Последний заслон: в чем заключался подвиг подольских курсантов

С точки зрения военной логики этого не должно было случиться. Кадровый фонд Красной армии, без пяти минут командиры, которые были так необходимы в войсках, вступили в бой простыми солдатами да еще в ситуации, когда победить было невозможно. Это была жертва, которую им пришлось принести за ошибки других людей, гораздо более опытных и высокопоставленных. Курсанты с честью исполнили приказ, своей кровью заплатив за самую дорогую на тот момент валюту — время. «Известия» — о героических событиях восьмидесятилетней давности.

Страшный «Тайфун»

80 лет назад судьба столицы оказалась в руках курсантов двух военных училищ, расквартированных в Подольске. Впрочем, чтобы понять важность того, что они совершили, нужно посмотреть на общую ситуацию тех дней.
Красная армия не смогла остановить врага в приграничных сражениях и, оказывая ожесточенное сопротивление, постепенно откатывалась на восток. И пока наши солдаты и командиры героически сражались западнее Смоленска, на дальних подступах к Москве по линии Осташков–Ржев–Вязьма был подготовлен мощный трехуровневый оборонительный рубеж, который заняли войска Резервного и Западного фронтов. Однако в первых числах октября мощными ударами танковых клиньев вермахт пробил нашу оборону и стал окружать остававшиеся на позициях части. Возникло несколько «котлов», в которые попало до 800 тыс. красноармейцев, общие же потери перевалили за миллион. Начался хаос, контроль за ситуацией был потерян. Подразделения оказались предоставлены самим себе — одни, выполняя приказ, сражались на своем месте, другие прорывались на восток. Без припасов и организации полки быстро теряли способность к сопротивлению, люди погибали или попадали в плен.
Согласно плану операции «Тайфун», часть немецких войск группы армий «Центр» развернулась, добивая окруженных, другая продолжила движение к Москве. Сопротивления гитлеровцы не встречали — перед ними просто не было боеспособных советских войск. Перед самой столицей срочно возводилась новая Можайская линия обороны, которую должны были занять движущиеся из Сибири и Дальнего Востока части. Для организации обороны требовалось время.
Жители Кунцево на строительстве укреплений на Можайском шоссе в ходе битвы за Москву во время Великой Отечественной войны, октябрь 1941 года
Фото: ТАСС/Леонид Доренский
4 октября наши летчики зафиксировали движущуюся по Варшавскому шоссе в сторону Москвы на подходе к Юхнову (это в 80 км позади Вятской линии обороны) колону немецкой техники, растянувшуюся на 25 км. До столицы оставалось около 200 км — несколько часов для моторизованных частей по хорошей дороге. И наших частей перед ними не было до самой столицы. Дойди враг до Москвы, и о создании полноценного оборонительного рубежа речи бы уже не шло, не говоря уже о катастрофическом моральном ударе, который мог стать роковым для всей страны.
[iframe class="w-full mb-5 shadow-xl aspect-video rounded-xl" class="vipler" src="https://iz.ru/video/embed/1228835" width="100%" allowfullscreen style="border-style: none;max-width: 650px;"]

Красные юнкера

Тогда то и пришел черед двух находящихся в Подольске военных училищ — артиллерийского и пехотно-пулеметного. Кто принимал это решение, неизвестно, скорее всего, генерал Георгий Жуков, срочно вызванный в первых числах октября из Ленинграда и возглавивший оборону Москвы.
Это были новые училища, появившиеся незадолго перед войной. В 1939 году в СССР была введена всеобщая воинская повинность, численность армии выросла в два с половиной раза, возник острый дефицит командного состава. В офицерские училища брали и выпускников школ, и уже отслуживших срочную. С началом войны 2–3-летний курс обучения был сокращен до шести месяцев, что компенсировалось увеличением ежедневной учебной нагрузки. Естественно, военная квалификация курсантов (даже первокурсников), их выучка, дисциплина и патриотизм были несравнимо выше, чем в частях, укомплектованных новобранцами-призывниками. То же можно сказать об офицерском составе — на преподавательскую работу отправляли лучших командиров, большинство из которых имело боевой опыт.
Бросать в бой будущих офицеров в качестве рядовых бойцов — решение почти самоубийственное, но, видимо, выбора у командования не было. Для формирования и переброски любых других частей требовалось время, которого не было. Курсанты же оказались единственными, кто мог выступить немедленно. Им предстояло срочно выдвинуться из Подольска на запад, занять спешно возводимый Ильинский рубеж возле одноименного села и удерживать его как можно дольше. В своих воспоминаниях Г.К. Жуков писал, что надеялся максимум на пять дней.
Курсанты на занятии в Подольском артиллерийском училище, 1939 год
Фото: РИА Новости/Анатолий Гаранин
Ильинский рубеж нельзя назвать полноценной линией обороны, скорее — промежуточным укреплением, которое перекрывало основные возможные направления движения противника, проще говоря, шоссе и проселочные дороги. В Ильинском Варшавское шоссе пересекало реку Выпрейку, и мост через нее становился ключевой точкой обороны. Рубеж состоял из противотанкового рва на самых опасных участках, за которым располагались окопы, артиллерийские капониры для полевых орудий, пулеметные и стрелковые доты и дзоты. Согласно плану обороны, его строительство должно было завершиться только к концу ноября, но, хотя саперы и местные жители трудились круглые сутки, работа была выполнена лишь частично. Ров вырыт, но не укреплен, сделаны бетонные коробки дотов, но не установлены бронещиты и двери — их просто не доставили. Не подвезли также необходимых приборов для наблюдения, внутренней связи, не было электричества и т.д.

«Кто, если не мы»

Приказ о выступлении поступил в училища днем 5 октября. Всему боевому составу (2 тыс. пехотинцев и 1,5 тыс. артиллеристов) в максимально короткий срок надлежало выдвинуться на Ильинский рубеж, подготовить его к бою и занять оборону. Кроме того, был сформирован передовой отряд, которому было приказано незамедлительно двигаться вперед до встречи с противником и задержать его продвижение, чтобы не дать подойти к Ильинскому раньше своих товарищей. При этом от Подольска до Ильинского расстояние вдвое больше (примерно 120 км), чем от Юхнова, куда накануне вошли немцы.
250 курсантов пехотного училища под началом командира учебной роты лейтенанта Леонтия Мамчича погрузились на мобилизованные гражданские автомобили. Затем колонна заехала за артиллеристами (две противотанковые сорокапятки под командованием капитана Якова Россикова) и под покровом темноты двинулась навстречу врагу. В ночь на 6 октября уже неподалеку от Юхнова отряд встретился с группой десантников капитана Сторчака, который находился в непосредственном контакте с противником.
Начальник парашютно-десантной службы Западного фронта капитан Иван Старчак заслуживает отдельного упоминания. В августе-сентябре он готовил диверсантов-парашютистов в секретном полевом лагере возле Мальцевского аэродрома под Юхновом, когда враг неожиданно подошел к городу. Укрепив свой отряд бойцами батальона охраны аэродрома (самолеты успели улететь), он по своей инициативе двинулся к мосту через Угру, который уже был захвачен гитлеровцами. Пока не подошли курсанты, его 430 бойцов с легким стрелковым вооружением были единственными, кто мог оказать сопротивление врагу в этом районе.
Выпускники Подольского артиллерийского училища, июнь 1941 года
Фото: из открытых источников
Утром 6 октября курсанты и десантники пошли в наступление. Враг совершенно этого не ожидал и спешно стал откатываться назад за реку. Через некоторое время немцы разобрались, что перед ними лишь незначительный отряд без тяжелого вооружения, и снова атаковали. Курсанты и десантники продолжали удерживать позиции, но под угрозой окружения вынуждены были отойди к реке Изверь. По пути они взорвали все мосты, что замедлило продвижение врага. 8 октября подошло подкрепление (в том числе еще одна рота подольских курсантов), после чего отряд снова отбросил врага.
Контрудар поддержали танкисты 17-й бригады подполковника Николая Клыпина, но после успешного броска вперед боевые машины остановились с пустыми баками. Курсанты снова перешли к обороне, постепенно откатываясь к Медыни. Здесь шоссейные дороги раздваивались. Танкисты 17-й бригады и другие части отошли севернее прикрывать Боровск, а остатки десантников и курсантов двинулись к Ильинскому, где соединились с товарищами. В шестой роте курсантов осталось 20 измотанных, почти неделю не спавших бойцов, а из 430 десантников Сторчака уцелели лишь 29. Но они выиграли пять драгоценных суток.

Неделя в аду

Обороной Ильинского рубежа командовал начальник пехотного училища генерал-майор Василий Смирнов — офицер еще императорской армии, прошедший всю Первую мировую с августа 1914-го. Его помощником по артиллерии стал начальник артиллерийского училища полковник Иван Стрельбицкий. Дворянин, кадровый офицер, прошедший через жернова репрессий до войны. Он единственный имел свежий боевой опыт — во главе бригады под Лидой дважды был в «котлах», уже в августе был награжден орденом Красного Знамени. Училище он принял лишь в сентябре 1941-го.
На самом ответственном центральном участке стояло примерно 2 тыс. курсантов, вооруженных карабинами, гранатами, станковыми и ручными пулеметами. Артиллерийский парк состоял из 45-мм противотанковых орудий, 76-мм «полковушек» и 85-мм зенитных орудий, выставленных на прямую наводку. Из резерва Ставки прибыли два дивизиона «катюш». Помимо курсантов, оборону держали бойцы частей 312-й стрелковой дивизии (почти все новобранцы) и отряды, сформированные из выходящих из окружения бойцов. Точные данные по ним отсутствуют, есть только воспоминания участников.
Продвижение немецких войск в районе Юхнова
Фото: История.рф/histrf.ru
Передовые части 57-го моторизованного корпуса немцев — одного из лучших ударных подразделений вермахта — появились перед Ильинским во второй половине дня 10 октября, а следующим утром фашисты предприняли первый штурм моста и позиций. Безуспешно. Наши артиллеристы точно били по пристрелянным зонам, четко работали пулеметы. Понеся существенные потери, враг отошел. Тогда в дело вступили крупнокалиберные орудия и авиация. Позиции курсантов были подвергнуты жесточайшей бомбардировке, в результате которой рвы осыпались и местами стали проходимы для танков, а часть блиндажей и дзотов первой линии пришла в негодность. Враг снова пошел в атаку и был отбит. И опять налеты и обстрелы, а потом новый штурм.
Но постоянное давление превосходящих и, что важно, всегда свежих сил противника было только половиной беды — курсантам приходилось воевать практически без тыловой поддержки. Училища не были укомплектованы полевыми кухнями, сухие пайки кончились, подвоза продовольствия не было. Питались чем придется, нормальную горячую пищу последний раз видели в Подольске. С обмундированием тоже было худо — ушли налегке в летней форме, а погода испортилась: постоянно шел дождь, переходящий в снег. По ночам температура опускалась ниже нуля, а разжечь огонь возможности не было из-за близости врага. Бойцы были голодны, продрогли, большинство имели раны и контузии. Не спали по много суток. Но еще страшнее была нехватка боеприпасов. Запасы снарядов, гранат и патронов истощались, орудия выходили из строя. К счастью, командование училищ создало в глубине обороны небольшой резерв, который в ключевые моменты спасал положение.
13 октября, отчаявшись пробиться через оборону курсантов в лоб, моторизованные подразделения немцев нанесли удар южнее и вышли на Варшавское шоссе позади Ильинского. Дорога на Малоярославец была открыта, но, чтобы обезопасить себя от удара в тыл и обеспечить подвоз припасов, немцы решили сначала разгромить оборонительный рубеж. Когда наши дозорные увидели приближающуюся со стороны Москвы колонну, они решили, что идет долгожданная помощь, тем более что на головной машине развевался красный флаг. Лишь когда танки и бронемашины подошли почти вплотную, стало очевидно, что это враг. К счастью, орудия резерва были хорошо замаскированы, и немцы их сразу не заметили. Точными выстрелами наши артиллеристы подбили первую машину, затем последнюю, а потом, как на учениях, расстреляли все 15 танков, бронетранспортеры и грузовики. Пехота разбежалась, частью была уничтожена. Курсантам этот успех придал новые силы.
На следующий день последний резерв тоже был брошен в бой. К 15 октября в строю оставалось лишь пять орудий, все с неполными расчетами и мизерным количеством снарядов. Когда немцы подходили вплотную, их отбрасывали штыками, порой отбивали позиции по ночам. 16 октября враг вновь вышел на шоссе позади Ильинского рубежа, после чего курсантам пришлось сражаться в окружении. Впрочем, общая ситуация не изменилась: в условиях наступившей распутицы пехота и грузовики с припасами не в состоянии были одолеть проселочные дороги, по которым прошли танки, поэтому, не взяв Ильинское, двигаться дальше немцы не могли. Немцы уже практически захватили деревню, но засевшие в укрепленных пунктах курсанты не давали возможности установить контроль за дорогой и починить взорванный мост. Противники находились в нескольких десятках метров друг от друга, буквально на расстоянии броска гранаты. Силы защитников рубежа стремительно таяли, но сопротивление не прекращалось.
Фото: ТАСС/Георгий Петрусов

«Вот уже 12-й день подольские училища обороняют данную полосу и имеют громадные потери в людском и материальном отношении. На сегодня во втором батальоне пехотного училища осталось два взвода, в первом и третьем — потери выясняются. По неполным данным, в них осталось не более 120–150 человек. Командный состав почти полностью потерян. Люди исключительно переутомлены и падают на ходу».

17 октября бой продолжался на нескольких участках, главным же очагом сопротивления стал командный пункт, куда постепенно стекались оставшиеся в живых курсанты. Вечером пришел долгожданный приказ об отступлении, и ночью, выставив заслон, оставшиеся бойцы организованно отошли в сторону Боровска на соединение с уже занявшими оборону свежими частями 43-й армии. Отдельные небольшие группы ушли в леса и выходили к своим самостоятельно. Не исключено, что кто-то попал в плен.
Сколько точно погибло курсантов — достоверно неизвестно. Архивы училищ были уничтожены, да и не до статистики было тогда. По примерным подсчетам, в живых остался один из десяти. Те, кто вышел из Ильинского ада, еще успели повоевать за Москву, затем их сняли с фронта и отправили доучиваться. Потом опять на фронт, уже командирами. Единицы дожили до победы. Училища получили благодарность командования, но широкой общественности события на Ильинских рубежах были неизвестны. Лишь в середине 1960-х вышедший на пенсию генерал-лейтенант артиллерии, начальник радиотехнических войск ВС СССР Иван Семенович Стрельбицкий стал собирать материалы о боях на Ильинском рубеже. Он попросил участников тех событий написать свои воспоминания, обработал их и частично опубликовал. Написал очерк в журнале «Юность». Только после этого страна узнала о подвиге подольских курсантов.
Конечно, они не были единственными, кто спас столицу. Но они стали символом грядущей победы. Их чувство долга, самоотверженность и уверенность в победе вселяли уверенность в тех, кто волей обстоятельств был растерян, подавлен, дезориентирован. Таких потерявшихся в 1941-м были десятки тысяч. Большинство готовы были сражаться, но не имели опоры, чтобы обрести волю к борьбе. Нужен был пример, и его давали подольские курсанты, десантники Сторчака, танкисты 17-й бригады и многие другие герои, имен которых мы не знаем. Они становились опорой армии, скелетом, вокруг которого строилась оборона Москвы. И только благодаря их героизму страна выстояла и победила.
[iframe class="vipler" src="https://iz.ru/video/embed/1082093" width="100%" allowfullscreen style="border-style: none;max-width: 650px;"]
Обложка: commons.wikimedia.org