Девятибалльный штурм: 75 лет назад началась Берлинская операция
Две с половиной недели
16 апреля Красная армия вышла на рубеж Зееловских высот, последнего хорошо укрепленного плацдарма перед Берлином, и начала прорыв к столице рейха — до нее оставалось 60–70 км. Наступление растянулось широким фронтом на 300 км от Штеттина у Балтийского моря до Дрездена.
На следующий день войска 1-го Украинского фронта под командованием маршала Ивана Конева форсировали реку Нейсе и подошли к немецкой столице с юга. К 19 апреля 1-й Белорусский фронт под руководством маршала Георгия Жукова прорвал все три линии обороны на Зееловских высотах и Одере — путь на Берлин был открыт.
По данным, опубликованным на сайте Минобороны РФ, в состав немецкой группировки, оборонявшей столицу, входило 48 пехотных, четыре танковые и десять моторизованных дивизий, 37 отдельных полков и 98 отдельных батальонов, два отдельных танковых полка, другие соединения и части видов вооруженных сил и родов войск. Всего порядка 1 млн человек, 8 тыс. орудий и минометов, свыше 1,2 тыс. танков и штурмовых орудий, 3330 самолетов.
Красная армия превосходила противника числом людей в два с половиной раза, количеством танков — в шесть раз, самолетов — в два раза.
Главное превосходство советской армии было в опыте ведения боевых действий — под Берлин шли самые проверенные солдаты, участвовавшие во взятии других городов в Польше и Восточной Пруссии, рассказал военный историк, эксперт в области бронетехники времен Второй мировой войны Максим Коломиец. Моральный дух подкрепляло также осознание того, что победа близка.
— Говорить, что основной вклад внесли исключительно танковые войска, будет неправильным, важным было хорошее взаимодействие всех родов войск, особенно в условиях городских боев. Танки, заняв территорию, не удержат ее без пехоты, плюс им нужна артиллерия, чтобы подавить точки сопротивления, — отметил эксперт.
В полдень 20 апреля — 56-го дня рождения Адольфа Гитлера — советские войска приступили к штурму самого Берлина.
22 апреля фюрер в последний раз отказался покидать столицу, хотя такая возможность еще существовала — выезд из западной части был по-прежнему открыт. Кольцо замкнулось спустя три дня, когда 1-й Украинский и Белорусский фронты встретились в районе Бранденбурга.
Последние дни Гитлер провел в секретном бункере недалеко от рейхсканцелярии. Он переехал туда еще 15 января, спустя два дня после того, как Красная армия начала успешное наступление на Восточную Пруссию. Здесь же 30 апреля, когда начался штурм Рейхстага, он покончил жизнь самоубийством. А уже около 3:00 ночи 1 мая над Рейхстагом водрузили красное Знамя Победы.
После этого начальник немецкого генштаба Ганс Кребс запросил советскую сторону о перемирии, но Москва ответила отказом — только безоговорочная капитуляция. Кребс отказался, и наступление Красной армии продолжилось с новой силой.
2 мая капитулировал городской гарнизон Берлина, однако отдельные части нацистов и местное население продолжали попытки бежать на запад, в сторону войск союзников. Акт о безоговорочной капитуляции Германии был подписан 8 и 9 мая (сначала во французском Реймсе, затем по требованию Сталина в пригороде Берлина).
После взятия столицы рейха оставался последний укрепленный оплот противника в Чехии, с 6 по 11 мая продолжалась Пражская операция. В рамках недавнего заседания Валдайского клуба «Идейные конструкты Второй мировой в современном дискурсе» помощник президента РФ и руководитель РВИО Владимир Мединский отметил, что именно благодаря приказу маршала Конева не использовать артиллерию удалось сохранить исторический центр Праги при освобождении от нацистов. Недавний снос памятника маршалу он назвал «личным оскорблением народу России».
Без вариантов
Уличные бои в столице рейха шли трудно, с большими потерями — при штурме города погибло свыше 78 тыс. советских солдат. Немцы потеряли почти 150 тыс. людей убитыми.
Потому среди части историков и военных экспертов разошлась версия, что Берлин следовало «игнорировать», пройти к Эльбе, соединиться с американцами и брать город осадой. Якобы таким образом удалось бы избежать больших потерь.
Штурм столицы был оправданной и единственно верной стратегией, уверен научный руководитель Российского военно-исторического общества (РВИО) Михаил Мягков. Эксперт пояснил «Известиям», что аналогичные версии с осадой выдвигались сразу после войны, но подобные рассуждения не учитывают динамику и реалии того времени.
— Пока Берлин держался, пока в нем оставался Гитлер, Вторая мировая война в Европе не могла быть окончена. К столице были стянуты не только части вермахта, но прибалтийские, скандинавские эсэсовцы всех мастей, они были готовы держаться до последнего. Чем быстрее мы взяли Берлин, тем быстрее окончилась война, тем меньше людей мы потеряли за каждый новый день боев и тем меньше составили наши общие потери, — подытожил историк.
Гонка за Берлин
24 апреля, когда советские войска еще не вошли в центр Берлина, Генрих Гиммлер обратился к союзникам через шведского дипломата Фольке Бернадотта с просьбой о перемирии, однако безуспешно. На следующий день состоялась историческая встреча на Эльбе — военные СССР и США пересеклись в районе Торгау, в 140 км к югу от Берлина.
В тот же день 1-й Украинский и Белорусский фронты уже форсировали реку Шпрее и вошли в центр города.
Михаил Мягков напомнил, что еще 1 апреля Уинстон Черчилль написал письмо Франклину Рузвельту, где указал на необходимость взять Берлин первыми. Немцы сами рассчитывали использовать свою столицу в качестве «яблока раздора», чтобы рассорить союзников и выиграть время.
В тот же день Иосиф Сталин задал вопрос советским маршалам Жукову и Коневу: кто же будет брать Берлин, мы или союзники? Жуков ответил: брать будем мы и возьмем его раньше союзников.
— И Рузвельт, и главнокомандующий армией союзников в Европе Дуайт Эйзенхауэр подошли к этому вопросу ответственно, понимая, что Красная армия находится в 60 км от Одера, а им до Берлина после Арденнской операции не менее 600 км. Эйзенхауэр, как военный человек, понимал стратегическую ситуацию в Европе, осознавал, что разгром Германии зависит от разгрома Берлина и что советская армия нацелена на взятие столицы первой, поэтому он отказался от планов брать столицу, — отметил эксперт.
Он также подчеркнул, что именно из этого времени берут свое начало истоки холодной войны.
Ключи от Берлина
Льву Николаевичу Литвинову через четыре месяца исполнится 100 лет. В апреле 1945 года он участвовал в Берлинской операции — восстанавливал мосты над Одером в районе крепости Кюстрин — «ключа к Берлину».
— 18 марта мы были в 90 км от столицы рейха, там, где река Варта впадает в Одер, нам поручили начать восстановление мостов в районе Кюстрина. Это решающий переход, поскольку через него на фронт шло всё необходимое для дальнейшего штурма Берлина, требовалось восстановить железнодорожное сообщение. Мы восстановили переправу за два дня, пустили первый поезд. Но уже через два дня по тревоге нас подняли, оказалось, все три моста взорваны — хотя никакой бомбежки не было, а конструкции покорежены взрывами. Как немцам удалось разрушить охраняемые мосты — до сих пор загадка. Они ведь специально подождали, пока мы восстановим мосты, пока все рабочие оттуда уйдут, затем подкрались и разрушили. Я, возможно, единственный оставшийся в живых из тех, кто помнит эту историю, — отметил ветеран.
Кюстринские мосты были впоследствии отстроены за двое суток. 22 марта войска 1-го Белорусского фронта взяли кюстринскую группировку немцев в окружение, что открыло прямую дорогу на Берлин. Лев Николаевич участвовал во взятии столицы, а после войны и в ее восстановлении.
«Даже у меня у самого ощущение, что в Берлин входят не просто дивизии и корпуса, а что через него сейчас проходит во всех направлениях целая Россия» — так о Берлинской операции написал ее свидетель писатель Константин Симонов. Тогда, 75 лет назад, «целой России» удалось всего за 17 дней продвинуться на 200 км вглубь Германии, захватить трехмиллионный Берлин, не размениваясь на споры с союзниками, и положить конец Великой Отечественной войне.
Обложка: Фото: ТАСС/Иван Шагин
Подпишитесь на рассылку
Подборка материалов с сайта и ТВ-эфиров.
Комментарии