ООН и Грета Тунберг: новый стиль или возвращение архаики в мировую политику?

Явление Греты и феномен её глобального взлёта не может не ставить вопрос о соотношении простых призывов и сложных решений в мировой политике, пишет программный директор клуба «Валдай» Олег Барабанов. Понятно, что когда девочка говорит на весь мир: «А король-то голый!», то это возрождает в памяти старые, ещё средневековые архетипы простой детской мудрости, которую не видят взрослые. Но в то же время смещение акцентов на простые призывы всегда несёт с собой риск антиинтеллектуализма. 

В эти дни начала свою работу очередная 74-я сессия Генеральной Ассамблеи ООН. Повестка дня первой недели сессии в этот раз посвящена экологическим вопросам. В её рамках проходят два важных саммита: саммит по климату и саммит по целям устойчивого развития. Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш в своём интервью прямо сказал, что заявленная в 2015 г. «Повестка-2030», в рамках которой основное внимание сфокусировано на достижении 17-ти целей устойчивого развития, реализуется с задержками и опозданием. Уже сейчас видна опасность не достичь заявленных результатов к 2030 г. И тем самым эта программа ООН может превратиться в очередную декларацию, которых много было и раньше, и которые выполнялись весьма условно.

Очевидно, что в вопросах климата и устойчивого развития ключевая проблема связана с тем, что экологические ограничения могут вступать в противоречие с правом на развитие для стран третьего мира. Логика здесь вполне понятна: когда нынешние страны «золотого миллиарда» проводили свою промышленную модернизацию, они, как правило, не обращали никакого внимания на защиту окружающей среды. Именно они внесли ключевой вклад в создание техногенных условий для глобального потепления. Именно их «экологический след» (footprint) до сих пор оказывает ключевое воздействие на окружающую среду. Но в то же время развитые страны сейчас всё настойчивей требуют от развивающихся, чтобы те также проводили дорогостоящие природоохранные мероприятия, и тем самым подрывали свою и так небольшую экономическую конкурентоспособность на глобальном уровне. Тем самым «золотой миллиард» отказывает остальному миру в праве на развитие и закрепляет его отсталость. Об этих противоречиях в ООН сейчас говорили многие лидеры развивающихся стран. К примеру, эти мотивы можно было услышать в выступлениях президентов Руанды, Сейшел и других стран.
Отказ США следовать положениям Парижского соглашения ещё более усиливает эти диспропорции, в результате те развивающиеся страны, которые начали активно следовать новым экологическим нормам и целям, стали всё чаще открыто жаловаться, что они стали заложниками, а то и жертвами именно того, что они согласились следовать в авангарде глобальной экологической политики, а в результате только теряют, ничего не приобретая взамен. Часто в этом контексте противоречия экологии и развития в странах третьего мира открыто используется термин «экологический неоколониализм». Один из недавних докладов Международного дискуссионного клуба «Валдай» подробно разбирает эту тему.
В любом случае, проблема гармоничного и устраивавшего всех подхода к изменению климата и устойчивому развитию сложна и требует вдумчивого и серьёзного анализа со стороны как экспертов, так и политиков всех стран мира. Но нынешний саммит ООН по климату вместо сложных вопросов решил пойти по пути простых решений (а, точнее, даже не решений, а простых призывов).
Думаю, уже все согласятся с тем, что самым заметным с пиаровской точки зрения событием на этих саммитах стало выступление шведской школьницы Греты Тунберг. Очевидно, что по резонансу она затмила даже Трампа.
С одной стороны, если 74-я сессия Генассамбеи ООН запомнится речью Греты, это уже хорошо (как для глобального пиара зелёных движений, так и для имиджа ООН). Кто сейчас вспомнит, что же было такого особенного на 73-й сессии Генассамблеи? А на 72-й? Тем самым благодаря порыву Греты ежегодная дипломатическая рутина, превратившаяся практически в никому не интересную догматичную ритуалистику, получает свежее дыхание и новое лицо. Это, естественно, надо только приветствовать.
С другой стороны, явление Греты и феномен её глобального взлёта (или глобальной раскрутки?) не может не ставить вопрос о соотношении простых призывов и сложных решений в мировой политике. Понятно, что когда девочка говорит на весь мир: «А король-то голый!», то это возрождает в памяти старые, ещё средневековые архетипы простой детской мудрости, которую не видят взрослые. Но в то же время смещение акцентов на простые призывы всегда несёт с собой риск антиинтеллектуализма. С этим связан и более широкий и крайне непростой вопрос, становится ли антиинтеллектуализм вообще трендом XXI века (и нужна ли такому миру, как сегодняшний, интеллектуальность)? Из учебника политологии мы знаем, что простые призывы и простые решения характеризуются чётким термином «популизм». И в этой связи глобальная раскрутка экологического популизма благодаря имиджу Греты становится вполне реальной перспективой в мировой политике. Понятно, что зелёные партии на этой волне привлекут дополнительные голоса, а сама Грета (вполне заслуженно, кстати) может получить Нобелевскую премию, но станет ли глобальный экологический популизм благом для мира, не усугубит ли он и без того крайне деликатную ситуацию с вышеупомянутым разрывом между «золотым миллиардом» и развивающимися странами, не усилит ли он экологический неоколониализм – это вопрос, на который нет простого ответа à la Грета.
Понятно, что при всем известных психологических диагнозах Греты Тунберг крайне сложно объективно обсуждать её деятельность и её мотивы. Здесь как раз лимиты новой политкорректности вполне и абсолютно уместны. Но оценивать глобальные последствия её действий, думается, не только приемлемо, но и необходимо. И здесь весьма важно то, что сама Грета говорила, что у неё пробудился внутренний голос, который и призвал её бороться за экологию. Тем самым, по всем канонам религиоведения, Грету можно и нужно характеризовать как пророка. В этом само по себе нет ничего плохого. С той же Жанной Д’Арк тоже говорил внутренний голос, и она тоже была пророком. Возможно, нашему миру сейчас и нужен новый пророк (хотя здесь мы впрямую подходим к опасной грани отрицания традиционных религий и их догматики). Возможно, что экологический популизм в контексте экологической духовности и может стать новой религией XXI века (об этом подробней тоже см. в упомянутом докладе Клуба «Валдай»). И ясно, что такая духовность будет вполне востребована.
Но не забудем и то, что Жанна Д’Арк жила в XV веке. И перенос средневекового типажа пророчеств в наш модернистский или постмодернистский век может означать лишь одно. В социологии для этого есть свой термин: архаика. Значит ли поэтому глобальный феномен Греты, что современный постмодернизм не может обойтись не просто без антиинтеллектуализма, но и без масштабного, всеобъемлющего возвращения к архаике?
Впрочем, с этих высот новой духовности можно спуститься и на приземлённый уровень политических стратегий. И увидеть контекст того, что неолиберальные силы «старой элиты» или мейнстрима всё чаще проигрывают несистемным правым и левым политикам. И в этой связи выдвижение на первый план экологистов и зелёных может оказаться весьма удобным средством для сохранения глобалистского мейнстрима у руля и отвлечения внимания мирового общественного мнения от реальных несистемных партий справа и слева. Ведь Трамп по-своему был прав, когда говорил о борьбе глобалистов и патриотов. И по этой логике Грета Тунберг (надеемся, что неосознанно) стала лишь внешним пиар-аттрактором этого нового глобалистского проекта.