Автор статьи: 
patriotka
В деятельности российских либералов мы постоянно видим двойные стандарты.
Они готовы отстаивать права различных меньшинств, намеренно забывая о том, что большинство общества сохранило свои исконные ценности. Они требуют уважения к их мнению, но человек, не разделяющий его, является для них объектом насмешек. И всё это подаётся под соусом свободы и демократии, что, конечно, не имеет к истинному значению этих слов никакого отношения. Либерализм в России призван лишь для одной цели – стереть границы величайшей самобытной культуры и великой истории, которые до сих пор являются одними из скреп нашего народа, и подменить это чуждой нам культурой и манерой поведения. Неспроста либеральная мысль превозносит права одного человека, но забывает о правах семьи – ячейки общества. Несложно сделать однозначный вывод о том, что либеральная идеология в западном варианте должна привести Россию к развалу, сначала в духовном плане, а потом и в территориальном.
Очень хорошо о сути либеральной мысли пишут русские классики. Вот, например, статья писателя Николая Лескова от 20-го мая 1862 г. Она не потеряла своей актуальности даже спустя 150 лет!
“Если ты не с нами, так ты подлец!” Держась такого принципа, наши либералы предписывают русскому обществу разом отречься от всего, во что оно верило и что срослось с его природой. Отвергайте авторитеты, не стремитесь к никаким идеалам, не имейте никакой религии (кроме тетрадок Фейербаха и Бюхнера), не стесняйтесь никакими нравственными обязательствами, смейтесь над браком, над симпатиями, над духовной чистотой, а не то вы “подлец”! Если вы обидитесь, что вас назовут подлецом, ну, так вдобавок вы еще “тупоумный глупец и дрянной пошляк”…
Тупоумными глупцами и дрянными пошляками они называют честных людей, которые не верят в пользу форсированных движений и признают незаконным навязывать обществу обязательства делать то, чего оно не хочет делать, потому что, вероятно, еще неспособное кое-чего делать.
Подлецами чествуются те, кто не отвергает человеческого права в лицах, не благоприятствующих видам либералов, кто чтит право всякого свободного убеждения и не оправдывает гнусных мер для достижения великих целей…
…марать всех людей несогласного с большинством направления за то только, что они не симпатизируют смешным штучкам и не увлекаются утопиями, — нечестно, и такая постановка в глазах всякого здравомыслящего человека ставит порицаемого выше порицателей. Живя преимущественно в своем довольно тесно очерченном кружке, наши журналисты упускают из вида публику, для которой они пишут, и тем в одно и то же время свидетельствуют и о собственной бестактности, и о своем неуважении к обществу, об интересах которого они столько печалятся. Если бы журналы прислушивались к общественному мнению, которое они должны выражать, то, может быть, многие убедились бы, что самое распространенное в русской журналистике направление не есть направление общества, и сознались бы, что навязывать его обществу значит деспотствовать над его развитием.
А еще столько толков о предоставлении нации самобытного развития!.. Где же цель-то? Ведь это все слова и слова, а на деле всякий, “кто не с нами, тот подлец”! Это предоставление самобытного развития? Это свобода мысли и совести? Это либерализм? Нет, это насилие французских монтаньяров, это грубое невежество русских раскольников поморского согласия, замирающих от злобы, что им “повольготнело, да и белокриницкие подняли носы”, тогда как им хотелось только одним поднять носы.
…У нас честность литератора еще часто определяется опасностью его тенденций. “У нас любят похвастаться: каким-де я опасным делом занимаюсь”, — …у нас смерть как любят этим похвастаться. Оно и в самом деле очень эффектно. Но что пользы, спрашиваем, во многих опасных занятиях? Что от них выигрывает или может выиграть общество? Ведь и фальшивую монету делать операция очень опасная, но что же за заслуга в этом деле?.. Нам дела нет, у кого в каком состоянии здоровье после того, когда он напишет то или другое. Мы возражаем на мысль, и справляться о здоровье нам некогда, да мы и не думаем, чтобы кому-нибудь уж очень нездоровилось. А если бы и действительно кому нездоровилось, то чем же мы этому причинны? Мы всем желаем самого цветущего здоровья и никому кукельвану не подмешиваем, а благо страны, по нашим понятиям, требует отклика на всякую мысль, с которою мы не согласны… Да и наконец, ведь не мы же в самом деле хотим чьей-нибудь лихой болести! Но не со всеми же нам соглашаться! Ну, например, если какой-нибудь мальчик напечатает какой-нибудь преполезный, по его ребяческому разуму, смешной и бессильный ультиматум, а кто-нибудь сочтет эту гиль опасною, и оттого положение сочинителя сделается действительно опасным, то неужели нам сочувствовать и ребяческим бредням только потому, что они изданы при опасных обстоятельствах? Ведь это было бы смешно, и наши читатели могли бы усомниться в здоровом состоянии нашего мозга!
Кто же из мало-мальски смыслящих людей поверит в силу каких-нибудь клочков, например, хоть той подпольной прессы, произведения которой преследуются полицией и легко могут сделаться причиною несчастий для своих производителей? Наше сердце обливается кровью, когда мы подумаем о семейных катастрофах, которые могут быть внесены в семьи энтузиастов, идущих с завязанными глазами к пропасти и не замечающих, что они одни идут к ней, а ближние и искренние стоят одалече… и из всего этого никому никакой пользы. Мы уверены, что неразумными увлечениями их руководят не корыстные побуждения, не черные страсти, и оттого большим грехом против своей совести считаем не просить тех, кто имеет уши, да слышат нашу мольбу о спасении этих энтузиастов, увлеченных прелестью опасных занятий. Мы просим всех и каждого сообщить тем, кто способен увлекаться прелестью этих занятий, что общество, приемлющее с улыбкой праздного любопытства плоды “опасных занятий”, смотрит на все опасное производство как на моду, как на фатовство. В прежнее время, говорят, люди известного сорта выражали свою удаль в том, что, постучав вечером в васисдас немецкого булочника, обрызгивали отворившую васисдас германскую персону из клистирной трубки, а нынче тот же разбор любителей небезопасных развлечений шутит другим образом — вот и все!
Мы просим также наших собратий, способных ставить интересы общества выше своих личных интересов, измерять заслуги издания не цифрою подписчиков, а степенью доверия к ним общества и пользою, которую они могут принести России, чтобы в нашей молодой литературе умер дух нетерпимости. Различие направлений в литературе — дело самое естественное, и оно выражает ее жизнь. Около 30-ти лет вся русская журналистика была одного направления, и было очень скверно. Теперь начинается партийность, выходят способные люди того и другого направления: дайте же им выговориться! Кто ошибается и кто прав — “толкач муку покажет”, но измените лозунг, дающий право обществу, которое вы поучаете гражданским добродетелям, засмеяться вам в глаза и сказать: врачу! исцелися сам! А потеряв кредит в обществе, подумайте: кому вы его отдадите? — злу и неправде, с которыми сражались, “и будет последняя вещь горче первой”. Между всеми нами нет ни одного человека, заподозрить неподкупность которого по литературной его деятельности было бы какое-нибудь основание; недостойно же нас ради острого словца, ради лозунга “кто не с нами, тот подлец”, марать нашу честную семью намеками и обвинениями, в которые нимало не верят те, кто их произносит, а те, кому еще лучше известна неподкупность литературы, смеются над ее бестактностью."
P.S. Советую также ознакомиться с другими высказываниями классиков о наших либералах.
patriotkaВ деятельности российских либералов мы постоянно видим двойные стандарты.
Они готовы отстаивать права различных меньшинств, намеренно забывая о том, что большинство общества сохранило свои исконные ценности. Они требуют уважения к их мнению, но человек, не разделяющий его, является для них объектом насмешек. И всё это подаётся под соусом свободы и демократии, что, конечно, не имеет к истинному значению этих слов никакого отношения. Либерализм в России призван лишь для одной цели – стереть границы величайшей самобытной культуры и великой истории, которые до сих пор являются одними из скреп нашего народа, и подменить это чуждой нам культурой и манерой поведения. Неспроста либеральная мысль превозносит права одного человека, но забывает о правах семьи – ячейки общества. Несложно сделать однозначный вывод о том, что либеральная идеология в западном варианте должна привести Россию к развалу, сначала в духовном плане, а потом и в территориальном.
Очень хорошо о сути либеральной мысли пишут русские классики. Вот, например, статья писателя Николая Лескова от 20-го мая 1862 г. Она не потеряла своей актуальности даже спустя 150 лет!
“Если ты не с нами, так ты подлец!” Держась такого принципа, наши либералы предписывают русскому обществу разом отречься от всего, во что оно верило и что срослось с его природой. Отвергайте авторитеты, не стремитесь к никаким идеалам, не имейте никакой религии (кроме тетрадок Фейербаха и Бюхнера), не стесняйтесь никакими нравственными обязательствами, смейтесь над браком, над симпатиями, над духовной чистотой, а не то вы “подлец”! Если вы обидитесь, что вас назовут подлецом, ну, так вдобавок вы еще “тупоумный глупец и дрянной пошляк”…
Тупоумными глупцами и дрянными пошляками они называют честных людей, которые не верят в пользу форсированных движений и признают незаконным навязывать обществу обязательства делать то, чего оно не хочет делать, потому что, вероятно, еще неспособное кое-чего делать.
Подлецами чествуются те, кто не отвергает человеческого права в лицах, не благоприятствующих видам либералов, кто чтит право всякого свободного убеждения и не оправдывает гнусных мер для достижения великих целей…
…марать всех людей несогласного с большинством направления за то только, что они не симпатизируют смешным штучкам и не увлекаются утопиями, — нечестно, и такая постановка в глазах всякого здравомыслящего человека ставит порицаемого выше порицателей. Живя преимущественно в своем довольно тесно очерченном кружке, наши журналисты упускают из вида публику, для которой они пишут, и тем в одно и то же время свидетельствуют и о собственной бестактности, и о своем неуважении к обществу, об интересах которого они столько печалятся. Если бы журналы прислушивались к общественному мнению, которое они должны выражать, то, может быть, многие убедились бы, что самое распространенное в русской журналистике направление не есть направление общества, и сознались бы, что навязывать его обществу значит деспотствовать над его развитием.
А еще столько толков о предоставлении нации самобытного развития!.. Где же цель-то? Ведь это все слова и слова, а на деле всякий, “кто не с нами, тот подлец”! Это предоставление самобытного развития? Это свобода мысли и совести? Это либерализм? Нет, это насилие французских монтаньяров, это грубое невежество русских раскольников поморского согласия, замирающих от злобы, что им “повольготнело, да и белокриницкие подняли носы”, тогда как им хотелось только одним поднять носы.
…У нас честность литератора еще часто определяется опасностью его тенденций. “У нас любят похвастаться: каким-де я опасным делом занимаюсь”, — …у нас смерть как любят этим похвастаться. Оно и в самом деле очень эффектно. Но что пользы, спрашиваем, во многих опасных занятиях? Что от них выигрывает или может выиграть общество? Ведь и фальшивую монету делать операция очень опасная, но что же за заслуга в этом деле?.. Нам дела нет, у кого в каком состоянии здоровье после того, когда он напишет то или другое. Мы возражаем на мысль, и справляться о здоровье нам некогда, да мы и не думаем, чтобы кому-нибудь уж очень нездоровилось. А если бы и действительно кому нездоровилось, то чем же мы этому причинны? Мы всем желаем самого цветущего здоровья и никому кукельвану не подмешиваем, а благо страны, по нашим понятиям, требует отклика на всякую мысль, с которою мы не согласны… Да и наконец, ведь не мы же в самом деле хотим чьей-нибудь лихой болести! Но не со всеми же нам соглашаться! Ну, например, если какой-нибудь мальчик напечатает какой-нибудь преполезный, по его ребяческому разуму, смешной и бессильный ультиматум, а кто-нибудь сочтет эту гиль опасною, и оттого положение сочинителя сделается действительно опасным, то неужели нам сочувствовать и ребяческим бредням только потому, что они изданы при опасных обстоятельствах? Ведь это было бы смешно, и наши читатели могли бы усомниться в здоровом состоянии нашего мозга!
Кто же из мало-мальски смыслящих людей поверит в силу каких-нибудь клочков, например, хоть той подпольной прессы, произведения которой преследуются полицией и легко могут сделаться причиною несчастий для своих производителей? Наше сердце обливается кровью, когда мы подумаем о семейных катастрофах, которые могут быть внесены в семьи энтузиастов, идущих с завязанными глазами к пропасти и не замечающих, что они одни идут к ней, а ближние и искренние стоят одалече… и из всего этого никому никакой пользы. Мы уверены, что неразумными увлечениями их руководят не корыстные побуждения, не черные страсти, и оттого большим грехом против своей совести считаем не просить тех, кто имеет уши, да слышат нашу мольбу о спасении этих энтузиастов, увлеченных прелестью опасных занятий. Мы просим всех и каждого сообщить тем, кто способен увлекаться прелестью этих занятий, что общество, приемлющее с улыбкой праздного любопытства плоды “опасных занятий”, смотрит на все опасное производство как на моду, как на фатовство. В прежнее время, говорят, люди известного сорта выражали свою удаль в том, что, постучав вечером в васисдас немецкого булочника, обрызгивали отворившую васисдас германскую персону из клистирной трубки, а нынче тот же разбор любителей небезопасных развлечений шутит другим образом — вот и все!
Мы просим также наших собратий, способных ставить интересы общества выше своих личных интересов, измерять заслуги издания не цифрою подписчиков, а степенью доверия к ним общества и пользою, которую они могут принести России, чтобы в нашей молодой литературе умер дух нетерпимости. Различие направлений в литературе — дело самое естественное, и оно выражает ее жизнь. Около 30-ти лет вся русская журналистика была одного направления, и было очень скверно. Теперь начинается партийность, выходят способные люди того и другого направления: дайте же им выговориться! Кто ошибается и кто прав — “толкач муку покажет”, но измените лозунг, дающий право обществу, которое вы поучаете гражданским добродетелям, засмеяться вам в глаза и сказать: врачу! исцелися сам! А потеряв кредит в обществе, подумайте: кому вы его отдадите? — злу и неправде, с которыми сражались, “и будет последняя вещь горче первой”. Между всеми нами нет ни одного человека, заподозрить неподкупность которого по литературной его деятельности было бы какое-нибудь основание; недостойно же нас ради острого словца, ради лозунга “кто не с нами, тот подлец”, марать нашу честную семью намеками и обвинениями, в которые нимало не верят те, кто их произносит, а те, кому еще лучше известна неподкупность литературы, смеются над ее бестактностью."
P.S. Советую также ознакомиться с другими высказываниями классиков о наших либералах.
Подпишитесь на рассылку
Подборка материалов с сайта и ТВ-эфиров.
Можно отписаться в любой момент.
Комментарии