Почему майдан идет в Москву

За видимыми падениями курсов валют, снижением или увеличением цен на энергоресурсы всегда стоят незримые, но куда более реальные вещи. Месторождения, ресурсы, их объем, контроль над ними.
По сути, геополитика есть не что иное как контроль над источниками всевозможных ресурсов, путями их доставки и торговыми путями.
Так что происходит сейчас? Об этом статья с ресурса ИА Regnum, наглядно показывающая смысл сегодняшней европейской геополитики.

Источник: http://www.regnum.ru/news/polit/1880018.html#ixzz3OEa2lxia
"В этом году в Европе образовался тренд. По мере обострения политического противостояния с Россией, европейские страны внезапно сделали для себя неприятное открытие. Их экономики оказались весьма сильно зависимы от российского экспорта и импорта. Прежде всего, в части энергоносителей. Всего Европа потребляет примерно 480 млрд кубов газа в год. Из них треть (около 137 млрд куб. м) добывает сама, еще треть (150 млрд куб. м) покупает у России, остальное добирает из других регионов (Африка, обе Америки и Ближний Восток). На повестку дня был поставлен вопрос повышения энергетической независимости от России. Тут-то все и посмотрели на Норвегию.
Почему на Норвегию? Потому, что из 27 стран ЕС нефтегазодобывающими являются всего три: Великобритания, Нидерланды и Норвегия. 137 млрд кубов в год добываются именно их стараниями. При этом пик добычи в Великобритании и Нидерландах уже пройден. Запасы истощаются, объемы снижаются, и такая тенденция уже не будет преодолена. Так что все надежды сегодня возлагаются только на Норвегию. Причем надежды очень большие и весьма долгосрочные.
К примеру, вся Прибалтика намерена в течение ближайших лет полностью отказаться от российского газа и перейти на норвежский. Схожие, хотя и не такие радикальные планы есть у Финляндии. Опять же на норвежцев очень рассчитывает Брюссель. Во всех своих прогнозах Евросоюз полагает, что расширение добычи в норвежском секторе континентального шельфа сможет компенсировать опустошение британских и голландских энергетических кладовых. О своих планах по переходу на норвежский газ на днях заявила даже Украина.
С этими надеждами еще в начале этого года всё было хорошо. Ну как — не сказать что идеально, но в целом позитивно. На своих месторождениях Норвегия добывает не только газ, но и нефть. Точнее, началось все как раз с нефти, которой в 2000 году было добыто 1,13 млрд баррелей, в то время как газа — только 47,3 млрд куб. м. Со временем объемы добычи нефти падали, но Директорат нефти (подразделение Министерства нефти и энергетики Норвегии) давал успокоительные прогнозы. Да, добыча нефти снижается. В 2011-м ее в стране было добыто уже лишь 664 млн баррелей, т.е. почти вдвое меньше. Но вместе с тем увеличивается объем добычи газа! С 47,3 млрд куб. м в 2000-м — до 106 млрд куб. м в 2011-м. Одно легко компенсирует другое. Газ заменит нефть и станет на долгие годы растущим источником национальных доходов.
В определенном смысле так оно и было. Добыча нефти прогнозируемо падала и к 2014 году достигла 595 млн баррелей. На общем фоне суммарного европейского потребления нефти в 5,3 млрд баррелей это составило только 10% и как бы вывело нефть из-под внимания общественности. Чего там на нее смотреть, если и так ясно, что 90% нефти всё равно в ЕС импортируется? При этом доля России в импорте незначительна — всего 480-500 млн баррелей. А вот подтверждающийся рост объемов добычи газа (до 112 млрд куб. м в 2014 году) не только формировал благостное восприятие картинки, но и создал в некоторых странах откровенную иллюзию того, что норвежского газа хватит на всех. Это породило всю ту эйфорию, в частности в Литве и Латвии, которая сформировала нынешний тренд.
Дальше — как в сказке: «А потом пришел бабайка». В 2014 году цены на нефть рухнули, обнажив при этом ряд серьезных моментов, ранее скрытых за красивыми прогнозными графиками. Во-первых, выяснилось, что основные эксплуатируемые норвежские месторождения уже в значительной степени выработаны. Свежих цифр за текущий год нигде нет, но сделать выводы об их возможном значении можно — исходя из данных по изменению запасов в основных районах добычи в период с даты начала их разработки и до 2003 года.
Район «Экофиск». На начало добычи в 1971 году его разведанные запасы составляли 669 млн кубометров нефтяного эквивалента (н.э.). К концу 2003-го запасов оставалось уже всего 216 млн куб. м н.э. За 30 лет эксплуатации выработано 67,7% ресурса.
Район «Статфьёрд». Начало добычи — 1979 год. Разведанные запасы — 647 млн куб. м н.э.. В 2003-м там осталось уже всего 51 млн куб. м н.э. За 24 года выработано 92,1% ресурса.
Район «Гуллфакс». Начало добычи — 1986 год. Разведанные запасы — 361 млн куб. м н.э. В 2003-м их осталось только 43 млн куб. м н.э. За 17 лет выработано 88% ресурса.
Район «Осеберг». Начало добычи — 1988 год. Разведанные запасы — 438 млн куб. м н.э. В 2003-м запас составил уже лишь 125 млн куб. м н.э. За 15 лет выработано 73,1% ресурса.
В 1995 году Норвегия начала разработку самого крупного месторождения, найденного на норвежской части шельфа, — района «Тролл». Его разведанные запасы составили 1612 млн куб. м н.э. В 2003-м там их осталось только 1355 млн куб. м н.э. С одной стороны, как бы еще много. Но с другой… всего за 8 лет выкачано уже 15,9%.
С тех пор Норвегия ударными темпами наращивала объемы добычи. Так что даже запасов «Тролл» к настоящему времени осталось явно сильно меньше, чем если считать просто по линейной зависимости. Некоторые эксперты вообще говорят, что там их осталось не более чем на 6-8 лет добычи. Точно так же оскудели и другие месторождения. А некоторые из них, как, например, район «Фригг», выработаны полностью.
Вторым важным моментом является тот факт, что с конца прошлого века в Северном и Баренцевом морях (а не только на норвежском шельфе) не было найдено ни одного действительно крупного месторождения энергоносителей. Сказать, что нефть и газ там закончились, нельзя. Разведанные запасы в одной только Норвегии оцениваются примерно в объеме 3,7 млрд куб. м н.э. в уже эксплуатируемых месторождениях. Однако новых, еще не освоенных, найдено всего лишь на 676 млн куб. м. Причем средний размер запасов одного района не превышает 32 млн куб. м. Это — если считать статистически, деля суммарную цифру на количество районов «в штуках» (их всего 21). А если посмотреть на реальную картину, то в 13 районах разведанные запасы не превышают 10 млн куб. м. В том числе в 9 районах — не превышают 5 млн куб. м.
В переводе на простой русский это значит, что, как раньше, один раз вложившись в обустройство района добычи, и дальше только качать и качать, уже не выйдет. Это на запасах вроде «Тролл» можно было в широком диапазоне играть цифрами стоимости добычи барреля. В конце концов, себестоимость позволительно обозначить хоть в три копейки. В результате лишь отодвинется календарная дата достижения самоокупаемости проекта и начала получения им чистой прибыли. С мелкими месторождениями подобные шутки проворачивать уже невозможно.
Именно это и обнажили упавшие нефтяные цены. Сказка закончилась. Как говорят норвежцы — «Snipp, snapp snute, så er eventyret ute» (вот и сказочке конец, а кто слушал — молодец). Исчерпание старых месторождений вызывает неизбежные последствия. Просадку грунтов. Разрушение скважин. Падение давления в пластах. Это требует ускорения перехода с экстенсивных на интенсивные технологии добычи. Например, если изначально нефть и газ сами били из скважины под давлением, то теперь их необходимо подталкивать. В частности, методом закачивания в пласты воды. Дело дошло до того, что на один добытый кубический метр нефти расходуется до 5 кубометров воды, а на один куб газа — до 16 кубов воды. Это всё — расходы. Причем расходы, постоянно возрастающие. Вода, загоняемая в меловые мешки, разрушает стенки месторождений. Это периодически приводит к экологическим катастрофам. В последний раз вследствие разрушения пласта в море оказалось выброшено более 126 тыс. тонн сырой нефти. Приходится часто повторять геологоразведку. Проводить ремонтные работы. А то и бурить новые скважины в уже вроде бы старом месторождении. В итоге тратя на это все новые и новые деньги.
Как сказал в августе этого года генеральный директор Нефтяного директората Норвегии Бенте Ниланд, в стране планируется кардинальное сокращение затрат в нефтегазовый сектор. «Речь идет о финансовой дисциплине». Директора очень даже можно понять. За десять лет, с 2004 по 2014-й, ежегодные расходы на геологоразведку и организацию добычи выросли с 70 до 230 млрд норвежских крон. Т.е. в три раза. И это при том, что 2014 год назван пиковым по размеру инвестиций в отрасль. Уже в 2015-м эта цифра планируется в размере 182 млрд крон, что соответствует уровню 2012 года. Это подтверждается заявлениями ряда крупнейших норвежских нефтегазовых компаний — вроде Statoil — о кардинальном пересмотре своих инвестиционных планов на ближайшие 5-7 лет. Свой отрицательный вклад в это дело вносят растущие технические проблемы на месторождениях «Валхалл», «Ход», «Ула» и «Тамбар», на которых работает компания BP. Да и у самой Statoil на участках «Ньйорд», «Асгард» и «Трой» дела идут не лучше.
Будет крайне любопытным почитать очередной аналитический отчет Нефтяного директората, который Норвегия обнародует в январе 2015 года. Особенно тот его раздел, который касается прогнозов. Полагаю, там найдется много неожиданного и интересного. Впрочем, скорее всего, он подтвердит уже сделанные аналитиками выводы.
Пик нефтегазовой добычи в Норвегии пройден. Запасы еще есть, и их достаточно много. До 2020-2021 года хватит. Правда, даже в этом случае общий объем добычи будет снижаться. Но медленно. Резкие перемены наступят после указанного рубежа. Однако уже сейчас Европа становится всё более чувствительной к колебанию уровня мировых цен на энергоносители.
Причем, что любопытно, очень разнонаправленно чувствительна. Ей одновременно нужны низкие цены на газ и высокие — на нефть. Высокие, как выясняется, это значит не ниже 60-62 долларов за баррель. Иначе вся отрасль нефтегазовой добычи минимум на треть проседает по издержкам. А низкие цены на газ — это значит не выше 450-500 долларов за тысячу кубов. Т.е. катарская планка в 600-630 долларов за тысячу кубов является совершенно неприемлемой.
Еще важным моментом является структура экспорта норвежских энергоносителей. В частности, по газу картина (в процентах от всего экспорта) складывается в следующем виде: в Германию — 42,4%; во Францию — 21,3%; в Нидерланды — 9,7%; в Бельгию — 8,3%; в Италию — 6,7%; в Чехию — 3,9%; в Испанию — 3,7%; во все остальные страны — 4,0%. Несложно понять, что для поставок, скажем, на Украину, в Норвегии газа просто нет. Вопрос даже не в отсутствии транспортной инфраструктуры в Европе или денег на его оплату в самой Украине. Нет самого лишнего газа. От слова совсем.
Причем в среднесрочной перспективе его будет становиться из года в год еще меньше. Вряд ли ошибусь, если скажу, что первыми на вылет из списка покупателей окажутся те самые «прочие страны», в перечень которых входят, кстати, все три прибалтийских государства. Когда там, по планам Литвы, должна наступить ее газовая независимость от России, в 2021 году? Полагаю, у Прибалтики с этими прожектами дело явно не заладится. И вовсе не из-за козней «Газпрома».
В сущности, картина складывается следующим образом. В перспективе к 2021 году, т.е. уже через 7 лет, в Европе начнет образовываться новый дефицит газа в объеме до трети суммарной годовой потребности. Причем не абы какого, а газа именно дешевого. Т.е. такого, который никто, кроме России, поставить не может. Судя по всему, именно это и является той недостающей причиной, которая подтолкнула США к реализации проекта «Украина, версия Майдан 2.0».
Европа эту перспективу понимает. Через 7 лет доля России в европейском потреблении газа имеет все шансы достичь 50%. Потому уже сейчас Брюссель начал формирование новой системы европейских газовых закупок. Ее главная цель — сформировать из отдельных стран как бы единого европейского покупателя газа, с которым «Газпрому» придется иметь дело в Европе. А не с каждой отдельной страной, как сегодня. С одной стороны, это должно повысить общую политическую устойчивость ЕС. С другой — позволить выровнять газовые цены для всех стран Евросоюза и понизить их общую величину. Ибо сегодня каждая страна свой контракт с Россией заключает индивидуально. Потому Македония 1 тыс. кубов покупает по 564,3 доллара, Польша — по 525,5, Босния — по 515, Чехия — по 503, Болгария — по 501, Греция — по 427, Великобритания — по 313, Франция — по 393, Германия — по 379.
Однако независимо от того, насколько у Брюсселя это получится, для США такой сценарий означает крах идеи Трансатлантического торгового союза. Предложить цены на энергоносители ниже российских Вашингтон не сможет. От слова вообще. В этом случае, как бы там европейцы ни упирались из своих традиционных евроцентристских взглядов на мир, при 50-60% зависимости от российского газа ускорение дрейфа всей Европы в сторону Москвы неизбежно. Остановить это — всё равно что пытаться остановить вращение Земли. Причем естественным следствием этого сближения станет расширение объемов взаимной торговли, а значит, и упрочение всяких разных «не только экономических» связей. Следовательно — неизбежный отрыв Европы от США. Отрыв, который приведет к полной утрате Америкой всякого влияния на всем Евро-Азиатском континенте. Для США это фактически означает глобальные геополитические похороны.
Остановить сценарий Америка может лишь тотальным разрушением России с целью взятия под собственный контроль наших нефтегазовых месторождений. Или, как вариант, создания на территории РФ такого уровня нестабильности, чтобы он, как на Украине, привел к разрушению инфраструктуры и обернулся невосстановимым сокращением объемов поставок. Тогда Европе просто некуда станет деваться. Это объясняет всю американскую стратегию, а также резкое взвинчивание темпов американо-российского противостояния.
У США просто не осталось времени. До рубежа осталось всего 7 лет. Обратный отсчет уже идет. Так что в ближайший год в России следует ожидать самых отчаянных попыток к организации Майдана у нас. Ну что же: для России агрессии отражать не впервой. Главное, мы теперь знаем ответы на все ключевые вопросы: кто, что и почему." /Александр Запольскис