Левша, толчёный кирпич, ружья и Крымская война

История Крымской войны, через призму русской классики. Чистили ли ружья в нашей армии толченым кирпичом? Имело ли это значения для печального итога этой войны? Да и был ли итог Крымской (или как ее называли в Российской империи – Восточной) войны поражением?

Об этом и многом другом в интереснейшем материале постоянного автора nstarikov.ru Юрия Максимова.

Левша, ружьё и толчёный кирпич или Миф, рождённый классиком

"Один опыт я ставлю выше, чем тысячу мнений, рождённых только воображением" (с) 

М.В. Ломоносов

« - Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть что бы и у нас не чистили, а то, храни Бог войны, они стрелять не годятся – внятно выговорил Левша, перекрестился и умер.

…государю так и не сказали, и чистка кирпичом всё продолжалась до самой Крымской компании. В тогдашнее время, как стали ружья заряжать, а пули в них и болтаются, потому что стволы кирпичом расчищены…

А доведи они левшины слова в своё время до государя – в Крыму на войне с неприятелем совсем бы другой оборот был…»

Томик из собрания сочинений Лескова, 1902 года выпуска (фото автора)

Именно чисткой канала ствола ружей толчёным кирпичом наш замечательный писатель Николай Семёнович Лесков в «Сказе о тульском косом Левше и о стальной блохе», написанном в 1881 г., объясняет своим читателям причину неудачи Русской армии в Крымской (Восточной) войне 1853-56 гг. Просто и доходчиво.

Есть сомнения? Казалось бы, а что здесь такого? Обычный литературный вымысел или даже домысел, где есть своя доля правды, пускай её, сермяжную, ещё надо поискать между строчек. К тому же «Сказ о Левше», несмотря на явно иронический стиль изложения, является признанной классикой, которая многими воспринимается почти как реалия того времени! Хотя, скажет внимательный читатель, классика эта какая-то с привычно-невесёлым смыслом – лапотная Россия, где всю жизнь мучаются с двумя известными проблемами и почём зря глумят непризнанных пророков… Что ж, давайте попробуем разобраться с тем, как оно всё же было на самом деле. И заодно прикинем, насколько безобидными являются произведения некоторых отечественных писателей и вообще - какова роль писателей в извечной информационной войне.

Николай Семёнович Лесков, русский писатель (1831-1895 гг.). Фото из книги 1902 г.в.

Конечно, учитывая баснословный склад легенды о косом Левше (хотя якобы существовал реальный прообраз Левши - механик и оружейник ИТОЗа Алексей Сурнин, живший в 1767-1811 гг., детали биографии которого совпадают с жизненными событиями нашего героя), сумевшем подковать блоху, а так же его эпический характер, мы можем предсмертные слова Левши понимать в гораздо более глубоком смысле. Например - как совет государю Александру Павловичу (события сказа происходят в самом начале 19 века) «встряхнуть мозги» извечно консервативным генералам, насытить пехоту нарезным оружием, усилить артиллерию, усовершенствовать тактику боя, создать броненосный паровой флот и, не к ночи будет сказано, провести социально-экономические реформы…

Та самая подкованная блоха.

Фото сделано автором в Государственном Тульском музее оружия

Но со временем одна-единственная фраза главного героя этого сатирического рассказа Лескова превратилась в легенду, породившую укоренившийся в сознании всенародный миф о «расчищенных кирпичом» ружьях русской пехоты как первопричине поражения России в войне и как показатель уровня технической «образованности» русских военных того времени.

Безусловно, сатира Лескова направлена на тех, кто и тогда преклонялся перед всем иностранным, несмотря на то, что «и у нас дома не хуже есть», а затрагивание оружейной темы лишь добавляет колориту. Быть может, оно того и не стоит, но, воспользовавшись творчеством Николая Семёновича как предлогом, давайте всё-таки попробуем совершить краткий экскурс в 19 век. Вооружившись, для пущей уверенности, документами эпохи и Левши и Лескова, мы можем ознакомиться с особенностями сбережения оружия в Русской армии и сделать свои выводы касательно всех нюансов по предмету разговора.

Тот самый Левша

Наставления

Надо полагать, что и в 19 веке до солдата непросто было донести суть премудростей правильной чистки оружия. Тем более, как мы убедимся в дальнейшем, тогда сбережение боевого ружья представляло собой несравненно более сложную задачу, чем во времена хромированных стволов и РЧС (армейский раствор для чистки стволов). Но для грамотного применения и сбережения личного оружия солдата написаны «Наставления», по своей сути и доступности изложения не меняющиеся уже пару сотен лет. И существует унтер-офицерский (младший командный) состав, всегда готовый помочь солдату чётко усвоить и грамотно применять на практике все правила тех самых «Наставлений».

Итак, заглянем в армейские «Наставления» первой половины и середины 19 века (архивы и Ленинская библиотека нам в помощь). Если следовать тому, что осознание вредности чистки стволов ружей кирпичом (по рассказу Лескова) в Русской армии пришло лишь после Крымской войны, то, следуя логике, «болтание» пули в стволе можно объяснить лишь именно неправильным уходом за оружием. Ан нет!

В документах 200-летней давности читаем, что ещё в 1808 году командир Либавского мушкетёрского полка доносил инспектору всей артиллерии о том, что в его полку «ружья по давнему их существу состоят с 1700 года» (!). По сводкам 1808-1809 гг., поступившим из войсковых частей, количество калибров ружей исчислялось десятками (!).

Такое безумное, с точки зрения сегодняшнего дня, разнообразие объяснялось не только естественным износом стволов древних фузей, но и наличием на вооружении Русской армии ружей не только отечественного производства, но и покупных и трофейных экземпляров. Помимо этого, валовое производство ружей на отечественных заводах не соответствовало установленным образцам. Даже эти образцы ружей, присылаемые на заводы как эталоны для приготовления и копирования работ, отличались по своим размерам. Инспектор Сестрорецкого завода Гогель в 1820 г. писал, что эталонные ружья обр. 1808 года отличаются не только по длине, но и по калибру. Ружья, полученные войсками из арсенального ремонта, вообще зачастую невозможно было идентифицировать ни по году производства, ни по производителю. Калибр ствола, ясно дело, каждое из них имело индивидуальный. Эта проблема частично решалась отбором ружей одного калибра в каждую отдельно взятую войсковую часть.

Учтя уроки войны 1812 года, когда наши солдаты били французов из петровских фузей и разнокалиберных ружей с порой прогоревшими стволами, после 1817 года прежние образцы ружей постепенно стали заменяться вновь введёнными. Однако на вооружении продолжали оставаться и трофейные ружья, и ружья, собранные из деталей русского и французского производства. К 1844 году, когда приняли ударное переделочное ружьё, вооружение Русской армии стало более однообразным, хотя в некоторых источниках отмечено участие в Крымской компании петровских фузей якобы ещё времён Северной войны. Не удивляйтесь этому, военная отрасль очень консервативна. На всякий случай напомню, что танки Т-34 и ИСы, тачанки и целый ряд военной техники и оружия столетней давности были сняты с вооружения Российской армии совсем недавно – в 1990-х гг.

Но вернёмся к прошлому. И обязательно обратим внимание на то, что в начале 19 века вооружение Русской армии ничем не отличалось от вооружения армий Англии или Франции. И, как отмечает выдающийся русский (и советский) конструктор автоматического оружия В.Г. Фёдоров, «характерной особенностью той эпохи является крайнее разнообразие вооружения: разнотипность и разнокалиберность. Последнее значительно затрудняло снабжение патронами и понижало баллистические качества из-за большого прорыва пороховых газов из-за разницы в диаметре пули и канала ствола».

Исходя из вышесказанного, уже достаточно сложно утверждать, что лишь один износ стволов гладкоствольных ружей, естественный или посредством неправильной чистки, является доминирующим фактором, повлиявшим на результаты Крымской войны. Тем более, когда доля нарезных «Энфилдов» в армии Англии составляла более 50%, во французской армии – более трети составляли штуцера Тевенена, а доля нарезных ружей в русской армии лишь к концу войны с 4-5% достигла 13,4%.

Наш знаменитый штыковой бой и новая пехотная тактика явились лишь следствием относительно слабой эффективности стрельбы из ружей, которые в несколько раз уступали по дальности стрельбы винтовкам союзников. Очень точно, по поводу состояния стрелкового вооружения русской армии к Восточной войне, в своё время высказался генерал-лейтенант А.М. Зайончковский: «…медленность заряжания, плохие баллистические качества и плохое состояние оружия делало его малопригодным для употребления в бою».

А теперь обратимся к документам ушедшей эпохи.

Сбережение и чистка ружья

Именно эти пункты древних армейских «Наставлений», исходя из обозначенной проблемы, нас интересуют больше всего. Процесс чистки ружья (впоследствии - винтовки) разбивался на несколько этапов – чистка ствола, чистка замка, чистка ложи и прочих частей ружья. Этапы чистки отдельных частей оружия сопровождаются общими, но не менее важными указаниями.

Что бы представить непростую задачу по сохранению ружья в надлежащем виде в походных условиях в 19 веке, обратим внимание на перечень необходимых приспособлений. Итак, каждый солдат должен иметь: сухую чистую тряпку и тряпку, пропитанную несолёным салом, несколько «пёрышек», очищенную от кострики паклю, «чистилку» из мягкого дерева (для чистки замка, различных гнёзд и канала ствола). Ещё: кусок бараньего или говяжьего сала, пузырёк с очищенным деревянным маслом, некоторое количество триппела (запомним это название) и, если позволяют обстоятельства, из сухого дерева дульную палку, которая при чистке ствола заменяет шомпол с протиркой.

Первое ударное (капсюльное) ружьё переделочного образца 1844 года. Калибр 7.1 линия. Переделка из кремнёвого ружья обр. 1828 года. С такими ружьями русские солдаты и воевали во время Крымской войны (фото автора)

Дульная часть ружья. Калибр этих ружей (более 17 мм) был почти как современный гладкоствольный 12-й. (фото автора)

Далее следуют несколько параграфов по правильному отбору сала для смазки (отмечается, при отсутствии возможности «перегреть» имеющееся в продаже пищевое сало, его непригодность для смазки оружия из-за содержания в нём активных веществ, окисляющего металл); по способам приготовления «костяного жира». А также - по методике очищения деревянного масла и, что нам наиболее интересно, - по способам чистки металлических и латунных деталей ружья от окисления и ржавления. Здесь мы сталкиваемся с долгожданным применением абразива в чистке ружья. Ну и что же представлял собой тогдашний ружейный абразив? О, это целая история.

В 19 и начале 20 вв. в России была хорошо известна «английская глинка», официально несколько неблагозвучно именуемая в те времена «триппелъ» (современное написание «трепел»). Кусок этой «глинки», из которой в Англии делали дорогую фарфоровую посуду и абразивную пасту для чистки оружия, растирался в порошок и смешивался с маслом (для чистки железных частей) или с водой (для чистки медных частей). Как указывается в русских армейских «Наставлениях» 19 века, «триппел, в случае необходимости, может быть заменён порошком от тёртого кирпича, белой глины банок и т.п. При этом полученный порошок перед применением обязательно должен быть просеян через тряпку. Тогда полученная пыль легко заменяет собой «триппел». Как мы видим, битый кирпич (он, кстати, тоже из глины, хоть и не всегда белой), для чистки ствола пока применять не советует. Конечно, нет сомнений, что в заброшенных гарнизонах чистили как хотели или как могли, но мы должны отметить сам факт наличия соответствующих документов того исторического периода.

Далее, особое внимание рекомендуется обращать на ржавчину и её скорейшее удаление с поверхности металла оружия. Возможно, читатель сейчас предположил, что ржавчину «Наставления» рекомендуют сразу удалить при помощи абразива? А вот и нет!

Читаем в оригинале: «Малейшую красноту, появившуюся на какой-либо части ружья, нужно стараться счищать, оттирая её тряпкою, предварительно размягчив её деревянным маслом; ржавчину же, не поддающуюся этому способу, следует смазать деревянным маслом, оставить на некоторое время в тёплом месте и потом стараться свести помощью чистилки из мягкого дерева. А ежели и после этого ржа не отчищается, то развести с деревянным маслом немного триппела и, взяв его на чистилку, свести ржавчину. Ржавчину, не очищенную таким способом, выводят в оружейной мастерской. Ржавчину, образовавшуюся в канале ствола, можно только обтирать просаленной тряпкой, а прибегать к другим способам чистки, во избежание порчи ружья, строго воспрещается. Такое ружьё следует отправить в оружейную мастерскую».

На мой взгляд, более чем убедительно и почти исчерпывающе. Как видно, в Русской армии буквально насаждается крайне бережное отношение солдата к оружию и подробнейшим образом даются указания по его чистке. А методология не вызывает каких-либо сомнений в том, что люди, писавшие «Наставления», и солдаты, для кого они предназначались, были прекрасно осведомлены о том, как именно нужно правильно сберегать армейское оружие. К слову, участники знаменитого Альпийского перехода 1799 года приписывают А.Суворову примечательные слова: «Голодный солдат бережёт единственный кусок сала, чтобы чистить им ружьё». И я не сомневаюсь, что суворовцы именно так и поступали.

Стволы после стрельбы очищали или его протиранием или же, если позволяли условия – промыванием горячей мыльной водой, с последующим смазыванием. Медные (латунные) части ружья чистились с применением триппела, разведённого на квасе или воде. Кирпичную пыль применяли лишь при отсутствии триппела. При сильном окислении латунных частей, их помещали на 12 часов в квасную гущу, с последующим очищением при помощи триппела. Про чистку абразивом канала ствола и речи нигде не идёт – только детали прибора!

Очень большое значение придавалось сохранению оружия в походных условиях и на постое – в «наставлениях» этому отводилось много места. Во второй половине 19 века в российской и европейских армиях инструкции по разборке и сбережению винтовки существовали даже в виде распечаток на больших солдатских платках – для наглядности, с учётом постоянного наличия под рукой. Надо сказать, что актуальность большинства этих старинных советов не утратилась и сегодня.

Предсмертные слова Левши

Резюмируя

Замеряя калибрами стволы старых СКС и винтовок Мосина, часто можно наблюдать «раструб» в дульной части, обычно появляющийся при неправильной чистке оружия со стороны мушки стальным шомполом (без применения специальных дульных колпачков). Ствол автомата Калашникова можно угробить таким же образом и очень быстро. Заметьте, что в 20-м веке и в наше время это происходило и происходит без применения пресловутой кирпичной пыли. А ведь ствольная сталь современного боевого оружия гораздо устойчивее к истиранию! Что же говорить о железных стволах старинных ружей, служивших при этом порой по 50-100 лет и, несмотря ни на что, вряд ли всегда чистившихся при помощи деревянных «ствольных палок»?

Касательно боевого применения кремневых гладкоствольных ружей первой половины 19 века не стоит особо иронизировать насчёт их «огневых» возможностей – дело не всегда решалось только «штыком и прикладом», что, вопреки ещё одному известному мифу, не раз блестяще доказывали солдаты Суворова.

Конечно, ещё раз уточнимся, что не стоит идеализировать солдатский уход за ружьём во времена Суворова или Нахимова. Нам сейчас трудно представить, чего тогда стоило солдату поддерживать своё оружие в «уставном» состоянии. Ведь даже поверхность ствола, не защищённого оксидной плёнкой, постоянно ржавела, причём и в казарме тоже. Именно этот налёт ржавчины и чистили, причём наверняка именно толчёным кирпичом, раз уж применение абразива для этих целей рекомендуется «наставлениями». Косвенно это подтверждается обычным для старых ружей абразивным повреждением верхней, не скрытой в дереве ложи части ствола и чистой, заводской полировки, поверхностью нижней части ствола.

При этом нельзя уверенно отрицать, что абразив никоим образом не применялся для чистки ржавого канала ствола старых ружей. Но, вероятнее всего, такие работы могли проводиться только в ремонтных мастерских, что не относится к нашей теме. Тем не менее, проведённый автором этой статьи внимательный осмотр и измерение каналов стволов нескольких военных ружей середины 19 века (как раз на Крымскую войну) не позволяет однозначно говорить о применении абразива при проведении каких-либо ремонтных работ в оружейных мастерских или «в поле». Это не статистика, но всё же.

Если принять во внимание методологию чистки и концепцию ухода за огнестрельным оружием (нарезного в том числе) различных народов в 19 веке и учесть их известное сходство в этих вопросах, то роль толчёного кирпича в износе стволов огнестрельного оружия можно оставить лишь в виде спорной версии, если не игнорировать вообще.

Одно лишь можно утверждать уверенно – неудачи Русской армии в Восточной войне были обусловлены отнюдь не последствиями чистки ружей толчёным кирпичом.

Причина поражения России в Крымской (Восточной) войне 1853-1856 гг. в интерпретации Лескова. Кстати, автор этой статьи категорически не согласен с общепринятой точкой зрения касательно исхода войны, не говоря уже о легкомысленной позиции Николая Семёновича. Исторический факт: Россия в одиночку сдержала намного превосходящие силы четырёх неслабых стран: Англии, Франции, Турции и Италии! Причём фронт растянулся от Тихого океана до Чёрного моря. Мы не только выстояли, но и ничего не потеряли по итогам войны. Противник потерял намного больше, в людях и морально. Где же тут поражение? Это победа.    

Война писателей

Итак, мы разобрались с лесковским «праведником» Левшой и кирпичной пылью. Будем считать, что Николай Семёнович просто придерживался некоей общепринятой точки зрения и использовал известные литературные приёмы для углубления смысла своего, безусловно, выдающегося произведения. Нет сомнений и в патриотизме этого писателя. Лескова высоко ценили Чехов, Толстой, Горький, хотя и укоряли за «чрезмерность накладываемых красок». Российский литературовед П.Святополк-Мирский в 1926 году писал: "Лескова русские люди признают самым русским из русских писателей и который всех глубже и шире знал русский народ таким, каков он есть". И сам Николай Семёнович постоянно подчёркивал свою приближенность ко всему русскому. Однако, при желании здесь можно найти одно «но»: английский след. Паранойя? Да нет, факты. Примечательно, что фраза «англичане ружья кирпичом не чистят» наверняка появилась не на пустом месте и не только из общения с русскими оружейниками. По утверждению сына Лескова культурное становление писателя во многом происходило благодаря многолетнему тесному общению со старшим родственником со стороны жены А. Скоттом, который управлял поместьями сразу в нескольких российских губерниях…

Впрочем, оставим родню Лескова в покое, сделаем допущение (ведь и при Сталине МИД СССР возглавлял человек, женатый на англичанке). Но мы видим, каким в итоге оказался идеологический результат всего одной фразы всего лишь одного героя в небольшом рассказе Лескова. Не совсем в нашу пользу. И не в пользу писателя! Не буду спорить о том, что в любой национальной культуре можно найти массу таких же примеров, да и у нас Лесков отнюдь не один. Недаром сам Николай Семёнович о себе как-то написал следующее: «Ещё несколько лиц поддержали, что в моих рассказах действительно трудно различать между добром и злом, и что даже порою будто совсем не разберешь, кто вредит делу и кто ему помогает. Это относили к некоторому врожденному коварству моей натуры». Но прямо и в контексте речь идёт о другом – о силе печатного слова и влиянии писателей и прочих деятелей культуры на общественное мнение и последующий расклад в безудержно нарастающем информационном противостоянии.

Не стоит полагать, что обсуждаемый сказ Лескова «зацепил» только автора этой статьи, причём сугубо «оружейной» спецификой. Отнюдь! Произведение наделало шума ещё 135 лет назад, сразу после опубликования в 1881 году. Тогдашние либералы и «левые» обвинили Лескова в национализме (читатель, вам ничего это не напоминает?), а «правые» видели в «Левше» чересчур уж мрачное и искажённое отображение жизни русского народа. И писатель вынужден был оправдываться! Перед всеми! Мол, «принизить русский народ или польстить ему» никак не входило в его намерения. Вот так, и вашим, и нашим…

А потом в предисловии к отдельному изданию и вовсе появилось следующее: «Я не могу сказать, где именно родилась первая заводка баснословия о стальной блохе, то есть, завелась ли она в Туле, на Ижме или в Сестрорецке, но, очевидно, она пошла из одного из этих мест. Во всяком случае, сказ о стальной блохе есть специально оружейничья легенда, и она выражает собою гордость русских мастеров ружейного дела. В ней изображается борьба наших мастеров с английскими мастерами, из которой наши вышли победоносно и англичан совершенно посрамили и унизили. Здесь же выясняется некоторая секретная причина военных неудач в Крыму (выделено Ю.М.). Я записал эту легенду в Сестрорецке по тамошнему сказу от старого оружейника, тульского выходца, переселившегося на Сестру-реку ещё в царствование императора Александра Первого».

И опять промах! Ибо литературные критики сочли эти слова писателя буквально. И от этих слов Лескову впоследствии пришлось отказаться, просто убрав из последующих изданий…

А теперь риторический и одновременно острый дискуссионный вопрос читателям: как считаете, нужно ли сегодня государству уделять внимание этому направлению культуры, я имею в виду книгоиздание? Хм, на секунду задумаются многие, - а вот это действительно непростой вопрос! Прежде чем отвечать на него, надо задуматься о возможных последствиях в результате обнародования самого факта цензурирования или появления признаков формирования даже условного «русла» для писательской мысли. У нас ведь до сих пор в ходу вызывающая вопросы «свобода слова» и прочие издержки демократии, которые в принципе не согласуются с фундаментальными интересами суверенного государства. С другой стороны, вспомните большое количество вдруг появившихся антисоветских книжонок в самом начале 1990-х годов. Я до сих пор, как вижу в «Букинисте» или на барахолке книги в мягком переплёте вроде «Воспоминания бывшего секретаря Сталина» Бориса Баженова, с горечью вспоминаю о том, как такие залипушные «произведения» выпуска 1988-1992 гг. трансформировали моё мировоззрение в первой половине 1990-х гг. (я 1977 года рождения). Неконтролируемый государством мутный книжный поток в кратчайшие сроки нанёс ещё один мощный информационный удар в спину распадающемуся Советскому Союзу. Ибо бьёшь по прошлому – попадаешь по настоящему и будущему. А ведь до этого был Солженицын и иже с ним.

А как вам нынешняя ситуация в Европе, где скоро на прилавки книжных магазинов попадёт переиздание «Майн Кампф» Гитлера? Само по себе это событие можно было бы оставить без особого внимания (и у нас в 1990-х эта книга продавалась почти легально, и кто хотел - прочитал), если бы его не совпадение по времени с целенаправленным накачиванием Европы агрессивными мигрантами и странной отстранённой позицией европейских властей и правоохранительных органов. Но нет, таких совпадений не бывает.

Так сохранили ли влияние на умы бумажные книги? Конечно. А есть ли необходимость государству уделять «книжной теме» тот объём внимания, о котором с очевидной настойчивостью и в который раз говорил В.В. Путин буквально пару несколько недель назад? И стоит ли Президенту вообще уделять этому личное внимание? Безусловно. Причём чем больше, тем лучше, если мы хотим сохранить страну. Есть сомнения? А давайте ещё раз обернёмся назад, примерно на 70-80 лет в глубь нашей истории.    

Известный своими фундаментальными трудами русский историк Василий Осипович Ключевский о вербальных возможностях человека выразился предельно точно, аккурат нужное лыко в строку нашей темы: «Слово — великое оружие жизни». Если вспомнить, именно Ключевского как историка-писателя очень уважал один из известнейших знатоков литературы и выдающийся стратег идеологического фронта –товарищ Сталин. Как известно, Иосиф Виссарионович имел не только огромную и безупречно собранную библиотеку, но и собственную культурную традицию, которая позволила ему впоследствии «нащупать» ту самую нить уникальной советской культурной политики, ставшей основой нашей идеологии (системы ценностей), влияние которой мы ощущаем и сегодня. Но Сталин уважал не только мастеров печатного слова далёкого прошлого. 

Достоверно известна решающая роль Сталина в формировании и целеполагании деятельности большинства советских писателей, из которых наиболее результативных он знал и привечал лично, искренне и чисто по-дружески (благо сам был неслабым писателем и поэтом). В том числе – из числа эмигрантов, как, к примеру, вернувшегося в СССР Алексея Толстого, в чьей дальнейшей судьбе вождь принял самое непосредственное участие. Мало кому известно, что Сталин также лично занимался рецензированием не только отдельно взятых художественных произведений (других направлений культуры касаться не будем), но и школьных учебников по истории (!). Именно исходя из замечаний и исправлений Сталина в макетах учебников истории, специалисты впоследствии вывели целую образовательную программу исторической науки. Как мы понимаем, эта программа в полной мере отображала интересы нашей страны. Сегодня наш Президент также пытается предпринять нечто подобное, хотя, к сожалению, пока что не очень успешно.

Мы продолжаем жить установками, которые у многих из нас были сформированы именно советской культурой, о которой отзываться уничижительно могут только «идейные борцы с режимом» вроде уже почти забытой Новодворской. А советская культура, во многом благодаря Сталину, в свою очередь стала преемницей русской дореволюционной культурной традиции. Мы многое смогли сохранить и приумножить, в том числе, причём с помощью отдельных творческих личностей, - и целый ряд замшелых и по сути антироссийских мифов (на эту тему можно рекомендовать книги Мединского), безобидных лишь на первый взгляд.

Нет, не надо делать необдуманных резких движений. Пусть запрещают на Украине книги Николая Старикова. Пусть стоят на полках в российских книжных магазинах объёмистые труды Радзинского, Резуна-Суворова, Тополя, Млечина и прочих антироссийских «историков»-романистов. Пускай. Надо просто знать о том, что не всегда и не всякая книга несёт доброе и вечное. Ведь у нас до сих пор горбачёвская «свобода слова», а значит – можно печатать кому угодно и что угодно, а читатель волен сам выбирать своё чтиво. Но лучше пусть он это делает с конкретным пониманием того, что же такое хорошо, а что такое – плохо. Проще говоря, надо уметь разделять зёрна от плевел. А это может быть только при наличии грамотной, активной и направленной государственной политики. И не на словах, а на деле.     

Юрий Максимов»