Ленин в Лондоне

(из книги посла СССР в Британии И.М. Майского)

Ленин жил в Лондоне по адресу дом № 30 на Холфорд-сквер, Клеркенвел, в северной части города. Жил не под собственным именем, а под именем мистера Рихтера. Снимал две небольшие комнаты в нижнем этаже обычного английского коттеджа. Одна комната выходила на улицу, другая во двор. Комнаты были сданы без мебели за 1 фунт в неделю, и Ленину самому пришлось их меблировать. Кажется, ему в этом помогали некоторые товарищи.

Однажды по просьбе Ленина я занес ему на дом какие-то материалы и таким образом имел случай увидеть его квартиру. Все было спартански просто: стол, несколько стульев, две железные кровати, маленький шкаф для посуды… Помещение было тесное, негде было по-настоящему расположиться с книгами, выписками и т. п. Но, главное, окружение, в котором находились комнаты Ленина… оно способно было только расхолаживать серьезную работу мысли.

— Какое окружение? — с удивлением спросил я.

— Видите ли, — пояснил Ротштейн, — Клеркенвел — это цитадель мелкой буржуазии и отчасти рабочей аристократии. Быт, нравы, психология людей этого района сугубо мещанские. Хозяйка, у которой Ленин снимал комнаты, была типичной представительницей Клеркенвела, да еще с сильным налетом «викторианских традиций». Фамилия у нее была странная — Йо.

Семья состояла из матери Эммы-Луизы, дочери-портнихи и трех сыновей-типографщиков. И вот эта-то семья, а пуще всего «викторианская» матушка то и дело вмешивалась в жизнь Ленина и его жены со своими мещанскими рецептами. На этой почве происходило немало курьезов. Ну, вот, например…

— Как-то в воскресенье, вскоре после переезда Ленина на Холфорд-сквер, миссис Йо увидала из окошка картину, которая ее потрясла: мистер Рихтер (т. е. Ленин) шел по улице и нес под мышкой булку, не завернутую в бумагу. На следующий день миссис Йо разъяснила Надежде Константиновне, что в их квартале не принято делать покупки в воскресенье, это надо делать в будни, и что купленные продукты нужно обязательно нести завернутыми в бумагу. Миссис Йо просила Надежду Константиновну и ее мужа непременно соблюдать этот обычай.

— Однако! — невольно вырвалось у меня.

— А вот другой пример, — улыбнулся Ротштейн. — Миссис Йо спустя короткое время заметила, что в комнатах, снятых мистером Рихтером и его женой, на окнах нет занавесок. Ее «викторианское» сердце было шокировано, и она заявила опять-таки Надежде Константиновне, что в их квартале принято окна занавешивать. Надежда Константиновна обещала исполнить просьбу хозяйки. В ближайшее воскресенье миссис Йо вдруг услышала стук молотка из комнат Рихтеров — это Ленин прибивал занавески. Миссис Йо пришла в ужас, немедленно вызвала Надежду Константиновну и объяснила ей, что воскресенье — день отдыха и стучать молотком в этот день не полагается. Пришлось прибить занавески на другой день.

Я невольно рассмеялся.

— Миссис Йо, — далее рассказывал Ротштейн, — очень смущало, что Надежда Константиновна не носит обручального кольца. Она даже долго колебалась: не отказать ли ей Рихтерам из-за этого? Но Рихтеры платили очень аккуратно, и миссис Йо не хотела терять столь выгодных квартирантов.

В конце концов она решила: «Они иностранцы, кто знает, какой у них закон». На этом миссис Йо успокоилась, — тем более, что любезность и сердечность миссис Рихтер очень располагала в ее пользу. Постоянной темой разговоров в семье Йо была «дружба» Надежды Константиновны с их кошкой, которую она научила подавать лапку и здороваться. Миссис Йо только не совсем нравилось, что миссис Рихтер слишком мало занимается кухней и слишком много «пишет»…

Ротштейн еще раз улыбнулся и прибавил в виде пояснения:

— Вы ведь знаете, что Надежда Константиновна в то время была секретарем «Искры».

Он помолчал мгновение и затем закончил:

— Очень изумляло семью Йо, что, несмотря на явную скромность средств, которыми располагали Рихтеры, к ним по вечерам нередко приходило много народу и при том какого-то необыкновенного народу… Как выражалась миссис Йо, «в тяжелых пальто и с меховыми воротниками»… Еще больше семью Йо поражало,что на подобных сборищах ничего не ели и не пили, а только разговаривали…