Целью захвата японцами Сибири было её нещадное разграбление

У Японии существовали не только геополитические, но и экономические соображения «относительно восточной части СССР»
Намеченное на май 1942 г. нападение на Советский Союз не состоялось. В японском руководстве всё ещё преобладало мнение о том, что войну не севере нужно начать при явном успехе гитлеровской Германии на западе и значительной переброске войск дальневосточной группировки на советско-германский фронт.
20 июля 1942 г. начальник оперативного управления Генерального штаба армии Синъити Танака записал в дневнике: «В настоящее время необходимо решить вопрос о принципах руководства войной в целом. Видимо, в 1942—1943 гг. целесообразно будет избегать решающих сражений (против США и Великобритании. – А.К.), вести затяжную войну. Операции против Советского Союза в настоящее время проводить нецелесообразно». Не рекомендовал выступать на севере и посол Японии в Москве Ёсицугу Татэкава.
Однако сторонники уничтожения СССР продолжали считать советско-германскую войну редчайшим шансом отторжения от Советского Союза его богатейших ресурсами восточных районов с последующим включением их в состав японской колониальной империи («Великой восточноазиатской сферой взаимного процветания»). Японский Институт тотальной войны в феврале 1942 г. представил правительству программу овладения восточными районами СССР. «В случае войны с Советским Союзом, — говорилось в ней, — использовать стратегическую обстановку на главных театрах войны противника и отдаленность от основных оперативных баз. Нанести максимально сильный первый удар, быстро уничтожить наличные силы и части усиления противника, стремясь к разрешению военного конфликта в короткий срок, и затем, захватив важные районы, вести затяжную войну».
Разработанный на 1942 г. Генштабом армии оперативный план войны против СССР имел ярко выраженный наступательный характер. Заместитель начальника штаба Квантунской армии (группы армий) Томокацу Мацумура свидетельствовал: «Генеральный штаб дал указание командованию Квантунской армии составить план операций против СССР (на 1942 г.) с общей целью оккупировать советское Приморье и уничтожить там авиационные базы. Направлением главного удара был определен Ворошилов.  В указаниях Генштаба Квантунской армии предписывалось вслед за оккупацией Приморья быть готовой к проведению последующих операций».

Рассчитывая на успех развернувшегося в середине июля 1942 г. германского наступления на южном участке советско-германского фронта, японский Генеральный штаб разработал более детальный план войны против СССР «Операция № 51». Согласно плану в операциях против советских войск на Дальнем Востоке предусматривалось использовать в общей сложности 30 пехотных дивизий. Замысел состоял в том, чтобы путём нанесения внезапного авиационного удара по аэродромам уничтожить советскую авиацию и, добившись господства в воздухе, силами трех полевых армий (1-й фронт) прорвать линию обороны советских войск на восточном направлении — южнее и севернее озера Ханка и захватить Приморье. Одновременно силами 2-го фронта (две полевые армии) надлежало форсировать Амур, прорвать линию обороны советских войск на северном направлении — западнее и восточнее Благовещенска и, овладев железной дорогой на участке Свободный — Завитинск, не допустить подхода подкреплений с запада. Осуществить операции предполагалось в течение двух месяцев.
В соответствии с этим планом штаб Квантунской армии разработал график проведения операций против СССР весной — летом 1942 года:
— начало сосредоточения и развертывания войск — день Х минус 5 дней;
— завершение развертывания — день Х минус 2 дня:
— переход границы — день Х;
— выход на южный берег реки Суйфыньхэ (Пограничная) — день Х плюс 8 — 10 дней;
— завершение первого этапа наступления — день Х плюс 21 день.

Перед Квантунской армией ставилась задача «опередить противника в подготовке к войне и создать положение, позволяющее по своему усмотрению нанести первыми удар в момент, благоприятный для разрешения северной проблемы».
В 1942 г. в ожидании «благоприятного момента» нападения на СССР командование Квантунской армии форсировало разработку в подчиненных ему специальных секретных лабораториях запрещённых бактериологического и химического оружия. Летом 1942 г. на встрече с корреспондентами ведущих японских газет заместитель начальника харбинского отделения спецслужбы полковник Асаока заявлял: «Стратегия Квантунской армии в отношении СССР не изменилась ни на йоту… Квантунская армия имеет реальную гарантию того, что война против СССР закончится успешно. Мы уже давно занимаемся разработкой нового оружия с целью применения его в военных действиях против СССР, и вот в последнее время, наконец, производство его налажено и в количественном отношении… Теперь остается совершенствовать качество, но это вопрос времени». В ожидании приказа о начале нападения на Советский Союз были размножены географические карты советских дальневосточных городов с указанием населенных пунктов, водоемов и других объектов бактериологического нападения. Бактериологическое оружие планировалось применять в первую очередь в районе Хабаровска, Благовещенска, Ворошилова (Уссурийска) и других городов. «Фактически это была необъявленная бактериологическая война против СССР, которая велась под видом эксперимента, — пишет японский публицист Сэйити Моримура. — Подобного рода эксперименты — и более крупные, и более мелкие по масштабу — проводились «отрядом № 100» постоянно».
Кроме того, в японской армии были созданы многочисленные склады химического оружия, велась подготовка военнослужащих к его массовому применению по специально разработанным уставам и наставлениям. Химическое оружие применялось при проведении японских операций в Китае. Планировалось широко использовать его и в ходе войны против Советского Союза.

В 1942 г. продолжалась разработка программ будущего разграбления советского Дальнего Востока и Сибири. В них особо оговаривалось: «Восточная Сибирь относится к той части земель, которые, естественно, должны быть включены в сферу Великой Восточной Азии по геополитическим соображениям… Кроме того, существуют глубокие экономические доводы относительно восточной части СССР». Так, в отношении намеченных к захвату советских территорий в «Программе тотальной войны первого периода. Строительство Восточной Азии» (раздел «Оккупированные районы и их важнейшие пункты») предусматривалось «удерживать позиции стратегического превосходства и принять безошибочные меры для овладения стратегическими ресурсами». Документ имел «приложение № 3», в котором перечислялись «важные пункты оккупации Восточной Сибири»:
1. Приморская область:
а) Владивосток, Мариинск, Николаев, Петропавловск и другие важные районы;
б) стратегическое сырье: Тетюхэ (железные руды), Оха и Эхаби (нефть), Советская Гавань, Артём, Тавричанка, Ворошилов (уголь).
2. Хабаровская область:
а) Хабаровск, Благовещенск, Рухлово и другие районы;
б) стратегическое сырье: Умарита (молибденовые руды), Кивда, Райчихинск, Сахалин (уголь).
3. Читинская область:
а) Чита, Карымская, Рухлово и другие районы;
б) стратегическое сырье: Халекинск (железные руды), Дарасун (свинцовые и цинковые руды), Гутай (молибденовые руды), Букачача, Терновский, Тарбога, Арбагар (уголь).
4. Бурят-Монгольская область:
а) Улан-Удэ и другие стратегические пункты.
В начале военных действий против СССР главной целью будущей военной администрации объявлялось «обеспечение бесперебойности снабжения армии». Затем предусматривалось «реорганизовать прежнюю плановую экономику, сделать упор на разработку естественных ресурсов, особенно добычу необходимых металлов и получение продовольственных ресурсов, переселить в оккупированные районы японцев, корейцев и маньчжуров, осуществить принудительное выселение местных жителей на север».
Однако планам превращения восточных районов нашей страны в японскую колонию не суждено было осуществиться. Ухудшение для японцев после поражения в июне 1942 г. в сражении за остров Мидуэй ситуации в войне на Тихом океане свидетельствовало о том, что вооружённая борьба на юге потребует концентрации всех сил империи. Не оправдались и надежды на успех немецкого наступления на южном фланге советско-германского фронта. Сталинградская битва завершилась сокрушительным поражением германских войск.
После Сталинграда военно-политическое руководство Японии было вынуждено в очередной раз отложить свои планы нападения на Советский Союз. Подтвердились предсказания разведывательного управления японского Генштаба о том, что СССР не покорится, и в 1942 г. стратегия выжидания наиболее выгодного момента, или, как говорили в Японии, стратегия «спелой хурмы», не даст своих плодов.
Тем не менее японское правительство продолжало угрожать восточным районам СССР нападением, что не позволяло советскому командованию использовать охранявшие дальневосточные границы войска и технику, которые были необходимы на советско-германском фронте. 15 мая 1942 г., все еще надеясь на помощь Японии с востока, посол Германии в Японии Ойген Отт доносил в Берлин: «…японское правительство всегда имеет в виду расширение военных приготовлений (против СССР)… а также для того, чтобы связать силы Советской России на Дальнем Востоке, которые она могла бы использовать в войне с Германией».
Проводимая в военные годы  политика  милитаристской Японии вела к затягиванию Великой Отечественной и Второй мировой войны, увеличению жертв советского и других народов. И отнюдь не Пакт о нейтралитете удерживал японское военно-политическое руководство от удара по Советскому Союзу с востока, как пытаются утверждать японские проправительственные историки  и некоторые их сторонники в России. Агрессивные японские планы были сорваны героическими защитниками Москвы, а затем Сталинграда. Этого не могут отрицать японские военные историки. Они признают: «В основе отношений между Японией и Германией лежала общая цель — сокрушить Советский Союз… В военном министерстве считали, что Япония должна способствовать военным успехам германской армии… Под верностью Тройственному пакту понималось стремление не уступать Англии и США, обуздать их силы в Восточной Азии, сковать советские войска на Дальнем Востоке и, воспользовавшись удобным моментом, разгромить их».
Разгром германских войск в Сталинградской битве убедил японских политиков и генералов в том, что момент, когда СССР, «подобно спелой хурме упадет к их ногам», не наступит. Составители насчитывающей свыше ста томов японской «Официальной истории войны в Великой Восточной Азии» приходят к выводу: «Советский Союз, ведя оборонительную войну против Германии, не ослабил свои военные силы на Востоке, сохранив группировку, равную Квантунской армии. Таким образом, Советскому Союзу удалось достичь цели — оборона на Востоке, избежав войны… Главным фактором явилось то, что Советский Союз, обладая огромной территорией и многочисленным населением, за годы предвоенных пятилеток превратился в мощную экономическую и военную державу».
Политическое решение высшего японского руководства о нападении на СССР в случае успеха немецких войск на советско-германском фронте, активная подготовка к нанесению удара по Советскому Союзу с востока, разработка планов разграбления нашей страны явились грубым нарушением заключенного в апреле 1941 г. Советско-японского пакта о нейтралитете. Это лишает современную Японию права, ссылаясь на него, выдвигать различные претензии к России, в том числе территориальные.