Япония начинает контрнаступление на Россию по вопросам истории?

Работавший ранее спецкором японской правонационалистической газеты «Санкэй симбун» в Москве Рёсукэ Эндо, естественно, с ведома и поощрения руководства издания предпринял присущую этому изданию провокацию, чуть ли не потребовав от России и ее народа «покаяться» за вступление СССР в 1945 году по настоятельным просьбам союзников — США и Великобритании — в войну против состоявшей в тесном союзе с нацистской Германией и фашисткой Италией и проводившей антисоветскую политику милитаристской Японии.

У меня нет ни малейшего желания вступать в полемику с японским журналистом, видимо, недостаточно подготовленным с точки зрения исторической науки к объективному анализу ситуации, приведшей к решению руководства СССР ответить на просьбы союзников о помощи в разгроме не желавшей капитулировать Японии. А вот нашему читателю хочу напомнить, что, вступив в войну на Дальнем Востоке, Советский Союз значительно приблизил окончание Второй мировой войны и сократил неизбежные в случае ее затягивания большие дополнительные жертвы.

Так как автору этих строк неоднократно доводилось затрагивать в своих публикациях тему о значении участия СССР в войне с Японией, и эти публикации легко можно найти, например, на ленте ИА REGNUM, ограничимся мнением по этому поводу наших зарубежных коллег.
В 1945 году американские военные стратеги исходили из того, что даже если разработанный план высадки войск США на Японские острова под кодовым названием «Даунфол» был бы осуществлен, не было уверенности, что «могущественная Квантунская армия, находясь почти на полном самообеспечении, не будет продолжать борьбу». Командующий англо-американскими войсками на Тихом океане и Дальнем Востоке американский генерал Дуглас Макартур также считал, что войска США «не должны высаживаться на острова собственно Японии, пока русская армия не начнет военные действия в Маньчжурии». Крупный военный и политический деятель США генерал армии Джордж Маршалл указывал: «Важность вступления России в войну заключается в том, что оно может послужить той решающей акцией, которая вынудит Японию капитулировать». Так и произошло.
Даже занимавший откровенно антисоветские позиции президент США Гарри Трумэн признал: «Мы очень желали, чтобы русские вступили в войну против Японии». В своих мемуарах он отмечал, что «вступление России в войну становилось все более необходимым для спасения сотен тысяч американцев».
Непредвзятый анализ сложившейся в августе 1945 года военно-политической ситуации на Дальнем Востоке заставляет даже непримиримых критиков Советского Союза признавать очевидные факты. Так, в изданном в 2005 году научном исследовании причин принятия японским правительством решения о капитуляции профессор Калифорнийского университета (США) этнический японец Цуёси Хасэгава признает определяющее влияние вступления СССР в войну на решение императора принять условия капитуляции. В заключительной части своего труда «В погоне за врагом. Сталин, Трумэн и капитуляция Японии» он пишет: «Сброшенные на Хиросиму и Нагасаки две атомные бомбы не являлись определяющими при принятии Японией решения капитулировать. Несмотря на сокрушительную мощь атомных бомб, их было недостаточно для изменения вектора японской дипломатии. Это позволило сделать советское вторжение. Без вступления Советского Союза в войну японцы продолжали бы сражаться до тех пор, пока на них не были бы сброшены многочисленные атомные бомбы, не осуществилась бы успешная высадка союзников на острова собственно Японии или продолжались бы воздушные бомбардировки в условиях морской блокады, что исключило бы возможность дальнейшего сопротивления».

Это мнение в своей статье в авторитетном журнале «Форин полиси», озаглавленной «Победу над Японией одержала не бомба, а Сталин», разделяет Уорд Уилсон, автор книги «Пять мифов о ядерном оружии». Он указывает, что летом 1945 года американская авиация разбомбила обычными бомбами — целиком или частично — 66 японских городов, разрушения были колоссальные, в некоторых случаях сравнимые с разрушениями при атомных бомбардировках. 9−10 марта в Токио выгорело 16 квадратных миль, погибли около 120 тыс. человек. Хиросима лишь на 17-м месте по разрушениям городской территории (в процентном отношении). Автор пишет: «Что же встревожило японцев, если их не волновали ни бомбежки городов в целом, ни атомная бомбардировка Хиросимы конкретно? Ответ прост — это был СССР».
И далее: «Традиционная версия, что Япония капитулировала из-за Хиросимы, удобна, так как она удовлетворяет эмоциональные потребности и США, и самой Японии. Какую выгоду извлекли США из традиционной версии? Репутация военной мощи США значительно улучшилась, влияние дипломатии США в Азии и во всем мире возросло, безопасность США окрепла… Напротив, если бы причиной капитуляции считалось вступление СССР в войну, Москва смогла бы утверждать, что за четыре дня ей удалось то, чего США не могли добиться четырегода, и представления о военной мощи и дипломатическом влиянии СССР окрепли бы… В период холодной войны утверждения, что СССР сыграл решающую роль, были бы равны «пособничеству врагу», — считает Уилсон.
Не отвергая значения атомных бомбардировок, приблизивших капитуляцию Японии, нельзя согласиться с тем, что именно они определили исход войны. Это признавалось и видными политическими деятелями Запада. Так, занимавший в годы Второй мировой войны пост премьер-министра Великобритании Уинстон Черчилль заявлял: «Было бы ошибочным полагать, что судьба Японии была решена атомной бомбой».
Не выдерживает критики и версия о том, что Советский Союз «выступил против уже поверженной Японии», что Квантунская армия была ослаблена и практически не оказывала сопротивления. Размещенные на территории Маньчжурии и Кореи японские вооруженные силы, хотя частично и перебрасывались на другие фронты, сохраняли свою боевую мощь и до конца войны оставались наиболее обученной и хорошо оснащенной группировкой сухопутных войск, на которую военно-политическое руководство Японии возлагало большие надежды в планах продолжения «войны до победного конца». В связи с этим по меньшей мере недоумение вызывают утверждения некоторых японцев о том, что на момент вступления СССР в войну в Маньчжурии якобы оставалось лишь 300-тысячная группировка японских войск. И это при том, что одних военнопленных солдат и офицеров Квантунской армии насчитывалось 640 тыс. человек.

Зашоренным антисоветизмом и русофобией японцам, вроде г-на Эндо, для которых мнение авторитетных ученых, похоже, ничего не значит, можно напомнить остающийся, по моим наблюдениям, неизвестным подавляющему большинству японцев рескрипт Верховного главнокомандующего японскими армией и флотом императора Хирохито «К солдатам и матросам» от 17 августа 1945 года, с которым он обратился к войскам с приказом сложить оружие. В нем основной причиной капитуляции он называл вступление в войну Советского Союза, атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки не упоминались. В рескрипте говорилось: «Теперь, когда в войну против нас вступил и Советский Союз, продолжать сопротивление означает поставить под угрозу саму основу существования нашей империи».
Фактом истории, который столь нелюбим японскими националистами, является то, что Красная армия Советского Союза внесла решающий вклад в разгром японских сухопутных сил на континенте. Советский блицкриг лишил японское руководство шансов на переброску в метрополию войск из Китая, тем самым сорвав планы кровопролитного «сражения за метрополию», предотвратил развязывание милитаристской Японией бактериологической и химической войны, что спасло миллионы человеческих жизней, в том числе самих японцев.
Другой давно навязшей в зубах темой «разоблачения» Советского Союза Эндо избрал проблему пленения и использования на работах по восстановлению разрушенной войной советской экономики солдат и офицеров разгромленной советскими войсками Квантунской армии. Он безапелляционно назвал «государственным преступлением» «интернирование Советским Союзом японских военнопленных, часть из которых погибла и пропала без вести в советских лагерях». Поясним, что японские правые продолжают называть плененных Красной армией японских солдат и офицеров не пленными, а именно «интернированными». Хотя по всем законам войны они были взяты в плен на поле боя с оружием в руках, а потому подобное наименование является очередной выдумкой японской пропаганды, призванной убедить японцев в чуть ли не безвинности японских военных, насильно вывезенных на советскую территорию для использования в качестве рабочей силы.
Но возомнивший себя вправе самолично выносить вердикт истории по вопросам, в которых в научном плане, похоже, несилен, журналист Эндо, с большой вероятностью, просто не знает, что идея временного использования солдат Квантунской армии на трудовом фронте в СССР принадлежала вовсе не Иосифу Сталину, как утверждают в Японии, а высшему японскому руководству.

Стремясь не допустить вступления Советского Союза в войну на Дальнем Востоке, японское правительство разработало перечень уступок, на которые был готов пойти Токио ради сохранения Москвой нейтралитета. Эти уступки предусматривалось предложить высшему советскому руководству на предстоявших, как на то рассчитывали в японском правительстве, переговорах в Москве личного эмиссара императора Хирохито, трижды занимавшего пост премьер-министра Японии, члена императорской фамилии князя Фумимаро Коноэ. Заметим, что уступки, кроме всего прочего, допускали и возвращение СССР ранее принадлежавших Российской империи Южного Сахалина и Курильских островов, о чем по понятным причинам не любят вспоминать в Стране восходящего солнца.
Разрабатывая летом 1945 года документ «Принципы проведения мирных переговоров с Советским Союзом», японские лидеры были готовы в качестве репараций направить японских военнослужащих в трудовые лагеря. В «Принципах…», в частности, говорилось: «Мы демобилизуем дислоцированные за рубежом вооруженные силы и примем меры к их возвращению на родину. Если подобное будет невозможно, мы согласимся оставить личный состав в местах его настоящего пребывания». В «пояснительной записке» есть комментарий данного положения: «Рабочая сила может быть предложена в качестве репараций». Отсюда явствует, что идея использовать труд японских военнопленных для восстановления советской экономики в действительности возникла не в Москве, а среди ближайшего окружения императора.
В заключение обратим внимание на то, что выдвинутые «обвинения», на наш взгляд, являются началом контрпропагандистской кампании в ответ на требование Москвы признать японским правительством законные итоги войны и с этих позиций продолжать переговоры о заключении мирного договора. Эта компания будет нарастать и в связи с тем, что в Японии видят, как верховная российская власть сопротивляется предложениям общественности восстановить празднование в нашей стране никем не отмененного «Дня Победы над Японией — 3 сентября». Причиной сопротивления прямо называется стремление «не обижать Японию». Хотя речь идет не о победе над японским народом, а о разгроме осуждаемого большинством современных японцев жестокого милитаристского режима. Об этом прямо говорилось в «Открытом письме президенту РФ В.В. Путину», в котором более ста подписантов из числа политических деятелей, ветеранов войны и военной службы, ученых, общественных деятелей просили содействия президента в восстановлении исторической справедливости и уважения к павшим на полях войны с Японией советским солдатам и офицерам. Однако, к большому сожалению, это письмо было, что называется, «спущено» в нижестоящие министерства и ведомства, откуда пришли напоминающие отписки формальные ответы. А комитет Госдумы по обороне в одном из своих ответов по данному вопросу договорился до того, что-де негоже отмечать победу… достигнутую с применением оружия массового уничтожения, то есть атомных бомб. Получается, стесняться испепеления японцев в атомном пожаре должны не американцы, которые, кстати, упорно отказываются признавать как преступление сознательное убийство сотен тысяч невинных мирных жителей Хиросимы и Нагасаки, а мы, русские. При такой «логике» не стоит удивляться, что среди японских школьников есть и такие, кто считает, что атомные бомбы на Японию сбросил Советский Союз…

Токио — Москва