За новогодние выходные дни и неделю, предшествующую праздникам, произошло много событий, которые мы обсудили в очередном видеоблоге, записанном на ресурсе Познавательное.ТВ.
Поговорили о странностях терактов в Париже, целях республиканского марша во Франции, необходимости войны для Запада, сталкивании Украины и России по сценарию финской войны и возможности изменения даже самых страшных политических сценариев.
https://www.youtube.com/watch?v=uib9OO1wy5g
Скачать:
Артём Войтенков: Добрый день, Николай Викторович. Мы с вами первый раз встречаемся в 2015-ом году.
Николай Стариков: Здравствуйте. Рад вас видеть в новом году, так же, как был рад вас видеть в году прошлом.
Артём Войтенков: Приятно слышать. Надеюсь, мы с вами ещё и в следующем - будете рады меня видеть.
Николай Стариков: Короче говоря, пожелали друг другу долголетия, теперь давайте перейдём к вопросам.
Артём Войтенков: Да. Самое громкое, что сейчас происходит – это события во Франции. Череда неких терактов, которые там произошли и, соответственно, "Марш единства" - одно из названий. Что меня сразу сильно насторожило?
- 7-го января происходит атака на редакцию журнала.
- 8-го января происходит нападение на сотрудницу полиции.
- 9-го января злоумышленники, точнее один, захватывает заложников в еврейском магазине и расстреливает четверых.
- А 11-го уже проходит "Марш единства", который собирает полтора миллиона человек в Париже, четыре миллиона человек по всей Франции.
Вы, как руководитель партии ПВО, вы представляете, сколько надо труда, усилий, чтобы вывести большое количество людей на улицу под какими-либо лозунгами или какими-либо знамёнами. А тут мало того, что они вышли таким количеством, у них уже было всё подготовлено: у них были распечатаны всякие плакатики, листовочки, надписи на голове, муляжи карандашей даже были сделаны - это всё требует подготовки. И я это много наблюдал, что даже вывести 100 человек, это надо сделать 100 звонков в течение двух недель.
Николай Стариков: Чувствуется огромная подготовительная работа. Для того чтобы вывести на улицы несколько миллионов человек должен быть колоссальный подготовительный ресурс использован. Но мы с вами должны понимать, что эту демонстрацию устраивала не одна какая-либо партия, не какой-либо профсоюз. Эту демонстрацию устраивало государство французское, поэтому ресурс там был совершенно колоссальный.
И я уже смотрю: в интернете появляется информация (надо проявлять её достоверность), что некоторые моменты подготовительные, были, как бы - подготовка была начата до террористического акта.
Артём Войтенков: Я это и имею в виду.
Николай Стариков: Но здесь, опять же, это всего лишь косвенные признаки. Например, решили провести какой-то марш во Франции. Ну, почему бы не решили? А тут такая повестка дня изменилась, такая трагедия случилась.
Артём Войтенков: С какой стати?
Николай Стариков: Здесь, конечно, нужна колоссальная подготовительная работа, это понятно. Я не хочу здесь уходить в подробности, это действительно масштаб государства - в такие сжатые сроки проводить такие вещи. Это власть на местах должна работать, это все партийные структуры всех партий вместе и так далее.
Но обратите внимания - Марин Ле Пен (Marine Le Pen) на это дело не пригласили всё-таки. На что она, на мой взгляд, совершенно справедливо обиделась. Я хотел бы, когда мы с вами говорим о ситуации во Франции, о том, что там произошло, - уйти в сторону от того, что мы с вами можем что-то домыслить. Давайте возьмём только голые факты?
Артём Войтенков: Давайте.
Николай Стариков: Факты таковы. Несколько человек напали на редакцию журнала, который печатал абсолютно недопустимые с точки зрения Ислама вещи. Моя позиция такая: свобода слова не пострадает ни на секунду, ни на сантиметр, если не печатать вещи, которые оскорбляют десятки, сотни миллионов людей. Свобода слова не в том, чтобы кого-то оскорблять, свобода слова в том, чтобы высказывать свои мысли.
Поэтому сами публикации этих карикатур, они, конечно, были провокационными – это первый факт.
Артём Войтенков: Я добавлю: там же они не только насчёт Ислама, они там вообще много чего высмеивали - и христианство, и другие вещи.
Николай Стариков: Согласен, но есть разная степень неприятия. Для мусульманина это смертельное оскорбление, которое он не готов никаким образом терпеть. Когда эти, с позволения сказать, карикатуристы печатают карикатуры во время аварии в московском метро, мы просто считаем их не людьми. Потому что есть вещи, над которыми нельзя смеяться.
Мы руку не подадим, мы журнал в руку не возьмём, но мы не пойдём бить этих карикатуристов, мы не пойдём молотов коктейль кидать в их офис – другая степень неприятия.
Поэтому, возвращаясь к фактам, начало этим публикациям, абсолютно провокационным, с карикатурами на Пророка, положил не этот журнал, а датский журнал. Этот французский журнал перепечатывал их в рамках этой солидарности, естественно его тоже, мягко говоря, невзлюбили и его начали охранять. Вы там видели, два полицейских погибли, то есть они охраняли этот журнал. То есть ситуация развивалась по накатанной. Но источником был датский журнал. Обратите внимание - нападение на французский журнал. Почему? Потому что именно во Франции нужно было провести определённый террористический акт.
И здесь этот акт очень многоплановый. С одной стороны это, конечно, давление на Франсуа Олланда (фр. François Gérard Georges Nicolas Hollande), который должен был поехать в Астану общаться по поводу Украины в нормандском формате. И накануне в радиоинтервью выступил очень миролюбиво, сказал, что и санкции можно снять, и договориться можно. И тут происходит террористический акт. И обратите внимание - встреча в Астане уже под вопросом, её, вероятнее всего, может и не быть. Хотя, в принципе, никаких событий, которые изменили бы ситуацию на Донбассе нет за исключением опять же одного - абсолютно страшной трагедии с автобусом, которая произошла. И которая сегодня украинскими и западными СМИ подаётся, как зверский обстрел артиллерии ДНР с погибшими людьми. Хотя те фотографии, которые показываются автобуса, где погибли люди, дают все основания говорить о том, что это вряд ли артиллеристский снаряд - он просто не может быть и снаряд Града не может быть, потому что автобус абсолютно целый.
Возможно, и это - ещё одна провокация с целью нагнетания ситуации вокруг Украины и срыва переговоров.
Вернёмся в Париж. Несколько человек забегают в журнал, убивают людей и абсолютно спокойно скрываются. При этом, как нам потом рассказывают французские власти, по "доброй" традиции террористов, они оставляют там удостоверения личности.
Артём Войтенков: А, ну как всегда, да.
Николай Стариков: Как вычислили этих братьев? Это же не великая работа аналитиков-криминалистов. А они забыли там удостоверения личности. Вспоминаем 2001-ый год, Нью-Йорк, террористы в машинах забывали листовки, призывающие к джихаду документы. А когда самолёты врезались в башни-близнецы, то там испарялось всё, включая ДНК пассажиров – ничего не было.
Артём Войтенков: И двигатель металлический
Николай Стариков: И двигатели - всё испарялось. Но целёхонькие паспорта аккуратно планировали и падали где-то так, чтобы их нашли. Что это такое? Что это за террористы, которые всё время забывают визитные карточки на месте преступления? Причём не специально их подкладывают, а якобы случайно. Конечно, специально!
Дальше полиция начинает искать. Находит эти удостоверения, не долго их искать, и начинает разыскивать подозреваемых. Тут же идёт информация в СМИ, что это они участвовали в актах. А дальше меняется акцент в СМИ.
Смотрите: "подозреваемый в террористическом акте", "подозреваемый в террористическом акте", "участвовавший в террористическом акте" - где-то раз, переходится грань.
Откуда их взяли? Я не знаю. Может быть, они действительно участвовали в этом, им спецслужбы поручили, а потом их же выставили в качестве козлов опущения. Мы с вами не знаем эту технологию, поэтому давайте даже не будем туда уходить. Для нас важно, что документы оставлены, нашли тут же виноватых, они где-то заперлись. Пятьсот человек бросили на этот штурм. Пятьсот! Танки там везли - есть фотографии. Представляете? Танки везли туда против этих двух. Возникает вопрос: два человека окружены, есть основания подозревать, что они участвовали в этом террористическом акте, дело, мягко говоря, очень резонансное. Надо их живыми взять?
Артём Войтенков: Да.
Николай Стариков: Конечно надо. Поэтому было точно ясно, что живыми их не возьмут.
Артём Войтенков: Поэтому танки.
Николай Стариков: Точно не берут живыми. Конечно танки.
Артём Войтенков: Чтобы наверняка.
Николай Стариков: При этом, один из этих братьев звонит в эфир какой-то радиостанции или телеканала и рассказывает, что это он, это он и он берёт на себя ответственность за всё, что произошло. Кто потом его голос сличать будет? Понимаете, что тем самым просто подписать себе смертный приговор. Так можно полицейским что-то сказать – "я открою какие-то тайны, если я останусь жив". А тут уже всё, признания записаны в прямом эфире, всё - можно из танка стрелять смело, никто уже не нужен. Мягко говоря, странные факты.
И на фоне всего этого на следующий день после убийства этих двух братьев, следователь, который вёл дело, застрелился в своём кабинете. Опять возвращаемся, дело очень резонансное. Какого следователя туда назначат? Лучшего. Наверное, вряд ли, который по автомобильным катастрофам был или парковочные талоны выписывал за нарушение правил парковки. То есть какой-то реально хороший следователь, связанный с делами о терроризме должен быть.
Артём Войтенков: Да не один.
Николай Стариков: Ну, наверное, он уже повидал в своей жизни много чего. И вдруг он застрелился в кабинете. Объяснений никаких - почему. Я где-то слышал, что он там распереживался, что люди погибли. Что это за малохольные следователи такие во французской правоохранительной системе.
Складывается картина следующая.
- Спецслужбы: здесь американские, какие-то другие - проводят показательный террористический акт в центре французской столицы.
- Следователь, который начинает расследование, оказывается, скорее всего, человеком честным, порядочным. И когда он видит, что кого-то выставили в виде козлов отпущения, он делает какие-то заявления или шаги, в результате чего его застрелили из его же табельного оружия за его же столом. Но и это ещё не всё - два акта.
- И третий факт. Президент Франции через полчаса после террористического акта прибывает к месту этой трагедии. Это невозможно в принципе. Потому что могут быть закладки, мины, растяжки, снайперы, террористы - всё, что угодно.
Вопрос: зачем ему туда приезжать? Чтобы показать какой он смелый? Он глава государства. Если он приедет туда через два часа, ничего не изменится. Он не должен туда бежать, как пожарник на пожар. Он туда может поехать только в одном случае, если кто-то (и не только ему), но извините это глава государства, то есть государству французскому даст гарантии безопасности:
- "Вы можете ехать – там ничего не взорвётся".
Но мы с вами знаем тактику террористов, которую применяли у нас на Кавказе. Ведь не сами придумали. Когда взрывается бомба или совершается что-то, - приезжает следственная группа и взрывается вторая бомба. Почему в Париже такого не могло быть? Представляете, как бы радовались террористы, если бы им удалось убить президента.
Артём Войтенков: Замечательно.
Николай Стариков: Вообще просто сказка для этих террористов была бы. Но почему-то президент об этом не думает, спокойно приезжает, там делает какие-то заявления. Гарантия безопасности у него есть. Кто ему мог дать эти гарантии? Только те, кто эти террористические акты проводят.
И здесь, я почему не хочу говорить спецслужбы, какой страны, потому что могут американцы ему сказать, а могут ему родные французские спецслужбы сказать. Я напомню вам ситуацию, по-моему, годичной давности, может больше года, так называемый тулузкий стрелок. Тоже араб, который стрелял во французских военнослужащих, потом напал на еврейскую школу, его тоже где-то заперли, тоже 500 человек, тоже застрелили при штурме. Его отец потом пытался подавать в суд - то есть, тёмное дело.
Артём Войтенков: А эти братья Царнаевы, которые в американском, бостонском марафоне, тоже самое их…
Николай Стариков: Тоже самое, их не обоих застрелили. Одного застрелили, другого ранили, чтобы он не мог говорить, по-моему, там в горло как раз и дальше он начал давать какие-то нужные следствию показания. Но здесь, всё это помножено - вся муть эта ещё на самоубийство следователя. "Самоубийство" мы понимаем в кавычках.
Обратите внимания, что никто себе не задаёт вопросов громких: почему застрелился следователь. То есть дело практически закрыто, всё ясно. Он же позвонил? Позвонил в телевизор, сказал, что эти братья виноваты. Они же забыли удостоверения? Забыли. Всё, дело закрыто абсолютно. Но параллельно с этим происходит ещё захват кошерного магазина, но это такая, боковая ветвь.
Артём Войтенков: Так, а там тоже товарищ взял, позвонил и сказал, что это он, что он берёт на себя ответственность, что он от Аль-Каиды. Тоже самое всё - один в один.
Николай Стариков: Странно они как-то все действуют, но всё-таки основная странность сосредоточена вокруг этого журнала.
Артём Войтенков: Тогда зачем это всё было нужно? Чтобы сорвать переговоры?
Николай Стариков: Тут такая многоплановая история. С одной стороны - оказать давление на Оланда, если это делали американцы. Если это делали европейцы, то здесь тоже можно говорить о каком-то давлении. Но самое главное, что неважно кто взорвал, мы с вами должны понять, что никакого исламского терроризма не существует. Существует инструмент в руках западных разведок, которым они действуют на разных площадках.
- Если им нужно государство разрушать, они создают крупные боевые формирования и начинают гражданские войны, как в Сирии или Ливии.
- Если им нужно создать видимость врага для своих собственных граждан, они руками этих людей производят террористические акты у себя самих.
Хотя вполне возможно, что люди в масках были вообще не арабы, а люди абсолютно белые, а потом выставили этих несчастных братьев в виде козлов отпущения.
И этими же исламскими террористическими руками пытаются ещё вредить и России: Афганистан, заявления о том, что они придут на Кавказ. Надо понять - это инструмент. Это не независимая структура, которая борется с Западом, это инструмент в руках Запада. Просто Запад иногда должен себя чуть-чуть стукнуть, чтобы показать своему обществу врага.
А то представляете, страшный враг, он всё борется с Западом, но что-то он борется с Западом то в Сирии, то в Ливии, то в Чечне борется с Западом, то в Афганистане борется, а в самом Западе почему-то не борется - странный какой-то враг. Там и у самой Аль-Каиды тоже возникла необходимость как-то заявить о себе, а то коллеги из соседнего отдела британской разведки, которые называются ИГИЛ как-то громче звучат, больше финансирование, орденов, наверное, больше получают, надо заявить, что тоже существуют. Есть уже микроинтересы на фоне этих глобальных интересов.
Артём Войтенков: А тогда ответный марш, он зачем был нужен?
Николай Стариков: Сплотить общество. Вы смотрите, что они…
Артём Войтенков: Я не понимаю.
Николай Стариков: А вот давайте на эту тему тоже несколько слов скажем. Что он должен по идее продемонстрировать? Он должен продемонстрировать протест общества против убийства людей - людей нельзя убивать.
Артём Войтенков: Да людей каждый день убивают сотнями, и что?
Николай Стариков: Логика проведения этого марша была именно такова. Что они сделали в итоге? В итоге они сделали ещё большую провокацию для разжигания конфликта между людьми, которые исповедуют ислам и людьми, которые ислам не исповедуют. Напечатали трёхмиллионным тиражом оскорбительные карикатуры. Зачем? Причём тут свобода слова? Карикатуристы делали очень неприглядное дело. Тех, кто их убили, сделали ещё более неприглядное дело. То есть, в этом конфликте нельзя стоять ни на стороне тех, ни на стороне этих. Потому что просто у них степень вины разная: тот, кто убивает людей - это преступление куда большее, чем тот, кто рисует провокационные карикатуры.
В итоге марша они создают ещё большую провокацию у себя в стране и в целом в Европе для того, чтобы эта напряжённость продолжалась. Зачем им это нужно?
Артём Войтенков: Да, кстати, вы сказали, а я ещё вспоминаю: я смотрел фотографии с марша и вспоминаю, что там большинство людей были белые. Там других очень редко попадались, африканцев или с Востока люди.
Николай Стариков: Там были, конечно, разные.
Артём Войтенков: Были, но мало.
Николай Стариков: В том числе и мусульмане там были. Но было бы странно мусульманам идти в марше, одной из идей которого является ещё большим тиражом выпустить то, что оскорбляет мусульман.
Разумное решение какое? Не печатать эти карикатуры. Логично? Не печатать эти карикатуры. Преступников найти, которые убивали людей и наказать. Часть из них уже, как мы понимаем, записали, что они нашли там ещё кого-то. Всё - устранить причину конфликта. Свобода слова никак не пострадает. Носятся с этой свободой слова оскорблять, разжигать так, как будто это является основополагающей.
Артём Войтенков: Так она для этого и была придумана.
Николай Стариков: Но это уже доведённая не то, что до абсурда. Представьте, что они печатают не карикатуры на оскорбляющие религиозные чувства людей, а представьте, что они на первой полосе журнала печатают карикатуры на вашу маму. И ещё в очень неприглядном свете, просто представьте себе.
Вы приходите к ним и говорите: "Не надо".
А они говорят: "Это свобода слова. Мы хотим печатать карикатуры на вашу маму".
И печатают ещё более злобную карикатуру, не знаю, в обнажённом виде. Ваше возмущение не имеет границ, правда? Но в рамках этого абсурда у вас нет никаких способов воздействия на них, никаких.
Артём Войтенков: Кроме силовых.
Николай Стариков: И ваше возмущение справедливое используется в провокационных целях третей силой, которая от вашего же лица идет, расстреливает всех этих журналистов и говорит, что это вы сделали. А в ответ они ещё большим тиражом печатают ту карикатуру, которая вас возмутила.
Есть желание спровоцировать в мировом масштабе, в том числе и в Европе, напряжённость между конфессиями. Они начали этот процесс в 2001-ом году и это должно было в основном взорваться у нас в стране, потому что в тот момент у нас проблема на Кавказе, вторжение Басаева чуть раньше – 99-ый год. Благодаря позиции нашей власти российской удалось конфликт внутри России как бы закончить, и выпихнуть его за наши пределы. А они по своим сценариям продолжают его в Европе где-то делать, на Ближнем Востоке, потому что им всё время нужна война, всё время нужен конфликт. И они провоцируют эти столкновения. Потому что никакой логики, никакого государственного мышления в этом нет. И Франсуа Олланд должен был попросить не выпускать этот номер журнала с этими карикатурами, а под таким же красивым соусом сказать: "Давайте на первой полосе портреты всех погибших карикатуристов. Мы должны знать этих людей". Что-нибудь.
Артём Войтенков: Что-нибудь придумал.
Николай Стариков: Что-нибудь придумал, да и всё. Конфликт бы сошёл на нет. А ведь сегодня я читаю в прессе, что в арабских кварталах не продают этот журнал.
Артём Войтенков: Ещё бы.
Николай Стариков: Конечно, потому что киоски сожгут, где продаются.
Артём Войтенков: И не только.
Николай Стариков: И не только. Но зачем они это делают сами у себя? Ради свободы слова оскорблять? Ну, конечно, нет. И мы видим, что позиция власти, помимо всех этих странностей: самоубийства, приезда через полчаса - она противоречит интересам самой Франции. Значит, на Францию давят внешние силы. И Франция и не может об этом заявить, и вынуждена этому давлению поддаваться. И всё это помножьте на обстрелы на Донбассе усиленные, на провокации с автобусом. И опять мы видим, что там хрупкий этот мир вот-вот готов нарушиться со стороны киевской власти, опять подталкивают войну на Украине – им это нужно.
Артём Войтенков: А как тогда относиться к заявлениям? Видимо уже становится немножко понятно - с заявлением первого министра Великобритании Чарльза Кэмерона о том, чтобы устроить в Великобритании референдум по поводу выхода из Европейского союза. То есть, Евросоюз начинает уже трещать. Испания там чего-то начинает заявлять, что надо бы пересмотреть соглашение и ввести пограничный контроль. Это я только часть перечислил. Ещё какие-то страны начинают…
Николай Стариков: Есть трески, знаете, как вот льдина начинает. Вот вроде такая монолитная, потом где-то, пока ещё трещин нет, звук появляется. А потом вдруг раз, раз, раз и всё. И как псы-рыцари на Чудском озере все на дно в своих доспехах пошли. Евросоюз начинает колебаться - вот эти движения есть. Вы абсолютно правильно сказали, здесь и Великобритания, Испания, и сейчас голосование по Греции, и ещё много признаков.
Почему делает это Великобритания? Она всегда хочет выскочить с того поезда, который идёт не в ту сторону, куда ей нужно. Поэтому, она и не вводила для себя евро. В любой момент, заявления сделаны, есть политические силы, которые за это выступают, премьер-министр говорил, тогда говорили, в парламенте обсудили. Если вдруг экономическая ситуация резко ухудшилась - вернулись. Да, вот мы как раз там говорили, помните, всё - значит, завтра проводим референдум. Великобритания выходит. Весь Евросоюз идёт, как псы-рыцари на дно, а эти белые и пушистые, со своим фунтом, со своей отдельной эмиссионной системой и с островом, куда не так просто доплыть, то есть, все эмигранты там остались. Всё. Как в Советском Союзе - все равны, а некоторые равнее. Вот, равнее всех Великобритания в Европейском Союзе.
Артём Войтенков: Но вы говорили, что Евросоюз, это в основном Германия. А вторую позицию в Евросоюзе занимает Франция. То есть, получается, они топят Германию, по большей части?
Николай Стариков: Не совсем так. Германия, тут как говорится, говори, не говори, вопросы экономической мощи, размеров государства, они очевидны, на карту можно посмотреть. Франция и Германия - два локомотива. Англия, она всегда в стороне, Великобритания. Поэтому, островной есть Евросоюз, и есть Евросоюз как бы такой большой уже с Великобританией. И совсем большой Евросоюз, где незримо присутствуют Соединённые Штаты Америки, которые направляют его в нужную для себя сторону.
И вот, когда мы говорим о террористической активности во Франции, похоже, что речь идёт об этом, очень большом Евросоюзе, где большой брат проводит какие-то спецоперации, абсолютно любого характера. Есть даже американский фильм на эту тему. Забыл его название, если честно, но там смысл фильма, что в Париже есть спецподразделения ЦРУ, которое там что хочет, то и делает. Вот, в буквальном смысле слова. И весь смысл этого фильма. Там какие-то у них конечно, приключения происходят, но французские законы на них абсолютно не действуют, у них такие там непроверялки и отпускалки, вездеходы, и всё. И французская юстиция на них никаким образом повлиять не может.
Артём Войтенков: Видимо, это частично, правда. А что же получается? Тогда нас ждёт война, по-любому? Если в Европе специально накаляют, и как вот сейчас объяснили, что этим маршем сделали ещё хуже. Разделяют, накаляют, потом ещё что-нибудь где-нибудь рванёт, и начнётся вот такое.
Николай Стариков: Им нужно объяснение, как минимум, почему жизнь европейцев стала хуже. Им нужен образ врага. Понимаете, на Украине во всём виноват Путин: что бы ни случилось, виноват Путин. Всё, врага нарисовали. Некоторое время вот эта картина будет действовать, будут верить в это. Потом начнут задавать вопросы. При Гитлере придумали своих виноватых: недочеловеки, евреи, ещё кто-то. Потом оказался виноват в этом ещё Советский Союз, и ещё плутократы Запада. То есть, список виноватых расширялся по мере того, как Германия вступала в войну с разными частями нашей планеты.
Так и здесь: должны быть террористы, какие-то тёмные силы, которые злобно гнетут европейскую экономику, и в результате чего рядовой европеец живёт хуже. Образ врага нужен, с которым бороться.
Артём Войтенков: Из-за того, что убить несколько журналистов, экономика станет работать хуже?
Николай Стариков: Экономика становится работать хуже не потому, что убили журналистов, а потому что, она задыхается в той форме экономики, которая построена Западом, с колоссальным государственным долгом. Вот, она задыхается. Но вы видите, что этот спортсмен начинает бежать всё медленней и медленней. И вы должны объяснить публике, почему этот спортсмен бежит медленней. Не потому, что вы ему каждый день наркотики всё больше и больше вкалывали, у него уже всё, организм износился, он бежать не может. А вы должны сказать, что из толпы кто-то выскочил, и по голове ему чем-то дал, понимаете? Или, как Аннушка разлила масло, он поскользнулся, и не может бежать дальше. Вот, что нужно.
Нужны объяснения тех процессов объективного ухудшения жизни на Западе, которые идут. Ведь если Западу не удастся спровоцировать большую войну, не удастся разрушить Россию с Китаем, там жизнь будет неуклонно ухудшаться, и кто-то должен быть виноватым. И сидя в Германии, или в Париже, нельзя сказать, что в этом виноват Путин. Потому что, парижане скажут: "Это конечно, любопытная версия, но как?" То есть, нужно десятилетиями вести какую-то пропаганду, как на Украине, обвиняя во всём. Но, здесь нет ни исторической подоплёки, ни возможности десятилетий говорить полную ерунду. Поэтому, приходится выдумывать какого-то врага. И исламский мир в качестве врага они пытались с 2001-го года выстраивать.
Артём Войтенков: Николай Викторович, а что сейчас на Украине? Что вы можете сказать про то, что происходит на Украине? Потому что, там какие-то вещи: с одной стороны боевые действия, с другой стороны, мы видим, что Запад очень хорошо помогает. Вот, Сорос приехал в Киев - понятно зачем.
Николай Стариков: Да никак Запад не помогает – Запад никак не помогает. Что происходит на Украине? Это мы поймём в общемировом контексте. Смотрите, Япония резко увеличила свой военный бюджет. Вопрос: зачем?
Артём Войтенков: Подождите, а Япония, по-моему, не имеет права держать свои вооружённые силы.
Николай Стариков: Нет. У Японии есть конституция, которая запрещает ей армию иметь. Поэтому, у неё есть силы самообороны.
Артём Войтенков: То же самое, только под другой вывеской.
Николай Стариков: А это уже японская традиция. Ведь, для того, чтобы предъявлять территориальные претензии к России по поводу Курильских островов, они ввели новый термин – "Северные территории". То есть, в договоре, который они подписали, написано, что Курильские острова, это территория Советского Союза.
Они говорят: "Курильские, да. А мы-то говорим о Северных территориях".
К удивлению наших политиков и историков и географов.
- "Так это же Курильские острова".
- "Нет, Курильские острова это вот эти острова, а всё остальное - это Северные территории".
Так и здесь: армию нельзя иметь - это у нас силы самообороны. Они начали новую трактовку конституции, которая разрешает иметь эти силы самообороны за пределами уже Японии. Это первое. И приняли беспрецедентно большой военный бюджет. Вопрос, против кого? Может быть только два варианта: против России и Китая. Больше не против кого. С Южной Кореей, я так понимаю, всё-таки, вряд ли американские друзья разрешат Японии воевать из-за какого-то острова.
Вопрос: Японии сейчас кто-то угрожает? Нет. Россия может напасть на Японию зачем-то? Понятно, что нет даже малейшего повода для этого. Нам от Японии ничего, кроме добрососедских отношений, не нужно. Китаю что нужно от Японии? Тоже ничего. У Китая есть главный вопрос, который он должен решить, это вопрос с Тайванем. Вот это для Китая ключевой вопрос: объединение китайской нации под одним скипетром, в одном государстве. Поэтому, чего с Японией воевать Китаю? Совершенно не нужно.
Япония увеличивает бюджет, значит, Япония что-то хочет себе получить. И потом, самое главное, самое печальное из всего этого - когда военные бюджеты увеличиваются, как показывает история, дело, к сожалению, заканчивается войной.
Артём Войтенков: А иначе, зачем тогда их увеличивать?
Николай Стариков: Ну, бывает. Бывают ситуации, когда увеличивают, увеличивают, увеличивают, а потом ничего не происходит. Но это происходит редко. Потому что, экономика становится похожей, как человек, едущий на велосипеде. Если ты перестаёшь крутить педали, ты упадёшь. Военный бюджет, всё - сели на велосипед, и поехали. Через некоторое время должно что-то произойти, что придаст новое ускорение, новый военный бюджет. А если нет денег, то - война.
Поэтому, конечно, мир, к сожалению, движется к войне. Но, на сегодня говорить о том, что война абсолютно неизбежна, ещё всех оснований нет. Ещё есть возможности этот военный конфликт остановить. Чем, собственно говоря, российская дипломатия и занимается.
Но мы должны воспринимать ситуацию в целом.
На Дальнем Востоке Япония вдруг такие начинает действия.
И Украина военный бюджет формирует в размере восемь миллиардов долларов. У неё золотовалютных резервов уже нет, денег на социальные пособия нет - зато деньги на армию есть. Логика какая? Логики никакой. Логика одна - кто-то выдаёт деньги целевым образом на войну, только на войну.
Теперь, представьте, что в украинской экономике ситуация будет всё время ухудшаться. Я думаю, что вряд ли сейчас кто-то встанет, и скажет, что она будет улучшаться. Хотелось бы на этого человека посмотреть.
Она будет ухудшаться:
- За счёт последствий военного конфликта на Донбассе.
- За счёт того, что нет новых инвестиций.
- За счёт того, что люди боятся расширять свои какие-то бизнесы.
То есть, всё начинает ужиматься.
На этом фоне военный бюджет всё время увеличивается. Это первый год. Теперь, представьте, четыре, пять, шесть лет военного бюджета. Передача американских вооружений, которые освободились в Афганистане - они их безвозмездно передадут, им всё равно их утилизировать надо: что в Афганистане бросить, что Украине отдать. Не в США же они потащат.
Артём Войтенков: То есть, они это всё объявили, что они собрались…
Николай Стариков: Конечно, они это всё вывозят, но, военная амуниция, она, во-первых, уже б/у, во-вторых, её много, перевозка, транспортировка, хранение стоит денег, её легче кому-то отдать. И они отдают. И они передадут всё это дело Украине.
Теперь вопрос: государство, где экономика ухудшается, военный бюджет всё время увеличивается.
Вопрос: для чего это государство спонсируется внешними силами?
Артём Войтенков: Для войны.
Николай Стариков: Для войны. Вопрос: с кем?
Артём Войтенков: С нами, конечно.
Николай Стариков: Может быть, некоторые граждане Украины скажут "для защиты". Не стыкуется. Потому что, если бы речь шла о территориальной целостности Украины, то, нужно было бы вести переговоры с теми, кто на Донбассе не принимает политику Украины и киевскую власть в сегодняшнем виде - вот путь. И не надо многомиллиардной армии, не надо мобилизации, не надо бряцания оружием.
Артём Войтенков: Да не надо убивать мирных жителей вообще.
Николай Стариков: Сели, поговорили, обсудили, приняли решения, дали дополнительные полномочия - надо искать выход из конфликта. Они не ищут выход из конфликта. У них выход их конфликта - это его эскалация. Понятно, что народу Украины эта война не нужна. Американцам эта война нужна. Опять же, вспоминаем - там Япония. Всё как в тридцатые годы, всё, то же самое. Только сегодня роль Германии играет Украина. И очень быстро стала её играть 0 буквально за последний год.
Когда в бедном государстве, которое беднеет час от часа, вдруг появляется большой военный бюджет, то, конечно, возникает вопрос о подготовке к войне. И тут надо сказать прямо - с кем: сначала с Донбассом, а в перспективе с Россией. Ведь ничего не меняется. Они хотят освободить (они - я имею в виду киевские власти), освободить захваченный Донбасс, от, как они говорят, террористов, и сепаратистов. То есть, от всех тех, кто не согласен с их политикой. А дальше точно так же они говорят о том, что надо Крым освободить.
Артём Войтенков: Поэтому его и отдали. Нам.
Николай Стариков: Крым не отдали. Крым, это не кусок территории, на которой что-то происходит. Крым воссоединился с Россией, потому что несколько миллионов человек, которые там живут, решили, что это правильный и единственно возможный путь для развития Крыма.
Артём Войтенков: Да, люди-то решили. Но, как бы есть вот эти большие геополитические игры. Я имею в виду, Крым - это точка напряжения.
Николай Стариков: Повод для войны с Россией у Украины есть. При этом, Украина должна выступать по планам Запада в роли агрессора. Это Украина должна требовать что-то от Донбасса, как она сейчас требует. И потом требовать что-то от России. Что-то - это я имею в виду в данном случае, территории конкретные. Вот, о чём идёт речь.
Поэтому, хочется сказать, если этому не препятствовать, то, американцы в перспективе пять, шесть, я не знаю, сколько лет, сложно говорить на такие вопросы, постараются организовать Украино-Российскую войну. Они её вот уже этот год весь пытались организовать. Не получается из-за очень взвешенной политики российского руководства. Но они будут дальше это делать. То есть, им Украина нужна, как нечто, чем нужно будет пожертвовать для того, чтобы разжечь большой пожар войны. Речь идёт не о победе Украины - нужно понимать.
Так же, как война с Финляндией была. Вы думаете, она нужна Советскому Союзу была в тридцать девятом, сороковом году? Да зачем? Сталин подписал "Договор о ненападении" в августе 39-го года. Никакой войны между Западом и Гитлером не было. Шла странная война. В футбол играли там, ни бомбили друг друга, ничего не делали. Да, Польша, как бы, перестала существовать, но дальше войны между Западом и Гитлером не было. Запад демонстрировал желание договориться и направить Гитлера на Советский Союз. И в этих условиях вдруг Финляндия занимает абсолютно не конструктивную позицию на переговорах с Советским Союзом, обстреливает нашу территорию.
Я просто напомню, что поводом для войны послужил обстрел у деревни Майнилы со стороны Финляндии Советской территории. Советская историография, с которой я согласен, говорила, что этот обстрел действительно был, и был произведён с территории Финляндии. И я так считаю. Понятно, западная, и наша перестроечная, стали говорить, что мы сами обстреляли свою территорию.
Вот тут внимание: вам это ничего не напоминает на фоне 2014-го года?
- Сами обстреляли свою территорию.
- Сами сожгли себя в Одессе.
- Сами взорвали кондиционер, и погибли женщины, ноги оторвали.
- И потом сами обстреливают Донецк на протяжении месяцев.
Так в чём разница? В 39-ом году было всё то же самое. Западу нужно было столкнуть Германию и Советский Союз. Финляндия - исторический союзник Германии после разрушения Российской империи. Немцы освободили от красных финнов, и отдали Финляндию белым финнам. И война между Советским Союзом, и Финляндией, должна была послужить как бы трамплином к окончанию войны между Германией и Западом, и возникновению войны не только Германии с Советским Союзом на территории Финляндии, но ещё и вступление туда Франции и Великобритании. Не случайно, в это же время, на сороковой год, планировались налёты бомбардировочные английской авиации на наши нефтяные поля в Баку. Вот. Война была не нужна. Но, когда провоцируют…
Сталин, убедившись, в том, что Гитлер всё-таки не будет защищать здесь Финляндию, не будет здесь военного конфликта, был уже вынужден, и втянулся в эту войну, которая шла достаточно долго, несколько месяцев. И Запад пытался и добровольцев туда отправить, и у него ничего из этого не получилось. Но Запад разжигал эту войну. Недаром в Финляндии эта война называется война Эрко (Эрко Элиас). Был такой министр иностранных дел, который вёл так переговоры, чтобы началась война. При этом, иногда даже вразрез инструкциям, которые были. Удивительное дело, у него жена англичанка, сам он владелец многих газет, и так далее. То есть, ситуация примерно та же самая.
Финляндия тогда, это как Украина сейчас. Всем понятно, что Финляндия не может выиграть войну у Советского Союза. Всем понятно, что Украина не может выиграть войну у России. Но, когда начинается война, дальше начинаются негативные последствия. Ведь, Первую Мировую войну Россия проиграла не потому, что было военное поражение, а потому, что организовали внутренний взрыв. И во время войны с Финляндией тут же начали из красноармейцев формировать русскую освободительную армию, что называется. Туда приехали белогвардейские офицеры, приехал Керенский.
Артём Войтенков: Вы имеете в виду, куда? В Финляндию приехал?
Николай Стариков: Да, в Финляндии начали формировать армию, чтобы начать гражданскую войну в Советском Союзе, забросить её туда. Почему всех красноармейцев, якобы их там всех бедных расстреляли. Нет, их просто после окончания войны, всех красноармейцев передали, пленных, их очень тщательно фильтровали. Почему? Потому что, там началось формирование Белой армии, условно говоря, для гражданской войны, вот, в чём дело. И должен был туда приехать Троцкий, но война закончилась раньше, потому что, наши войска, всё-таки, прорвали эту оборону. Война закончилась, Троцкий не успел приехать. Они, даже, видите, хотели придать войне не Белый и Красный, а может быть, даже уже более революционный оттенок. То есть, "настоящая революционная армия, в которой, о чудо, белые офицеры тоже, идёт недостаточно революционную армию во главе с компрадором Сталиным свергать, всё равно под каким флагом".
То есть, Финляндия, как повод начать гражданскую войну в Советском Союзе, тут же бомбёжки со стороны Англии, тут и Гитлер, понимаете, говорит: "Мы решили пересмотреть наши отношения со Сталиным. Он напал на маленькую беззащитную Финляндию". Вот, что рисовали. Полное геополитическое и политическое окружение Советского Союза, и война всего мира против неё.
То же самое и сегодня:
- Выставить Россию агрессором.
- Столкнуть в войне с Украиной.
- Заявить о том, что Россия напала на Украину.
- И дальше уже действовать по своему сценарию.
Что касается денег на Украине. Не дают Украине денег. И не дадут. Украина не получает помощи. Вот, говорил сто раз, скажу сто первый: никакой помощи нет. Там выдают, не знаю, сто миллионов, сорок миллионов - это звучит для простого человека много. Для государства - это семечки. Это даже не на семечки, на полиэтиленовый пакетик деньги выдали. Вот, что это такое. И долг Украины, он всё время нарастает. Почему? Потому что, Украина берёт деньги под всё более возрастающие проценты. Посмотрите, все эти Фичи (Fitch), Мудисы (Moody’s), всякие стандартен пурсы (Standard & Poor’s) - все эти рейтинговые агентства, для чего они повышают, понижают рейтинги? Это же не просто так. Как только они повысили, понизили эти рейтинги, автоматически заимствования становятся дороже. У Украины сейчас рейтинг мусорный. То есть, практически преддефолтный. Это значит, что никто, ни под четыре, ни под пять процентов, наверное, даже под десять не будет давать. Я не знаю точно, процентами не интересовался. Может, двадцать пять, не знаю.
Артём Войтенков: Ой, по-моему, была цифра порядка тридцати процентов ещё несколько месяцев назад.
Николай Стариков: Под двадцать процентов берут в долг. То есть, через некоторое время Украина будет брать кредиты для того, чтобы отдавать проценты. И эти кредиты будут под ещё большие проценты. А тело кредита они даже отдавать не будут. То есть, страна полностью попадает в эту кабалу. Какая уж тут помощь-то?
Что касается Джорджа Сороса, то он открыто сказал, что нужно Украину рассматривать, как форпост против России. Как страну, которая будет защищать Запад от России. В этом смысле он недалеко ушёл от Адольфа Гитлера, который тоже говорил о бастионе против большевизма, и так себя и преподносил западным демократиям. И цифру назвал. Я, конечно, не Гитлера имею в виду, а Сороса - пятьдесят миллиардов надо Украине дать, чтобы она как бы вот там, рассчиталась по долгам, и немножечко воспряла. Ну, кто ей даст пятьдесят миллиардов? Но, восемь миллиардов один год, восемь миллиардов в другой. Следите за военным бюджетом Украины - он будет расти на фоне урезания всех остальных выплат.
И явный признак приближающейся войны, он очень наглядный.
Когда военный бюджет в каком-либо бюджете занимает, военная строка, очень большой процент, это значит, что дело идёт к войне. В этом смысле показателен бюджет Соединённых Штатов Америки - у них, по-моему, порядка сорока процентов тратится на оборону. Очень большие деньги. Для сравнения, в России - три процента. Посчитайте, сколько процентов украинский военный бюджет от всего украинского бюджета. И если, при сокращении всего бюджета военные расходы будут расти, это значит, что киевские власти совершенно чётко движутся к военным конфликтам. С кем? Тут не сложно догадаться.
Артём Войтенков: Хорошо. Что делать?
Николай Стариков: Не допустить этого.
Артём Войтенков: А как?
Николай Стариков: Всесторонняя поддержка Донецкой и Луганской республик. Принуждение дипломатическими методами к диалогу. Апелляция к международной общественности даже, если она не хочет этого слышать и видеть. Это очень сложно, очень муторно, очень долго, но другого пути здесь нет. Это с одной стороны. А с другой стороны – повышение обороноспособности России, это тоже является залогом того, что потенциальный агрессор не захочет пробовать на зубок. В ситуации с подготовляемой на убой Западом Украиной, разница в том, что мнение Украины в данном случае никто не спрашивает, и здравый смысл здесь не действует. Поэтому те дипломатические шаги, те действия, которые руководство России сегодня предпринимает в деле налаживания этого диалога, это и есть правильный путь. Обратите внимание, что Запад требует невыполнимое, и требует от России, а не от ДНР, ЛНР. Он всё время пытается Россию втянуть даже в переговоры, как будто Россия участвует в этом конфликте, как сторона, а не такой же посредник, как Евросоюз, чтобы этот конфликт закончить. Постоянно: не мытьём, так катаньем затянуть этот конфликт. Затянуть – это постоянное желание Запада, прерывание переговоров, нагнетание напряжённости, и незамечание любых действий и любых заявлений украинских властей.
Пример. Яценюк приезжает в Германию и говорит о советском вторжении на Украину и в Германию. Комментировать – тут отдельная программа нужна. Тут с историей, понятно, ничего общего нет. В тот момент никакого государства Украина не было. А часть Советского Союза Украинская социалистическая республика подверглась агрессии уж не советским, а немецким 22 июня. Всё перевёрнуто с ног на голову – не замечают. Никто ничего на Западе не говорит. Наша общественность и дипломатия не дала сойти на нет этим разговорам.
Артём Войтенков: Так они же не знают.
Николай Стариков: Это прямой эфир первого немецкого телеканала, это Прайм-тайм (prime-time) – увидело очень много, просто не услышало.
Артём Войтенков: Извините, я вас перебью. Мне рассказывают, как учат в Европе. Так в Европе считают, что Украина была отдельным государством. Т.е. Советский Союз был сам по себе, Украина была сама по себе, и вот сейчас Россия напала на Украину.
Николай Стариков: Я думаю, что, несмотря на уровень западного образования, и подтасовки, которые там делаются, всё-таки не думаю, что они говорили, что в 41-ом году Украина была отдельным государством. Даже в 44-ом году никакой Украины, как государства, не было.
Артём Войтенков: А они про это – увы…
Николай Стариков: Ничего не противодействует тем словам. А теперь давайте представим такую ситуацию. Яценюк приехал во Францию и заявил, что не было никакого геноцида армян. То есть, тоже переписал историю, что во Франции (я просто беру конкретный эпизод истории, во Франции запрещено законом отрицать геноцид армян) не было никакого геноцида армян. И что? Французская общественность, французская фемида тоже бы не заметила его слова?
Артём Войтенков: Не знаю. Всё может быть.
Николай Стариков: Она вынуждена была заметить. Поэтому Яценюк говорит только там, и только о том, что ему разрешено. Знает он историю, или не знает – это не важно. Ему некий коридор, окно овертона дано, в котором он делает свои заявления. Цели всех этих заявлений очень простые - выставить Россию потомственным агрессором: она и тогда вторгалась на беззащитную Германию, и беззащитную Украину, и сейчас она тоже вторгается на Украину. Если не защитить Украину деньгами, дипломатической поддержкой, военными поставками, то дальше прямо на Берлин и пойдут русские танки, такое же вторжение. Вот. Они увязывают несуществующие исторические факты, чтобы выложить перед западным обывателем некую такую картину: Россия потомственный агрессор, надо его останавливать. Вот и всё. Это просто срежессированный спектакль. Яценюк в этом спектакле просто актёр. Актёр плохой, надо сказать, дешёвый актёр, но видимо на дорогих уже денег нет, либо дорогие актёры не хотят играть такие роли.
Артём Войтенков: Что же получается? Они хотят стравить нас с Европой?
Николай Стариков: Конечно, ради этого они поддерживают конфликт на Украине, американцы. Мы с вами вернёмся уже лет на 40-ок назад, когда мы строили трубопроводы в Европу, и эти трубопроводы Запад всячески пытался торпедировать. США на Германию давили, потому что была сделка при канцлере Вилли Брандте (Willy Brandt) тогда: газ в обмен на трубы. Мы не могли. Опять вопрос – что мы там не можем произвести? В Советском Союзе мы не могли произвести трубы для газопровода большого диаметра. Вот не могли. Почему? Не знаю. Вопрос к Леониду Ильичу. И Германия поставила нам эти трубы, мы построили газопровод и рассчитались поставками газа. Американцы делали всё, чтобы этого не получилось.
Сегодня точно так же: не дают строить "Южный поток", препятствуют нормализации ситуации на Украине, чтобы в итоге заменить более дорогим своим сланцевым сжиженным газом наш газ на европейском континенте. Геополитика очень тесно переплетается с экономическими интересами.
Артём Войтенков: Если мы будем поставлять в Европу газ, это повод для дружбы. А если у нас не будет с Европой никаких торговых связей, то легче стравить.
Николай Стариков: Если мы поставляем в Европу газ, это значит, что мы взаимозависимы друг от друга, как покупатель и продавец. Соответственно, никто не заинтересован в конфликте. Если этих поставок нет, а поставки газа идут из США в Европу, то Европа оказывается в ещё большей, в колоссальной зависимости от Соединённых Штатов Америки, у нас сложности в экономике, и дальше дело техники: сталкивание Европы и России в каком-то военном конфликте.
Артём Войтенков: Николай Викторович, спасибо вам за разъяснения подробные, хотя конец достаточно грустный. Но я думаю, что тот, кто вооружён знаниями, тот предупреждён, соответственно будет действовать уже, исходя из этих знаний, исходя из правильных фактов и той обстановки, которая есть, а не из пропаганды, каких-то мифов, разговоров.
Николай Стариков: Конец не грустный. Ведь каждый из нас, как физическая единица, знает, что он умрёт когда-то. Но это не значит, чтобы мы свою жизнь печалились, не занимались тем, чем надо заниматься, не рожали детей, не воспитывали их, не писали книги, не сочиняли музыку, не рисовали картины, не любовались закатом.
Так и в политической жизни есть определённые правила. Да, они наводят на философские размышления, я согласен. Но лучше, всё-таки, их знать и понимать, потому что тогда у нас появляется шанс избежать того развития событий, которые нам рисуют. Все сценарии, они изменяемы.
Один сценарий Владимир Владимирович Путин уже переписал. Этот сценарий был катастрофический для России. 99-ый год, вторжение Басаева, как спусковой механизм для распада России на ряд государств. Для Чечни уже деньги были напечатаны ичкерийские, по-моему, в Германии их напечатали или в Лондоне, они где-то там лежат.
Распад страны… А что такое распад страны? Это создание новых государств.
Что такое создание новых государств?
Это – неизбежные военные конфликты между новыми государствами, потому что они границы будут оспаривать, месторождения, исторические обиды и причины. То есть, должна была быть колоссальная гражданская война на территории России.
Запад всегда мыслит категориями на определённое время вперёд. Есть такая игра - Call of Duty. Там, оказывается, в самом начале игры говорят: "Такой-то год, всё хорошо, в России гражданская война". Вот те планы, которые у них были. Эти планы были изменены, переписаны. Теперь мы видим то, что наши западные партнёры даже в страшном сне не могли себе представить: в Чечне двадцать тысяч вооружённых мужчин готовы защищать интересы России, в течение часа отправиться в любую точку планеты. И выступает руководитель Чечни Рамзан Кадыров и не просто говорит, а говорит вообще конкретные вещи, обращаясь к тем потенциальным переворотчикам, которых Запад хочет у нас подготовить. Он говорит: "Мы – пехота Путина". Согласитесь, очень странное такое выражение.
Артём Войтенков: Да.
Николай Стариков: Мы не солдаты России, мы не ещё кто-то. Он говорит: "Пехота Путина". то есть, помимо демонстрации военной мощи, это прямой сигнал тем, кто, может быть, под давлением Запада пытается сейчас думать о каком-то предательстве или о государственном перевороте. Не получится!
В 99-ом году представить сегодняшнюю картину того, что происходит в Чечне, того патриотического подъёма в отношении нашей общей родины России было бы очень сложно. Поэтому сценарий можно переписать, но для этого их нужно знать. Для того, чтобы знать, нужно о них говорить, и поэтому я думаю, что мы с вами делаем очень полезное дело.
Артём Войтенков: Да, было бы хорошо. Николай Викторович, спасибо вам за разъяснения. Всего доброго.
Николай Стариков: Всего доброго."
Набор текста: Маргарита Надточиева, Наталья Малыгина, Наталья Ризаева
Редакция: Наталья Ризаева
http://poznavatelnoe.tv
Поговорили о странностях терактов в Париже, целях республиканского марша во Франции, необходимости войны для Запада, сталкивании Украины и России по сценарию финской войны и возможности изменения даже самых страшных политических сценариев.
https://www.youtube.com/watch?v=uib9OO1wy5g
Скачать:
Артём Войтенков: Добрый день, Николай Викторович. Мы с вами первый раз встречаемся в 2015-ом году.
Николай Стариков: Здравствуйте. Рад вас видеть в новом году, так же, как был рад вас видеть в году прошлом.
Артём Войтенков: Приятно слышать. Надеюсь, мы с вами ещё и в следующем - будете рады меня видеть.
Николай Стариков: Короче говоря, пожелали друг другу долголетия, теперь давайте перейдём к вопросам.
Артём Войтенков: Да. Самое громкое, что сейчас происходит – это события во Франции. Череда неких терактов, которые там произошли и, соответственно, "Марш единства" - одно из названий. Что меня сразу сильно насторожило?
- 7-го января происходит атака на редакцию журнала.
- 8-го января происходит нападение на сотрудницу полиции.
- 9-го января злоумышленники, точнее один, захватывает заложников в еврейском магазине и расстреливает четверых.
- А 11-го уже проходит "Марш единства", который собирает полтора миллиона человек в Париже, четыре миллиона человек по всей Франции.
Вы, как руководитель партии ПВО, вы представляете, сколько надо труда, усилий, чтобы вывести большое количество людей на улицу под какими-либо лозунгами или какими-либо знамёнами. А тут мало того, что они вышли таким количеством, у них уже было всё подготовлено: у них были распечатаны всякие плакатики, листовочки, надписи на голове, муляжи карандашей даже были сделаны - это всё требует подготовки. И я это много наблюдал, что даже вывести 100 человек, это надо сделать 100 звонков в течение двух недель.
Николай Стариков: Чувствуется огромная подготовительная работа. Для того чтобы вывести на улицы несколько миллионов человек должен быть колоссальный подготовительный ресурс использован. Но мы с вами должны понимать, что эту демонстрацию устраивала не одна какая-либо партия, не какой-либо профсоюз. Эту демонстрацию устраивало государство французское, поэтому ресурс там был совершенно колоссальный.
И я уже смотрю: в интернете появляется информация (надо проявлять её достоверность), что некоторые моменты подготовительные, были, как бы - подготовка была начата до террористического акта.
Артём Войтенков: Я это и имею в виду.
Николай Стариков: Но здесь, опять же, это всего лишь косвенные признаки. Например, решили провести какой-то марш во Франции. Ну, почему бы не решили? А тут такая повестка дня изменилась, такая трагедия случилась.
Артём Войтенков: С какой стати?
Николай Стариков: Здесь, конечно, нужна колоссальная подготовительная работа, это понятно. Я не хочу здесь уходить в подробности, это действительно масштаб государства - в такие сжатые сроки проводить такие вещи. Это власть на местах должна работать, это все партийные структуры всех партий вместе и так далее.
Но обратите внимания - Марин Ле Пен (Marine Le Pen) на это дело не пригласили всё-таки. На что она, на мой взгляд, совершенно справедливо обиделась. Я хотел бы, когда мы с вами говорим о ситуации во Франции, о том, что там произошло, - уйти в сторону от того, что мы с вами можем что-то домыслить. Давайте возьмём только голые факты?
Артём Войтенков: Давайте.
Николай Стариков: Факты таковы. Несколько человек напали на редакцию журнала, который печатал абсолютно недопустимые с точки зрения Ислама вещи. Моя позиция такая: свобода слова не пострадает ни на секунду, ни на сантиметр, если не печатать вещи, которые оскорбляют десятки, сотни миллионов людей. Свобода слова не в том, чтобы кого-то оскорблять, свобода слова в том, чтобы высказывать свои мысли.
Поэтому сами публикации этих карикатур, они, конечно, были провокационными – это первый факт.
Артём Войтенков: Я добавлю: там же они не только насчёт Ислама, они там вообще много чего высмеивали - и христианство, и другие вещи.
Николай Стариков: Согласен, но есть разная степень неприятия. Для мусульманина это смертельное оскорбление, которое он не готов никаким образом терпеть. Когда эти, с позволения сказать, карикатуристы печатают карикатуры во время аварии в московском метро, мы просто считаем их не людьми. Потому что есть вещи, над которыми нельзя смеяться.
Мы руку не подадим, мы журнал в руку не возьмём, но мы не пойдём бить этих карикатуристов, мы не пойдём молотов коктейль кидать в их офис – другая степень неприятия.
Поэтому, возвращаясь к фактам, начало этим публикациям, абсолютно провокационным, с карикатурами на Пророка, положил не этот журнал, а датский журнал. Этот французский журнал перепечатывал их в рамках этой солидарности, естественно его тоже, мягко говоря, невзлюбили и его начали охранять. Вы там видели, два полицейских погибли, то есть они охраняли этот журнал. То есть ситуация развивалась по накатанной. Но источником был датский журнал. Обратите внимание - нападение на французский журнал. Почему? Потому что именно во Франции нужно было провести определённый террористический акт.
И здесь этот акт очень многоплановый. С одной стороны это, конечно, давление на Франсуа Олланда (фр. François Gérard Georges Nicolas Hollande), который должен был поехать в Астану общаться по поводу Украины в нормандском формате. И накануне в радиоинтервью выступил очень миролюбиво, сказал, что и санкции можно снять, и договориться можно. И тут происходит террористический акт. И обратите внимание - встреча в Астане уже под вопросом, её, вероятнее всего, может и не быть. Хотя, в принципе, никаких событий, которые изменили бы ситуацию на Донбассе нет за исключением опять же одного - абсолютно страшной трагедии с автобусом, которая произошла. И которая сегодня украинскими и западными СМИ подаётся, как зверский обстрел артиллерии ДНР с погибшими людьми. Хотя те фотографии, которые показываются автобуса, где погибли люди, дают все основания говорить о том, что это вряд ли артиллеристский снаряд - он просто не может быть и снаряд Града не может быть, потому что автобус абсолютно целый.
Возможно, и это - ещё одна провокация с целью нагнетания ситуации вокруг Украины и срыва переговоров.
Вернёмся в Париж. Несколько человек забегают в журнал, убивают людей и абсолютно спокойно скрываются. При этом, как нам потом рассказывают французские власти, по "доброй" традиции террористов, они оставляют там удостоверения личности.
Артём Войтенков: А, ну как всегда, да.
Николай Стариков: Как вычислили этих братьев? Это же не великая работа аналитиков-криминалистов. А они забыли там удостоверения личности. Вспоминаем 2001-ый год, Нью-Йорк, террористы в машинах забывали листовки, призывающие к джихаду документы. А когда самолёты врезались в башни-близнецы, то там испарялось всё, включая ДНК пассажиров – ничего не было.
Артём Войтенков: И двигатель металлический
Николай Стариков: И двигатели - всё испарялось. Но целёхонькие паспорта аккуратно планировали и падали где-то так, чтобы их нашли. Что это такое? Что это за террористы, которые всё время забывают визитные карточки на месте преступления? Причём не специально их подкладывают, а якобы случайно. Конечно, специально!
Дальше полиция начинает искать. Находит эти удостоверения, не долго их искать, и начинает разыскивать подозреваемых. Тут же идёт информация в СМИ, что это они участвовали в актах. А дальше меняется акцент в СМИ.
Смотрите: "подозреваемый в террористическом акте", "подозреваемый в террористическом акте", "участвовавший в террористическом акте" - где-то раз, переходится грань.
Откуда их взяли? Я не знаю. Может быть, они действительно участвовали в этом, им спецслужбы поручили, а потом их же выставили в качестве козлов опущения. Мы с вами не знаем эту технологию, поэтому давайте даже не будем туда уходить. Для нас важно, что документы оставлены, нашли тут же виноватых, они где-то заперлись. Пятьсот человек бросили на этот штурм. Пятьсот! Танки там везли - есть фотографии. Представляете? Танки везли туда против этих двух. Возникает вопрос: два человека окружены, есть основания подозревать, что они участвовали в этом террористическом акте, дело, мягко говоря, очень резонансное. Надо их живыми взять?
Артём Войтенков: Да.
Николай Стариков: Конечно надо. Поэтому было точно ясно, что живыми их не возьмут.
Артём Войтенков: Поэтому танки.
Николай Стариков: Точно не берут живыми. Конечно танки.
Артём Войтенков: Чтобы наверняка.
Николай Стариков: При этом, один из этих братьев звонит в эфир какой-то радиостанции или телеканала и рассказывает, что это он, это он и он берёт на себя ответственность за всё, что произошло. Кто потом его голос сличать будет? Понимаете, что тем самым просто подписать себе смертный приговор. Так можно полицейским что-то сказать – "я открою какие-то тайны, если я останусь жив". А тут уже всё, признания записаны в прямом эфире, всё - можно из танка стрелять смело, никто уже не нужен. Мягко говоря, странные факты.
И на фоне всего этого на следующий день после убийства этих двух братьев, следователь, который вёл дело, застрелился в своём кабинете. Опять возвращаемся, дело очень резонансное. Какого следователя туда назначат? Лучшего. Наверное, вряд ли, который по автомобильным катастрофам был или парковочные талоны выписывал за нарушение правил парковки. То есть какой-то реально хороший следователь, связанный с делами о терроризме должен быть.
Артём Войтенков: Да не один.
Николай Стариков: Ну, наверное, он уже повидал в своей жизни много чего. И вдруг он застрелился в кабинете. Объяснений никаких - почему. Я где-то слышал, что он там распереживался, что люди погибли. Что это за малохольные следователи такие во французской правоохранительной системе.
Складывается картина следующая.
- Спецслужбы: здесь американские, какие-то другие - проводят показательный террористический акт в центре французской столицы.
- Следователь, который начинает расследование, оказывается, скорее всего, человеком честным, порядочным. И когда он видит, что кого-то выставили в виде козлов отпущения, он делает какие-то заявления или шаги, в результате чего его застрелили из его же табельного оружия за его же столом. Но и это ещё не всё - два акта.
- И третий факт. Президент Франции через полчаса после террористического акта прибывает к месту этой трагедии. Это невозможно в принципе. Потому что могут быть закладки, мины, растяжки, снайперы, террористы - всё, что угодно.
Вопрос: зачем ему туда приезжать? Чтобы показать какой он смелый? Он глава государства. Если он приедет туда через два часа, ничего не изменится. Он не должен туда бежать, как пожарник на пожар. Он туда может поехать только в одном случае, если кто-то (и не только ему), но извините это глава государства, то есть государству французскому даст гарантии безопасности:
- "Вы можете ехать – там ничего не взорвётся".
Но мы с вами знаем тактику террористов, которую применяли у нас на Кавказе. Ведь не сами придумали. Когда взрывается бомба или совершается что-то, - приезжает следственная группа и взрывается вторая бомба. Почему в Париже такого не могло быть? Представляете, как бы радовались террористы, если бы им удалось убить президента.
Артём Войтенков: Замечательно.
Николай Стариков: Вообще просто сказка для этих террористов была бы. Но почему-то президент об этом не думает, спокойно приезжает, там делает какие-то заявления. Гарантия безопасности у него есть. Кто ему мог дать эти гарантии? Только те, кто эти террористические акты проводят.
И здесь, я почему не хочу говорить спецслужбы, какой страны, потому что могут американцы ему сказать, а могут ему родные французские спецслужбы сказать. Я напомню вам ситуацию, по-моему, годичной давности, может больше года, так называемый тулузкий стрелок. Тоже араб, который стрелял во французских военнослужащих, потом напал на еврейскую школу, его тоже где-то заперли, тоже 500 человек, тоже застрелили при штурме. Его отец потом пытался подавать в суд - то есть, тёмное дело.
Артём Войтенков: А эти братья Царнаевы, которые в американском, бостонском марафоне, тоже самое их…
Николай Стариков: Тоже самое, их не обоих застрелили. Одного застрелили, другого ранили, чтобы он не мог говорить, по-моему, там в горло как раз и дальше он начал давать какие-то нужные следствию показания. Но здесь, всё это помножено - вся муть эта ещё на самоубийство следователя. "Самоубийство" мы понимаем в кавычках.
Обратите внимания, что никто себе не задаёт вопросов громких: почему застрелился следователь. То есть дело практически закрыто, всё ясно. Он же позвонил? Позвонил в телевизор, сказал, что эти братья виноваты. Они же забыли удостоверения? Забыли. Всё, дело закрыто абсолютно. Но параллельно с этим происходит ещё захват кошерного магазина, но это такая, боковая ветвь.
Артём Войтенков: Так, а там тоже товарищ взял, позвонил и сказал, что это он, что он берёт на себя ответственность, что он от Аль-Каиды. Тоже самое всё - один в один.
Николай Стариков: Странно они как-то все действуют, но всё-таки основная странность сосредоточена вокруг этого журнала.
Артём Войтенков: Тогда зачем это всё было нужно? Чтобы сорвать переговоры?
Николай Стариков: Тут такая многоплановая история. С одной стороны - оказать давление на Оланда, если это делали американцы. Если это делали европейцы, то здесь тоже можно говорить о каком-то давлении. Но самое главное, что неважно кто взорвал, мы с вами должны понять, что никакого исламского терроризма не существует. Существует инструмент в руках западных разведок, которым они действуют на разных площадках.
- Если им нужно государство разрушать, они создают крупные боевые формирования и начинают гражданские войны, как в Сирии или Ливии.
- Если им нужно создать видимость врага для своих собственных граждан, они руками этих людей производят террористические акты у себя самих.
Хотя вполне возможно, что люди в масках были вообще не арабы, а люди абсолютно белые, а потом выставили этих несчастных братьев в виде козлов отпущения.
И этими же исламскими террористическими руками пытаются ещё вредить и России: Афганистан, заявления о том, что они придут на Кавказ. Надо понять - это инструмент. Это не независимая структура, которая борется с Западом, это инструмент в руках Запада. Просто Запад иногда должен себя чуть-чуть стукнуть, чтобы показать своему обществу врага.
А то представляете, страшный враг, он всё борется с Западом, но что-то он борется с Западом то в Сирии, то в Ливии, то в Чечне борется с Западом, то в Афганистане борется, а в самом Западе почему-то не борется - странный какой-то враг. Там и у самой Аль-Каиды тоже возникла необходимость как-то заявить о себе, а то коллеги из соседнего отдела британской разведки, которые называются ИГИЛ как-то громче звучат, больше финансирование, орденов, наверное, больше получают, надо заявить, что тоже существуют. Есть уже микроинтересы на фоне этих глобальных интересов.
Артём Войтенков: А тогда ответный марш, он зачем был нужен?
Николай Стариков: Сплотить общество. Вы смотрите, что они…
Артём Войтенков: Я не понимаю.
Николай Стариков: А вот давайте на эту тему тоже несколько слов скажем. Что он должен по идее продемонстрировать? Он должен продемонстрировать протест общества против убийства людей - людей нельзя убивать.
Артём Войтенков: Да людей каждый день убивают сотнями, и что?
Николай Стариков: Логика проведения этого марша была именно такова. Что они сделали в итоге? В итоге они сделали ещё большую провокацию для разжигания конфликта между людьми, которые исповедуют ислам и людьми, которые ислам не исповедуют. Напечатали трёхмиллионным тиражом оскорбительные карикатуры. Зачем? Причём тут свобода слова? Карикатуристы делали очень неприглядное дело. Тех, кто их убили, сделали ещё более неприглядное дело. То есть, в этом конфликте нельзя стоять ни на стороне тех, ни на стороне этих. Потому что просто у них степень вины разная: тот, кто убивает людей - это преступление куда большее, чем тот, кто рисует провокационные карикатуры.
В итоге марша они создают ещё большую провокацию у себя в стране и в целом в Европе для того, чтобы эта напряжённость продолжалась. Зачем им это нужно?
Артём Войтенков: Да, кстати, вы сказали, а я ещё вспоминаю: я смотрел фотографии с марша и вспоминаю, что там большинство людей были белые. Там других очень редко попадались, африканцев или с Востока люди.
Николай Стариков: Там были, конечно, разные.
Артём Войтенков: Были, но мало.
Николай Стариков: В том числе и мусульмане там были. Но было бы странно мусульманам идти в марше, одной из идей которого является ещё большим тиражом выпустить то, что оскорбляет мусульман.
Разумное решение какое? Не печатать эти карикатуры. Логично? Не печатать эти карикатуры. Преступников найти, которые убивали людей и наказать. Часть из них уже, как мы понимаем, записали, что они нашли там ещё кого-то. Всё - устранить причину конфликта. Свобода слова никак не пострадает. Носятся с этой свободой слова оскорблять, разжигать так, как будто это является основополагающей.
Артём Войтенков: Так она для этого и была придумана.
Николай Стариков: Но это уже доведённая не то, что до абсурда. Представьте, что они печатают не карикатуры на оскорбляющие религиозные чувства людей, а представьте, что они на первой полосе журнала печатают карикатуры на вашу маму. И ещё в очень неприглядном свете, просто представьте себе.
Вы приходите к ним и говорите: "Не надо".
А они говорят: "Это свобода слова. Мы хотим печатать карикатуры на вашу маму".
И печатают ещё более злобную карикатуру, не знаю, в обнажённом виде. Ваше возмущение не имеет границ, правда? Но в рамках этого абсурда у вас нет никаких способов воздействия на них, никаких.
Артём Войтенков: Кроме силовых.
Николай Стариков: И ваше возмущение справедливое используется в провокационных целях третей силой, которая от вашего же лица идет, расстреливает всех этих журналистов и говорит, что это вы сделали. А в ответ они ещё большим тиражом печатают ту карикатуру, которая вас возмутила.
Есть желание спровоцировать в мировом масштабе, в том числе и в Европе, напряжённость между конфессиями. Они начали этот процесс в 2001-ом году и это должно было в основном взорваться у нас в стране, потому что в тот момент у нас проблема на Кавказе, вторжение Басаева чуть раньше – 99-ый год. Благодаря позиции нашей власти российской удалось конфликт внутри России как бы закончить, и выпихнуть его за наши пределы. А они по своим сценариям продолжают его в Европе где-то делать, на Ближнем Востоке, потому что им всё время нужна война, всё время нужен конфликт. И они провоцируют эти столкновения. Потому что никакой логики, никакого государственного мышления в этом нет. И Франсуа Олланд должен был попросить не выпускать этот номер журнала с этими карикатурами, а под таким же красивым соусом сказать: "Давайте на первой полосе портреты всех погибших карикатуристов. Мы должны знать этих людей". Что-нибудь.
Артём Войтенков: Что-нибудь придумал.
Николай Стариков: Что-нибудь придумал, да и всё. Конфликт бы сошёл на нет. А ведь сегодня я читаю в прессе, что в арабских кварталах не продают этот журнал.
Артём Войтенков: Ещё бы.
Николай Стариков: Конечно, потому что киоски сожгут, где продаются.
Артём Войтенков: И не только.
Николай Стариков: И не только. Но зачем они это делают сами у себя? Ради свободы слова оскорблять? Ну, конечно, нет. И мы видим, что позиция власти, помимо всех этих странностей: самоубийства, приезда через полчаса - она противоречит интересам самой Франции. Значит, на Францию давят внешние силы. И Франция и не может об этом заявить, и вынуждена этому давлению поддаваться. И всё это помножьте на обстрелы на Донбассе усиленные, на провокации с автобусом. И опять мы видим, что там хрупкий этот мир вот-вот готов нарушиться со стороны киевской власти, опять подталкивают войну на Украине – им это нужно.
Артём Войтенков: А как тогда относиться к заявлениям? Видимо уже становится немножко понятно - с заявлением первого министра Великобритании Чарльза Кэмерона о том, чтобы устроить в Великобритании референдум по поводу выхода из Европейского союза. То есть, Евросоюз начинает уже трещать. Испания там чего-то начинает заявлять, что надо бы пересмотреть соглашение и ввести пограничный контроль. Это я только часть перечислил. Ещё какие-то страны начинают…
Николай Стариков: Есть трески, знаете, как вот льдина начинает. Вот вроде такая монолитная, потом где-то, пока ещё трещин нет, звук появляется. А потом вдруг раз, раз, раз и всё. И как псы-рыцари на Чудском озере все на дно в своих доспехах пошли. Евросоюз начинает колебаться - вот эти движения есть. Вы абсолютно правильно сказали, здесь и Великобритания, Испания, и сейчас голосование по Греции, и ещё много признаков.
Почему делает это Великобритания? Она всегда хочет выскочить с того поезда, который идёт не в ту сторону, куда ей нужно. Поэтому, она и не вводила для себя евро. В любой момент, заявления сделаны, есть политические силы, которые за это выступают, премьер-министр говорил, тогда говорили, в парламенте обсудили. Если вдруг экономическая ситуация резко ухудшилась - вернулись. Да, вот мы как раз там говорили, помните, всё - значит, завтра проводим референдум. Великобритания выходит. Весь Евросоюз идёт, как псы-рыцари на дно, а эти белые и пушистые, со своим фунтом, со своей отдельной эмиссионной системой и с островом, куда не так просто доплыть, то есть, все эмигранты там остались. Всё. Как в Советском Союзе - все равны, а некоторые равнее. Вот, равнее всех Великобритания в Европейском Союзе.
Артём Войтенков: Но вы говорили, что Евросоюз, это в основном Германия. А вторую позицию в Евросоюзе занимает Франция. То есть, получается, они топят Германию, по большей части?
Николай Стариков: Не совсем так. Германия, тут как говорится, говори, не говори, вопросы экономической мощи, размеров государства, они очевидны, на карту можно посмотреть. Франция и Германия - два локомотива. Англия, она всегда в стороне, Великобритания. Поэтому, островной есть Евросоюз, и есть Евросоюз как бы такой большой уже с Великобританией. И совсем большой Евросоюз, где незримо присутствуют Соединённые Штаты Америки, которые направляют его в нужную для себя сторону.
И вот, когда мы говорим о террористической активности во Франции, похоже, что речь идёт об этом, очень большом Евросоюзе, где большой брат проводит какие-то спецоперации, абсолютно любого характера. Есть даже американский фильм на эту тему. Забыл его название, если честно, но там смысл фильма, что в Париже есть спецподразделения ЦРУ, которое там что хочет, то и делает. Вот, в буквальном смысле слова. И весь смысл этого фильма. Там какие-то у них конечно, приключения происходят, но французские законы на них абсолютно не действуют, у них такие там непроверялки и отпускалки, вездеходы, и всё. И французская юстиция на них никаким образом повлиять не может.
Артём Войтенков: Видимо, это частично, правда. А что же получается? Тогда нас ждёт война, по-любому? Если в Европе специально накаляют, и как вот сейчас объяснили, что этим маршем сделали ещё хуже. Разделяют, накаляют, потом ещё что-нибудь где-нибудь рванёт, и начнётся вот такое.
Николай Стариков: Им нужно объяснение, как минимум, почему жизнь европейцев стала хуже. Им нужен образ врага. Понимаете, на Украине во всём виноват Путин: что бы ни случилось, виноват Путин. Всё, врага нарисовали. Некоторое время вот эта картина будет действовать, будут верить в это. Потом начнут задавать вопросы. При Гитлере придумали своих виноватых: недочеловеки, евреи, ещё кто-то. Потом оказался виноват в этом ещё Советский Союз, и ещё плутократы Запада. То есть, список виноватых расширялся по мере того, как Германия вступала в войну с разными частями нашей планеты.
Так и здесь: должны быть террористы, какие-то тёмные силы, которые злобно гнетут европейскую экономику, и в результате чего рядовой европеец живёт хуже. Образ врага нужен, с которым бороться.
Артём Войтенков: Из-за того, что убить несколько журналистов, экономика станет работать хуже?
Николай Стариков: Экономика становится работать хуже не потому, что убили журналистов, а потому что, она задыхается в той форме экономики, которая построена Западом, с колоссальным государственным долгом. Вот, она задыхается. Но вы видите, что этот спортсмен начинает бежать всё медленней и медленней. И вы должны объяснить публике, почему этот спортсмен бежит медленней. Не потому, что вы ему каждый день наркотики всё больше и больше вкалывали, у него уже всё, организм износился, он бежать не может. А вы должны сказать, что из толпы кто-то выскочил, и по голове ему чем-то дал, понимаете? Или, как Аннушка разлила масло, он поскользнулся, и не может бежать дальше. Вот, что нужно.
Нужны объяснения тех процессов объективного ухудшения жизни на Западе, которые идут. Ведь если Западу не удастся спровоцировать большую войну, не удастся разрушить Россию с Китаем, там жизнь будет неуклонно ухудшаться, и кто-то должен быть виноватым. И сидя в Германии, или в Париже, нельзя сказать, что в этом виноват Путин. Потому что, парижане скажут: "Это конечно, любопытная версия, но как?" То есть, нужно десятилетиями вести какую-то пропаганду, как на Украине, обвиняя во всём. Но, здесь нет ни исторической подоплёки, ни возможности десятилетий говорить полную ерунду. Поэтому, приходится выдумывать какого-то врага. И исламский мир в качестве врага они пытались с 2001-го года выстраивать.
Артём Войтенков: Николай Викторович, а что сейчас на Украине? Что вы можете сказать про то, что происходит на Украине? Потому что, там какие-то вещи: с одной стороны боевые действия, с другой стороны, мы видим, что Запад очень хорошо помогает. Вот, Сорос приехал в Киев - понятно зачем.
Николай Стариков: Да никак Запад не помогает – Запад никак не помогает. Что происходит на Украине? Это мы поймём в общемировом контексте. Смотрите, Япония резко увеличила свой военный бюджет. Вопрос: зачем?
Артём Войтенков: Подождите, а Япония, по-моему, не имеет права держать свои вооружённые силы.
Николай Стариков: Нет. У Японии есть конституция, которая запрещает ей армию иметь. Поэтому, у неё есть силы самообороны.
Артём Войтенков: То же самое, только под другой вывеской.
Николай Стариков: А это уже японская традиция. Ведь, для того, чтобы предъявлять территориальные претензии к России по поводу Курильских островов, они ввели новый термин – "Северные территории". То есть, в договоре, который они подписали, написано, что Курильские острова, это территория Советского Союза.
Они говорят: "Курильские, да. А мы-то говорим о Северных территориях".
К удивлению наших политиков и историков и географов.
- "Так это же Курильские острова".
- "Нет, Курильские острова это вот эти острова, а всё остальное - это Северные территории".
Так и здесь: армию нельзя иметь - это у нас силы самообороны. Они начали новую трактовку конституции, которая разрешает иметь эти силы самообороны за пределами уже Японии. Это первое. И приняли беспрецедентно большой военный бюджет. Вопрос, против кого? Может быть только два варианта: против России и Китая. Больше не против кого. С Южной Кореей, я так понимаю, всё-таки, вряд ли американские друзья разрешат Японии воевать из-за какого-то острова.
Вопрос: Японии сейчас кто-то угрожает? Нет. Россия может напасть на Японию зачем-то? Понятно, что нет даже малейшего повода для этого. Нам от Японии ничего, кроме добрососедских отношений, не нужно. Китаю что нужно от Японии? Тоже ничего. У Китая есть главный вопрос, который он должен решить, это вопрос с Тайванем. Вот это для Китая ключевой вопрос: объединение китайской нации под одним скипетром, в одном государстве. Поэтому, чего с Японией воевать Китаю? Совершенно не нужно.
Япония увеличивает бюджет, значит, Япония что-то хочет себе получить. И потом, самое главное, самое печальное из всего этого - когда военные бюджеты увеличиваются, как показывает история, дело, к сожалению, заканчивается войной.
Артём Войтенков: А иначе, зачем тогда их увеличивать?
Николай Стариков: Ну, бывает. Бывают ситуации, когда увеличивают, увеличивают, увеличивают, а потом ничего не происходит. Но это происходит редко. Потому что, экономика становится похожей, как человек, едущий на велосипеде. Если ты перестаёшь крутить педали, ты упадёшь. Военный бюджет, всё - сели на велосипед, и поехали. Через некоторое время должно что-то произойти, что придаст новое ускорение, новый военный бюджет. А если нет денег, то - война.
Поэтому, конечно, мир, к сожалению, движется к войне. Но, на сегодня говорить о том, что война абсолютно неизбежна, ещё всех оснований нет. Ещё есть возможности этот военный конфликт остановить. Чем, собственно говоря, российская дипломатия и занимается.
Но мы должны воспринимать ситуацию в целом.
На Дальнем Востоке Япония вдруг такие начинает действия.
И Украина военный бюджет формирует в размере восемь миллиардов долларов. У неё золотовалютных резервов уже нет, денег на социальные пособия нет - зато деньги на армию есть. Логика какая? Логики никакой. Логика одна - кто-то выдаёт деньги целевым образом на войну, только на войну.
Теперь, представьте, что в украинской экономике ситуация будет всё время ухудшаться. Я думаю, что вряд ли сейчас кто-то встанет, и скажет, что она будет улучшаться. Хотелось бы на этого человека посмотреть.
Она будет ухудшаться:
- За счёт последствий военного конфликта на Донбассе.
- За счёт того, что нет новых инвестиций.
- За счёт того, что люди боятся расширять свои какие-то бизнесы.
То есть, всё начинает ужиматься.
На этом фоне военный бюджет всё время увеличивается. Это первый год. Теперь, представьте, четыре, пять, шесть лет военного бюджета. Передача американских вооружений, которые освободились в Афганистане - они их безвозмездно передадут, им всё равно их утилизировать надо: что в Афганистане бросить, что Украине отдать. Не в США же они потащат.
Артём Войтенков: То есть, они это всё объявили, что они собрались…
Николай Стариков: Конечно, они это всё вывозят, но, военная амуниция, она, во-первых, уже б/у, во-вторых, её много, перевозка, транспортировка, хранение стоит денег, её легче кому-то отдать. И они отдают. И они передадут всё это дело Украине.
Теперь вопрос: государство, где экономика ухудшается, военный бюджет всё время увеличивается.
Вопрос: для чего это государство спонсируется внешними силами?
Артём Войтенков: Для войны.
Николай Стариков: Для войны. Вопрос: с кем?
Артём Войтенков: С нами, конечно.
Николай Стариков: Может быть, некоторые граждане Украины скажут "для защиты". Не стыкуется. Потому что, если бы речь шла о территориальной целостности Украины, то, нужно было бы вести переговоры с теми, кто на Донбассе не принимает политику Украины и киевскую власть в сегодняшнем виде - вот путь. И не надо многомиллиардной армии, не надо мобилизации, не надо бряцания оружием.
Артём Войтенков: Да не надо убивать мирных жителей вообще.
Николай Стариков: Сели, поговорили, обсудили, приняли решения, дали дополнительные полномочия - надо искать выход из конфликта. Они не ищут выход из конфликта. У них выход их конфликта - это его эскалация. Понятно, что народу Украины эта война не нужна. Американцам эта война нужна. Опять же, вспоминаем - там Япония. Всё как в тридцатые годы, всё, то же самое. Только сегодня роль Германии играет Украина. И очень быстро стала её играть 0 буквально за последний год.
Когда в бедном государстве, которое беднеет час от часа, вдруг появляется большой военный бюджет, то, конечно, возникает вопрос о подготовке к войне. И тут надо сказать прямо - с кем: сначала с Донбассом, а в перспективе с Россией. Ведь ничего не меняется. Они хотят освободить (они - я имею в виду киевские власти), освободить захваченный Донбасс, от, как они говорят, террористов, и сепаратистов. То есть, от всех тех, кто не согласен с их политикой. А дальше точно так же они говорят о том, что надо Крым освободить.
Артём Войтенков: Поэтому его и отдали. Нам.
Николай Стариков: Крым не отдали. Крым, это не кусок территории, на которой что-то происходит. Крым воссоединился с Россией, потому что несколько миллионов человек, которые там живут, решили, что это правильный и единственно возможный путь для развития Крыма.
Артём Войтенков: Да, люди-то решили. Но, как бы есть вот эти большие геополитические игры. Я имею в виду, Крым - это точка напряжения.
Николай Стариков: Повод для войны с Россией у Украины есть. При этом, Украина должна выступать по планам Запада в роли агрессора. Это Украина должна требовать что-то от Донбасса, как она сейчас требует. И потом требовать что-то от России. Что-то - это я имею в виду в данном случае, территории конкретные. Вот, о чём идёт речь.
Поэтому, хочется сказать, если этому не препятствовать, то, американцы в перспективе пять, шесть, я не знаю, сколько лет, сложно говорить на такие вопросы, постараются организовать Украино-Российскую войну. Они её вот уже этот год весь пытались организовать. Не получается из-за очень взвешенной политики российского руководства. Но они будут дальше это делать. То есть, им Украина нужна, как нечто, чем нужно будет пожертвовать для того, чтобы разжечь большой пожар войны. Речь идёт не о победе Украины - нужно понимать.
Так же, как война с Финляндией была. Вы думаете, она нужна Советскому Союзу была в тридцать девятом, сороковом году? Да зачем? Сталин подписал "Договор о ненападении" в августе 39-го года. Никакой войны между Западом и Гитлером не было. Шла странная война. В футбол играли там, ни бомбили друг друга, ничего не делали. Да, Польша, как бы, перестала существовать, но дальше войны между Западом и Гитлером не было. Запад демонстрировал желание договориться и направить Гитлера на Советский Союз. И в этих условиях вдруг Финляндия занимает абсолютно не конструктивную позицию на переговорах с Советским Союзом, обстреливает нашу территорию.
Я просто напомню, что поводом для войны послужил обстрел у деревни Майнилы со стороны Финляндии Советской территории. Советская историография, с которой я согласен, говорила, что этот обстрел действительно был, и был произведён с территории Финляндии. И я так считаю. Понятно, западная, и наша перестроечная, стали говорить, что мы сами обстреляли свою территорию.
Вот тут внимание: вам это ничего не напоминает на фоне 2014-го года?
- Сами обстреляли свою территорию.
- Сами сожгли себя в Одессе.
- Сами взорвали кондиционер, и погибли женщины, ноги оторвали.
- И потом сами обстреливают Донецк на протяжении месяцев.
Так в чём разница? В 39-ом году было всё то же самое. Западу нужно было столкнуть Германию и Советский Союз. Финляндия - исторический союзник Германии после разрушения Российской империи. Немцы освободили от красных финнов, и отдали Финляндию белым финнам. И война между Советским Союзом, и Финляндией, должна была послужить как бы трамплином к окончанию войны между Германией и Западом, и возникновению войны не только Германии с Советским Союзом на территории Финляндии, но ещё и вступление туда Франции и Великобритании. Не случайно, в это же время, на сороковой год, планировались налёты бомбардировочные английской авиации на наши нефтяные поля в Баку. Вот. Война была не нужна. Но, когда провоцируют…
Сталин, убедившись, в том, что Гитлер всё-таки не будет защищать здесь Финляндию, не будет здесь военного конфликта, был уже вынужден, и втянулся в эту войну, которая шла достаточно долго, несколько месяцев. И Запад пытался и добровольцев туда отправить, и у него ничего из этого не получилось. Но Запад разжигал эту войну. Недаром в Финляндии эта война называется война Эрко (Эрко Элиас). Был такой министр иностранных дел, который вёл так переговоры, чтобы началась война. При этом, иногда даже вразрез инструкциям, которые были. Удивительное дело, у него жена англичанка, сам он владелец многих газет, и так далее. То есть, ситуация примерно та же самая.
Финляндия тогда, это как Украина сейчас. Всем понятно, что Финляндия не может выиграть войну у Советского Союза. Всем понятно, что Украина не может выиграть войну у России. Но, когда начинается война, дальше начинаются негативные последствия. Ведь, Первую Мировую войну Россия проиграла не потому, что было военное поражение, а потому, что организовали внутренний взрыв. И во время войны с Финляндией тут же начали из красноармейцев формировать русскую освободительную армию, что называется. Туда приехали белогвардейские офицеры, приехал Керенский.
Артём Войтенков: Вы имеете в виду, куда? В Финляндию приехал?
Николай Стариков: Да, в Финляндии начали формировать армию, чтобы начать гражданскую войну в Советском Союзе, забросить её туда. Почему всех красноармейцев, якобы их там всех бедных расстреляли. Нет, их просто после окончания войны, всех красноармейцев передали, пленных, их очень тщательно фильтровали. Почему? Потому что, там началось формирование Белой армии, условно говоря, для гражданской войны, вот, в чём дело. И должен был туда приехать Троцкий, но война закончилась раньше, потому что, наши войска, всё-таки, прорвали эту оборону. Война закончилась, Троцкий не успел приехать. Они, даже, видите, хотели придать войне не Белый и Красный, а может быть, даже уже более революционный оттенок. То есть, "настоящая революционная армия, в которой, о чудо, белые офицеры тоже, идёт недостаточно революционную армию во главе с компрадором Сталиным свергать, всё равно под каким флагом".
То есть, Финляндия, как повод начать гражданскую войну в Советском Союзе, тут же бомбёжки со стороны Англии, тут и Гитлер, понимаете, говорит: "Мы решили пересмотреть наши отношения со Сталиным. Он напал на маленькую беззащитную Финляндию". Вот, что рисовали. Полное геополитическое и политическое окружение Советского Союза, и война всего мира против неё.
То же самое и сегодня:
- Выставить Россию агрессором.
- Столкнуть в войне с Украиной.
- Заявить о том, что Россия напала на Украину.
- И дальше уже действовать по своему сценарию.
Что касается денег на Украине. Не дают Украине денег. И не дадут. Украина не получает помощи. Вот, говорил сто раз, скажу сто первый: никакой помощи нет. Там выдают, не знаю, сто миллионов, сорок миллионов - это звучит для простого человека много. Для государства - это семечки. Это даже не на семечки, на полиэтиленовый пакетик деньги выдали. Вот, что это такое. И долг Украины, он всё время нарастает. Почему? Потому что, Украина берёт деньги под всё более возрастающие проценты. Посмотрите, все эти Фичи (Fitch), Мудисы (Moody’s), всякие стандартен пурсы (Standard & Poor’s) - все эти рейтинговые агентства, для чего они повышают, понижают рейтинги? Это же не просто так. Как только они повысили, понизили эти рейтинги, автоматически заимствования становятся дороже. У Украины сейчас рейтинг мусорный. То есть, практически преддефолтный. Это значит, что никто, ни под четыре, ни под пять процентов, наверное, даже под десять не будет давать. Я не знаю точно, процентами не интересовался. Может, двадцать пять, не знаю.
Артём Войтенков: Ой, по-моему, была цифра порядка тридцати процентов ещё несколько месяцев назад.
Николай Стариков: Под двадцать процентов берут в долг. То есть, через некоторое время Украина будет брать кредиты для того, чтобы отдавать проценты. И эти кредиты будут под ещё большие проценты. А тело кредита они даже отдавать не будут. То есть, страна полностью попадает в эту кабалу. Какая уж тут помощь-то?
Что касается Джорджа Сороса, то он открыто сказал, что нужно Украину рассматривать, как форпост против России. Как страну, которая будет защищать Запад от России. В этом смысле он недалеко ушёл от Адольфа Гитлера, который тоже говорил о бастионе против большевизма, и так себя и преподносил западным демократиям. И цифру назвал. Я, конечно, не Гитлера имею в виду, а Сороса - пятьдесят миллиардов надо Украине дать, чтобы она как бы вот там, рассчиталась по долгам, и немножечко воспряла. Ну, кто ей даст пятьдесят миллиардов? Но, восемь миллиардов один год, восемь миллиардов в другой. Следите за военным бюджетом Украины - он будет расти на фоне урезания всех остальных выплат.
И явный признак приближающейся войны, он очень наглядный.
Когда военный бюджет в каком-либо бюджете занимает, военная строка, очень большой процент, это значит, что дело идёт к войне. В этом смысле показателен бюджет Соединённых Штатов Америки - у них, по-моему, порядка сорока процентов тратится на оборону. Очень большие деньги. Для сравнения, в России - три процента. Посчитайте, сколько процентов украинский военный бюджет от всего украинского бюджета. И если, при сокращении всего бюджета военные расходы будут расти, это значит, что киевские власти совершенно чётко движутся к военным конфликтам. С кем? Тут не сложно догадаться.
Артём Войтенков: Хорошо. Что делать?
Николай Стариков: Не допустить этого.
Артём Войтенков: А как?
Николай Стариков: Всесторонняя поддержка Донецкой и Луганской республик. Принуждение дипломатическими методами к диалогу. Апелляция к международной общественности даже, если она не хочет этого слышать и видеть. Это очень сложно, очень муторно, очень долго, но другого пути здесь нет. Это с одной стороны. А с другой стороны – повышение обороноспособности России, это тоже является залогом того, что потенциальный агрессор не захочет пробовать на зубок. В ситуации с подготовляемой на убой Западом Украиной, разница в том, что мнение Украины в данном случае никто не спрашивает, и здравый смысл здесь не действует. Поэтому те дипломатические шаги, те действия, которые руководство России сегодня предпринимает в деле налаживания этого диалога, это и есть правильный путь. Обратите внимание, что Запад требует невыполнимое, и требует от России, а не от ДНР, ЛНР. Он всё время пытается Россию втянуть даже в переговоры, как будто Россия участвует в этом конфликте, как сторона, а не такой же посредник, как Евросоюз, чтобы этот конфликт закончить. Постоянно: не мытьём, так катаньем затянуть этот конфликт. Затянуть – это постоянное желание Запада, прерывание переговоров, нагнетание напряжённости, и незамечание любых действий и любых заявлений украинских властей.
Пример. Яценюк приезжает в Германию и говорит о советском вторжении на Украину и в Германию. Комментировать – тут отдельная программа нужна. Тут с историей, понятно, ничего общего нет. В тот момент никакого государства Украина не было. А часть Советского Союза Украинская социалистическая республика подверглась агрессии уж не советским, а немецким 22 июня. Всё перевёрнуто с ног на голову – не замечают. Никто ничего на Западе не говорит. Наша общественность и дипломатия не дала сойти на нет этим разговорам.
Артём Войтенков: Так они же не знают.
Николай Стариков: Это прямой эфир первого немецкого телеканала, это Прайм-тайм (prime-time) – увидело очень много, просто не услышало.
Артём Войтенков: Извините, я вас перебью. Мне рассказывают, как учат в Европе. Так в Европе считают, что Украина была отдельным государством. Т.е. Советский Союз был сам по себе, Украина была сама по себе, и вот сейчас Россия напала на Украину.
Николай Стариков: Я думаю, что, несмотря на уровень западного образования, и подтасовки, которые там делаются, всё-таки не думаю, что они говорили, что в 41-ом году Украина была отдельным государством. Даже в 44-ом году никакой Украины, как государства, не было.
Артём Войтенков: А они про это – увы…
Николай Стариков: Ничего не противодействует тем словам. А теперь давайте представим такую ситуацию. Яценюк приехал во Францию и заявил, что не было никакого геноцида армян. То есть, тоже переписал историю, что во Франции (я просто беру конкретный эпизод истории, во Франции запрещено законом отрицать геноцид армян) не было никакого геноцида армян. И что? Французская общественность, французская фемида тоже бы не заметила его слова?
Артём Войтенков: Не знаю. Всё может быть.
Николай Стариков: Она вынуждена была заметить. Поэтому Яценюк говорит только там, и только о том, что ему разрешено. Знает он историю, или не знает – это не важно. Ему некий коридор, окно овертона дано, в котором он делает свои заявления. Цели всех этих заявлений очень простые - выставить Россию потомственным агрессором: она и тогда вторгалась на беззащитную Германию, и беззащитную Украину, и сейчас она тоже вторгается на Украину. Если не защитить Украину деньгами, дипломатической поддержкой, военными поставками, то дальше прямо на Берлин и пойдут русские танки, такое же вторжение. Вот. Они увязывают несуществующие исторические факты, чтобы выложить перед западным обывателем некую такую картину: Россия потомственный агрессор, надо его останавливать. Вот и всё. Это просто срежессированный спектакль. Яценюк в этом спектакле просто актёр. Актёр плохой, надо сказать, дешёвый актёр, но видимо на дорогих уже денег нет, либо дорогие актёры не хотят играть такие роли.
Артём Войтенков: Что же получается? Они хотят стравить нас с Европой?
Николай Стариков: Конечно, ради этого они поддерживают конфликт на Украине, американцы. Мы с вами вернёмся уже лет на 40-ок назад, когда мы строили трубопроводы в Европу, и эти трубопроводы Запад всячески пытался торпедировать. США на Германию давили, потому что была сделка при канцлере Вилли Брандте (Willy Brandt) тогда: газ в обмен на трубы. Мы не могли. Опять вопрос – что мы там не можем произвести? В Советском Союзе мы не могли произвести трубы для газопровода большого диаметра. Вот не могли. Почему? Не знаю. Вопрос к Леониду Ильичу. И Германия поставила нам эти трубы, мы построили газопровод и рассчитались поставками газа. Американцы делали всё, чтобы этого не получилось.
Сегодня точно так же: не дают строить "Южный поток", препятствуют нормализации ситуации на Украине, чтобы в итоге заменить более дорогим своим сланцевым сжиженным газом наш газ на европейском континенте. Геополитика очень тесно переплетается с экономическими интересами.
Артём Войтенков: Если мы будем поставлять в Европу газ, это повод для дружбы. А если у нас не будет с Европой никаких торговых связей, то легче стравить.
Николай Стариков: Если мы поставляем в Европу газ, это значит, что мы взаимозависимы друг от друга, как покупатель и продавец. Соответственно, никто не заинтересован в конфликте. Если этих поставок нет, а поставки газа идут из США в Европу, то Европа оказывается в ещё большей, в колоссальной зависимости от Соединённых Штатов Америки, у нас сложности в экономике, и дальше дело техники: сталкивание Европы и России в каком-то военном конфликте.
Артём Войтенков: Николай Викторович, спасибо вам за разъяснения подробные, хотя конец достаточно грустный. Но я думаю, что тот, кто вооружён знаниями, тот предупреждён, соответственно будет действовать уже, исходя из этих знаний, исходя из правильных фактов и той обстановки, которая есть, а не из пропаганды, каких-то мифов, разговоров.
Николай Стариков: Конец не грустный. Ведь каждый из нас, как физическая единица, знает, что он умрёт когда-то. Но это не значит, чтобы мы свою жизнь печалились, не занимались тем, чем надо заниматься, не рожали детей, не воспитывали их, не писали книги, не сочиняли музыку, не рисовали картины, не любовались закатом.
Так и в политической жизни есть определённые правила. Да, они наводят на философские размышления, я согласен. Но лучше, всё-таки, их знать и понимать, потому что тогда у нас появляется шанс избежать того развития событий, которые нам рисуют. Все сценарии, они изменяемы.
Один сценарий Владимир Владимирович Путин уже переписал. Этот сценарий был катастрофический для России. 99-ый год, вторжение Басаева, как спусковой механизм для распада России на ряд государств. Для Чечни уже деньги были напечатаны ичкерийские, по-моему, в Германии их напечатали или в Лондоне, они где-то там лежат.
Распад страны… А что такое распад страны? Это создание новых государств.
Что такое создание новых государств?
Это – неизбежные военные конфликты между новыми государствами, потому что они границы будут оспаривать, месторождения, исторические обиды и причины. То есть, должна была быть колоссальная гражданская война на территории России.
Запад всегда мыслит категориями на определённое время вперёд. Есть такая игра - Call of Duty. Там, оказывается, в самом начале игры говорят: "Такой-то год, всё хорошо, в России гражданская война". Вот те планы, которые у них были. Эти планы были изменены, переписаны. Теперь мы видим то, что наши западные партнёры даже в страшном сне не могли себе представить: в Чечне двадцать тысяч вооружённых мужчин готовы защищать интересы России, в течение часа отправиться в любую точку планеты. И выступает руководитель Чечни Рамзан Кадыров и не просто говорит, а говорит вообще конкретные вещи, обращаясь к тем потенциальным переворотчикам, которых Запад хочет у нас подготовить. Он говорит: "Мы – пехота Путина". Согласитесь, очень странное такое выражение.
Артём Войтенков: Да.
Николай Стариков: Мы не солдаты России, мы не ещё кто-то. Он говорит: "Пехота Путина". то есть, помимо демонстрации военной мощи, это прямой сигнал тем, кто, может быть, под давлением Запада пытается сейчас думать о каком-то предательстве или о государственном перевороте. Не получится!
В 99-ом году представить сегодняшнюю картину того, что происходит в Чечне, того патриотического подъёма в отношении нашей общей родины России было бы очень сложно. Поэтому сценарий можно переписать, но для этого их нужно знать. Для того, чтобы знать, нужно о них говорить, и поэтому я думаю, что мы с вами делаем очень полезное дело.
Артём Войтенков: Да, было бы хорошо. Николай Викторович, спасибо вам за разъяснения. Всего доброго.
Николай Стариков: Всего доброго."
Набор текста: Маргарита Надточиева, Наталья Малыгина, Наталья Ризаева
Редакция: Наталья Ризаева
http://poznavatelnoe.tv
* ИГИЛ/ДАИШ — запрещённая на территории Российской Федерации террористическая группировка
Подпишитесь на рассылку
Подборка материалов с сайта и ТВ-эфиров.
Можно отписаться в любой момент.
Комментарии