По личному приглашению Сталина

Американский генерал Дуайт Эйзенхауэр, которому суждено было стать 34-м президентом США, был одной из самых ярких фигур во Второй мировой войне. С ноября 1942 по октябрь 1943 года он командовал силами союзников при наступлении в Северной Африке, Сицилии и Италии. Затем Эйзенхауэр возглавил экспедиционный корпус, который в июне 1944 года открыл второй фронт в Нормандии. 75 лет назад, в августе 1945-го генерал – кавалер двух советских орденов – Суворова I степени и «Победы» –посетил Советский Союз.

Когда он летел в Москву, то не увидел ни одного целого дома между западной границей страны и районами вокруг столицы. А маршал Жуков рассказывал генералу, что на территориях, где хозяйничали нацисты, было убито столько женщин, детей и стариков, что невозможно точно установить их число.
«Мой визит в Москву начался со встречи с генералом Антоновым, начальником Генерального штаба Красной Армии, – писал Эйзенхауэр в своих воспоминаниях. – Он провел меня на свой командный пункт, рассказал о положении войск на Дальнем Востоке и показал детальный план кампании, которая была начата всего несколько дней назад (речь – о вступлении СССР в войну против Японии, которое началось 9 августа – В.Б.). Повсюду в районе Маньчжурии действия проходили в соответствии с планом, и чувствовалось, что генерал Антонов уверен в быстрой и легкой победе. Мы до позднего вечера обсуждали военные проблемы, и беседа проходила в атмосфере большого радушия и взаимного доверия».
12 августа генерал был приглашен на большой спортивный праздник на Красной площади, на котором присутствовало несколько десятков тысяч зрителей. Значительность мероприятия подчеркивалась участием в нем Сталина, который нечасто выходил «в люди».

Генералиссимус, стоявший на трибуне мавзолея, пригласил гостя к себе. Туда Эйзенхауэр отправился вместе с послом США в Москве Авереллом Гарриманом и главой американской военной миссии в Москве генерал-майором Джоном Дином. Это была величайшая честь – ранее ни один иностранец не ступал на ленинскую усыпальницу!

Спортивный праздник продолжался пять часов, и все это время, к удивлению американца, Сталин не обнаруживал никаких признаков усталости. Хотя известно, что в 1945 году он тяжело болел: перенес два инфаркта, позже – инсульт. Казалось, лидер СССР наслаждался каждой минутой парада.
Да и сам Эйзенхауэр признавался, что был впечатлен яркостью и масштабом зрелища. Спортсмены, одетые в разноцветные костюмы, исполняли народные танцы, акробатические номера и гимнастические упражнения с безупречной точностью. Парад проходил под музыку оркестра, состоявшего из тысячи музыкантов.

Сталин и Эйзенхауэр отдавали должное зрелищу, однако важнее для них была большая конструктивная беседа, которую хозяин и гость вели с помощью переводчика.

«Сталин проявил большой интерес к промышленным, научным и экономическим достижениям Америки, – вспоминал генерал. – Он несколько раз повторял, что для России и США важно оставаться друзьями».
«Имеется много направлений, – сказал он, – по которым мы нуждаемся в аме­риканской помощи. Наша огромная задача заключается в том, чтобы поднять уровень жизни русского народа, серьезно пострадавшего от войны. Мы должны узнать все о ваших научных достижениях в сельском хозяйстве. Мы должны также воспользоваться вашими специалистами, чтобы они помогли нам решить наши проблемы в области машиностроения и строительства. Мы знаем, что мы отстаем в этих вопросах, и знаем, что вы можете помочь нам».
Эйзенхауэр и его спутники побывали на футбольном матче, «где присутствовало 80 тыс. заядлых болельщиков», осмотрели московское метро, посетили художественную галерею. Гостю запомнились поездки на авиационный завод и в колхоз. Генерала поразил патриотизм русских, который обычно выражался лаконичными словами: «Это все для матери-Родины».
Рабочие завода рассказывали генералу, что во время войны они трудились по 84 часа в неделю. Значительную часть производственников составляли женщины и дети, и американцу было трудно понять, как они, при скудном питании и отсутствии нормальных условий жизни могли выдержать такой темп. Вероятно, он не очень хорошо знал историю России, жители которой издавна были привычны к лишениям и напряжению всех сил ради защиты своей страны.
«Вершиной всех событий, связанных с нашим пребыванием в Москве, стал обед в Кремле», – писал генерал. – В сверкающем огнями зале находилось множество маршалов Красной Армии и ряд работников Министерства иностранных дел, которые выполняли роль переводчиков. Из моей группы здесь присутствовали офицеры, а также посол и генерал Дин. Было провозглашено множество тостов, и каждый из них отражал дух сотрудничества и совместной работы, которая сложилась в ходе войны. После обеда состоялся просмотр фильма, посвященного операциям русских по взятию Берлина».
После того, как Эйзенхауэр выразил интерес к ленте, генералиссимус заверил его, что доставит ему копию картины. Он выполнил обещание и, кроме того, прислал свою фотографию с дарственной надписью.

Маршал Жуков, с которым у Эйзенхауэра сложились теплые отношения, предлагал ему на выбор любой маршрут поездки по Советскому Союзу. «Если хотите, полетим хоть во Владивосток», – говорил он. Но американец выразил желание отправиться гораздо ближе – в Ленинград.

Он знал, что во время немецкой блокады жители города испытывали величайшие страдания, и многие из них погибли. Эйзенхауэр был поражен, что, говоря о потерях, ленинградцы произносили это «с гордостью и удовлетворением в голосе. Конечно, нам была понятна эта гордость. Ведь героическая стойкость ленинградцев привела к поражению врага на этом важном участке Восточного фронта».
Во время завтрака в Ленинграде, Жуков попросил сына Эйзенхауэра Джона, лейтенанта армии США, предложить свой тост. Молодой человек, который ранее признавался отцу, что больше всего боялся этого момента, не растерялся. Хотя с некоторым смущением сообщил участникам застолья, что не привык находиться в кругу таких выдающихся военачальников и руководителей.
«Я нахожусь в России уже несколько дней и услышал много тостов, – сказал Эйзенхауэр-младший. – В этих тостах говорилось о мужестве и заслугах каждого союзного руководителя, каждого выдающегося маршала, генерала, адмирала и авиационного командующего. Я хочу провозгласить тост в честь самого важного русского человека во Второй мировой войне. Джентльмены, я предлагаю выпить вместе со мной за рядового солдата великой Красной Армии!»
Эти слова были встречены с большим энтузиазмом. Особенно доволен был маршал Жуков. Он сказал Эйзенхауэру, что мы, должно быть, стареем, если нам пришлось ждать, пока молодой лейтенант не напомнил, «кто в действительности выиграл войну».

Чувствовалось, что бесстрастный на вид генерал был удовлетворен поездкой. В своих мемуарах он писал что «русские великодушны. Они любят делать подарки, принимать гостей, и это может подтвердить почти любой американец, которому приходилось работать вместе с ними».

«По своему великодушию, по своей преданности товарищу, по своему здравому и прямому взгляду на дела повседневной жизни обыкновенный русский, как мне кажется, очень похож на так называемого среднего американца».– сказал он.
Покидая Москву, Эйзенхауэр пригласил Жукова посетить Соединенные Штаты. Маршал с готовностью согласился и спросил, сможет ли сын Эйзенхауэра сопровождать его в качестве адъютанта. Генерал ответил, что это будет для него большой честью.
Однако Жуков не полетел в США. Поговаривали, что его не пустил Сталин. Но через несколько месяцев Эйзенхауэр в письме повторил приглашение: «В очередной раз я выражаю надежду, что вы сможете совершить визит в нашу страну весной следующего года». В том же послании были дружеские слова: «Прошу вас, в том случае, если вы почувствуете и решите, что я мог бы сделать что-то для вас лично, а возможно, и для укрепления дружеских взаимоотношений, которые настолько важны и необходимы для всего мира, я откликнусь на ваши предложения и сделаю все, что будет в моих силах и возможностях».
Жуков и Эйзенхауэр обменивались письмами до апреля 1946 года. Затем отношения двух великих держав начали стремительно ухудшаться. Отложили в сторону перья и два самых выдающихся, самых титулованных военных деятеля Советского Союза и США…

15 сентября 1959 года начался визит в США председателя Совета министров СССР Никиты Хрущева. На американской земле Хрущев встретился с президентом США Дуайтом Эйзенхауэром. Это было время короткого потепления отношений между двумя супердержавами.

Советский гость говорил, что СССР готов соревноваться с США исключительно мирным путем и не хочет конфронтации. Хрущев заявил о необходимости полного сокращения всех вооружений, включая ядерные, ликвидировать военные министерства и оставить лишь небольшие воинские подразделения с легким стрелковым оружием. Услышав такое, многие в США подумали, что этот простоватый, импульсивный русский шутит. Его мирные инициативы, выдвинутые им во время выступления в ООН, американская пресса назвала «театром абсурда».
«Во время обеда Хрущев выучил, наверное, первые в своей жизни слова на иностранном языке, – вспоминал его личный переводчик Виктор Суходрев. – Он спросил меня, как будет по-английски «мой друг». Я ответил: «Май френд». Хрущев старательно повторил. Потом, когда общался с Эйзенхауэром, постоянно приговаривал: «Май френд»».

12-дневный визит лидера СССР в США, который прошел успешно, казалось, стал началом нового витка встреч советских и американских лидеров, прерванных в 1945 году. Покидая Америку, Хрущев пригласил Эйзенхауэра посетить Советский Союз в 1960 году.

К визиту высокого гостя тщательно готовились. 26 марта 1960 года заместитель председателя Госкомитета СССР по культурным связям с зарубежными странами Сергей Лапин сообщил управляющему делами Совета министров СССР Георгию Степанову: «Согласно договоренности, посылаю Вам подготовленные предложения об издании справочно-описательных материалов, путеводителей, карт-схем, видовых открыток, подлежащих к изданию в связи с приездом президента США Д. Эйзенхауэра в СССР, а также расчеты стоимости издания этих материалов».
Речь шла о проспектах и путеводителях по Москве, Ленинграду, Киеву, Дальнему Востоку, Иркутску, озеру Байкал, а также открытках городов и других мест, расположенных по маршруту поездки Эйзенхауэра. Принимающая сторона утвердила программу пребывания в СССР президента США, официального обеда в его честь и приема в Большом Кремлевском дворце.
Незадолго до визита Эйзенхауэра в СССР прибыли его «посланцы». Министр сельского хозяйства СССР Владимир Мацкевич доложил Хрущеву о прибытии в СССР двух телок – Элины и Эльбы. Компанию коровам составил бычок Черный Дрозд. Вслед за ними должен был прилететь президент США…

Но долгожданный саммит, увы, не состоялся. 1 мая 1960 года над территорией СССР был сбит американский самолет-шпион У-2, пилотируемый, Гэри Пауэрсом, который вскоре предстал перед советским судом. После подобного инцидента доброжелательную риторику дипломатов двух стран сменил враждебный тон.

И Эйзенхауэру пришлось распаковывать свои чемоданы. Ну а Хрущев, вспомнивший свое «знание» английского языка, часто повторял: «Тоже мне, май френд нашелся! Откуда ты взявся и на хрен мне сдався?!».
Первый вояж президента США состоялся только в мае 1972 года, когда в Москву прибыл Ричард Никсон, бывший во время правления Эйзенхауэра его вице-президентом. Это произошло во время очередного недолгого потепления в отношениях между двумя странами…