«Открытость» ведет к утечке мозгов

На полях Санкт-Петербургского экономического форума, коллеги из издания Правда.ру взяли большое интервью у вашего покорного слуги. Выдается в эфир оно по частям и с некоторой задержкой (первая часть, которая уже публиковалась на моем блоге). Предлагаю вашему вниманию очередную часть невольно получившегося «сериала».

Николай Стариков: у Запада железный занавес, а мы открыты

— Николай, вы говорите, что нам нужна суверенная финансовая система, чтобы производить деньги в нашей стране, потому что без этого никакого развития не будет. Но для решения таких вопросов, потребуются даже конституционные изменения, потому что сейчас Центральный банк правительству не подчиняется.
— Да. И не только это. Приведем пример из смежной отрасли. Кто у нас занимается аудитом крупнейших компаний? Западные компании. Но и это еще не все. Согласно российскому законодательству, политические партии, которые тратят более 20 миллионов рублей в год на свои нужды (а для партии средней руки — это не очень большие деньги), то есть все крупные политические силы, автоматически попадают под это, они тоже обязаны проходить ежегодный аудит.
Казалось бы, ну что тут такого — ничего страшного. Но для партий тоже есть перечень компаний, в которых нужно проходить этот аудит. Опять, все они западные. То есть создан простой механизм полной утечки всей важной информации в западные структуры. Причем это произойдет, даже если этого никто не хочет сознательно.
Все крупные политические партии и компании должны все свои финансовые дела рассказать какому-то иностранному дяде. Если вы хотите какой-то законодательный акт в России принять, вас тоже отправят в эти pricewaterhouse. Просто так было когда-то установлено и принято, потому что вроде бы полезно с экспертами посоветоваться. Но на самом деле это ситуация, которая приводит к невозможности развития страны.
— Это ведь относится и к научным работам. Все научные работы должны быть зафиксированы, там должны быть переведены заголовок, анонс на английский язык, и они должны находиться в некой единой базе.
— Опять же, создается такая изначальная ситуация, в которой дальнейшее развитие событий совершенно прогнозируемо. Российская наука стала частью мировой науки. Она, естественно, ею всегда была. Но это теперь также с точки зрения каких-то критериев оценки. Вуз будет иметь высокие баллы, если у преподавательского состава выйдут статьи на английском языке в западном журнале.
Значит, уже необходимо рассказывать о чем-то. Может быть, там подробности, которые не нужно знать мировой общественности, потому что прорывные открытия? Там просто все рассказывается.
На Западе этой системы нет. Там, наоборот, если что-то такое изобретается или стоит на грани открытия — никаких публикаций. Эти люди просто исчезают из общественного поля. И где-то в тиши кабинетов трудятся над этим важным для государства действием. Вот эта иллюзия, что мы часть чего-то великого человекообщего, поэтому мы должны быть все время открыты, очень опасна. Потому что дальше идет утечка мозгов, утечка технологий, утечка идей.
И для этого, например, созданы еще и такие структуры, как Роснано и "Сколково". Это всё финансируемые государством структуры, прямой задачей которых является перекачка идей, патентов и людей на Запад. Другой задачи у них просто не существует, потому что сколько бы мы ни говорили "халва", слаще от Роснано не становится.
— Кто же поставил эти задачи Роснано и "Сколкову"?
— Я думаю, это нужно спросить у руководителей этих проектов. Задачи поставлены какие-то положительные, но механизм создан такой, что результат будет прогнозируемо отрицательным. Точно так же, как мы сейчас с вами говорили, с аудитом крупных компаний, политических партий и законотворческих проектов. Никто никого не заставляет, но это все произойдет само, потому что заложено.
— Но у нас ведь тоже есть какая-то секретная информация, государственная тайна про стратегические разработки, военную технику и технологии.
— Я не знаю. Я не являюсь носителем государственных тайн. Более того, никогда не пытался эти тайны у кого-то выведать. Поэтому я очень рассчитываю на то, что у нас есть государственные тайны, их носители, которые вместе с этими тайнами надежно изолированы от внешних попыток эти тайны выведать. Но это только мои предположения.
— Вы вообще за глобализацию, за то, чтобы Россия была встроена в единую систему? Либо все-таки мы должны развиваться отдельно? Все-таки железный занавес, который у нас был, нас уберегал от кучи разных плохих вещей.
— Железный занавес опустили они, а не мы. Фултонская речь Черчилля дала старт холодной войне, и они опустили этот занавес. Почитайте все выступления Сталина послевоенного периода. Он все время говорит одно и то же: давайте общаться, сотрудничать, нам нужны иностранные кредиты, мы за мирное сосуществование. Его не слышали и слышать не хотели. Это миф, что мы огородились от Запада. Это Запад от нас отгородился.
Второе, что касается альтернативы, — ее на самом деле не существует. Глобализация закончилась. После того, как Соединенные Штаты начали воевать с Китаем сначала в торговых сферах, а теперь в технологических, мир раскололся и глобализация закончилась.
Просто этот процесс полного раскола и оформления займет еще несколько лет, может быть, десятилетия. Но вновь мир станет разделенным на части. Не будет никакой глобальной экономики. Будет зона влияния США, зона влияния Китая и кого-то еще. Вот для нас особенно важно, чтобы в этом мире была третья зона — зона влияния России.
Беседовала Инна Новикова
К публикации подготовил Юрий Кондратьев
Интервью было проведено на полях ПМЭФ-2019