Кто и почему мечтает запретить День Великой Победы?

«Творческий» пацифизм как прелюдия к капитуляции перед глобальным человейником»

Не успели отгреметь торжества в честь Дня Победы, как нам явлена очередная кощунственная выходка образованщины «без роду — без племени», если что и отражающая, то только патологическую незрелость носителей подобных диссидентско-интеллигентствующих взглядов, удельный вес которых — это медицинский факт — особенно высок среди представителей «творческих» профессий.
«Максим Виторган призвал отказаться от широкого празднования Дня Победы, поскольку, по мнению актера, нынешнему поколению отмечать «уже нечего». Об этом Виторган написал на своей странице в Instagram. Как утверждает артист, День Победы — это праздник тех, кто одержал ее и выстрадал, при этом он раскритиковал торжества за то, что их отмечают «с плясками и танчиками».
Виторган также заявил, что нынешнее поколение должно сочувствовать, помнить, приложить все усилия, чтобы трагедия 70-летней давности больше не повторилась, и предложил переименовать День Победы в «День тишины». Артист выразил надежду, что когда-то человечество «повзрослеет» и будет отмечать победу над нацизмом с тихими воспоминаниями о героизме и подвиге народа. Виторган закрыл свой пост для комментариев, сопроводив его изображением «красного мака» — символа победы над нацистами, принятого на Западе.
Легче всего махнуть рукой: дескать, что с них возьмешь? Брать, на мой субъективный взгляд, действительно особо нечего. Но, к большому сожалению, подобных взглядов придерживаются многие коллеги Виторгана-младшего по цеху, а самое главное, что они — не взгляды, а их носители — пользуются гламурной популярностью, и потому у них есть возможность распространять их в обществе, кружа головы восторженной молодежи. И перерождать ее своим разлагающим воздействием в натуральных «безродных космополитов», здесь сталинская пропаганда была абсолютно права.
Тема эта не нова. Избавиться от истории государств, заменив их историей «обыденного человека», описывающей его быт и круг интересов, назвав ее «социальной биологией» или «человеческой экологией», предлагал еще Герберт Уэллс, открыто озвучивший эти взгляды в публичной лекции «Яд, именуемый историей», которую в самый канун Второй мировой войны, в 1939 году, прочитал в австралийской столице Канберре. Скажут: ну вот, и великий деятель культуры об этом говорил. И будут неправы.
Герберт Уэллс. 1920
Уэллс прежде всего — не фантаст и не писатель, а разведчик, работавший на британскую The Intelligence Service. Это очень свойственно Британии: совмещение деятельности на культурном поприще с разведкой, внедряемое в элитные организации и структуры. Джон Голсуорси, автор знаменитой «Саги о Форсайтах», например, вместе с Натаниэлем Ротшильдом входил в число учредителей «Общества круглого стола». При этом первый был «смотрящим» за этим процессом от слившихся с властью спецслужб, а второй — от слившейся с ней же олигархии.
Взгляды же Уэллса формировались под воздействием Томаса Хаксли, глобалиста и поборника дарвиновской теории «естественного отбора», которая применительно к человеческому обществу составила фундамент социального дарвинизма, который нам известен по формуле Гайдара — Чубайса: «не вписавшиеся в рынок тридцать миллионов — лишние и их не жалко». Сам Уэллс в 1903—1909 годах активно участвовал в Фабианском обществе, входил в ряд элитарных клубов, куда его, как выходца из простолюдинов, оправдавшего «высокое доверие» «хозяев жизни», вводили покровители — после Хаксли-старшего эту роль взял на себя Бертран Рассел, активный поборник идеи «мирового правительства».
Еще Уэллс — концептуальный идеолог, выдвинувший ряд проектов будущей глобальной организации, именуемой «новым мировым порядком». Малоизвестным является его четырехтомник «Открытый заговор» (The Open Conspiracy), в котором мировое управление передается тайному обществу, постепенно преобразующемуся в «мировое правительство». То есть узкому кругу элиты, управляющему остальным «быдлом». Эти идеи, в основе которых лежит предвосхищающее нацизм разделение человечества на касты «людей» и «не совсем людей», к которым неприменимы человеческие стандарты морали и нравственности, вообще свойственны британской элите.
Премьер-министр Бенджамин Дизраэли первым разделил британский народ на два отдельных народа — «наших высших» или «лучших» (our betters) и «низкое отродье» (the lesser breed). Философско-политические труды — далеко не широко известная часть творчества Уэллса, куда лучше общественность знакома с его романами, но идеи этих романов тем не менее заимствовались именно из философских взглядов. Яркий пример — «Машина времени», где идеи социальной сегрегации и апартеида по принадлежности к тем или иным слоям общества доведены до логического завершения и разделяют человечество непреодолимыми даже не кастовыми и не социальными, а биологическими барьерами, выводя неимущих в отдельный если не вид, то подвид.
Бенджамин Дизраэли. 1878
Нацисты впоследствии назовут его untermenschen. Отсюда черпают «вдохновение» расистские евгенические теории — основателем евгеники считается соратник Т. Хаксли Фрэнсис Гальтон, двоюродный брат Чарльза Дарвина. Из этого «корня» идут два «побега»: один — в идеи и реализованные нацистами планы ликвидации «расово неполноценных», другой — в тот самый пацифизм, который лежит в основе взглядов, близких к тому, что озвучил Виторган-мл., а за несколько дней до него другая представительница «творческих» — Чулпан Хаматова.
Логика простая: не будет «расово неполноценых» — будут мир и гармония в рамках «единого человечества», управляемого единым «мировым правительством». Не будет войн, потому что не станет государств, а оставшиеся, «расово полноценные», будут жить в «едином мировом государстве» в одном едином «глобальном человейнике» — этим термином Александр Зиновьев удачно охарактеризовал глобальный мир, продукт глобализации.
Правда, обычно умалчивают о том, что большинство untermenschen подлежит физической ликвидации с помощью хаоса, голода, войн, репрессий. И других мер, которые, по Гавриилу Попову, воспрепятствуют тому, чтобы «плодились нищие», а по Римскому клубу — помогают «смертности вновь возрасти». Чтобы the lesser breed не проедали «принадлежащие» самозваной «элите» ресурсы. Чтобы не «коптили» небо и не «гадили» на Земле, оскорбляя своим существованием утонченную эстетику «элитного» восприятия окружающего мира.
Освенцим
Виторган-мл. конечно же, ни о чем этом не осведомлен — это «родовая черта» и типологический признак «творческих»: они очень хорошо знают художественную часть человеческого гуманитарного наследия, но незнакомы — очень часто от слова «совсем» — с философской. А политическую и концептуальную сторону, из нее вытекающую, они просто высокомерно презирают. Отсюда и такие перлы — что у Виторгана, что у Хаматовой с ее рассуждениями, что «жалко» всех погибших — и русских, советских, стоявших за свою землю, и пришедших захватить ее, расширив свое Lebensraum, немецко-фашистских и прочих захватчиков. Лучше всего на это ответить словами знаменитого советского поэта Михаила Светлова:
Черный крест на груди итальянца,
Ни резьбы, ни узора, ни глянца, —
Небогатым семейством хранимый
И единственным сыном носимый…
Молодой уроженец Неаполя!
Что оставил в России ты на поле?
Почему ты не мог быть счастливым
Над родным знаменитым заливом?
Я, убивший тебя под Моздоком,
Так мечтал о вулкане далеком!
Как я грезил на волжском приволье
Хоть разок прокатиться в гондоле!
Но ведь я не пришел с пистолетом
Отнимать итальянское лето,
Но ведь пули мои не свистели
Над священной землей Рафаэля!
Здесь я выстрелил! Здесь, где родился,
Где собой и друзьями гордился,
Где былины о наших народах
Никогда не звучат в переводах.
Разве Среднего Дона излучина
Иностранным ученым изучена?
Нашу землю — Россию, Рассею —
Разве ты распахал и засеял?
Нет! Тебя привезли в эшелоне
Для захвата далеких колоний,
Чтобы крест из ларца из фамильного
Вырастал до размеров могильного…
Я не дам свою родину вывезти
За простор чужеземных морей!
Я стреляю —и нет справедливости
Справедливее пули моей!
Никогда ты здесь не жил и не был!..
Но разбросано в снежных полях
Итальянское синее небо,
Застекленное в мертвых глазах…
Александр Дейнека. Сбитый ас. 1943
Иногда «нет справедливости, справедливее пули…». И, к глубокому сожалению, эта истина, познающаяся в выборе между Священной Войной и порабощением, так и не завладела «творческими» умами, даже несмотря на исторические повороты, которые им приходилось переживать вместе со страной. Виторган не оригинален. Еще Александр Фадеев во главе советского Союза писателей приходил в 1946 году к Иосифу Виссарионовичу Сталину с вопросом «доколь будет в советском искусстве доминировать военная тема?» И вождь терпеливо разъяснял политическому несмышленышу, что забыть о войне — значит, проиграть следующую войну.
Которая, добавим, обязательно будет, как бы ни терзало это слух «творческих», мечтающих о пресловутом make love, not war, запущенном в обиход кукловодами западной попсы именно для того, чтобы разложить национальное сознание, превратив личностей в жующих и потребляющих особей. Выйдя из послевоенной стадии с распадом СССР, мир ведь ввалился отнюдь не в общечеловеческую «нирвану», а в предвоенную стадию, так он устроен.
«Творческие» же не в курсе, что некоторые «программные» тексты для той самой попсы, тех же The Beatles, например, писали отнюдь не они сами, а другие люди — престарелые философы, профессионально занятые в сфере управления сознанием, особенно молодежным.
В качестве примера назовем одного из столпов идеологии глобализма Теодора Адорно из Франкфуртской философской школы. И не он один этим занимался. Так что это все такая стратегия: разобщить людей. Внушить, что они не общество и народ, а каждый сам себе индивид, который «сам за себя» и другим индивидам — не друг, товарищ и брат, как при социализме, а капиталистический «волк». Извините, «конкурент».
Чего хотят в последнем пределе? Раздробить, атомизировать и разобрать человечество, лишив коллективистских основ самоорганизации — и дальше всем этим «человейником» манипулировать в собственных интересах. Разных, в том числе классовых, буржуазных. На Западе борьба с коллективизмом поставлена на поток, существуют и щедро финансируются многочисленные, занимающиеся этим, think tanks. У нас ничего нового не придумывают, берут готовенькое, плюс тиражируют подобные высказывания «творческих», которых в данном случае используют втемную для целей, абсолютно далеких даже от тех заблуждений, которые в этих высказываниях мотивируют самих «творческих».
Make love, not war
Очень многое, помимо выступления Виторгана-мл., в этом Дне Победы насторожило. Не только ставшее недоброй «традицией» занижение численности «Бессмертного полка». Но и обилие откровенно оскорбительных пацифистских комментариев в социальных сетях. И негативное упоминание лозунга «Можем повторить!» в начале трансляции Парада Победы по одному из центральных телеканалов.
На этот лозунг набросились потому, что это — лозунг победителей. Но никак не агрессоров, что ему пытаются приписать Виторганы и прочие, насмерть перепуганные 70-ти процентным рейтингом Иосифа Сталина. На самом деле, во-первых, этот лозунг был написан нашими героями-солдатами на стенах Рейхстага в мае 1945 года. С ними спорит не знающий или пытающийся замолчать настоящую историю коллективный «Виторган»?
Во-вторых, «можем повторить» — это вырванные из контекста слова из советской армейской строевой песни:
Пусть враги запомнят это,
Не грозим, а говорим:
«Мы прошли, прошли с тобой полсвета,
Если надо, повторим…».
А что, разве не повторим, если враги не внимут предупреждению? Русские войны не хотят, мы очень много в своей истории воевали за свое право жить, за свою землю и понесли в этих войнах очень много потерь. Но если нас опять поставят перед выбором, который И. В. Сталин в историческом радиообращении к советскому народу от 3 июля 1941 года сформулировал как «быть народам нашей страны свободными или впасть в порабощение», разумеется, народы нашей страны выберут свободу от порабощения. Отсюда это «повторим».
И очень похоже, что кое-кому, вполне определенным кругам, мы даже догадываемся, каким именно, эта даже не готовность, а способность в ответ на новый исторический вызов «повторить», как галстук, очень сильно жмет шею. Отсюда и Виторганы с Хаматовыми и примкнувшими к ним Гозманами… Ну что ж, собака лает, ветер носит, а караван — идет. И придет вовремя и по назначению.