9785
Хроники лжи "Ельцин-центра": "Пермь-36. Отражение" - первые шаги для реабилитации "власовцев"?
Источник: Накануне
В "Ельцин-центре" продолжили бороться за права "невинно" репрессированных, явно "следуя" призывам президента России не нагнетать страсти в обществе, не обострять вопросы истории и вести дискуссии в ключе примирения. 16 января прошел премьерный показ документального фильма Сергея Качкина "Пермь-36. Отражение", в основе которого лежат истории трех заключенных упомянутой колонии, а также история самого "единственного в России музея, посвященного памяти жертв политических репрессий". И все это, по словам автора фильма, отражает нынешнее положение в стране. Хотя что действительно отражает этот фильм – большой вопрос. Подробнее – в материале Накануне.RU.
16 января в "Ельцин-центре" показали ленту "Пермь-36. Отражение", автором, оператором и режиссером которой выступил Сергей Качкин. Казалось бы, в 2017 г., в столетие Октября, можно обойтись и без фильма про якобы невинно загубленных политзаключенных, но в "президентском учреждении", вероятно, не нашли ничего лучше, кроме как показать фильм, в котором дураками представлены и современные коммунисты, и коммунисты прошлого, и сквозит выражение "красно-коричневые", что намекает на то, чем был Советский проект для диссидентов. Но обо всем по порядку.
Документальная лента длиною в 100 минут, на которую было потрачено пять лет, ожидалось, должна быть громкой, сильной, качественной, в конце концов. Однако фильм сам по себе слабый – неловкое повествование с долгими "многозначительными" паузами, вступления а-ля "cмеркалось" и прочие художественные изыски. В общем, не под стать семимиллиардному "ЕЦ".
Анонс фильма "центр" дал такой:
"В центре сюжета – истории трех бывших политзаключенных лагеря "Пермь-36". Рабочий Виктор Пестов был осужден за антисоветскую деятельность, литературовед Михаил Мейлах – за хранение запрещенной в СССР литературы, правозащитник Сергей Ковалев – за работу над выпуском еженедельника по правам человека в СССР. Спустя годы герои вновь возвращаются в лагерь, ныне музей, чтобы принять участие в форуме "Пилорама". Не брезгуя провокацией, молодые коммунисты активно протестуют против существования музея и форума, рьяно вступая в дискуссии с бывшими диссидентами. Со временем им удается привлечь внимание общественности и власти, отчего над музеем сгущаются тучи".
В целом, смысл фильма среди историй трех "узников совести" и ситуации вокруг либерального форума "Пилорама" как-то теряется. Автор зачастую и сам не может сказать, о чем фильм. С одной стороны, он говорит, что "Пилорама" отражала состояние современного общества, которое расколото на несколько лагерей, с другой стороны, фильм отражает ностальгию граждан по Советскому Союзу, с третьей стороны, надо ведь автору как-то эту ностальгию отбить? Поэтому автор пытается доказать, что в СССР все было ужасно, ну и, наконец, Сергей Качкин ранее сам признавался, что просто боится, что "все может вернуться обратно". Вот такой разброс "вокруг да около", хотя, вероятно, что-то под этим скрыто еще. Например, русскоязычная обложка делает акцент на форуме, но англоязычная – на политических репрессиях СССР. К тому же кино идет с английскими субтитрами. И нашим, и вашим?
Кроме историй бывших заключенных, в фильме идет повествование и про ту самую колонию "Пермь-36", и про форум "Пилорама", которые не раз оскандалились за несколько лет. Про скандалы, конечно, нет ни слова, про то, что АНО "Пермь-36" был признан иностранным агентом и безуспешно пытался снять с себя это "почетное" звание – тоже. А ведь когда-то участники фестиваля сожгли копию Знамени Победы, проводили закрытые антисоветские дискуссии, где называли патриотов – стадом. Почему же автор не представил в фильме главных виновников закрытия "Пилорамы" — пермских общественных активистов? На показе киноленты в Перми режиссер ответил, что просто не хотел беседовать с теми, кто не разделяет его идеалов. Вот такое документальное кино, вот такой "плюрализм мнений".
И это, как было заявлено на нескольких интернет-площадках, было снято на "народные деньги". Действительно, после пяти лет съемок Сергей Качкин начал сбор средств на одной из краудфандинговых платформ в России. Требовалось собрать почти 500 тыс. руб. на монтаж, цветокоррекцию, звукорежиссуру и покупку прав на музыку. Акционерами на сайте стали 70 человек. Это вам не краудфандинг на фильм "28 панфиловцев" – около 35 млн руб. собрали более чем 35 тыс. граждан. Это все пустое, а вот "Пермь-36. Отражение" – это реально "народный фильм".
Хотя, вероятно, есть и еще один более щедрый единомышленник. Возможно, им является немецкий фонд "Bosch Robert Stiftung", что может указывать на прямую заинтересованность германской стороны в тиражировании сведений, содержащихся в фильме. Как стало известно Накануне.RU, неоднократно фиксировались факты выезда немецких дипломатов и представителей некоммерческих организаций в Пермь с целью проведения встреч с бывшими работниками музея "Пермь-36". В рамках указанных встреч руководство консульского учреждения высказывало заинтересованность в продолжении деятельности АНО. При этом, после ликвидации АНО, по совету представителей германского консульства, бывшие сотрудники "Пермь-36" продолжили работу по финансируемым иностранными грантодателями проектам. И о "неназванном меценате" также написал сам Сергей Качкин в заключительных титрах. Совпадение?
В "Ельцин-центре" фильм встретили активисты движения "Патриоты" – "пугали" либералов портретами Сталина, а также напоминали, кто сидел в колонии в подавляющем большинстве - по сведениям из многочисленных источников, контингент как минимум на 60% состоял из осужденных за измену Родине – полицаев, бандеровцев, "лесных братьев", карателей, привлеченных за шпионаж – и прочих "не политических".
Вероятно, эта тема поднималась постоянно на протяжении создания и представления фильма, отчего Сергей Качкин начинает нервничать. Но об этом позже. Забавной деталью премьеры 16 января стало то, что все, кто покупали билеты на фильм про заключенных непосредственно в "ЕЦ", получали свой "порядковый" номер.
Первым "невинно" репрессированным перед зрителями предстает Виктор Пестов из Екатеринбурга. Его история проста донельзя – мать работала в КГБ, а он решил собрать подпольную антигосударственную организацию "Свободная Россия". Раньше в "Ельцин-центре" он рассказывал про то, как занимался "по полные уши антисоветчиной" и "сломал судьбу матери", так и в фильме спокойно пояснял, что вел антигосударственную деятельность. В итоге он был арестован в мае 1970 г., мать уволили из силовых органов, отец подал на развод. Как сказал в 2014 г. Сергей Качкин в одном из интервью – "система сломала их семью".
Кроме того, Пестов является членом общества "Мемориал", консультантом АНО "Пермь-36" и одним из подписантов письма "украинских интеллектуалов" в защиту музея, которое вместе подписали и члены УПА и УНА-УНСО (запрещенные в РФ организации). Возможно, поэтому он пришел на премьеру в столь интересной одежде.
Другим персонажем стал Михаил Мейлах. Его история также проста – собирал запрещенную зарубежную литературу, так называемый "тамиздат", потом бежал от следствия, но в итоге его поймали. Акцент в его истории делается на том, что он собирал книги, которые сейчас можно получить в свободном доступе – Набокова, Мандельштама, Солженицына. Но он сам говорит, что его дело занимало 6 томов. Что же осталось "за кадром"? Фильм умалчивает.
Наконец, завершает повествование "безвинных узников совести" ныне известный Сергей Ковалев, автор таких высказываний как: "Демократия — это не власть большинства, а права меньшинств!", "Жить надо не по правилам, жить надо по совести". Они также есть в фильме.
Он не рассказывает, за что его арестовали, он лишь рассуждает о протестной активности "из-за стыда за страну", о самоуважении, из чего как будто должно сложиться впечатление, что он-то уж точно "узник совести".
В общем, дела политзэков в фильме не представлены, в них никто не разбирался, а если и есть какое-то упоминание о них, то, конечно, исключительно со слов самих осужденных – обычный ход в подобных кинолентах. Зачем рассказывать все? Зачем говорить, что в этом исправительно-трудовом лагере сидели реальные преступники, осужденные по действовавшим нормам закона? Как рассказывал в 2012 г. Анатолий Терентьев, полковник МВД в отставке, который в 1972-1975 гг. был куратором колонии №36 по линии МВД, все рассказы про "узников совести" в колонии – лишь рассказы:
"Пишут про "узников совести" каких-то. А большая часть тех, кто там содержались, - это бывшие полицейские, это "власовцы", это бывшие украинские националисты, белорусские "ребята", которые помогали немцам на оккупированных территориях, это "ОУНовцы", это те, которые воевали в составе дивизии СС "Галичина", это те, которые воевали в составе "Ваффен СС", "Лесные братья" были со всех республик (латыши, литовцы, эстонцы), солдаты, осужденные за воинские преступления … И они все это называют лагерем "политических".
Он же рассказывал, как "тяжко" приходилось жить заключенным:
"Сидел Ковалев за антисоветскую агитацию и пропаганду. В колонии набивал ТЭНы утюгов. Рядом был Лысьвенский турбогенераторный завод, там был цех по изготовлению утюгов. Вот 36-я колония занималась как раз набивкой ТЭНов, и он там работал. Выполнял план на 102%, чтобы ему дополнительно деньги дали. Это крохоборы, каких свет не видывал. Попробуй там чего-то не доплати, копейку, двадцать копеек, он будет судиться, он на все изойдет, чтобы эти 20 копеек получить".
Столь же "кошмарные" условия, кстати сказать, описывал и сам Виктор Пестов, но не в фильме – как писало в 2015 г. агентство "Регнум", этот персонаж проводил на фестивале "После Пилорамы" экскурсию по музею "для своих":
"Детали для утюгов — работа непыльная. Я боялся, что пошлют на лесоповал. Думал, если попаду на лесоповал, то не выживу там. А когда приехал — ха! Условия нормальные. Соблюдали КЗОТ! Если вредное производство, то молоко давали. Если молока нет — сгущенка. Плохо, что ли? Норма была 840 штук в день. … И вот, значит, парни там работают, "ля-ля-тополя" друг с другом, обсуждают что-то, даже и не глядя, это все делают. Я думал: "Как же они так? Можно же пальцы себе повредить". Я когда перешел, я эти 840 штук… всю смену там колупаюсь. Ну, где-то месяц я так, а потом уже я эти 840 до обеда — и также — "ля-ля-тополя". После обеда я уже иду на пилораму, там Юрка Васильев, мой друг, работал. Я говорю: "Юра, я тут загораю, если эти появятся, ты щелкани". Я загораю, отдыхаю. Он: "Надзиратели!" Я — раз, встаю, прохожу через те цеха и иду в цех… Я им говорил: "Я норму сделал!" А они: "Все равно вы должны быть на рабочем месте". Я говорю: "Зачем?" Они: "Такой порядок". И я, значит, иду на свое рабочее место — просто сижу, жду. Так что нормально было".
Какой кошмар, "нормально" – это ведь не "отлично"! Но, наконец, 100 минут кончились, и можно было задать вопросы режиссеру. На вопрос об английских субтитрах и потенциальных зарубежных зрителях, а также о том, что может рассказать режиссер о "лесных братьях", бандеровцах, сидевших в колонии, Сергей Качкин начал как будто нервничать и защищаться:
"А почему вас это интересует? Почему вас всех интересуют бандеровцы? Я об этом вообще не упоминаю. Вот я не понимаю, зачем я буду вам на этот вопрос отвечать, он абсолютно провокационный. Так? Про английские субтитры я отвечу – да, я живу в рыночных условиях, мне нужно каким-то образом вернуть затраченные средства, я хочу, чтобы фильм этот был показан не только в нашей стране, в нашей стране – обязательно, но и за пределами нашей страны для того, чтобы телеканал его какой-нибудь купил. Потому что в нашей стране не существует рынка, к сожалению, просто по экономическим условиям. ... Мы открытая страна, да? Субтитры есть на французском языке, я хочу еще сделать на немецком языке, я хочу, чтобы мы… не знаю… Слушайте, по-моему, это нормально...".
Неизвестно, кого "всех нас" "интересуют бандеровцы", но "всех их" они явно не интересуют. И, видимо, в "Ельцин-центре" выстроилась определенная логика ответов на неудобные вопросы – называть спрашивающих либо "циниками и дебилами", либо "провокаторами"?
Не лишним будет отметить и "переобувание" режиссера – в 2014 г. он рассказывал о планах:
"Я рассчитываю, что после того, как фильм пройдет в фестивальном прокате, его покажут по федеральным телеканалам. В нем нет никакой крамолы. Если один из героев в интервью говорит мне, что Путин находится у власти нелегально, то это в фильм не войдет. Если оставить эту фразу, в Европе к моему фильму будет больший интерес, однако делать себе имя на Западе на теме политрепрессий, ну, как-то эгоистично. Гораздо лучше показать этот фильм на телевидении, чтобы миллионы людей посмотрели и вспомнили, что происходило в нашей стране".
Тем не менее, на вопрос о бандеровцах ответил Виктор Пестов, который подошел позже к спрашивающему и "популярно" объяснил:
"Насчет бандеровцев я тебе вот что могу сказать – в нашем лагере было 190 человек, из них бандеровцев было плюс-минус человек 20-30. Они, кстати, тоже были политзэки, и у них статьи-то – за антисоветскую агитацию и пропаганду, то же самое. Они-то сейчас получили пенсии, героев, пятое-десятое, только мы - вот что получили (показал дулю). Их оценили – прибалтов оценили, украинцев, всех. А у нас - как были в грязи, так и сидим в грязи".
Вот за что боролись "узники совести" – развал страны ради пенсии, наград и "пятого-десятого". Бандеровцев и лесных братьев на Украине и в Прибалтике, наконец-то, оценили (!), а в нашем темном государстве националистов не ценят. Вот так беда...
Не оставил этого вопроса и "коллега" выступающего, некий слушатель из зала, "завсегдатай" "ЕЦ":
"Слушай, я бандеровцев с трех лет и до сих пор встречаю, приличные люди, уж лучше тебя! Я с детства среди них жил – на Урале, в Магадане, где ни бывал – везде были, по Сибири, по Уралу. Нормальные люди".
Так почему Сергей Качкин не снял фильм про этих "нормальных людей", раз их всех "оценили"? Почему он спокойно называет коммунистов "красно-коричневыми" и говорит о своей боязни, но как будто не против бандеровцев, по крайней мере, не хочет их обсуждать? Ответ напрашивается простой: потому что это вкладывается в логику реабилитации преступников и очернения советского прошлого. Как говорил в 2016 г. о возможности реабилитации "власовцев" представитель "ЕЦ" Никита Соколов, так, видимо, и делаются первые шаги?
Показать "невинно" репрессированных, оставить за кадром огромное количество реальных преступников – вот уже как будто и почва для начала "обсуждения". Но об этом ли говорил президент?
В "Ельцин-центре" продолжили бороться за права "невинно" репрессированных, явно "следуя" призывам президента России не нагнетать страсти в обществе, не обострять вопросы истории и вести дискуссии в ключе примирения. 16 января прошел премьерный показ документального фильма Сергея Качкина "Пермь-36. Отражение", в основе которого лежат истории трех заключенных упомянутой колонии, а также история самого "единственного в России музея, посвященного памяти жертв политических репрессий". И все это, по словам автора фильма, отражает нынешнее положение в стране. Хотя что действительно отражает этот фильм – большой вопрос. Подробнее – в материале Накануне.RU.
16 января в "Ельцин-центре" показали ленту "Пермь-36. Отражение", автором, оператором и режиссером которой выступил Сергей Качкин. Казалось бы, в 2017 г., в столетие Октября, можно обойтись и без фильма про якобы невинно загубленных политзаключенных, но в "президентском учреждении", вероятно, не нашли ничего лучше, кроме как показать фильм, в котором дураками представлены и современные коммунисты, и коммунисты прошлого, и сквозит выражение "красно-коричневые", что намекает на то, чем был Советский проект для диссидентов. Но обо всем по порядку.
Документальная лента длиною в 100 минут, на которую было потрачено пять лет, ожидалось, должна быть громкой, сильной, качественной, в конце концов. Однако фильм сам по себе слабый – неловкое повествование с долгими "многозначительными" паузами, вступления а-ля "cмеркалось" и прочие художественные изыски. В общем, не под стать семимиллиардному "ЕЦ".
Анонс фильма "центр" дал такой:
"В центре сюжета – истории трех бывших политзаключенных лагеря "Пермь-36". Рабочий Виктор Пестов был осужден за антисоветскую деятельность, литературовед Михаил Мейлах – за хранение запрещенной в СССР литературы, правозащитник Сергей Ковалев – за работу над выпуском еженедельника по правам человека в СССР. Спустя годы герои вновь возвращаются в лагерь, ныне музей, чтобы принять участие в форуме "Пилорама". Не брезгуя провокацией, молодые коммунисты активно протестуют против существования музея и форума, рьяно вступая в дискуссии с бывшими диссидентами. Со временем им удается привлечь внимание общественности и власти, отчего над музеем сгущаются тучи".
В целом, смысл фильма среди историй трех "узников совести" и ситуации вокруг либерального форума "Пилорама" как-то теряется. Автор зачастую и сам не может сказать, о чем фильм. С одной стороны, он говорит, что "Пилорама" отражала состояние современного общества, которое расколото на несколько лагерей, с другой стороны, фильм отражает ностальгию граждан по Советскому Союзу, с третьей стороны, надо ведь автору как-то эту ностальгию отбить? Поэтому автор пытается доказать, что в СССР все было ужасно, ну и, наконец, Сергей Качкин ранее сам признавался, что просто боится, что "все может вернуться обратно". Вот такой разброс "вокруг да около", хотя, вероятно, что-то под этим скрыто еще. Например, русскоязычная обложка делает акцент на форуме, но англоязычная – на политических репрессиях СССР. К тому же кино идет с английскими субтитрами. И нашим, и вашим?
Кроме историй бывших заключенных, в фильме идет повествование и про ту самую колонию "Пермь-36", и про форум "Пилорама", которые не раз оскандалились за несколько лет. Про скандалы, конечно, нет ни слова, про то, что АНО "Пермь-36" был признан иностранным агентом и безуспешно пытался снять с себя это "почетное" звание – тоже. А ведь когда-то участники фестиваля сожгли копию Знамени Победы, проводили закрытые антисоветские дискуссии, где называли патриотов – стадом. Почему же автор не представил в фильме главных виновников закрытия "Пилорамы" — пермских общественных активистов? На показе киноленты в Перми режиссер ответил, что просто не хотел беседовать с теми, кто не разделяет его идеалов. Вот такое документальное кино, вот такой "плюрализм мнений".
И это, как было заявлено на нескольких интернет-площадках, было снято на "народные деньги". Действительно, после пяти лет съемок Сергей Качкин начал сбор средств на одной из краудфандинговых платформ в России. Требовалось собрать почти 500 тыс. руб. на монтаж, цветокоррекцию, звукорежиссуру и покупку прав на музыку. Акционерами на сайте стали 70 человек. Это вам не краудфандинг на фильм "28 панфиловцев" – около 35 млн руб. собрали более чем 35 тыс. граждан. Это все пустое, а вот "Пермь-36. Отражение" – это реально "народный фильм".
Хотя, вероятно, есть и еще один более щедрый единомышленник. Возможно, им является немецкий фонд "Bosch Robert Stiftung", что может указывать на прямую заинтересованность германской стороны в тиражировании сведений, содержащихся в фильме. Как стало известно Накануне.RU, неоднократно фиксировались факты выезда немецких дипломатов и представителей некоммерческих организаций в Пермь с целью проведения встреч с бывшими работниками музея "Пермь-36". В рамках указанных встреч руководство консульского учреждения высказывало заинтересованность в продолжении деятельности АНО. При этом, после ликвидации АНО, по совету представителей германского консульства, бывшие сотрудники "Пермь-36" продолжили работу по финансируемым иностранными грантодателями проектам. И о "неназванном меценате" также написал сам Сергей Качкин в заключительных титрах. Совпадение?
В "Ельцин-центре" фильм встретили активисты движения "Патриоты" – "пугали" либералов портретами Сталина, а также напоминали, кто сидел в колонии в подавляющем большинстве - по сведениям из многочисленных источников, контингент как минимум на 60% состоял из осужденных за измену Родине – полицаев, бандеровцев, "лесных братьев", карателей, привлеченных за шпионаж – и прочих "не политических".
Вероятно, эта тема поднималась постоянно на протяжении создания и представления фильма, отчего Сергей Качкин начинает нервничать. Но об этом позже. Забавной деталью премьеры 16 января стало то, что все, кто покупали билеты на фильм про заключенных непосредственно в "ЕЦ", получали свой "порядковый" номер.
Первым "невинно" репрессированным перед зрителями предстает Виктор Пестов из Екатеринбурга. Его история проста донельзя – мать работала в КГБ, а он решил собрать подпольную антигосударственную организацию "Свободная Россия". Раньше в "Ельцин-центре" он рассказывал про то, как занимался "по полные уши антисоветчиной" и "сломал судьбу матери", так и в фильме спокойно пояснял, что вел антигосударственную деятельность. В итоге он был арестован в мае 1970 г., мать уволили из силовых органов, отец подал на развод. Как сказал в 2014 г. Сергей Качкин в одном из интервью – "система сломала их семью".
Кроме того, Пестов является членом общества "Мемориал", консультантом АНО "Пермь-36" и одним из подписантов письма "украинских интеллектуалов" в защиту музея, которое вместе подписали и члены УПА и УНА-УНСО (запрещенные в РФ организации). Возможно, поэтому он пришел на премьеру в столь интересной одежде.
Другим персонажем стал Михаил Мейлах. Его история также проста – собирал запрещенную зарубежную литературу, так называемый "тамиздат", потом бежал от следствия, но в итоге его поймали. Акцент в его истории делается на том, что он собирал книги, которые сейчас можно получить в свободном доступе – Набокова, Мандельштама, Солженицына. Но он сам говорит, что его дело занимало 6 томов. Что же осталось "за кадром"? Фильм умалчивает.
Наконец, завершает повествование "безвинных узников совести" ныне известный Сергей Ковалев, автор таких высказываний как: "Демократия — это не власть большинства, а права меньшинств!", "Жить надо не по правилам, жить надо по совести". Они также есть в фильме.
Он не рассказывает, за что его арестовали, он лишь рассуждает о протестной активности "из-за стыда за страну", о самоуважении, из чего как будто должно сложиться впечатление, что он-то уж точно "узник совести".
В общем, дела политзэков в фильме не представлены, в них никто не разбирался, а если и есть какое-то упоминание о них, то, конечно, исключительно со слов самих осужденных – обычный ход в подобных кинолентах. Зачем рассказывать все? Зачем говорить, что в этом исправительно-трудовом лагере сидели реальные преступники, осужденные по действовавшим нормам закона? Как рассказывал в 2012 г. Анатолий Терентьев, полковник МВД в отставке, который в 1972-1975 гг. был куратором колонии №36 по линии МВД, все рассказы про "узников совести" в колонии – лишь рассказы:
"Пишут про "узников совести" каких-то. А большая часть тех, кто там содержались, - это бывшие полицейские, это "власовцы", это бывшие украинские националисты, белорусские "ребята", которые помогали немцам на оккупированных территориях, это "ОУНовцы", это те, которые воевали в составе дивизии СС "Галичина", это те, которые воевали в составе "Ваффен СС", "Лесные братья" были со всех республик (латыши, литовцы, эстонцы), солдаты, осужденные за воинские преступления … И они все это называют лагерем "политических".
Он же рассказывал, как "тяжко" приходилось жить заключенным:
"Сидел Ковалев за антисоветскую агитацию и пропаганду. В колонии набивал ТЭНы утюгов. Рядом был Лысьвенский турбогенераторный завод, там был цех по изготовлению утюгов. Вот 36-я колония занималась как раз набивкой ТЭНов, и он там работал. Выполнял план на 102%, чтобы ему дополнительно деньги дали. Это крохоборы, каких свет не видывал. Попробуй там чего-то не доплати, копейку, двадцать копеек, он будет судиться, он на все изойдет, чтобы эти 20 копеек получить".
Столь же "кошмарные" условия, кстати сказать, описывал и сам Виктор Пестов, но не в фильме – как писало в 2015 г. агентство "Регнум", этот персонаж проводил на фестивале "После Пилорамы" экскурсию по музею "для своих":
"Детали для утюгов — работа непыльная. Я боялся, что пошлют на лесоповал. Думал, если попаду на лесоповал, то не выживу там. А когда приехал — ха! Условия нормальные. Соблюдали КЗОТ! Если вредное производство, то молоко давали. Если молока нет — сгущенка. Плохо, что ли? Норма была 840 штук в день. … И вот, значит, парни там работают, "ля-ля-тополя" друг с другом, обсуждают что-то, даже и не глядя, это все делают. Я думал: "Как же они так? Можно же пальцы себе повредить". Я когда перешел, я эти 840 штук… всю смену там колупаюсь. Ну, где-то месяц я так, а потом уже я эти 840 до обеда — и также — "ля-ля-тополя". После обеда я уже иду на пилораму, там Юрка Васильев, мой друг, работал. Я говорю: "Юра, я тут загораю, если эти появятся, ты щелкани". Я загораю, отдыхаю. Он: "Надзиратели!" Я — раз, встаю, прохожу через те цеха и иду в цех… Я им говорил: "Я норму сделал!" А они: "Все равно вы должны быть на рабочем месте". Я говорю: "Зачем?" Они: "Такой порядок". И я, значит, иду на свое рабочее место — просто сижу, жду. Так что нормально было".
Какой кошмар, "нормально" – это ведь не "отлично"! Но, наконец, 100 минут кончились, и можно было задать вопросы режиссеру. На вопрос об английских субтитрах и потенциальных зарубежных зрителях, а также о том, что может рассказать режиссер о "лесных братьях", бандеровцах, сидевших в колонии, Сергей Качкин начал как будто нервничать и защищаться:
"А почему вас это интересует? Почему вас всех интересуют бандеровцы? Я об этом вообще не упоминаю. Вот я не понимаю, зачем я буду вам на этот вопрос отвечать, он абсолютно провокационный. Так? Про английские субтитры я отвечу – да, я живу в рыночных условиях, мне нужно каким-то образом вернуть затраченные средства, я хочу, чтобы фильм этот был показан не только в нашей стране, в нашей стране – обязательно, но и за пределами нашей страны для того, чтобы телеканал его какой-нибудь купил. Потому что в нашей стране не существует рынка, к сожалению, просто по экономическим условиям. ... Мы открытая страна, да? Субтитры есть на французском языке, я хочу еще сделать на немецком языке, я хочу, чтобы мы… не знаю… Слушайте, по-моему, это нормально...".
Неизвестно, кого "всех нас" "интересуют бандеровцы", но "всех их" они явно не интересуют. И, видимо, в "Ельцин-центре" выстроилась определенная логика ответов на неудобные вопросы – называть спрашивающих либо "циниками и дебилами", либо "провокаторами"?
Не лишним будет отметить и "переобувание" режиссера – в 2014 г. он рассказывал о планах:
"Я рассчитываю, что после того, как фильм пройдет в фестивальном прокате, его покажут по федеральным телеканалам. В нем нет никакой крамолы. Если один из героев в интервью говорит мне, что Путин находится у власти нелегально, то это в фильм не войдет. Если оставить эту фразу, в Европе к моему фильму будет больший интерес, однако делать себе имя на Западе на теме политрепрессий, ну, как-то эгоистично. Гораздо лучше показать этот фильм на телевидении, чтобы миллионы людей посмотрели и вспомнили, что происходило в нашей стране".
Тем не менее, на вопрос о бандеровцах ответил Виктор Пестов, который подошел позже к спрашивающему и "популярно" объяснил:
"Насчет бандеровцев я тебе вот что могу сказать – в нашем лагере было 190 человек, из них бандеровцев было плюс-минус человек 20-30. Они, кстати, тоже были политзэки, и у них статьи-то – за антисоветскую агитацию и пропаганду, то же самое. Они-то сейчас получили пенсии, героев, пятое-десятое, только мы - вот что получили (показал дулю). Их оценили – прибалтов оценили, украинцев, всех. А у нас - как были в грязи, так и сидим в грязи".
Вот за что боролись "узники совести" – развал страны ради пенсии, наград и "пятого-десятого". Бандеровцев и лесных братьев на Украине и в Прибалтике, наконец-то, оценили (!), а в нашем темном государстве националистов не ценят. Вот так беда...
Не оставил этого вопроса и "коллега" выступающего, некий слушатель из зала, "завсегдатай" "ЕЦ":
"Слушай, я бандеровцев с трех лет и до сих пор встречаю, приличные люди, уж лучше тебя! Я с детства среди них жил – на Урале, в Магадане, где ни бывал – везде были, по Сибири, по Уралу. Нормальные люди".
Так почему Сергей Качкин не снял фильм про этих "нормальных людей", раз их всех "оценили"? Почему он спокойно называет коммунистов "красно-коричневыми" и говорит о своей боязни, но как будто не против бандеровцев, по крайней мере, не хочет их обсуждать? Ответ напрашивается простой: потому что это вкладывается в логику реабилитации преступников и очернения советского прошлого. Как говорил в 2016 г. о возможности реабилитации "власовцев" представитель "ЕЦ" Никита Соколов, так, видимо, и делаются первые шаги?
Показать "невинно" репрессированных, оставить за кадром огромное количество реальных преступников – вот уже как будто и почва для начала "обсуждения". Но об этом ли говорил президент?
Подпишитесь на рассылку
Подборка материалов с сайта и ТВ-эфиров.
Можно отписаться в любой момент.
Комментарии