Неслыханные гонорары и служба в советской разведке божественной Плевицкой

Услышав ее пение, Николай II рыдал, не стесняясь. 30 лет спустя она скончалась во французской тюрьме, отбывая срок за связь с ГПУ.  
Крестьянская девчонка из многодетной семьи. Образование – три класса деревенской церковно-приходской школы, а больше, по словам матери, и не надо: "Грамота тебе не нужна. Вот я и без грамоты, а до мильёна считаю". Помещение в девичий монастырь и, перед самым постригом, бегство с труппой бродячих циркачей – "из святой обители да в арфянки". С цирком не заладилось, и она становится хористкой, затем солисткой – карьера – в южнорусских кафешантанах. Далее поступление в польскую балетную труппу, головокружительный роман с ее солистом Эдмундом Плевицким, обернувшийся скоропалительным браком. Год спустя, без обид и претензий, она отпустит ветреного балеруна на все четыре стороны, оставив его звучную фамилию. Отныне она не просто взбалмошная, без царя в голове девица Дёжка Винникова, а госпожа Надежда Васильевна Плевицкая. Под этим именем ее узнает, услышит и полюбит вся Россия.
Ист. фото Indiasait.wordpress.com
Плевицкая делает ставку на аутентичные русские народные песни. На фоне захвативших тогдашнюю российскую эстраду цыганских романсов и фривольных куплетов – это неожиданно, свежо. С самобытным русским репертуаром в 1908-м ее принимают на работу в московский ресторан "Яр". Заведение почтенное, со своими традициями, одно из условий – никаких декольте. Потому как солидные купцы с женами приезжают. Плевицкая быстро завоевывает "Яр", а вместе с ним всю Москву. На нее идут валом, хотя злобная критика высмеивает мужицкую внешность и музыкальную необразованность выскочки из Курской губернии.
Осенью 1909-го звезду "Яра" ангажируют для выступлений на Нижегородской ярмарке – расчет верный, там целевая аудитория. А в это время, в Нижнем гастролирует тенор Леонид Собинов, за плечами которого два на-ура сезона в миланском "Ла Скала". Первым распознав дивное меццо-сопрано Плевицкой, он сумел уговорить ее "переменить шантан" на профессиональную концертную эстраду. "По-моему, всё имеет право на существование, что сделано с талантом. Возьмите Плевицкую… Разве это не яркий талант-самородок?" – восторженно пишет Собинов, и с мнением артиста такого калибра нельзя было не считаться. А после того, как талантом "бабы от сохи" восхитился Шаляпин, сделалось окончательно ясно.
«Ехал на ярмарку ухарь-купец...» Плевцикая в сценическом образе. Рекламная открытка из коллекции Игоря Шушарина
В 1910-м Плевицкая впервые удостоилась чести выступить перед высочайшими особами. Это случилось в Ялте, и, хотя на том концерте Николай II не присутствовал, среди слушателей оказались множество прочих випов, включая последнего в русской истории министра Двора барона Фредерикса. Пение молодой певицы заслуженному старику чрезвычайно понравилось. Похоже, он-то и разрекламировал Плевицкую государю. Рассказывают, что, когда спешно выдернутая из Москвы в Царское Село восходящая звезда в присутствии членов императорской фамилии начала исполнять жалостливые баллады о тяжелой крестьянской жизни, Николай склонил голову и зарыдал. А после того, как Плевицкая спела народную песню о ямщицкой тоске, прошептал генерал-лейтенанту Мосолову: "От этой песни у меня сдавило грудь". Считается, что именно император первым окрестил Плевицкую "курским соловьём". Не меньшей поклонницей ее пения станет и императрица Александра Фёдоровна: на одном из приемов за вдохновенное исполнение русских песен она подарит обалдевшей Надежде шикарную, усыпанную бриллиантами брошь в виде жука. Понятно, что после таких успехов Плевицкую в "Яре" больше не видели – в письме матери она гордо сообщает, что отныне в "зазорных" местах "не ноет". "Божественная" (бренд-титул) становится самой высокооплачиваемой в России артисткой.
Плевицкая у собственного портрета работы художника А. Кузнецова. 1910-е годы. Фотография из коллекции М. Золотарева. Ист. фото: m.rusmir.media
"Неслыханные гонорары открыли Плевицкой путь к богатой и обеспеченной жизни. Осуществились ее давние мечты: в родном Винникове она смогла приобрести часть господской земли, включая заповедный Мороскин лес, где когда-то с подружками плела венки на троицын день. Для артистки был построен богато обставленный дом, в котором она проводила свободные летние месяцы в кругу своих родичей и односельчан и отдыхала душой после шумных гастролей и утомительных банкетов." (ист. – И. Нестьев, "Звезды русской эстрады", М., 1970)
В Петербурге Плевицкая обзавелась шикарной квартирой в Дегтярном переулке. Сюда запросто, по-свойски захаживали Куприн, Шаляпин, Кшесинская, Есенин, Станиславский, Бенуа… "Ужасти, какой у нас успех. Ужасти", – причитала горничная Маша. Билетов на ее концерты решительно не достать, но порой случалось так, что концерт отменялся в самый последний момент. И это означало, что на российского императора вновь накатила хандра, и он срочно затребовал "курского соловья". Из дневников Николая II: "1913. 28-го марта. Четверг. За ночь выпал снег… Завтрак был с дамами у нас в Круглой зале. Принял несколько чел. Погулял и поработал… В 8 час. поехал к обеду в офицерское собрание Сводного полка. Поиграл в пирамиду с Порецким. Потом Плевицкая пела, чередуясь с Лерским и Paul Robert. Они очень смешили нас. Провел время очень хорошо".
А вот какие воспоминания о последнем русском императоре оставила сама Плевицкая: "Николай веселую компанию страшно любил и пил очень много, но что удивительно, — он никогда не пьянел. Пьет, нисколько от других не отставая, а хоть бы в одном глазу. Хохочет только, причем предпочитает сидеть на одном месте, не вставая. Сидит и хохочет. Публика уже подвыпила, артисты мастера на все руки, рассказывают анекдоты, а он сидит и хохочет, и не пьянеет. Веселый был человек. Любил анекдоты, особенно еврейские или анекдоты про какое-нибудь глупое положение какого-нибудь начальства. Хохочет до упаду. Прямо заразительно хохочет. Но видно, что трезвый лишнего слова не проронит. Не только что лишнего, но и вообще слов понапрасну не расточает. Публика веселится и думает, какой он хороший!.." (ист. – "Раннее утро", 10.03.1917, ист. – starosti.ru).
shanson.org
Незадолго до войны у Плевицкой появился новый возлюбленный – поручик Кирасирского полка Василий Шангин. И после того, как его полк отправили на передовую, Надежда приняла решение стать сестрой милосердия: "Я сбросила с себя шелка, наряды, надела серое ситцевое платье и белую косынку. Знаний у меня не было, и понесла я воину-страдальцу одну любовь". Некоторое время она служила сиделкой в госпитале под Ковно, здесь-то ее и настигло известие о смерти жениха.
Октябрьскую революцию Надежда Васильевна застала в родной Курской губернии. Несмотря на сделанное в те дни пафосное заявление "Я артистка и пою для всех. Я – вне политики", едва ли она испытывала трепетные чувства по отношению к большевикам. В хаосе Гражданской войны Плевицкой довелось неоднократно оказываться по разные стороны баррикад, и, соответственно, исполнять – то "Боже, царя храни", то "Смело мы в бой пойдем". И все это время за ней продолжал тянуться шлейф буржуазной артистки, которой еще недавно покровительствовал сам государь-император.
Далее версии расходятся: по одной, к 1920 году Плевицкая жила гражданским браком с неким чекистом, по другой – содержалась в большевистском плену. Важно то, что в Крыму, в этом последнем оплоте белых, каким-то образом пересеклись пути-дороги Плевицкой и самого молодого генерала белой армии Николая Скоблина. Ему было 27, ей 40, и это была последняя любовь в ее жизни.
Надежда Плевицкая и Николай Скоблин. Фото vk.com
Вместе с эвакуировавшимися врангелевскими войсками эти двое переправляются в турецкий Галлиполи. Здесь, на берегу Дарданелл они обвенчались, причем в роли посаженного отца выступил будущий первый глава Российского Общевоинского Союза генерал Кутепов. Со временем супружеская чета поселилась в пригороде Парижа. Жили преимущественно на гонорары Плевицкой, которая охотно и много выступала перед бывшими соотечественниками, разъезжая с гастролями по всему миру. Включая США, где на одном из концертов ей аккомпанировал великий Рахманинов. Главным хитом в репертуаре Плевицкой становится романс "Замело тебя снегом, Россия" – эта песенная кода, неизменно исполняемая в финале, стала своего рода гимном всех тогдашних российских изгнанников.
Пока Надежда Васильевна зарабатывала, ее супруг тянул армейскую лямку в должности командира Корниловского полка. 30 января 1930 года в результате удачной чекистской многоходовки Кутепов был похищен прямо в центре Парижа: его схватили на улице, затолкали в машину, впрыснули морфий, в бесчувственном состоянии привезли в Марсель и протащили на борт корабля под видом в стельку пьяного. Вот только до советских берегов так и не довезли – генерал скончался от сердечного приступа всего в сотне миль от Новороссийска.
Вакантное место пропавшего председателя занял очередной белый генерал Евгений Миллер. Соответственно, Скоблин шагнул на ступеньку выше, сделавшись фигурой №2. Неудивительно, что персоной Скоблина заинтересовались чекисты:
"Осенью 1930 года во Францию был направлен агент Ковальский с задачей завербовать Скоблина и Плевицкую. Он был однополчанином и другом Скоблина с 1917 года. В результате они согласились работать на советскую разведку, в чём и дали соответствующие расписки 10 сентября 1930 года, а затем вторично 21 января 1931 года. Скоблин и Плевицкая получили клички "Фермер" и "Фермерша" и обещание разведки выплачивать им по двести долларов ежемесячно..." (ист. – И. Дамаскин "100 великих разведчиков", М., 2004)
Двести баксов в месяц – это так, приятный бонус. Главное же – супругам пообещали в будущем полное прощение советского правительства и возвращение на родину с подобающим почетом и уважением. И супруги расстарались, заслужив с годами репутацию "добросовестных и талантливых агентов":
"Подписка. Настоящим обязуюсь перед Рабоче-Крестьянской Красной Армией Союза Советских Социалистических Республик выполнять все распоряжения связанных со мной представителей разведки Красной Армии безотносительно территории. За невыполнение мною настоящего обязательства отвечаю по военным законам СССР. Генерал-майор Николай Владимирович Скоблин. Надежда Васильевна Плевицкая-Скоблина. Париж, 10 сентября 1930 года" (ист. – Игорь Атаманенко, писатель, подполковник разведки в отставке)
Евгений Карлович Миллер (1867-1939). Генерал-лейтенант (1915); руководитель Белого движения на севере России в 1919-1920 годах, главнокомандующий всеми сухопутными, морскими вооружёнными силами России (Северная Армия), действовавшими против советской власти на Северном фронте. С 1930 года – глава РОВС. Фото forums-su.com
В конце 1930-х новый нарком НКВД Ежов приступил к подготовке операции по очередному похищению. На сей раз Евгения Миллера. При удачном исходе операции вакансия нового главы РОВС светила агенту Скоблину, ему-то и поручалось заманить в ловушку своего непосредственного начальника. С поставленной задачей Фермер справился прекрасно: похищенного с его помощью Миллера впоследствии вывезли на советском корабле "Мария Ульянова" в СССР, почти два года вели с 70-летним белым генералом душеспасительные допросы на Лубянке, а затем расстреляли в подвале московского крематория, где тут же и сожгли.
После того, как Миллер не появился в назначенный час в штаб-квартире РОВС, его заместитель вскрыл оставленный генералом пакет и прочёл записку: "У меня сегодня в 12.30 свидание с ген. Скоблиным. Он должен отвезти меня на встречу с чиновником здешнего германского посольства. Свидание устраивается по инициативе Скоблина. Возможно, что это ловушка" (ист. – Игорь Атаманенко, писатель, подполковник разведки в отставке).
Когда явились брать Скоблина, тому удалось сработать на экспромте и сбежать. Позднее он будет переправлен чекистами в Испанию, где погибнет при невыясненных обстоятельствах. А вот Плевицкой пришлось испить чашу унижения и позора. Ее арестовали на следующий день после таинственного исчезновения двух русских генералов, предъявили обвинение в пособничестве мужу, вина которого считалась априори доказанной, а также в шпионаже в пользу СССР. Процесс длился больше года: все это время французские и русские эмигрантские газеты пестрели заголовками "Изменники".
В 1939 году эмигрант Владимир Бурцев, бывший русский публицист и издатель, заслуживший за свои разоблачения секретных сотрудников Департамента полиции прозвище «Шерлока Холмса русской революции», написал разоблачительную книгу «Большевистские гангстеры в Париже. Похищение генерала Миллера и генерала Кутепова». В наши дни это издание является библиографической редкостью. Фото ru.bidspirit.com
Французское правосудие приговорило Надежду Васильевну к 20 годам тюрьмы. Говорят, когда прозвучал приговор, она прошептала своему адвокату: "Живой я оттуда не выйду". Два года спустя, в конце 1940 года Надежда Плевицкая скончалась в каторжной тюрьме города Ренн.
Обложка: Памятник Надежде Плевицкой в Курске. Фото: twitter Курскъ дореволюцiонный