Как война пришла на Дальний Восток

78 лет назад жители дальневосточных регионов нашей страны встретили первый день Великой Отечественной войны по-разному: выпускников военных училищ срочно вызвали по тревоге, а простые граждане были уверены — война продлится всего месяц. Алексей Волынец специально для DV — о том, как война пришла в дома жителей Дальнего Востока.
География подарила Дальнему Востоку несколько часов мирной жизни. Если 22 июня 1941 года на западных границах СССР о войне в четыре часа утра возвестили разрывы бомб и снарядов, а большая часть населения Советского Союза узнала о нападении гитлеровской Германии из сообщения по радио около полудня, то жители Дальнего Востока успели прожить то роковое воскресенье в мире до самого вечера.
Первое официальное сообщение о начале войны прозвучало в 12 часов 15 минут по московскому времени. Во Владивостоке начинался восьмой час вечера, а для Камчатки последняя секунда мирного времени истекла в 21 час 15 минут.
Конечно, военные узнали о грозных событиях гораздо раньше — так, в штаб Тихоокеанского флота шифровка из Москвы о боевой готовности пришла в 9 часов утра по владивостокскому времени. Но все гражданские и даже большинство военнослужащих на Дальнем Востоке в тот день наслаждались обычной мирной жизнью до вечера.
Амурская область и Еврейская автономная область 
Из областных центров современного Дальневосточного федерального округа первое несекретное сообщение о начале Великой Отечественной войны получили в Благовещенске, столице Амурской области. Это была телеграмма ТАСС с сообщением о начале войны для газеты «Амурская правда». Её приняла телеграфистка Алевтина Мельникова 22 июня 1941 года около 18 часов вечера по местному времени.
Вырезка из владивостокской газеты, 1941 год // Государственный архив Приморского края
Как позднее воспоминала сама Алевтина Марковна, сначала она выполнила свои профессиональные обязанности — передала телеграфное сообщение дальше, в Хабаровск и Владивосток — и только после заплакала в голос: «Немцы, немцы на нас напали!». Рядом с телеграфисткой в те минуты находился журналист «Амурской правды» Иван Беляев. Как вспоминает Алевтина Мельникова: «Он обнял меня и говорит: „Не плачь, Алечка, не плачь. У нас такая сильная армия, мы не пропустим немцев далеко“. Но он ошибся…»
Сегодня телеграфный аппарат Морзе, на котором Алевтина Мельникова приняла первое на Дальнем Востоке сообщение о начале Великой Отечественной войны, хранится в Амурском областном краеведческом музее.
Вскоре после телеграммы ТАСС известие о конце мирной жизни неслось из всех радиорепродукторов. Тот день настолько врезался в память, что очевидцы запомнили на десятилетия даже погоду. Накануне ночью берега Амура накрыл циклон с громом и молниями, но 22 июня 1941 года до самого вечера погода была тёплой и солнечной.
Ольга Орлова, тогда девочка-подросток, так вспоминала эти минуты в Благовещенске: «Отправила мама меня торговать молоком в гарнизон. И вот я стою, жёны командиров покупают молоко. И вдруг сообщение о войне. Ой, как все рыдали. Всё бросили — все эти сумки, всё на свете. И я бегом домой рыдать. Девчонка, ничего не понимаю. Просто все женщины кричали, рыдали…».
Биробиджан, столица Еврейской автономной области, был тогда небольшим строящимся посёлком на 30 тысяч жителей. О начале войны здесь сообщил радиорепродуктор на углу улиц Октябрьская и Ленина. Очевидцам тех минут запомнились тревожные гудки паровозов, раздавшиеся в гнетущей тишине сразу после замолкшего радио.
Вырезка из владивостокской газеты, 1941 год // Государственный архив Приморского края
Хабаровский край 
Хабаровчане слушают объявление о начале войны по радио 22 июня 1941 года // из фондов ХКМ им. Н.И. Гродекова
Воскресенье 22 июня 1941 года в Хабаровске отдыхали с размахом — в городе гастролировал кукольный театр из Москвы и цирковая труппа Макса Борисов, самого известного в те годы укротителя тигров и львов. Старейший на Дальнем Востоке кинотеатр «Совкино» на улице Муравьева-Амурского показывал новый фильм «Макар Нечай» — острую для тех времён производственную драму из жизни учёных-растениеводов…
Но завершилось воскресенье совсем на иной ноте. Наталья Егоровна Смирнова тогда находилась на учебной практике в Хабаровске и так вспоминала семь часов вечера 22 июня: «Около громкоговорителя стали собираться люди. Я, как и мои подруги, подошла поближе к рупору и услышала речь Молотова о нападении Германии на Советский Союз. Какого-либо волнения не было, как и паники. Было сложно поверить в то, что началась война… Многих, как и меня, волновал вопрос о возможном нападении Японии. Ведь граница была совсем близка! И всё же реакция на всё происходящее оставалась у многих людей сдержанной. После обращения министра иностранных дел заиграли военные марши…»
Вопрос хабаровчан о Японии не был случайным — тогда японские войска находились всего в нескольких сотнях метров от города, на другом берегу Амура. Отношения СССР и империи самураев в те годы балансировали на грани большой войны, и Хабаровск задолго до 22 июня 1941 года стал прифронтовым городом. Ведь первый фронт Советского Союза в годы Второй мировой войны был создан ровно за год до нападения гитлеровской Германии. 21 июня 1940 года приказом Наркомата обороны СССР им стал Дальневосточный фронт со штабом в Хабаровске.
Накануне начала Великой Отечественной войны высшее командование Красной армии докладывал Сталину: «Советскому Союзу необходимо быть готовым к борьбе на два фронта: на западе против Германии и на востоке против Японии как открытого противника или противника, занимающего позицию вооруженного нейтралитета, всегда могущего перейти в открытое столкновение…»
Поэтому для Хабаровского края и Приморья начало Великой Отечественной войны обернулось прежде всего оборонительными мероприятиями на случай, если вслед за гитлеровцами на нас нападут и японцы.
Владивосток и Приморье
Владивостокские школьники во время занятий по стрельбе, лето 1941 года // Государственный архив Приморского края
День 22 июня 1941 года выдался солнечным и для Приморского края. Очевидцы запомнили, что в тот воскресный вечер в кинотеатре «Уссури» на Светланской улице показывали какую-то необычайно смешную американскую кинокомедию. Название не запомнилось, зато навсегда врезался в память тот миг, когда в зале неожиданно включился свет и недоуменное ворчание зрителей прервал крик: «Мужчины! Все на выход. В первую очередь — военные».
На улице уже гремел центральный в городе радиорепродуктор на здании по Светланской, 47, транслировавший выступление наркома иностранных дел Молотова: «Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну…»
Для Михаила Болтянского, тогда 24-летнего курсанта, тот воскресный день 22 июня 1941 года запомнился первым выходным после выпуска из пехотного училища во Владивостоке: «Мы надели парадную форму: сапоги сверкают, ремни скрипят, кубики в петлицах, ох, что ты… Когда идет выпуск из училища, все девки слетаются как мотыльки… В воскресенье с девушками мы пришли в парк. Лето, музыка, мороженое, вокруг улыбки, глаза сверкают у всех… Вдруг нам кто-то говорит: „Товарищи командиры, всем явиться на новостную площадку…“ Сирена завыла, связные бегают. Мы сначала равнодушно отнеслись, мол, опять комиссары будут болтать. Хотели не ходить вовсе, но потом решили перестраховаться. А там уже: „Гарнизонная тревога! Германия вероломно нарушила границы Советского Союза…“ Война!»
Радио в те годы было далеко не везде, телефонная связь тоже была редкостью, не везде могли услышать и сирены тревоги. Поэтому для военных за пределами Владивостока разработали свою оригинальную систему сигнализации — в случае тревоги в воздух поднимался старый бомбардировщик ДБ, выкрашенный в ярко алый цвет.
Объявление в газете о сборе средств для фронта // Государственный архив Приморского края
Самолёт тогда ещё был редкостью и предметом искреннего восхищения, за пролетавшими в небе крылатыми машинами следили все от мала до велика. Тем более сложно было не заметить солнечным ясным вечером 22 июня 1941 года кружащую в небе яркую машину, необычной расцветки. И красный самолёт принёс сигнал тревоги даже тем, кто в тот воскресный день уехал отдыхать в сопки далеко от Владивостока и других приморских поселений.
Якутия и Магадан 
Приморье и земли на Амуре, находясь далеко от начавшихся 22 июня боёв, ощущали тревогу от близкой границы с воинственной тогда Японией. Зато земли Крайнего Севера находились за сотни и тысячи километров от любой военной опасности. Леонид Лачков, тогда школьник в городе Алдан, «столице» якутских золотопромышленников, так воспоминал тот день: «Война для алданцев была так далека, что все говорили: «Это на месяц, а там армии Буденного и Ворошилова порубают немцев и войдут в Берлин! «Все хорошо знали тогда песню «Если завтра война…» У нас, подростков, была одна мечта — скорее бы на фронт!»

В Магадане воскресенье 22 июня 1941 года должно было запомниться как день открытия первого в городе парка культуры и отдыха. Это событие торжественно отметили в полдень по местному времени. Вечером городской кинотеатр показывал новый фильм «Ветер с востока» о присоединении Западной Украины к СССР. Премьера картины в Москве состоялась еще в феврале 1941 года, в Магадан она добралась только в июне.
Пока зрители смотрели «Ветер с востока», ветры с запада принесли в город весть о начале войны. Для Магадана в тот миг часы уже пробили 9 вечера. Вскоре тысячи горожан собрались в только что открытом парке — начавшийся на закате стихийный митинг завершился лишь 23 июня в два часа ночи по местному времени.
Сахалин
В 1941 году нашей стране принадлежала лишь северная половина Сахалина, а южная со времен неудачной русско-японской войны была японской территорией. В Сибири, Татарстане и Башкирии нефть тогда еще не добывали, и северный Сахалин, наряду с нефтепромыслами Кавказа, был одним из основных источников «чёрного золота» в СССР. Поэтому именно нефть стала главной темой митинга, начавшегося в посёлке Оха на самом севере острова после восьми часов вечера, когда здесь узнали о начале войны — «Дадим больше нефти для наших боевых кораблей, танков и самолетов!»
Не случайно строительство стратегического нефтепровода с острова на материк местные жители вскоре назовут «Сахалинским фронтом». Немецкая разведка будет активно интересоваться обстановкой на этом «фронте», настойчиво принуждая своих японских союзников добывать информацию о сахалинской нефти.
Урок военной подготовки для женщин, лето 1941 года © Государственный архив Приморского края
Но вечером 22 июня 1941 года сахалинцы обо всём этом еще не подозревали. Областной драматический театр в городе Александровске-Сахалинском, тогда столице области, в то воскресенье давал новый спектакль «Василиса Мелентьева» по пьесе Александра Островского. На третьем акте драму из времён Ивана Грозного остановило сообщение о войне…
В отдалённых поселках северного Сахалина о войне узнали лишь через сутки. «У нас выпускной бал был 22 июня 1941 года, я в первый раз девочку поцеловал. Было состояние абсолютного счастья и полноты жизни», — вспоминал последний мирный день Николай Асеев, тогда школьник из посёлка Мгачи под Александровском-Сахалинским. Спустя четыре года он вернётся в родной посёлок на костылях, едва выжив после тяжелого ранения в бою у границы с Германией.
Камчатка и Чукотка 
Эти края были самыми далёкими географически от начавшийся войны. В то время они составляли единый регион — «Чукотский национальный округ» входил в состав Камчатской области, которая, в свою очередь, являлась частью Хабаровского края.
Петропавловск-Камчатский встретил 22 июня 1941 года гуляниями горожан в парке на Никольской сопке. Утром в бухту Петропавловска вошла шхуна «Нажим», она занималась зверобойным промыслом, добычей тюленей и морских котиков в Охотском море — тогда ещё никто не знал, что этот корабль погубит война, в победном 1945 году он подорвётся на сорванной штормами морской мине.
Регионы Дальнего Востока в войну работали для фронта, поставляя продукты и боеприпасы // Государственный архив Приморского края
До позднего вечера 22 июня 1941 года здесь не знали и о войне. Для тех, кто в девять вечера не успел услышать радио, газета «Камчатская правда» к полуночи выпустила специальную листовку под заголовком «Дадим врагу достойный отпор!» Но в маленькие посёлки на западном побережье полуострова, где не было радио, известия о войне пришли только 24 июня.
На Чукотке о войне узнают ещё позднее. Если в бухте Провидения о грозных событиях, начавшихся в 7000 км к западу, узнали около десяти часов вечера 22 июня благодаря радистам ледокола «Красин», стоявшего здесь в ожидании новой арктической экспедиции, то до самых отдалённых поселков Чукотки страшная весть добиралась несколько суток. О начавшейся войне там не знали вплоть до 27 июня 1941 года.