Странности наших кумиров

Наше сознание во многом состоит из мифов. Некоторые вещи принято считать хорошими, некоторые плохими. В круговерти современного быта мы и не задумываемся над такими штампами-мифами, не проверяем их на достоверность. Просто знаем их и все. Чаще всего, еще со школы.
Все мы помним Н.Г. Чернышевского, автора романа-шифровки «Что делать?». Еще на уроках в школе меня поражали рассказы учительницы, о том, как сей писатель, маскировал свои истинные замыслы от своих собственных читателей. Революция, называемая им «сестрой своих братьев» сходила со страниц в сердца и умы… единиц, тех, кто мог, читая книгу, думать совсем о другом. Царские цензоры, говорила нам учительница, ничего не понимали в многочисленных снах Веры Павловны, а вот вдумчивый читатель понимал все. Так Николай Гаврилович и шагнул в наше сознание – борцом за светлое будущее, которому приходилось свои не в меру передовые мысли шифровать и маскировать. Что, однако, не уберегло его от репрессий царской власти.
Такой вот симпатичный миф. Такой общеобразовательный штамп. С действительностью он, правда, имел очень мало общего. Чернышевский действительно написал роман-вопрос «Что делать?». Однако свобода слова в царской России была такова, что никакой «сам» и «там» издат не понадобился. Роман был написан в тюрьме, находящимся под следствием по тяжкой «заговорщицкой» статье, человеком.  И был опубликован, пока автор продолжал сидеть. Много вы знаете таких случаев в истории не только России, но и других стран?
Чем штамп отличается от настоящего знания? Своей узостью. Чернышевский – борец за свободу – «Что делать?». Все, спроси любого из нас – к этому списку разве добавят фамилию Рахметова, что в романе спал на гвоздях. Других творений автора никто не назовет. Между тем известность пришла к Чернышевскому после диссертации «Эстетические отношения искусства к действительности». Передовая общественность того времени ему аплодировала. Тургенев же называл этот труд «гнусной мертвечиной» и «порождением злобной тупости и слепости».
Ничего не говорили нам и о странностях самого автора. Накануне своей свадьбы, будущий любимец передовой молодежи, удивил невесту Ольгу Сократовну сообщением, что предоставит ей в браке абсолютную свободу. Еще не отправившись под венец, он писал о вероятных будущих изменах жены: «А если предмет ее страсти будет недостоин ее? Тем скорее кончится эта связь, тем более она будет привязана ко мне». Когда друзья пытались объяснить ему чрезмерную оригинальность таких взглядов, Чернышевский ответил еще более странно: «Если моя жена захочет жить с другим, если у меня будут чужие дети, это для меня все равно… Я скажу ей только: «Когда тебе, друг мой, покажется лучше воротиться ко мне, пожалуйста, возвращайся, не стесняясь нисколько».
Ольга Сократовна вовсю пользовалась странностью своего мужа. Когда жена полюбила полковника генерального штаба Ивана Савицкого и призналась в этом Николаю Гавриловичу, он отреагировал на это в своем духе: «Ты совершенно свободна в своем выборе… Поступай, как сама хочешь».
Вот так начнешь изучать «фамильные портреты» и штампы разваливаются прямо на глазах. И также быстро на их месте могут появиться новые: Чернышевский без памяти любил свою жену. Больше жизни любил! Увы, нет, не больше жизни.
Однажды на вокзале в Павловске Ольгу Сократовну покрыл грубой бранью некто Любецкий, ротмистр лейб-гвардии Улановского полка. Жена Чернышевского и ее сестра были в ярких нарядах, и хам прокомментировал их туалеты отборнейшим матом. Писатель был в негодовании. Дуэль казалась неминуемой. Но ведь ротмистр стреляет явно лучше писателя. Вот Чернышевский и ответил нахалу… лекцией на тему демократических свобод на собрании полка, к которому был приписан Любецкий.
Так он защитил честь жены, так наказал мерзавца. Странные, они, однако, наши кумиры…
Опубликовано в журнале "Консерватор", 2009 год
Николай Викторович Стариков