Источник: rg.ru
Жена знаменитого генерала верила, как и он, что Россия стряхнет большевизм и возродится.
В минувшем году мы открыли рубрику Ex Libris, в которой знакомим вас с мемуарами исторических личностей - известных и малоизвестных широкому кругу читателей. к чести российских издателей, такие книги стали выходить с похвальной регулярностью. "Воспоминания, записки, впечатления: 1870-1930-е" Надежды Владимировны Брусиловой, супруги знаменитого полководца Первой мировой, выпущенные издательством "Кучково поле", - это 1792 страницы впервые опубликованных первоклассных исторических источников.
Надежда Владимировна Желиховская с юных лет была открыта миру, искренне сопереживая и "слезе ребенка", и страданиям увечного воина, пролившего кровь за Российскую империю. И в меру своих сил стремилась исправить несовершенство мира. "Мы тебе вымолим у Бога счастье!"¹ – благодарно убеждали самоотверженную сестру милосердия раненные на полях Русско-японской войны солдатики, за которыми Надежда Владимировна ухаживала в госпиталях.
Их молитва была услышана: в 1910 году 45-летняя "скромная пожилая девушка" вышла замуж за 57-летнего вдовца – командира корпуса генерал-лейтенанта Алексея Алексеевича Брусилова. Будущий прославленный военачальник с доброй иронией заметил, что жена принесла ему богатое приданое – два сундука солдатских писем.
Платон Каратаев с аксельбантом
Надежда знала его как блестящего ротмистра еще со своей петербургской жизни. "Алексей Брусилов, в то время уже женатый, но тем не менее наилюбимейший наш товарищ, ибо легче всех и с необычайной лихостью перепрыгивал через два и три кресла в гостиной"².
Молодость ушла, но великолепная физическая подготовка и выносливость остались. Генерал Брусилов был глубоко верующим человеком – прекрасно образованным, начитанным по богословию, истории Церкви и по многим другим отвлеченным вопросам, включая оккультизм. Обряды Русской православной церкви не были для Алексея Алексеевича лишь формальной данью традиции, но занимали важное место в его жизни и внутреннем мире. "...Простаивал, не шелохнувшись, навытяжку, ни разу не переступив с ноги на ногу, всю светлую заутреню и обедню – пять-шесть часов подряд, показывая пример солдатам"³.
Невольно вспоминается герой эпопеи Льва Толстого "Война и мир" Платон Каратаев. "... И все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости. ...Физические силы его и поворотливость были таковы ... что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь". Алексея Алексеевича Брусилова и можно уподобить простому русскому солдату Платону Каратаеву, но только дослужившемуся до генерал-адъютантского аксельбанта и чина генерала от кавалерии:
"Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого".
Алексей Алексеевич и Надежда Владимировна в равной степени воплощали в себе толстовский дух простоты и правды, часто напрочь отсутствовавший у представителей благородного сословия, к которому оба принадлежали. А еще, подобно Платону Каратаеву, генерал Брусилов любил поговорки и обладал счастливым даром вовремя и к месту их вспомнить. "Такова уж наша судьба, Надюша, перевернись – бьют, не довернись – бьют"⁴.
Материнский характер
Эта интеллигентная женщина была строга к былому миру. Но не меньше - к своей близкой и дальней родне и себе самой. В юности Надежда вела легкий, праздный образ жизни, срывая цветы удовольствия и не заботясь о хлебе насущном. Так жило все светское общество, к которому юная Надя принадлежала с рождения. Ее мать Вера Петровна (урожденная Ган) была внучкой тайного советника Фадеева и княжны Долгорукой, танцевала на блестящих балах в Тифлисе во дворце наместника Кавказского. И тем не менее, имея многочисленную высокопоставленную, чванливую и спесивую родню, красивая молодая женщина отвергла сватовство графа, миллионера и командира прославленного Нижегородского драгунского полка, отдав свою руку и сердце молодому учителю Владимиру Ивановичу Желиховскому.
Он был очень красив, похож на Петра Великого и беден.
Родня пережила шок: внучка тайного советника и княжны из рода Рюриковичей, которая могла стать сановной супругой генерал-адъютанта, превратилась в жену директора тифлисской гимназии. Какой мезальянс! "Безгрешных доходов" у директора не было. Он решил поставить гимназию на широкую ногу, "не сообразуясь с казенными сметами и ассигновками"⁵. Министерство народного просвещения резонно не утвердило расходы на физический и химический кабинеты, пришлось продать псковское имение жены, чтобы покрыть недостачу...
Дочь унаследовала независимый характер матери. Но далеко не сразу пришла к пониманию цели своей жизни.
"Мамочка, не в телеграфистки же мне идти!"⁶ – отчаянно воскликнула Наденька в ответ на призыв устроиться на какую-либо службу. Литературные заработки матери позволяли ей и сестре Елене вести беззаботную светскую жизнь правнучек сановника и княжны, но статус дочерей "учителишки Желиховского" стал непреодолимым препятствием для великосветского замужества с каким-нибудь гвардейским офицером, которые так нравились сестрам. "Многие из этой блестящей молодежи делали нам честь своими восхищенными взглядами, но никогда бы не снизошли до женитьбы на одной из нас"⁷.
Год за годом сестры жили ветрено, весело и беспечно. Прав был Платон Каратаев: "Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету". Расплата не заставила себя долго ждать. "Промелькнула молодость, а с нею и всевозможные увлечения". После смерти матери барышни Желиховские были вынуждены перебраться из столицы в Одессу. Упования на помощь ближайших родственников оказались тщетными, лишь занявшись литературной работой, Надежда Владимировна сумела избежать неотвратимой нищеты...
Встреча с генералом Брусиловым резко изменила ее жизнь.
Возмездие революции
Несмотря на ограниченность собственных средств, "пожилая девушка" стала активно трудиться на ниве благотворительности. Светский лоск и природная благожелательность располагали к ней дарителей, жертвовавших деньги на содержание увечных воинов; их казенная пенсия была слишком мала и не позволяла избежать нищеты.
Нельзя без волнения читать подробности одного из эпизодов ее подвижничества.
Богатая москвичка госпожа Рогович, чей капитал в банке достигал двух миллионов, ежемесячно платила пенсию десятерым инвалидам – слепым, безногим и безруким солдатам Японской войны. Но, тратя на благое дело не более ста рублей в месяц, она не оставила завещания, обязавшего наследников продолжать выплаты. Когда Желиховская пришла с этим вопросом к сыну скончавшейся миллионерши, занимавшему высокую должность товарища (заместителя) обер-прокурора Святейшего Синода и унаследовавшего вместе с сестрами капитал в банке, особняк в Москве и богатое имение в Подмосковье, он принял ее "сухо, даже с ледяной надменностью"⁸ и отказался далее выплачивать пенсию.
Потрясенная черствостью и неимоверной скупостью чиновника Надежда Владимировна молча оставила кабинет. И, спустившись вниз по великолепной лестнице, прижалась к колонне у дверей парадного подъезда, чтобы ее не раздавили. В Синод съезжались высшие церковные иерархи - и ни в одном из них не было духа простоты и правды.
"Карета за каретой подъезжали к подъезду. Дивные лошади, кучера-бородачи, толстые, здоровые лакеи в ливреях соскакивали с козел, открывали и хлопали дверцами. Из карет выходили величественные митрополиты и епископы, все в звездах, бриллиантах, лентах, белых клобуках. Они благословляли швейцара и подворачивающихся других лиц. Благословляли и меня, прижавшуюся к каменной стене и склонившую голову перед ними и под давлением тяжелых дум... Ветер, дождь, снег леденили тело мое, а горькие думы леденили душу.
...Все они так много и так часто поминают имя Господа нашего Иисуса Христа, все они, по видимости, любят Россию. Но какая во всем этом фальшь и ложь! Я, русская по духу, старая девушка, с чисто альтруистическими целями пришедшая сюда, в это здание, и уходящая с тяжелой накипью на сердце... обиды и жалости за своих друзей-калек, раздражения презрительного, негодующего против этого русского человека, сухого чиновника-эгоиста... Много лет прошло с тех пор, но до сих пор помню, как ехала я оттуда и как извозчик-старик несколько раз оборачивался на меня, очевидно, с состраданием глядя на мои горькие слезы"⁹.
Товарищ обер-прокурора Святейшего Синода, тайный советник и гофмейстер Алексей Петрович Рогович, уцелев в годы Смуты, сумел эмигрировать и на излете жизни стал старостой Свято-Никольской церкви в Брюсселе. Он потерял, как писала Желиховская, "все свои денежки, имения, дома, жалование, казенную квартиру и положение большого сановника, он должен быть очень несчастен теперь".
"...Как во многом старое правительство было не право! Но зато какое возмездие, какая кара его постигла на наших глазах!"¹⁰. Революция – это возмездие. Красной нитью проходит эта мысль через воспоминания жены генерала Брусилова. Свести счеты с былыми грехами и попыталась она в воспоминаниях, которые впервые пришли к читателю.
Брусиловы, глубоко религиозные люди, верили, что Россия найдет в себе силы изжить новую власть и возродиться. "Большевики сгинут, а Россия останется!"¹¹ – много раз повторял Алексей Алексеевич.
Надежда веет и от слов его верной Надежды:
"А теперь невольно думается мне, что вся родная наша Россия переживает свою огромную карму и очистится ею, и воскреснет... Дожить бы..."¹²
С 1916 года Брусиловы жили в Москве, в Мансуровском переулке (он соединяет Остоженку и Пречистенку). Занимали большую квартиру в восемь комнат в доме N 4, строение 1. Во время октябрьских боев 1917 года влетевший в окно артиллерийский снаряд раздробил осколками ногу генерала. Он перенес две операции и восемь месяцев провел в лечебнице. Тем временем Брусиловых уплотнили, оставив им три комнаты из прежних восьми. В одной из этих трех комнат жил брат Надежды Владимировны, после смерти которого отобрали и эту комнату.
Никакими льготами генерал, осуществивший исторический Брусиловский прорыв, не пользовался: у него не было ни автомобиля, ни спецпайка. С простым солдатским мешком за спиной он пешком ходил за своим солдатским пайком. Когда же в 1926 году Алексей Алексеевич скончался, то его вдове и ее младшей сестре Елене оставили лишь комнату в коммунальной квартире.
1. Брусилова Н.В. Воспоминания, записки, впечатления: 1870-1930е. Т. 1 / вступ. ст. С.В. Девятова, Н.А. Шефова; коммент. В.Е. Климанова, Е.И. Рычковой, А.П. Стребкова. М.: Кучково поле, 2017. С. 245 (Живая история).
2. Там же. С. 149.
3. Брусилова Н.В. Воспоминания, записки, впечатления: 1870-1930е. Т. 2 / коммент. Е.И. Рычковой, А.П. Стребкова. М.: Кучково поле, 2017. С. 13.
4. Брусилова Н.В. Воспоминания, записки, впечатления: 1870-1930е. Т. 1. С. 391.
5. Там же. С. 27.
6. Там же. С. 161.
7. Там же. С. 164.
8. Брусилова Н.В. Воспоминания, записки, впечатления: 1870-1930е. Т. 2. М.: Кучково поле, 2017. С. 186.
9. Там же. С. 187, 188.
10. Там же. С. 79.
11. Брусилова Н.В. Воспоминания, записки, впечатления: 1870-1930-е. Т. 1. С. 77.
12. Там же. С. 189.
Автор: Семен Экштут
Жена знаменитого генерала верила, как и он, что Россия стряхнет большевизм и возродится.
В минувшем году мы открыли рубрику Ex Libris, в которой знакомим вас с мемуарами исторических личностей - известных и малоизвестных широкому кругу читателей. к чести российских издателей, такие книги стали выходить с похвальной регулярностью. "Воспоминания, записки, впечатления: 1870-1930-е" Надежды Владимировны Брусиловой, супруги знаменитого полководца Первой мировой, выпущенные издательством "Кучково поле", - это 1792 страницы впервые опубликованных первоклассных исторических источников.
Н.В. Желиховская (Брусилова). 1898 год.
Надежда Владимировна Желиховская с юных лет была открыта миру, искренне сопереживая и "слезе ребенка", и страданиям увечного воина, пролившего кровь за Российскую империю. И в меру своих сил стремилась исправить несовершенство мира. "Мы тебе вымолим у Бога счастье!"¹ – благодарно убеждали самоотверженную сестру милосердия раненные на полях Русско-японской войны солдатики, за которыми Надежда Владимировна ухаживала в госпиталях.
Их молитва была услышана: в 1910 году 45-летняя "скромная пожилая девушка" вышла замуж за 57-летнего вдовца – командира корпуса генерал-лейтенанта Алексея Алексеевича Брусилова. Будущий прославленный военачальник с доброй иронией заметил, что жена принесла ему богатое приданое – два сундука солдатских писем.
М. Диллон. Письмо. 1905 год.
Платон Каратаев с аксельбантом
Надежда знала его как блестящего ротмистра еще со своей петербургской жизни. "Алексей Брусилов, в то время уже женатый, но тем не менее наилюбимейший наш товарищ, ибо легче всех и с необычайной лихостью перепрыгивал через два и три кресла в гостиной"².
Молодость ушла, но великолепная физическая подготовка и выносливость остались. Генерал Брусилов был глубоко верующим человеком – прекрасно образованным, начитанным по богословию, истории Церкви и по многим другим отвлеченным вопросам, включая оккультизм. Обряды Русской православной церкви не были для Алексея Алексеевича лишь формальной данью традиции, но занимали важное место в его жизни и внутреннем мире. "...Простаивал, не шелохнувшись, навытяжку, ни разу не переступив с ноги на ногу, всю светлую заутреню и обедню – пять-шесть часов подряд, показывая пример солдатам"³.
А.А. Брусилов на Юго-Западном фронте. 1916 год.
Невольно вспоминается герой эпопеи Льва Толстого "Война и мир" Платон Каратаев. "... И все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости. ...Физические силы его и поворотливость были таковы ... что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь". Алексея Алексеевича Брусилова и можно уподобить простому русскому солдату Платону Каратаеву, но только дослужившемуся до генерал-адъютантского аксельбанта и чина генерала от кавалерии:
"Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого".
Алексей Алексеевич и Надежда Владимировна в равной степени воплощали в себе толстовский дух простоты и правды, часто напрочь отсутствовавший у представителей благородного сословия, к которому оба принадлежали. А еще, подобно Платону Каратаеву, генерал Брусилов любил поговорки и обладал счастливым даром вовремя и к месту их вспомнить. "Такова уж наша судьба, Надюша, перевернись – бьют, не довернись – бьют"⁴.
Материнский характер
Эта интеллигентная женщина была строга к былому миру. Но не меньше - к своей близкой и дальней родне и себе самой. В юности Надежда вела легкий, праздный образ жизни, срывая цветы удовольствия и не заботясь о хлебе насущном. Так жило все светское общество, к которому юная Надя принадлежала с рождения. Ее мать Вера Петровна (урожденная Ган) была внучкой тайного советника Фадеева и княжны Долгорукой, танцевала на блестящих балах в Тифлисе во дворце наместника Кавказского. И тем не менее, имея многочисленную высокопоставленную, чванливую и спесивую родню, красивая молодая женщина отвергла сватовство графа, миллионера и командира прославленного Нижегородского драгунского полка, отдав свою руку и сердце молодому учителю Владимиру Ивановичу Желиховскому.
Он был очень красив, похож на Петра Великого и беден.
Родня пережила шок: внучка тайного советника и княжны из рода Рюриковичей, которая могла стать сановной супругой генерал-адъютанта, превратилась в жену директора тифлисской гимназии. Какой мезальянс! "Безгрешных доходов" у директора не было. Он решил поставить гимназию на широкую ногу, "не сообразуясь с казенными сметами и ассигновками"⁵. Министерство народного просвещения резонно не утвердило расходы на физический и химический кабинеты, пришлось продать псковское имение жены, чтобы покрыть недостачу...
Дочь унаследовала независимый характер матери. Но далеко не сразу пришла к пониманию цели своей жизни.
"Мамочка, не в телеграфистки же мне идти!"⁶ – отчаянно воскликнула Наденька в ответ на призыв устроиться на какую-либо службу. Литературные заработки матери позволяли ей и сестре Елене вести беззаботную светскую жизнь правнучек сановника и княжны, но статус дочерей "учителишки Желиховского" стал непреодолимым препятствием для великосветского замужества с каким-нибудь гвардейским офицером, которые так нравились сестрам. "Многие из этой блестящей молодежи делали нам честь своими восхищенными взглядами, но никогда бы не снизошли до женитьбы на одной из нас"⁷.
Год за годом сестры жили ветрено, весело и беспечно. Прав был Платон Каратаев: "Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету". Расплата не заставила себя долго ждать. "Промелькнула молодость, а с нею и всевозможные увлечения". После смерти матери барышни Желиховские были вынуждены перебраться из столицы в Одессу. Упования на помощь ближайших родственников оказались тщетными, лишь занявшись литературной работой, Надежда Владимировна сумела избежать неотвратимой нищеты...
Встреча с генералом Брусиловым резко изменила ее жизнь.
Страничка воспоминаний Надежды Брусиловой.
Возмездие революции
Несмотря на ограниченность собственных средств, "пожилая девушка" стала активно трудиться на ниве благотворительности. Светский лоск и природная благожелательность располагали к ней дарителей, жертвовавших деньги на содержание увечных воинов; их казенная пенсия была слишком мала и не позволяла избежать нищеты.
Нельзя без волнения читать подробности одного из эпизодов ее подвижничества.
Богатая москвичка госпожа Рогович, чей капитал в банке достигал двух миллионов, ежемесячно платила пенсию десятерым инвалидам – слепым, безногим и безруким солдатам Японской войны. Но, тратя на благое дело не более ста рублей в месяц, она не оставила завещания, обязавшего наследников продолжать выплаты. Когда Желиховская пришла с этим вопросом к сыну скончавшейся миллионерши, занимавшему высокую должность товарища (заместителя) обер-прокурора Святейшего Синода и унаследовавшего вместе с сестрами капитал в банке, особняк в Москве и богатое имение в Подмосковье, он принял ее "сухо, даже с ледяной надменностью"⁸ и отказался далее выплачивать пенсию.
Супруги на прогулке. 1912 год.
Потрясенная черствостью и неимоверной скупостью чиновника Надежда Владимировна молча оставила кабинет. И, спустившись вниз по великолепной лестнице, прижалась к колонне у дверей парадного подъезда, чтобы ее не раздавили. В Синод съезжались высшие церковные иерархи - и ни в одном из них не было духа простоты и правды.
"Карета за каретой подъезжали к подъезду. Дивные лошади, кучера-бородачи, толстые, здоровые лакеи в ливреях соскакивали с козел, открывали и хлопали дверцами. Из карет выходили величественные митрополиты и епископы, все в звездах, бриллиантах, лентах, белых клобуках. Они благословляли швейцара и подворачивающихся других лиц. Благословляли и меня, прижавшуюся к каменной стене и склонившую голову перед ними и под давлением тяжелых дум... Ветер, дождь, снег леденили тело мое, а горькие думы леденили душу.
...Все они так много и так часто поминают имя Господа нашего Иисуса Христа, все они, по видимости, любят Россию. Но какая во всем этом фальшь и ложь! Я, русская по духу, старая девушка, с чисто альтруистическими целями пришедшая сюда, в это здание, и уходящая с тяжелой накипью на сердце... обиды и жалости за своих друзей-калек, раздражения презрительного, негодующего против этого русского человека, сухого чиновника-эгоиста... Много лет прошло с тех пор, но до сих пор помню, как ехала я оттуда и как извозчик-старик несколько раз оборачивался на меня, очевидно, с состраданием глядя на мои горькие слезы"⁹.
Н.В. Брусилова. Воспоминания, записки, впечатления: 1870-1930-е. 2017 год.
Товарищ обер-прокурора Святейшего Синода, тайный советник и гофмейстер Алексей Петрович Рогович, уцелев в годы Смуты, сумел эмигрировать и на излете жизни стал старостой Свято-Никольской церкви в Брюсселе. Он потерял, как писала Желиховская, "все свои денежки, имения, дома, жалование, казенную квартиру и положение большого сановника, он должен быть очень несчастен теперь".
"...Как во многом старое правительство было не право! Но зато какое возмездие, какая кара его постигла на наших глазах!"¹⁰. Революция – это возмездие. Красной нитью проходит эта мысль через воспоминания жены генерала Брусилова. Свести счеты с былыми грехами и попыталась она в воспоминаниях, которые впервые пришли к читателю.
Брусиловы, глубоко религиозные люди, верили, что Россия найдет в себе силы изжить новую власть и возродиться. "Большевики сгинут, а Россия останется!"¹¹ – много раз повторял Алексей Алексеевич.
Вагон с подарками на фронт. Внизу в платке Надежда Брусилова. Ровно. 1915 год.
Надежда веет и от слов его верной Надежды:
"А теперь невольно думается мне, что вся родная наша Россия переживает свою огромную карму и очистится ею, и воскреснет... Дожить бы..."¹²
С 1916 года Брусиловы жили в Москве, в Мансуровском переулке (он соединяет Остоженку и Пречистенку). Занимали большую квартиру в восемь комнат в доме N 4, строение 1. Во время октябрьских боев 1917 года влетевший в окно артиллерийский снаряд раздробил осколками ногу генерала. Он перенес две операции и восемь месяцев провел в лечебнице. Тем временем Брусиловых уплотнили, оставив им три комнаты из прежних восьми. В одной из этих трех комнат жил брат Надежды Владимировны, после смерти которого отобрали и эту комнату.
Никакими льготами генерал, осуществивший исторический Брусиловский прорыв, не пользовался: у него не было ни автомобиля, ни спецпайка. С простым солдатским мешком за спиной он пешком ходил за своим солдатским пайком. Когда же в 1926 году Алексей Алексеевич скончался, то его вдове и ее младшей сестре Елене оставили лишь комнату в коммунальной квартире.
Надежда Владимировна Брусилова. Подебрады. 1933 год.
1. Брусилова Н.В. Воспоминания, записки, впечатления: 1870-1930е. Т. 1 / вступ. ст. С.В. Девятова, Н.А. Шефова; коммент. В.Е. Климанова, Е.И. Рычковой, А.П. Стребкова. М.: Кучково поле, 2017. С. 245 (Живая история).
2. Там же. С. 149.
3. Брусилова Н.В. Воспоминания, записки, впечатления: 1870-1930е. Т. 2 / коммент. Е.И. Рычковой, А.П. Стребкова. М.: Кучково поле, 2017. С. 13.
4. Брусилова Н.В. Воспоминания, записки, впечатления: 1870-1930е. Т. 1. С. 391.
5. Там же. С. 27.
6. Там же. С. 161.
7. Там же. С. 164.
8. Брусилова Н.В. Воспоминания, записки, впечатления: 1870-1930е. Т. 2. М.: Кучково поле, 2017. С. 186.
9. Там же. С. 187, 188.
10. Там же. С. 79.
11. Брусилова Н.В. Воспоминания, записки, впечатления: 1870-1930-е. Т. 1. С. 77.
12. Там же. С. 189.
Автор: Семен Экштут
Подпишитесь на рассылку
Подборка материалов с сайта и ТВ-эфиров.
Можно отписаться в любой момент.
Комментарии