Поход генерала Колпаковского: полузабытая операция в Восточном Туркестане

Полтора столетия назад у южных границ Российской империи едва не появилось могущественное мусульманское государство под английским протекторатом со всеми вытекающими отсюда последствиями. Осуществлению этих планов помешал военный губернатор Семиречья Герасим Колпаковский, которого современные историки назовут «Котляревским восточного Туркестана». Его поход 1871 года не относится к числу широко известных событий отечественной истории, однако взятие русскими Кульджи, столицы так называемого Илийского султаната, стало ключевым моментом в русско-британском противостоянии конца XIX столетия.

В середине 1860-х на северо-западе Цинской империи вспыхнуло восстание мусульманских племен дунган и таранчей (илийских уйгуров). В результате возникло несколько теократических государств, в том числе Илийский султанат под управлением султана Абиль-оглы и Йеттишар (Семиградье). Владетель Коканда Худояр-хан решил воспользоваться смутой в Кашгарии, Китайском Туркестане, и отправил туда — под предлогом восстановления власти ходжей в лице некоего Бузрук-хана — бывшего коменданта Ак-Мечети Якуб-бека с отрядом. Тот скоро достиг успеха, а потом заключил ставшего ненужным правителя в тюрьму и стал брать города один за другим. Вскоре под его властью оказалась обширная территория.
Российская империя, придерживаясь принципа невмешательства, долгое время занимала выжидательную позицию, а Якуб-бек не сидел сложа руки, сумел установить контакты с британскими агентами. Англичане собирались отправить в Кашгар своего эмиссара, что могло привести к признанию Семиградьем сюзеренитета Высокой Порты (союзницы Великобритании в «восточном вопросе»), усилению английских позиций в Китайском Туркестане и серьезной угрозе российским владениям в данном регионе. Британия имела там особый интерес, историки отмечают личное участие королевы Виктории в кашгарских событиях.
Результатом невмешательства России стало падение ее престижа в тех местах, наши чиновники бежали из занятых дунганами поселений. Многие местные жители, находившиеся в русском подданстве, перекочевывали в Китай и вместе с мятежниками грабили тамошние города и деревни.
Обстановка накалялась, таранчи совершали регулярные набеги на русскую территорию, нападали на пограничные посты. Постоянные инциденты и слухи о военных приготовлениях султана Абиль-оглы и его союзе с Якуб-беком будоражили население Семиречья.
В апреле 1871-го больше тысячи семей казахов Старшего жуза во главе со старшиной (прапорщиком русской службы) Тазабеком Бусурмановым бежали из Верненского уезда в Илийский край, разграбив по пути аулы других родов.
Получив известие о том, что беглецы скрываются за Кетменьским перевалом, наши власти снарядили погоню. На границе российских владений с Кульджинским ханством, в узком горном проходе отряд подполковника Елинского был неожиданно атакован объединенными силами таранчей и казахов, однако русские заставили их отступить. Продолжить преследование помешали сильный снегопад, слишком крутой спуск и устроенные таранчами завалы. Елинский повернул обратно, а неприятель, к которому подошло подкрепление, тут же бросился в погоню.
14 мая наш отряд, находясь уже на русской территории, был окружен превосходящими силами илийских уйгур. Сильным артиллерийским огнем они были отбиты и, понеся большие потери, ушли за перевал.
Правитель Семиречья Герасим Колпаковский был человеком решительным и, узнав о сражении, немедля написал туркестанскому генерал-губернатору Константину Кауфману: «Бездействие наше в настоящем случае может вредно повлиять на умы наших киргиз, уважающих только силу и решительность, и дать время нашему сомнительному соседу Якуб-беку подать руку помощи Кульдже...».
Кауфман доложил о случившемся в Петербург и получил приказ организовать экспедицию осенью 1871 года. В сложившейся ситуации промедление могло оказаться фатальным, Колпаковский, постигший все премудрости войны на практике (в свое время он не стал тратить время на учебу в военных академиях и начал военную карьеру в 16 лет простым солдатом), прекрасно понимал: если Якуб-бек успеет привести на помощь инсургентам свои войска, то это «будет стоить несравненно больше крови, чем теперь».
Герасим Алексеевич сумел убедить начальство и получил разрешение «двинуться с самостоятельным отрядом на Кульджу для примерного наказания таранчей».
Кампания началась с разведки боем. К ближайшему, находившемуся в Мазаре, укреплению неприятеля было выдвинуто небольшое подразделение под командованием майора Балицкого — 120 человек с двумя орудиями. Русские быстро заняли селение, но вскоре сами оказались окружены. Балицкий решил идти на прорыв. Осыпаемые градом пуль и стрел бойцы дошли до разрушенного китайского города Хоргоса. Когда стемнело, их атаковали таранчи, дунгане и калмыки, численность которых доходила до трех тысяч человек, но были отбиты ружейно-артиллерийским огнем.
Тем временем Колпаковский спешно формировал отряды: основной — на территории форпоста на реке Борохудзир, вспомогательный — на Кетменьском перевале. Второй выдвинулся на помощь воинам Ждан-Пушкина и Елинского. Объединившись, русские спустились с перевала и разгромили засевших внизу таранчей, после чего захватили уйгурское село Кетмень. На рассвете 31 мая россияне подверглись нападению со стороны перешедших реку новых сил противника, которыми командовали лучшие военачальники султана.
Кетменьское сражение было одним из самых жестоких в Илийской кампании. Упорные бои, нередко переходившие в яростные рукопашные схватки, продолжались почти весь день. Победа осталась за русскими. «Поражение неприятеля, — отмечалось в журнале Канцелярии семиреченского губернатора в июне 1871 года, — было на этот раз чрезвычайно сильное. Местность сражения была усеяна неприятельскими трупами и множеством оружия».
Колпаковский увел войска с перевала и стал готовиться к стремительному наступлению на Кульджу, «дабы успокоить умы киргиз и не дать время Якуб-беку подать руку помощи». К Борохудзиру были стянуты почти все силы, которыми располагала наша администрация, — пехота, кавалерия, 10 артиллерийских орудий.
5 июня привыкший действовать не только оружием, но и словом семиреченский губернатор обратился к населению с призывом не оказывать сопротивление: «Все мирные люди, которые явятся к войскам нашим с покорностию и дружбою, могут жить спокойно. Никто не обидит их и не лишит принадлежащего им скота и всякого имущества».
Рано утром 16 июня сводный отряд под командованием Колпаковского выступил в направлении села Хоргос. Там наш авангард был атакован большими силами таранчей под командованием Абдрахмана-газначи. Русские не только успешно отразили натиск, но и обратили противника в бегство, а затем преследовали его на протяжении 14 верст, ворвавшись на плечах убегавших в Аккент.
Следующим на пути к Кульдже был обнесенный высокой стеной Чинчахоцзи. В окружавших его садах таранчи укрывали свою артиллерию, чей огонь остановил наступление русских. Но на следующее утро наша пехота стремительным броском захватила артиллерийские позиции. «При занятии войсками города, — отмечалось в донесениях командиров, — не было произведено никаких жестокостей и грабежей, обычных в подобных ситуациях».
19 июня Колпаковский направил двух жителей Чинчахоцзи в Суйдун с листовками, в которых командование также предлагало населению не противодействовать. Когда россияне подошли к городу, «таранчи обратились в бегство, жители же Суйдуна криками со стен, бросая свое оружие, заявили о своей добровольной покорности». Русская кавалерия преследовала отступавшие отряды 30 верст.
Проигнорировавший требование о возвращении беглецов султан Абиль-оглы слал семиреченскому губернатору письмо за письмом: пытался выиграть время, необходимое для подхода войск Якуб-бека.
Но русские продолжили движение на Кульджу. Наконец очередное посольство доставило Тазабека Бусурманова и попросило остановить войска возле разрушенного в ходе восстания села Баяндай. Как только они подошли к разоренному селению и стали располагаться на ночлег, прибыл Абиль-оглы «с почетнейшими светскими и духовными сановниками» и, встав на колени, объявил, что «отдается на волю русского правительства». Герасим Колпаковский от имени императора гарантировал султану личную неприкосновенность, а населению Кульджи — «спокойствие и безопасность имущества». Абиль-оглы был отправлен на жительство в город Верный, где и провел остаток своей жизни, получая пенсию в пять тысяч рублей.
22 июня 1871 года наши отряды без боя вступили в столицу Илийского края Кульджу. Свидетель этого цинский чиновник Лю Цунь-хань впоследствии писал: русские, «взяв город, никому не сделали вреда, даже травке, ни одному деревцу, курице или собаке». Тогда же к Колпаковскому явились с изъявлением покорности представители почти всех кочевых племен и главы китайских (ханьских) поселений.
Анализируя причины быстрой победы (понадобилась неделя для занятия султаната) с минимальными потерями в людях, чиновники канцелярии семиреченского губернатора подчеркивали: «Без сомнения, результаты эти достигнуты превосходством... наших войск и тем строгим уважением, которое оказывалось личности и имуществу населения».
Подчинив мятежный край, Петербург поспешил заверить китайские власти в том, что Кульджа будет в скором времени возвращена. В ноябре посланник России в Пекине Александр Влангали сообщил условия: Китай должен располагать достаточной силой для вступления в фактическое владение краем и объявить амнистию его жителям. Однако состоявшиеся на следующий год переговоры по Кульджинскому вопросу завершились безрезультатно: китайцы в то время были не в состоянии восстановить контроль над отпавшими северо-западными окраинами, и им пообещали возвратить город тогда, когда они реально смогут контролировать территории.
Илийский край был временно включен в состав Туркестанского генерал-губернаторства и подчинен военному губернатору Семиреченской области Герасиму Колпаковскому. В Верном появилась специальная Канцелярия по Кульджинским делам.
Герасим Алексеевич обратился к местному населению с такими словами: «Богатые и сильные не смеют обижать бедных под страхом наказания. Взамен безопасности и благосостояния, которые даруются населению Илийского края, я требую только покорности».
В поселениях была введена выборная власть. Ежегодно на собраниях каждая волость избирала старшину и помощников, а также утверждаемых военным губернатором Семиречья народных судей.
На содержание оставленных войск, чиновников и Канцелярии по Кульджинским делам из государственных средств не было истрачено ни копейки. Все расходы русская администрация возложила на «господствовавшие племена... как главных виновников в военном столкновении и как более состоятельную часть населения».
Наши власти запретили работорговлю, жестко пресекали воровство. Объехав в мае-июне 1873 года эти места, чиновник Кульджинской канцелярии, известный впоследствии востоковед Николай Аристов в своем отчете подчеркнул: «Материальное благосостояние населения района всех племен заметно год от года улучшается».
Сознавая временный характер владения краем, русская администрация тем не менее уделяла внимание его развитию: строили дороги, мосты, открывали больницы и первые светские школы, заботились о развитии торговли.
На месте сада и зверинца султана был разбит казенный парк под названием Айрам-бак, ставший излюбленным местом гулянья горожан. В Кульдже открыли городскую больницу (гражданское население принимали также на лечение в госпиталь). В местной русской школе, где учительствовали два педагога с фамилиями Васильев и Казы-Калян, из 34 учащихся в 1873 году было 25 уйгурских детей.
Передача Кульджи состоялась через десять лет, когда китайские войска разгромили наконец государство Якуб-бека. В 1881-м был подписан Петербургский договор, возвращавший Пекину большую часть Илийского округа. Его западные территории оставались за русскими, туда селили мусульман, изъявивших желание принять подданство Российской империи. Сейчас это три района Алматинской области Казахстана.