Александр Проханов: Второй фронт

Американская ракета, упавшая на севастопольский пляж, — не фугасное, не бронебойное, не кассетное, не химическое и не атомное оружие. Это оружие психологическое. Оружие «пси». Этим оружием разрушается представление русских людей о Крыме как о солнечной, благословенной Тавриде с лазурными пляжами, душистыми винами, прекрасными райскими аркадами. Ракеты, падающие на севастопольские пляжи, придают Крыму образ кромешного ада, где Чёрное море превращается в красное от обилия изуродованных женских и детских тел.

Постоянный обстрел Крымского моста и стратегическая цель его разрушения — это удар по символу, составляющему «Большой стиль» Путина. Стальной Крымский мост стал для России тем, чем стала для Парижа стальная Эйфелева башня.

Возвращение в Россию Крыма, бессовестно отвергнутого Ельциным, стало возможно при Путине и является эмблемой его правления. Разрушение Крымского моста — это разрушение исторических связей Крыма с Россией, разрушение связей Путина со своим народом, который воспринял возвращение Крыма как чудо. Это разрушение мистической вертикали, связывающей Россию с небом, это удар по Херсонесу, озарившему райским светом всю русскую историю от Владимира Святого до Путина. Обстрелы Крыма и российских городов — это «пси» оружие Запада, разрушающее оборонное сознание русских, в котором лидер и народ нераздельны.

Взрыв «Крокуса» и кровавые события в Дагестане — это второй фронт, открытый Западом против России. Дагестан — драгоценная республика России, где история создала неповторимый гармоничный ансамбль народов, культур, религий, превратив Дагестан в модель, по которой строится многоязыкое, многонациональное Государство Российское.

Приезжая в Дагестан, я молился чудотворной иконе в православном храме. Снимал обувь на пороге мусульманской мечети и благоговейно ступал на её мягкие ковры. В синагоге беседовал с многомудрым раввином. Это уникальная целостность, над которой Господь возвёл сберегающий её хрустальный купол. Теперь этот купол разрушен. И враг, снарядивший отряд террористов, знал, что он рушит хрустальный купол, вознесённый историей над всей Россией.

Россия не забыла, как дагестанские ополченцы с дробовиками вышли навстречу во­оружённому до зубов отряду Басаева и отстояли республику, отстояли Кавказ, отстояли Россию. Россия не забыла бесстрашного дагестанца Нурбагандова с его бессмертным «Работайте, братья!».

Бандиты, убившие православного батюшку и спалившие синагогу, использовали не автоматы Калашникова и ручные гранатомёты. Они использовали оружие «пси» — самое дальнобойное и смертоносное, разрушающее не мосты, не заводы, не храмы, а целое государство — Россию.

Во дни войны стоицизм воюющего народа проявляется не только в мужестве солдат, воюющих в окопах, в умении и чёткости командиров, в броне танков и транспортёров. Стоицизм народа проявляется в «общем деле», в одной для всех заботе, когда весь народ несёт на себе бремя сражений, бремя трат, бремя слёз и панихид.

Мы слышим лозунги «Всё для фронта! Всё для Победы!». Но всё ли для фронта, всё ли для Победы? Сегодня в России одни сидят в ресторанах, другие — в окопах. Одни по три смены стоят у оборонных конвейеров, другие резвятся в Дубае. Одни под огнём украинских «Градов» ведут репортажи с поля боя, другие тешат народ на телевизионных увеселениях и праздничных вечеринках.

«На войне как на войне», — говорит миллионер, залезая в джакузи. «Так победим!» — говорит другой, покупая недвижимость в Эмиратах. «Слава России!» — хихикает третий, перегоняя свои неправедные сбережения в арабские банки.

Россия, хватит жить врастопырку. Сложи свои пальцы в кулак.