Бывший узник Украины 85-летний ученый Мехти Логунов: «Мы вышли из окружения врага»

Из всех переданных Донбассу пленных он единственный не стал просить помилования у президента Украины. Мехти Логунов дал эксклюзивное интервью «Комсомолке»
Его несколько раз снимали с обмена пленных, он единственный при освобождении не просил помилования у президента Украины, 85-летний ученый, инженер-изобретатель Мехти Логунов стал настоящей легендой, оценку его личности еще предстоит дать истории. Но уже понятно, если таких людей отторгает Украина, то с этой страной что-то не так, она глубоко больна.
Антисоветчиком я не стал
Язык не поворачивается назвать его самым возрастным заключенным, которого отдала Украина во время последнего обмена пленных, хотя фактически так и есть. Но в телефоне я слышу бодрый молодой голос. Сейчас дедушка Миша, а именно так с нежностью называют его знакомые, находится на восстановлении в одной из больниц Луганска.
- А вы мне высылайте ваши вопросы, я на них отвечу, - предлагает он, когда я звоню ему из Донецка. В 85 лет он прекрасно владеет всеми современными мессенджерами, ни в чем не уступая 20-летним юнцам.
- Э, нет! Я хочу живую беседу, да и не дело, чтобы вы мою работу за меня выполняли, - смеюсь я.
- Ну, договорились! Только ответы у меня будут злыми, - предупреждает он.
- А вот это замечательно! – соглашаюсь с ним.
Читаю про его необычное имя. Оказывается, люди с именем Мехти отличаются смелостью и независимостью. В детстве это проявляется в виде выраженного своеволия и чрезмерной даже для ребенка любознательности. С возрастом такой человек приобретает качества, позволяющие ему занимать лидирующие позиции в коллективе: решительность, ответственность, находчивость, быстрота реакции.
Ну надо же, как точно про него! Родом Мехти из Абхазии, его отец был абхазом, а мама – русской. В 1937 году по ложному обвинению в покушении на Сталинаего отца, большевика и коммуниста, расстреляли. А вместе с ним и старшего брат Мехти – комбрига Красной Армии, и родного брата отца…
- Их обвинили в военно-фашистском заговоре, - вспоминает Мехти. - Но я не стал антисоветчиком. Родина она порой и суровая бывает и даже жестокая. И при этом остается Родиной. Я был, есть и останусь до конца своих дней советским человеком. Пять из шести моих братьев погибли в Великую Отечественную войну, причем трое ушли туда, когда им и 18-ти не исполнилось. Я – последний из братьев, и я не могу быть иным.
Так и остался Дон Кихотом

В три года мальчик остался с бабушкой, она привезла его в Донбасс в поселок Зугрэс, где жила старшая сестра Мехти. Вот за ее сына и выдавали мальчика.

- Меня научили говорить, что это моя мама, если кто спросит, - вспоминает Мехти. – Вот так с детства я находился в розыске НКВД. В 3,5 года бабушка научила меня читать. Первыми моими книгами стали абхазские сказки, а позже - «Дон Кихот» Сервантеса и проза Рабле. Таким вот Дон Кихотом, который не думает о собственной выгоде, я и остался на всю жизнь.
А затем началась война. Мама Мехти вернулась с каторги, отсидев 8 лет в «АЛЖИРе», как жена изменника Родины.
- Никогда не забуду тот солнечный радостный сентябрьский день 1944 года и ее тоненькую в подпоясанном пальтишке и в платочке. Мама была очень красивой женщиной, вскоре ее полюбил русский мужчина по имени Логунов Феофан Георгиевич, он усыновил меня и стал мне родным. Я ношу его фамилию, но всегда знал, что у меня был отец, что у нас в Абхазии было имение, мне об этом часто рассказывала бабушка, - Мехти снимает очки и вытирает слезы. - Мой отчим был инженером-строителем. А сам я окончил с отличием Харьковский автомобильно-дорожный институт…
Работал даже в тюрьме

Мехти стал инженером, после - кандидатом технических наук, ученым. У него 66 лет научного стажа и десятки патентов, научных статей.

- За годы дерибана Украины я построил два завода по переработке шин, два завода по производству медицинских перчаток, а еще 16 цехов по переработке резины, - перечисляет он. - Я человек, который без работы не может жить. В юности был мастером, затем – механиком, позже стал преподавателем, занимался научными исследованиями… Я и в тюрьме работал с первых дней – изучал контингент заключенных, возрастной состав, кто за что сидит, какие статьи и прочее. Я проделал огромную работу за эти почти 2,5 года заключения и пришел к выводу, что большинство сидит не за то, что они совершили, а за то, что им написали.
Он был задержан СБУ в августе 2017 года по обвинению в государственной измене. СБУ перерыли его компьютер, где обнаружили копии паспортов людей, которых он подбирал, как специалистов для работы на производстве. Этого хватило, чтобы получить обвинение в руководстве разведывательной группой.
Приговор – 12 лет заключения, который в его случае равнялся пожизненному.
СБУ – главные преступники на Украине
- Ни на одном допросе я не произнес ни слова. Когда у меня спрашивали, буду ли я отвечать, я отрицательно качал головой. Допросы длились в течение 5,5 месяцев, кроме субботы, воскресенья и праздников. Запомнился первый перекрестный допрос, когда вокруг меня стояли 8 человек и говорили, что я агент ГРУ РФ, что я – шпион, а также конспиратор и вербовщик. А я в ответ смеялся, - рассказывает Мехти. – Ведь они вели меня 3,5 года сначала тайно. Читали всю мою рабочую переписку, слушали разговоры, а я вел их с Италией, Бельгией, Голландией, Германией, Францией, Чехией… Это затем уже меня арестовали, вели, так называемое, следствие то закрытое, то открытое, привлекли 250 различных специалистов СБУ, министерства обороны и трех НИИ, чтобы составить один единственный текстовой документ размером 53 Кбайта. Представляете? На кого это рассчитано?
Мехти прошел 120 допросов. А его имя дважды вычеркивали из списков обмена.
- Вообще, я хочу вам сказать, вся, абсолютно вся, система СБУ – это финансовая афера, которая занимается исключительно дерибаном бюджетных денег. Там царит полный непрофессионализм и произвол, - говорит Мехти. - И задача у них только одна – грабить бюджет Украины. Также это абсолютно сгнившая судебная система, которую нужно уничтожить на корню. Это моя позиция и я буду выступать с ней везде. А на суде я сказал им только одно: вам никогда не согнуть меня и не сломать. О чем мне с ними говорить?
- Скажите, что помогало вам держаться в плену?
- Я был внутренне готов ко всему. Не стоит забывать из какой я семьи. Моя мама и три моих тетки прошли в общей сложности 31 год каторжного лагеря, как родственники врагов народа. Я помню многие их рассказы.
А помогали мне держаться работа и уверенность в собственной правде, а еще в том, что даже если меня убьют, то фамилии всех палачей станут известны. Я составил несколько копий заявлений, где указал тех, кто будет виновен, если меня обнаружат мертвым: начальника третьего отдела СБУ майора Маньковского, прокурора Панченко, судью Черняк, следователя по особо важным делам Гетьман. Я требовал привлечь их к ответственности. Это настоящие выродки, уж извините за прямоту. Многие заключенные, которых я встретил в тюрьме, по своим нравственным и моральным качествам, куда выше тех, кто их туда засадил.
А еще - вера в Бога. Там, в тюрьме, я постоянно молился.
Фото: strana.ua
В тюрьме изучил Уголовный и Процессуальный кодексы
- Какие методы дознания применяли в украинской тюрьме?
- Скажу сразу, меня пальцем не тронули. Никто даже не крикнул на меня ни разу. Дежурные, конвоиры все очень тепло и уважительно ко мне относились: «Держись, дедуля!», «Дедушка, когда на волю?», «Как ты, дедуля?» Такое же уважение было и от заключенных. А вот с офицерами и операми я не разговаривал. Пару раз ко мне подсаживали подсадных уток, чьей задачей было следить за мной и докладывать. Некоторые даже признавались мне в этом честно, на что я им отвечал: пиши, что хочешь.
Но я видел, что они делали с другими – пытки, избиения, унижения - я все это помню.
Спал я всего несколько часов. Ведь известно, тюрьма живет ночью. Это и почта, и разговоры людей. Но претензий я не предъявлял, лежал, молился, обдумывал свои планы, письма. В пять утра почта прекращалась и вот тогда я засыпал.
Но дело было не в этом. Воздействие было на психику. И хотя духом я не падал, но не выдержали мои зубы – они вдруг один за другим стали ломаться. Оставались острые пеньки, причинявшие острую боль. Я терпел. Врачей нам не предоставляли. Кроме того, мне необходим постоянный прием препаратов. Ничего этого не было.
Лучше бы вы дедушку Мехти не трогали!
- Мехти, я знаю, что вы проделали огромную работу в тюрьме. У вас есть опыт в судебной практике или юридическое образование?
- Нет, юридически я абсолютно безграмотный. Разве что подкован в части договоров на производство оборудования и т.д. Но это мне не помешало изучить уголовный кодекс, процессуальный, понять, какие статьи нарушены в отношении меня и обратить это против моих врагов. Каждую неделю я составлял несколько писем, которые направлял в ОБСЕ, военному прокурору, президенту Украины. Все это я отдавал открыто через спецчасть. Мысль моя была простая – письма скопируют и передадут тем, кто обозначен в этих заявлениях. То есть перечисленным в них прокурорам, следователям, начальникам отделов СБУ, судьям. Я требовал возбудить против них уголовные дела. Как их это бесило! Ведь самое страшное для них – гласность. Кроме того, я придумал, как не допустить их бегства в будущем в Европу, когда придет время платить по счетам. Так им и сказал: зря вы дедушку взяли, ох зря! Занимался бы я себе строительством, а так вы меня сами вынудили.
Кроме того, я писал в Парламентскую ассамблею Совета Европы, Красный Крест, Штайнмайеру. Последнему я открыто заявил, что Штаты виновны в развязывании гражданской войны на Украине, припомнил ему и подписанное Януковичем соглашение и то, как через два часа оно было нарушено.
Тюремный архив Мехти весит почти 30 кг. Он признается, что никогда не считал себя пленником, арестантом, только – бойцом.
- Четыре раза следователь Бережной меня просил подписать просьбу о помиловании, - признается он. - Я наотрез отказался что-либо просить у президента Украины. Я ни в чем не виноват и помилование, которое Зеленский недавно составил, мне не нужно. А когда Украина нас обменяла, я сказал ребятам рядом: а ведь нас не обменяли, мы вышли из окружения врага, понимаете?! И я знал про себя с самого начала, что лучше погибну, но не сдамся.
Последний патрон - не себе
У дедушки Миши большие планы, в числе которых книга обо всем, что ему довелось пережить.
- Я хочу выехать в Европу и рассказать обо всем, что тут творится. Я хочу потребовать, чтобы Украине запретили членство в Европе. Вот я – европеец, они – нет. Мне бояться нечего! Как можно было погубить самую цветущую, самую богатую республику Советского союза? Два моря, 15 портов, три судоходных реки, одна из которых идет в Европу, 4 атомные электростанции, развитая железная дорога – и все это разворовано, разграблено теми, кто называет себя патриотами. У меня это в голове не укладывается, может потому, что я всю жизнь строил, созидал. Но нельзя думать, что вся Украина такая, там есть думающие умные люди.
- Одним из таких был Олесь Бузина…
- Да, его убийство — это такое преступление, которому срока давности не будет. Я много читал его трудов, поражаясь колоссальными знаниями, эрудицией, талантом этого человека. Мне даже казалось, что он способен стать вторым Гоголем. Это немыслимо такого человека погубить. Соберите всех украинских президентов и все Кабинеты министров, они не стоят жизни Олеся! Это не просто убийство, это преступление против человечества.
- Вы мудрый человек, Мехти. Скажите, вы верите, что возмездие будет и те, кто развязал эту войну будут наказаны в этой жизни?
- Обязательно! Так и будет, никто от возмездия не уйдет. А дедушка Мехти будет бороться с этой подлой системой до конца, со всеми этими взяточниками, казнокрадами, убийцами. Моя цель – чтобы во всем мире СБУ признали террористической преступной организацией. У меня был один хороший друг и прощаясь мы с ним говорили друг другу: «До последнего патрона и последний патрон – не себе!»
- До последнего патрона, Мехти! Спасибо вам и ждем в Донецке!
Фото: Аргументы Недели