Мое интервью газете «СПб ведомости». Книга «Кризис. Как это делается» произвела на редакцию этой уважаемой питерской газеты столь сильное впечатление, что на новом тираже, прямо на обложке появилась дополнительная надпись: «Рекомендовано газетой Санкт-Петербургские ведомости».
Вставить ссылку в блог
Выпускник Ленинградского инженерно-экономического института имени Пальмиро Тольятти (нынешний ИНЖЭКОН) Николай Стариков – не профессиональный литератор и не дипломированный историк. Однако его книги на исторические темы не залеживаются на полках магазинов. Интерес у читателей вызывают уже их названия: «От декабристов до моджахедов», «Кто заставил Гитлера напасть на Сталина?», «Шерше ля нефть», «Кризис: как это делается».
– Николай, как вы, инженер-экономист, стали писателем, автором книг, посвященных сложным проблемам истории и политики?
– Историей я интересовался всегда. А в политике мой реальный опыт – участие в выборах депутатов ЗакСа в 2002 году. Это во многом и стало толчком к будущему творчеству: кое-что приоткрылось в политической кухне питерского масштаба, многое повернулось абсолютно другой стороной, нежели прежде. Так проснулся интерес к политической аналитике, а от нее к анализу событий исторических – один шаг. Появилась первая книга, ее неожиданно издали и столь же неожиданно предложили продолжить в аналогичном ключе.
– На исторические темы в России пишут многие – от Карамзина, Данилевского, Лажечникова и Ключевского до Пикуля, Акунина, Сосноры и Радзинского. А как бы вы определили жанр, в котором работаете?
– Это очень закрученная смесь геополитики, экономики, истории России и других стран. Ведь когда мы пытаемся изучать историю в отрыве от политики, политику в отрыве от экономики, то чуть ли не на каждом шагу возникают белые пятна, встают вопросы, на которые трудно дать ответы. При таком подходе бывает трудно уловить тенденции, истинные причины происходящего, его закономерность. Иное дело, если сопоставить даты отдельных событий, их последствия, аргументы конкретных политиков. При таком подходе многое становится понятным. Одна из моих целей – показать читателю, как на самом деле принимаются важные политические решения, что скрыто от наших глаз на большой политической кухне.
– Давайте сразу приведем пример подобного решения.
– Пожалуйста. Возьмем недавние события вокруг американской авиабазы «Манас» в Бишкеке. Большое недоумение у многих вызвало открытие там транспортного аэропорта, который, по сути, будет выполнять те же самые функции по транзиту грузов для контингента США в Афганистане, что и прежняя, закрытая по решению киргизских властей военная база. Как же, мол, так: мы в России по достоинству оценили твердость позиции официального Бишкека в этом вопросе, считали это победой своей дипломатии в СНГ, и вдруг такой поворот. Ясно ведь, что не только и не столько консервы будут транспортировать через эту перевалочную базу американцы. Получается, российские дипломаты тут проиграли?
Считаю, что на самом деле нет. В политике, как и в карточной игре, все время нужны какие-то козыри, которые позволят обеспечить итоговый успех. Группировка НАТО в Афганистане очень зависима от поставок оружия, боеприпасов, продовольствия, оборудования извне. Для таких поставок есть два пути: либо по железной дороге, либо воздухом, но через Россию и центральноазиатские страны СНГ. Пакистанский вариант транзита сейчас выглядит анекдотично: американцы платят деньги афганцам, и те на свой страх и риск везут грузы через Пакистан, где вовсю орудуют талибы и другие воинствующие исламские формирования. Это не снабжение, а просто беда. Если лишить США возможности транзита через «Манас», то фактически можно поставить под сомнение пребывание их войск в Афганистане. Значит, продавливая через Бишкек решение о закрытии базы, Россия создает Америке серьезнейшую проблему. Тема для переговоров США открыта, и при этом у России на руках оказывается козырь: от нас зависят все дальнейшие решения по «Манасу».
– Притом что Киргизия, согласившись закрыть базу США, получила российский кредит, а потом вдруг снова фактически эту базу открыла...
– А Россия очень мягко на это отреагировала. Почему? Полагаю, что тут – пример межгосударственных закулисных договоренностей, озвучивать которые не принято. Хотя для России в этом вопросе нет ничего позорного. Дело в том, что России сегодня нужен вход на афганскую территорию. Об этом открыто не говорят, но это необходимо для более эффективной борьбы с наркотрафиком. Наша задача – максимально заблокировать каналы доставки наркотиков еще до того, как курьеры минуют наши границы. Известно к тому же, что некоторые пути доставки связаны как раз с базами США и наркотики часто попадают в Европу на американских военно-транспортных самолетах. Характерно, что объемы наркоторговли в Афганистане возросли с входом туда американцев в 40 раз.
Если мы получим доступ в Афганистан, то можно будет вести там специфическую антинаркотическую работу: договариваться с отдельными племенами, блокировать ущелья. Нужно работать там силами спецслужб, возможно, через каких-то своих советников – очень аккуратно, внимательно. Недавно Сергей Лавров подписал на эту тему соглашение с афганским коллегой, которое широко не освещалось. И это совпало как раз с событиями вокруг «Манаса». Я считаю, что это не случайно: получить некий карт-бланш на действия в Афганистане можно только с санкции США и НАТО. Отсюда вывод: мы закрываем глаза на ситуацию с базой в Киргизии, через которую по-прежнему будут идти военные грузы. А в обмен получаем некоторые сферы влияния в Афганистане.
– Какими сведениями вы пользуетесь?
– Поскольку я пишу как о прошлом, так и о том, что случилось вчера, то выбор источников информации, естественно, отличается. Сведения о событиях прошлого черпаю исключительно из мемуаров их участников и очевидцев. Ну а то, что касается современности, базируется на публикациях в СМИ и на ресурсах Интернета. В своих последних книгах, посвященных мировому финансово-экономическому кризису, я сознательно даю ссылки на материалы сети, чтобы любой читатель смог самостоятельно обратиться к ним, взять те же куски «мозаики», что и автор. Пусть каждый построит свое «панно», может быть, отличающееся от моего.
Архивами я не пользуюсь: это для ученых, для тех, кто хочет сделать какие-то сенсационные открытия. И спорить, полемизировать с учеными я не собираюсь, ориентируясь только на массового читателя. Историческая же научная литература – совсем иное, ее читать очень трудно, она пишется исключительно для самих историков. Хотя если какой-то профессиональный историк меня в чем-то опровергнет, выдвинув свои аргументы, буду этому только рад и обязательно прислушаюсь.
В геополитике, считаю, сенсационных открытий вовсе не требуется. Здесь с прошлых веков принципиально ничего не изменилось: те же стратегические цели, те же основные игроки.
– Тут опять не обойтись без конкретных примеров...
– Как только Россия где-то наступала на хвост своим геополитическим противникам, так тут же обострялись внутренние проблемы страны. Сюда впрыскивались громадные финансовые ресурсы, чтобы вызвать волну террора, подорвать политическую стабильность. Накануне Берлинского конгресса 1878 года, изменившего выгодные для России и славянского мира условия мира с Турцией, пытаются убить Александра II, аналогичный всплеск терактов можно наблюдать в начале ХХ века, когда наша страна стала едва ли не самой могучей европейской державой. А что, спрашивается, изменилось сегодня? Стоило на саммите БРИК в Екатеринбурге фактически приговорить американский дол-лар, как тут же грохнуло на Кавказе – покушение на Евкурова, громкие убийства в Дагестане и в той же Ингушетии.
Когда дипломатические меры воздействия на Россию оказываются недостаточно эффективными, в ход пускаются иные средства, известные еще с XVIII, XIX веков, – поддержка сепаратистов, экстремистов, организация политических убийств. Потому для меня нет сомнений в том, кто стоит за покушением на Евкурова – по большому счету те же, кто организовывал в начале ХХ века убийства министров внутренних дел Сипягина и Плеве. Экстремистское подполье в нашей стране всегда имело самые прочные связи с британскими, а позже с американскими спецслужбами.
– Вернемся, однако, к источникам информации. Насколько можно доверять тем же мемуарам – ведь их писали люди отнюдь не беспристрастные. Скажем, о том, каким плохим был Петр III, мы знаем из мемуаров Екатерины II и Дашковой, но обе они – активные участницы переворота 1762 года...
– Разумеется, читать любые мемуары нужно с определенной долей скепсиса. И мои книги, кстати, тоже. Мемуаристы, считаю, вообще часто пишут то, что сами не всегда хорошо понимают. Они могли видеть какие-то события, но не знать их подоплеки. А вот если у тебя есть определенный механизм восприятия всего происходящего в мире, то через него и чужие мемуары будут выглядеть по-иному. И станет понятным то, что доселе казалось загадочным: почему, например, страны Запада странно себя вели в начале второй мировой войны, почему столь же странно вело себя Временное правительство между февралем и октябрем 1917-го и т. д.
Я для себя выстроил определенную цепь взаимосвязей между тем, что происходило вокруг нашей страны 300, 200, 100 лет назад и позже. И если начинаешь задумываться, то ничего принципиально нового не появилось. Скажем, после распада СССР мы наблюдали то же самое, что и после распада Российской империи: те же самые противоречия, те же межнациональные конфликты. Разве армяно-азербайджанский спор вокруг Нагорного Карабаха возник в конце 1980-х? Нет, в период гражданской войны там тоже лилась кровь по тем же самым причинам. А большая Кавказская война XIX века – она разве не похожа на наши чеченские кампании?
– Над чем работаете сейчас?
– Над книгой, посвященной трагедии 22 июня 1941 года. Считаю эту будущую свою работу самой важной и самой главной. Задачей ставлю ответить на вопрос, почему 22 июня явилось для нашей страны такой трагедией? При этом очень хочется поставить большой и жирный крест на спекуляциях Виктора Суворова и его последователей, утверждающих, что Сталин хотел первым напасть на гитлеровскую Германию. Пора покончить с этой, считаю гнусной, фальсификацией нашей истории. К слову сказать, место проживания господина Суворова-Резуна и его служба британской разведке, информацию которой он переваривает и не без определенного таланта излагает, очень хорошо укладываются в то, о чем я говорил выше, – в ту теорию, которая выстраивается для объяснения очень многих и большей частью трагических событий российской истории.
Ссылка на интервью
Вставить ссылку в блог
Выпускник Ленинградского инженерно-экономического института имени Пальмиро Тольятти (нынешний ИНЖЭКОН) Николай Стариков – не профессиональный литератор и не дипломированный историк. Однако его книги на исторические темы не залеживаются на полках магазинов. Интерес у читателей вызывают уже их названия: «От декабристов до моджахедов», «Кто заставил Гитлера напасть на Сталина?», «Шерше ля нефть», «Кризис: как это делается».
– Николай, как вы, инженер-экономист, стали писателем, автором книг, посвященных сложным проблемам истории и политики?
– Историей я интересовался всегда. А в политике мой реальный опыт – участие в выборах депутатов ЗакСа в 2002 году. Это во многом и стало толчком к будущему творчеству: кое-что приоткрылось в политической кухне питерского масштаба, многое повернулось абсолютно другой стороной, нежели прежде. Так проснулся интерес к политической аналитике, а от нее к анализу событий исторических – один шаг. Появилась первая книга, ее неожиданно издали и столь же неожиданно предложили продолжить в аналогичном ключе.
– На исторические темы в России пишут многие – от Карамзина, Данилевского, Лажечникова и Ключевского до Пикуля, Акунина, Сосноры и Радзинского. А как бы вы определили жанр, в котором работаете?
– Это очень закрученная смесь геополитики, экономики, истории России и других стран. Ведь когда мы пытаемся изучать историю в отрыве от политики, политику в отрыве от экономики, то чуть ли не на каждом шагу возникают белые пятна, встают вопросы, на которые трудно дать ответы. При таком подходе бывает трудно уловить тенденции, истинные причины происходящего, его закономерность. Иное дело, если сопоставить даты отдельных событий, их последствия, аргументы конкретных политиков. При таком подходе многое становится понятным. Одна из моих целей – показать читателю, как на самом деле принимаются важные политические решения, что скрыто от наших глаз на большой политической кухне.
– Давайте сразу приведем пример подобного решения.
– Пожалуйста. Возьмем недавние события вокруг американской авиабазы «Манас» в Бишкеке. Большое недоумение у многих вызвало открытие там транспортного аэропорта, который, по сути, будет выполнять те же самые функции по транзиту грузов для контингента США в Афганистане, что и прежняя, закрытая по решению киргизских властей военная база. Как же, мол, так: мы в России по достоинству оценили твердость позиции официального Бишкека в этом вопросе, считали это победой своей дипломатии в СНГ, и вдруг такой поворот. Ясно ведь, что не только и не столько консервы будут транспортировать через эту перевалочную базу американцы. Получается, российские дипломаты тут проиграли?
Считаю, что на самом деле нет. В политике, как и в карточной игре, все время нужны какие-то козыри, которые позволят обеспечить итоговый успех. Группировка НАТО в Афганистане очень зависима от поставок оружия, боеприпасов, продовольствия, оборудования извне. Для таких поставок есть два пути: либо по железной дороге, либо воздухом, но через Россию и центральноазиатские страны СНГ. Пакистанский вариант транзита сейчас выглядит анекдотично: американцы платят деньги афганцам, и те на свой страх и риск везут грузы через Пакистан, где вовсю орудуют талибы и другие воинствующие исламские формирования. Это не снабжение, а просто беда. Если лишить США возможности транзита через «Манас», то фактически можно поставить под сомнение пребывание их войск в Афганистане. Значит, продавливая через Бишкек решение о закрытии базы, Россия создает Америке серьезнейшую проблему. Тема для переговоров США открыта, и при этом у России на руках оказывается козырь: от нас зависят все дальнейшие решения по «Манасу».
– Притом что Киргизия, согласившись закрыть базу США, получила российский кредит, а потом вдруг снова фактически эту базу открыла...
– А Россия очень мягко на это отреагировала. Почему? Полагаю, что тут – пример межгосударственных закулисных договоренностей, озвучивать которые не принято. Хотя для России в этом вопросе нет ничего позорного. Дело в том, что России сегодня нужен вход на афганскую территорию. Об этом открыто не говорят, но это необходимо для более эффективной борьбы с наркотрафиком. Наша задача – максимально заблокировать каналы доставки наркотиков еще до того, как курьеры минуют наши границы. Известно к тому же, что некоторые пути доставки связаны как раз с базами США и наркотики часто попадают в Европу на американских военно-транспортных самолетах. Характерно, что объемы наркоторговли в Афганистане возросли с входом туда американцев в 40 раз.
Если мы получим доступ в Афганистан, то можно будет вести там специфическую антинаркотическую работу: договариваться с отдельными племенами, блокировать ущелья. Нужно работать там силами спецслужб, возможно, через каких-то своих советников – очень аккуратно, внимательно. Недавно Сергей Лавров подписал на эту тему соглашение с афганским коллегой, которое широко не освещалось. И это совпало как раз с событиями вокруг «Манаса». Я считаю, что это не случайно: получить некий карт-бланш на действия в Афганистане можно только с санкции США и НАТО. Отсюда вывод: мы закрываем глаза на ситуацию с базой в Киргизии, через которую по-прежнему будут идти военные грузы. А в обмен получаем некоторые сферы влияния в Афганистане.
– Какими сведениями вы пользуетесь?
– Поскольку я пишу как о прошлом, так и о том, что случилось вчера, то выбор источников информации, естественно, отличается. Сведения о событиях прошлого черпаю исключительно из мемуаров их участников и очевидцев. Ну а то, что касается современности, базируется на публикациях в СМИ и на ресурсах Интернета. В своих последних книгах, посвященных мировому финансово-экономическому кризису, я сознательно даю ссылки на материалы сети, чтобы любой читатель смог самостоятельно обратиться к ним, взять те же куски «мозаики», что и автор. Пусть каждый построит свое «панно», может быть, отличающееся от моего.
Архивами я не пользуюсь: это для ученых, для тех, кто хочет сделать какие-то сенсационные открытия. И спорить, полемизировать с учеными я не собираюсь, ориентируясь только на массового читателя. Историческая же научная литература – совсем иное, ее читать очень трудно, она пишется исключительно для самих историков. Хотя если какой-то профессиональный историк меня в чем-то опровергнет, выдвинув свои аргументы, буду этому только рад и обязательно прислушаюсь.
В геополитике, считаю, сенсационных открытий вовсе не требуется. Здесь с прошлых веков принципиально ничего не изменилось: те же стратегические цели, те же основные игроки.
– Тут опять не обойтись без конкретных примеров...
– Как только Россия где-то наступала на хвост своим геополитическим противникам, так тут же обострялись внутренние проблемы страны. Сюда впрыскивались громадные финансовые ресурсы, чтобы вызвать волну террора, подорвать политическую стабильность. Накануне Берлинского конгресса 1878 года, изменившего выгодные для России и славянского мира условия мира с Турцией, пытаются убить Александра II, аналогичный всплеск терактов можно наблюдать в начале ХХ века, когда наша страна стала едва ли не самой могучей европейской державой. А что, спрашивается, изменилось сегодня? Стоило на саммите БРИК в Екатеринбурге фактически приговорить американский дол-лар, как тут же грохнуло на Кавказе – покушение на Евкурова, громкие убийства в Дагестане и в той же Ингушетии.
Когда дипломатические меры воздействия на Россию оказываются недостаточно эффективными, в ход пускаются иные средства, известные еще с XVIII, XIX веков, – поддержка сепаратистов, экстремистов, организация политических убийств. Потому для меня нет сомнений в том, кто стоит за покушением на Евкурова – по большому счету те же, кто организовывал в начале ХХ века убийства министров внутренних дел Сипягина и Плеве. Экстремистское подполье в нашей стране всегда имело самые прочные связи с британскими, а позже с американскими спецслужбами.
– Вернемся, однако, к источникам информации. Насколько можно доверять тем же мемуарам – ведь их писали люди отнюдь не беспристрастные. Скажем, о том, каким плохим был Петр III, мы знаем из мемуаров Екатерины II и Дашковой, но обе они – активные участницы переворота 1762 года...
– Разумеется, читать любые мемуары нужно с определенной долей скепсиса. И мои книги, кстати, тоже. Мемуаристы, считаю, вообще часто пишут то, что сами не всегда хорошо понимают. Они могли видеть какие-то события, но не знать их подоплеки. А вот если у тебя есть определенный механизм восприятия всего происходящего в мире, то через него и чужие мемуары будут выглядеть по-иному. И станет понятным то, что доселе казалось загадочным: почему, например, страны Запада странно себя вели в начале второй мировой войны, почему столь же странно вело себя Временное правительство между февралем и октябрем 1917-го и т. д.
Я для себя выстроил определенную цепь взаимосвязей между тем, что происходило вокруг нашей страны 300, 200, 100 лет назад и позже. И если начинаешь задумываться, то ничего принципиально нового не появилось. Скажем, после распада СССР мы наблюдали то же самое, что и после распада Российской империи: те же самые противоречия, те же межнациональные конфликты. Разве армяно-азербайджанский спор вокруг Нагорного Карабаха возник в конце 1980-х? Нет, в период гражданской войны там тоже лилась кровь по тем же самым причинам. А большая Кавказская война XIX века – она разве не похожа на наши чеченские кампании?
– Над чем работаете сейчас?
– Над книгой, посвященной трагедии 22 июня 1941 года. Считаю эту будущую свою работу самой важной и самой главной. Задачей ставлю ответить на вопрос, почему 22 июня явилось для нашей страны такой трагедией? При этом очень хочется поставить большой и жирный крест на спекуляциях Виктора Суворова и его последователей, утверждающих, что Сталин хотел первым напасть на гитлеровскую Германию. Пора покончить с этой, считаю гнусной, фальсификацией нашей истории. К слову сказать, место проживания господина Суворова-Резуна и его служба британской разведке, информацию которой он переваривает и не без определенного таланта излагает, очень хорошо укладываются в то, о чем я говорил выше, – в ту теорию, которая выстраивается для объяснения очень многих и большей частью трагических событий российской истории.
Ссылка на интервью
Подпишитесь на рассылку
Подборка материалов с сайта и ТВ-эфиров.
Можно отписаться в любой момент.
Новые публикации
Комментарии