Преображение Иосифа: Сталин в Туруханской ссылке

Боже, ты единый создал образ каждого творенья!
Укрепи меня, владыка, сатане на посрамленье!
Дай гореть огнем миджнура до последнего мгновенья!
Не карай меня по смерти за былые прегрешенья!
Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре»

В начале века не существовало такого определения и такого термина, как «кризис среднего возраста». Он был введён только в 1965 г. канадским социологом и психоаналитиком Жаком Эллиоттом. Термина не была, а внутренний конфликт испытывали многие люди. Это состояние можно назвать кризисом смыслов, кризисом идентичности, переоценкой ценностей, возникающих в середине жизни. Как у Данте: «Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу, утратив правый путь во тьме долины».

Именно такое состояние переживал 35-летний административно ссыльный Иосиф Джугашвили, оказавшись в марте 1914 г. в полярном станке Курейка, где ему придется прожить более тысячи дней.
Он уже 13 лет находился на нелегальном положении. Из них половину – в тюрьмах и ссылках. За его плечами 8 арестов, 6 ссылок, 5 побегов. У него не было имущества, не было положения в обществе. Его 7-летний сын практически не видел отца, а несчастная мать утирала слезы по единственному сыну. У него не было даже имени собственного: фальшивые паспорта Гайоза Нижарадзе, Оганеза Тотомянца, Захария Меликянца, Петра Чижикова, Ставроса Пападопулоса; да партийные псевдонимы, самый известный из которых Коба – благородный мститель.

А ведь все могло быть иначе, и он имел шанс стать не просто уважаемым человеком, а значительной фигурой в империи. Он преуспевал в учебе, проявлял талант в занятиях живописью и драматургией. Получил признание как поэт, хотел стать писателем. Обладал блестящими музыкальными способностями: был певчим и регентом в церковном хоре, пел ради заработка на свадьбах.

Он принял волю матери, мечтавшей о церковной карьере сына. Одиннадцать лет провел в православных духовных учебных заведениях. Мог стать и епископом, если бы принял монашество. С такими способностями он точно был бы протоиереем в соборе и преподавателем в семинарии.

Не явившись на последний семинарский экзамен, он получил диплом об образовании, позволявший работать учителем. Он мог бы просвещать сельских ребятишек, или сделать карьеру, как сын портного Илья Ульянов, выслуживший чин действительного статского советника, равный армейскому званию генерал-майор или придворному - камергер.

В детстве он мечтал быть сельским старостой. А мог бы стать и чиновником. В феврале 1892 года священники привели воспитанников духовного училища посмотреть на публичную казнь крестьян. Юный Иосиф сочувствовал казненным. Он сказал друзьям, что хочет стать чиновником, чтобы решать проблемы бедных людей. В 14 лет он начинает воображать себя народным мстителем, борцом за справедливость и вести себя соответственно в духовном училище, а затем в семинарии. Семинаристы дали ему прозвище «Царь Давид» - защитник угнетенных.

Мог бы стать метеорологом или астрономом. Три года он работал вычислителем-наблюдателем в Тифлисской физической обсерватории. Но уже в это время он вел активную пропагандистскую и просветительскую деятельность в рабочей среде. Создавал революционные ячейки среди железнодорожников, а позднее - на предприятиях Ротшильда. А мог бы поступить к нему на работу и стать, например, управляющим завода.
Мог вообще «зарыть» данный Богом талант и пойти по пути отца -  сапожного мастера. Или быть виноградарем, как дед Вано. Или - пастухом, как прадед Заза Дзукаев. А, может быть, садовником, как другой дед Георгий Геладзе. Это лишь альтернативные версии жизни. Судьба и Божий промысел распорядились не дюжими способностями молодого Иосифа Джугашвили иным образом.
В 1901 г. Иосиф Виссарионович из-за угрозы ареста перешел на нелегальное положение. Теперь его уже не называли детским именем Сосо – уменьшительно-ласкательным от Сослана (Сосруко) – богатыря из камня и стали, главного героя нартского эпоса. Он стал «кавказским Лениным» – революционным героем – человеком, готовым на любые трудности и лишения ради мечты о счастье и справедливости.
Впоследствии – в 1931 г. – в интервью немецкому писателю Эмилю Людвигу на вопрос «Что вас толкнуло на оппозиционность? Быть может, плохое обращение со стороны родителей?» Иосиф Сталин ответил: «Нет. Мои родители обращались со мной совсем неплохо. Другое дело – духовная семинария, где я учился тогда. Из протеста против издевательского режима и иезуитских методов, которые имелись в семинарии, я готов был стать и действительно стал революционером, сторонником марксизма».

Революционное подполье позволило ему отчасти реализовать свои таланты организатора (он создаёт типографии и газеты), литератора (он пишет многочисленные статьи), оратора (он выступает на многотысячных митингах).
Жизнь в постоянной опасности научила разбираться в людях – царская охранка массово внедряла к подпольщикам провокаторов и агентов. Научила настоящей дружбе и верности. В самом конце ХIХ века Иосиф Джугашвили познакомился с М. И. Калининым (высланным из Петербурга на Кавказ) и сохранил теплые товарищеские и успешные деловые отношения до конца его жизни. В 1906 г. началась его дружба Ф. Э. Дзержинским, Ф. А. Сергеевым, К. Е. Ворошиловым, М. В. Фрунзе.
Соратники по партийной работе и революционной борьбе высоко ценили способности Иосифа Виссарионовича. Он достаточно быстро вышел на общероссийский уровень. Был делегатом партийных съездов, даже вступал в полемику с Лениным. В.И. Ленина он впервые встретил в декабре 1905 г. в Таммерфорсе на I конференции РСДРП. В 1907 г. Иосиф Джугашвили выехал в Швецию, а затем в Великобританию на партийный съезд. Побывал в Германии и Франции. Снова за границей, при этом дважды, он оказался в 1912 г., посетил Швецию, Германию, Австро-Венгрию и Швейцарию Он немного знал французский и немецкий языки, начал учить английский и венгерский.
В австрийской столице Джугашвили посещал примерно те же места, что и жившие там тогда же Адольф Гитлер, Иосип Броз Тито и Зигмунд Фрейд. Мог и пересекаться с ними. Общался со Львом Троцким. По стечению обстоятельств люди, значительно повлиявшие на мировую историю ХХ века, оказались в одно время в одном городе – столице «лоскутной» империи!

Собственно в Вене у Иосифа Виссарионовича и появился его бессмертный псевдоним - Сталин. 12 января 1913 г. он подписал им свою статью «На пути к национализму», вышедшую в газете «Социал-демократ». Такая же подпись была поставлена и в статье «Марксизм и национальный вопрос», вышедшей в журнале «Просвещение».

Он тогда, конечно, еще не стал тем победоносным Сталиным, каким его знает весь мир. Но уже тогда у него были все основания стать марксистом западного – космополитического типа, сторонником идеи мировой пролетарской революции. Судьба и Божий промысел еще раз распорядились по-иному. Чреда событий приведших Иосифа Виссарионовича к преображению началась в 1912 году.

В феврале 1912 г. он прибыл в Петербург – бежал из Вологды, где находился в ссылке. Перед тем (в январе) он был включен в состав ЦК и Русского бюро ЦК РСДРП. В столице он организует первую легальную массовую ежедневную большевистскую газету «Правда». Официально он не был её главным редактором (за время выхода газеты в 1912 – 1914 гг. у неё было 44 редактора), но вёл все дела издания вместе с секретарем редакции В.М. Молотовым.
Как лидер находившихся в России большевиков, руководил избирательной кампанией в Государственную думу IV созыва. Писал предвыборные материалы, а позднее и тексты выступлений для депутатов - большевиков. Социал-демократическая фракция Думы состояла из шести большевиков и семи меньшевиков, с которыми у Иосифа Джугашвили были хорошие отношения, т.к. они в основном были выходцами из Закавказья и Северного Кавказа.
На газетном поприще у Иосифа Виссарионовича осложнились отношения с лидером партии. В.И. Ленин называл его поведение «глуховраждебным», т.к. «чудесный грузин» (как его аттестовал Ильич) отклонил почти полсотни ленинских статей и уменьшил ему ставку гонорара – Ленину платили по 3 копейки за строчку, меньше, чем другим авторам. Например, Демьян Бедный, получал 25 копеек за строку. Это произошло, конечно, не из-за политических разногласий или личного неприятия. Такого не было, и быть не могло. Ленинские статьи, особенно излагавшие детали теоретических разборок внутри партии, читатели порой просто не могли понять. Поэтому эти номера плохо продавались. Иосиф Виссарионович хорошо знал аудиторию газеты, и учитывал это обстоятельство в осуществлении редакционной политики.

Организаторский талант Иосифа Джугашвили и яростные публикации «Правды» (её тираж доходил до 40 тысяч экземпляров) дали свои плоды: впервые, после подавления Первой русской революции, начался резкий подъем забастовочной активности в стране. Этому способствовал и кровавый Ленский расстрел (150 убитых и 250 раненых рабочих).

Но вместо высокой оценки на Иосифа Виссарионовича было излито накопленное недовольство лидера большевиков. Это произошло на Краковском совещании ЦК РСДРП в январе 1913 г., проходившем в доме Ленина, в котором кроме него и Надежды Крупской жил еще и Григорий Зиновьев (Овсей-Гершен Аронович Радомысльский), возглавлявший Заграничное бюро ЦК партии. В совещании участвовали 11 человек, в том числе и Джугашвили. На этом совещании его назвали «рохлей» и отстранили от работы в газете. Курировать газету поручили Андрею Уральскому -  Якову-Аарону Моисеевичу Свердлову, который с января 1912 г. так же был членом Русского бюро ЦК партии.

Ленин задержал Кобу Джугашвили в Кракове, предложив написать работу по национальному вопросу. Порекомендовал пожить в Вене – столице многонациональной дунайской монархии, для изучения их опыта. За это время Свердлов взял под контроль не только газету «Правда», но как «второй номер» (Коба был «первым», но находился за границей) Русского бюро ЦК, стал влиять на думскую фракцию большевиков.

Из всех депутатов Ленин выделял Романа Малиновского, называл его «хорошим парнем», рекомендовал Льву Каменеву сделать о нем доклад на Базельском конгрессе II Интернационала, как «выдающемся лидере и передовом рабочем». При этом Малиновский, отбывший три тюремных срока за воровство и кражи со взломом, состоял секретным сотрудником Охранного отделения департамента полиции. Жалование Малиновского как агента охранки составляло 8400 рублей в год. Это гораздо больше, чем оклад директора Департамента полиции, который равнялся 7000 рублей в год. При этом в пределах России на партийном содержании, из-за отсутствия средств, находился только один член ЦК – Коба. Ему было ассигновано 60 рублей в месяц. Он несколько раз отказывался от этих денег по принципиальным соображениям и тратил в основном не столько на себя, а на поддержку товарищей по подполью.

Депутаты-меньшевики делились с Кобой своими подозрениями относительно Малиновского. Но Ленин отвергал все подозрения. Он не верил в его сотрудничество с охранкой даже после разоблачения Малиновского и его ухода из Думы, и требовал прекратить нападки на бывшего депутата. После разоблачения Малиновский уедет на родину в Варшаву, где с началом Первой мировой войны будет мобилизован в армию и вскоре попадет в плен. Когда прошел слух о его возможной гибели, то В. И. Ленин и Г. Е. Зиновьев написали прочувственный некролог о нем для газеты «Социал-Демократ», назвав «политически честным человеком», и что «легенда о провокации создана сознательными клеветниками». Когда стало известно, что Малиновский жив, Ленин писал ему в концентрационный лагерь достаточно тёплые письма и отправлял посылки со сладостями (мёд, сгущённое молоко, шоколад). Сталин за четыре года своей последней ссылки не сможет позволить себе даже сахара.

Но это все будет позже. А пока, вернувшийся из Вены в Петербург, Иосиф Виссарионович был арестован в ночь с 7 на 8 марта 1913 г. в здании Калашниковской биржи. Обстоятельства ареста можно было бы назвать романтическими – это произошло во время бал-маскарада, на который он был приглашен Малиновским. Первоначально он не хотел идти, опасаясь провокации. Но Малиновский убеждал в безопасности, нарисовал расположение запасных выходов из здания биржи. Но все пути отхода оказались перекрыты. Жандармы пришли именно за Иосифом Джугашвили.

Несколькими днями ранее был арестован и Свердлов. Теперь Малиновский становился лидером Русского бюро ЦК, а вскоре стал и руководителем большевистской фракции в Думе.

На этот раз Коба провел в тюрьме больше 4 месяцев. У него было достаточно времени чтобы поразмышлять, кто его предал. Это было легко сообразить. Сложнее было определить, сделал ли это Малиновский инициативно или на то было согласие Заграничного бюро ЦК партии. На этот вопрос не было ответа. Нет его и сейчас. Хотя известно, что информация о провокации и аресте ушла в Краков Ленину, но не заинтересовала его.

В июле 1913 г. Иосифа Джугашвили высылают в Туруханский край под гласный надзор полиции на 4 года. Вопреки сложившемуся мнению, он вообще ни разу не судим – только содержался в следственных изоляторах и отбывал административную ссылку в удаленных районах империи без лишения права состояния.

Дорога от Петербурга до Красноярска заняла полторы недели. Еще 26 дней занял путь в полторы тысячи верст вниз по Енисею на пароходе до села Монастырского, ставшего в 1912 г. центром обширного Туруханского края. Туруханск, находящийся на противоположенном берегу Енисея потерял статус города и обветшал. От него осталось только имя, которое он дал обширной территории Восточной Сибири. Другой дороги, кроме Енисея не существовало. В навигацию пароход успевал сделать лишь один рейс. Бежать отсюда было практически невозможно. Холода 8 месяцев в году. В январе до минус 50-ти градусов по Цельсию. В мае – минус 5. В июньский паводок Енисей поднимался на 15 метров и разливался на многокилометровую округу. В июле-августе – мошка и комары. В сентябре – первые морозы.

Но надолго задерживаться в этих местах Иосиф Джугашвили не планировал. Поначалу у него все складывалось весьма неплохо. Фактическим «хозяином» Туруханского края был полицейский пристав Иван Кибиров, имевший осетинское происхождение. В 1906-1910 гг. он служил в Бакинском полицейском управлении. Вполне вероятно, что он был знакомым с именитым революционером еще по Закавказью. И никаких препятствий и сложностей ему не создавал.
В Монастырском проживало четыре сотни человек, среди них и два десятка политических ссыльных. Действовал православный монастырь. Было почтовое отделение. Строились школа и больница. То есть теплилась, какая-никакая, культурная жизнь.
По прибытии в Туруханский край Иосиф Виссарионович узнал, что в 15 верстах к северу от Монастырского в селе Селиваниха отбывают ссылку Яков Свердлов и Шая Голощекин. В конце сентября он нанес им визит.
В том же сентябре в Монастырском произошло невиданное событие: с севера, с устья Енисея прибыл теплоход с командой исследователей, во главе с Фритьофом Нансеном. Их экспедицию из Норвегии вглубь России по Северному морскому пути организовал американский бизнесмен для разведки этой трассы в торговых целях. Иосиф Джугашвили вместе с другими ссыльными присутствовал на встрече с именитым путешественником, который считал нашу Сибирь – страной будущего. Он и книгу по итогам своей экспедиции так и назвал – «В страну будущего: Великий Северный путь из Европы в Сибирь через Карское море». Команда Нансена делала фотографии на всем своем маршруте, таким образом, мы имеем возможность увидеть Туруханский край таким, каким его видел и Иосиф Джугашвили.

Из Монастырского Иосиф Виссарионович направил письмо Зиновьеву в Краков: «Я, как видите, в Туруханске. Я болен. Надо поправляться. Пришлите денег. Если моя помощь нужна, напишите, приеду немедля. Пришлите книжки Ейштрассера, Панекука и Каутского». Предлагая свои услуги и обещая приехать немедля, он еще не подозревал, что это будет его самая долгая и самая трудная ссылка.

Первоначально он был направлен для отбывания ссылки в Мироедиху, которая находилась на 25 верст южнее Монастырского. В Мироедихе отбывал ссылку член Русского бюро ЦК партии Иосиф Дубровинский Летом 1910 г. он был предан провокатором Малиновским, арестован и выслан на четыре года в Туруханский край. Он трагически погиб в конце мая 1913 г. во время ледохода на Енисее. То ли покончил собой, то ли утонул, то ли был убит уголовниками. Это так и осталось не выясненным. Суициды в среде революционеров иногда случались. Сказывалось громадное напряжение, материальные лишения, постоянные скитания, тяжелые болезни, преследования властей.
После гибели Дубровинского осталась библиотечка в несколько десятков книг, в основном по философии и политэкономии. Она оказалась бесхозной и Джугашвили забрал ее себе.

Через некоторое время Иосиф Виссарионович был направлен к новому месту отбывания ссылки – в деревню Костино, еще на 130 верст к югу от Монастырского. Там также находилось несколько политссыльных социал-демократов.
С субарктическим климатом Туруханского края Джугашвили познакомился уже в октябре месяце. Жизнь превратилась в борьбу за существование. Все припасы (85 рублей) ушли на одежду и обувь, которые были страшно дороги. Он в отчаянии пишет друзьям: «Пока еще доверяют в кредит, но что будет потом, ей-богу, не знаю... Рублей 20-30 было бы прямо спасением, и чем скорее, тем лучше, так как зима у нас в разгаре (вчера было 33 градуса холода). А дрова не куплены в достаточном количестве, запас в исходе». И уже в ноябре: «Нужда моя растет по часам, я в отчаянном положении, вдобавок еще заболел, какой-то подозрительный кашель начался. Необходимо молоко, но деньги, денег нет». «Кажется, никогда не переживал такого ужасного положения. Деньги все вышли, общее состояние болезненное, нет запасов ни хлеба, ни сахару, ни мяса, ни керосина. Я не знаю, как проведу зиму в таком состоянии... У меня нет богатых родственников или знакомых, мне положительно не к кому обратиться… А околеть здесь не хочется».

Он отправил несколько писем Зиновьеву, но ни денег, ни книг от него так и не получил. Казалось, что о нём забыли. В январе он обращается к Зиновьеву с новым письмом: «Почему, друг, молчишь? От тебя нет писем уже 3 месяца».
Нет ответных писем и от Малиновского. В начале марте 1914 года Иосиф пишет ему: «Очень прошу не отвечать мне молчанием, как делал ты до сих пор».

Иосиф Виссарионович пишет письмо некоему Белинскому во Францию, и просит прислать ему «франко-русский карманный словарь и несколько номеров какой-либо английской газеты». Он хочет вырваться из изоляции, развиваться, изучать языки, писать статьи.

Меж тем в Кракове решили содействовать побегу Джугашвили и Свердлова из ссылки. Для этого было выделено 100 рублей. Но их отравили на имя Свердлова. Иосиф Виссарионович расценил это как намерение вытащить из ссылки только одного Свердлова. Да и Свердлов делиться деньгами не стал. У Джугашвили уже был случай в Вологде, когда ЦК направил ему 70 рублей через члена партии Иваняна на побег из ссылки. Но Иванян присвоил эти деньги себе. Такое, к сожалению, случалось и в среде большевиков.

О планах побега из ссылки агент Малиновский сообщил в Департамент полиции. Как результат, пристав Кибиров получил указания: «Гласно-поднадзорные Джугашвили и Свердлов предполагают с места высылки бежать. Если не удастся на юг, то к устью Енисея». Поэтому их надлежало «выселить на станок севернее с. Монастырского, где нет других ссыльных, и специально для наблюдения за ними приставить двух надзирателей».

Уже в марте 1914 г. Иосиф Джугашвили и Яков Свердлов были отправлены на 180 верст севернее Монастырского в заполярный станок Курейку. В Курейке было 8 домов, в которых жило 67 человек: 38 мужчин и 29 женщин. В среднем на один дом приходилось 8-9 человек. В одном из таких домов и поселились политссыльные. Не далеко от них разместились жандармские надзиратели Лалетин и Попов. Еще в нескольких домах квартировали уголовные преступники после окончания срока каторги.

Иосиф Виссарионович прожил под одной крышей со Свердловым меньше месяца. Что за конфликт у них произошел, доподлинно не известно. Свердлова раздражали шумные хозяйские дети, с которыми подолгу играл Иосиф Джугашвили. Раздражали «тунгусы и остяки», с которыми подружился Оська.  Со слов Свердлова мы знаем, что Иосиф Виссарионович перестал с ним разговаривать и дал понять, чтобы он освободил его от своей персоны. Свердлов писал о случившемся нескольким людям: «Со своим товарищем мы не сошлись характером и почти не видимся, не ходим друг к другу».

И это на станке, где было всего 8 домов!  Но они не разговаривали и не виделись.

К осени Свердлова перевели в Монастырское. Вскоре к нему приехала гражданская жена Клавдия Новгородцева. Она стала заведующей метеостанцией. Они поселились в теплом и уютном служебном доме. У Свердлова появился рабочий стол, керосиновая лампа, мягкая кровать. Он стал давать платные уроки детям полицейского пристава, писать гонорарные статьи.

Иосиф Виссарионович остался на глухом станке, где нетрудно было потерять даже счет времени. Он ютился в ветхом доме сирот Перепрыгиных. Спал на топчане, к которому в морозные ночи у него примерзали волосы. У него было только ветхое пальто. От переохлаждения прогрессировал туберкулез. Организм, перенесший за недолгие годы жизни, оспу, корь, скарлатину, тиф, слабел с каждым днем. 

В кромешной тьме полярной ночи, где пар изо рта превращался в снежинки и слюна замерзала на губах, он мог только обращаться к словам молитвы или к любимому «Витязю в тигровой шкуре».

Эту поэму он почти всю знал наизусть:

«Человеческое сердце Богом проклято от века, –
То оно о счастье молит, то стенает, как калека.
В слепоте оно не верит даже глазу человека.
Не страшат его ни гибель, ни господская опека!»

В письмах друзьям он уже не просит ни денег, ни вещей, а о том, чтобы его не забывали. «Я буду доволен, если время от времени будете присылать открытые письма с видами природы. В этом проклятом крае природа скудна до безобразия - летом река, зимой снег, я до глупости истосковался по видам природы, хотя бы на бумаге!».

Здесь не было его любимых цветов: васильков и ромашек. Хотя были горы – в нескольких десятках километрах  находились отроги плато Путорана.

Но Иосиф Виссарионович не умер ни от болезней, ни от тоски. Наоборот здоровье его стало улучшаться, а круг общения составляли соседи, с которыми он сдружился, и коренные народы Севера, для которых он стал своим – освоил их образ жизни, научился охотиться, ловить рыбу, управлять нартами с оленьими и собачьими упряжками. Он жил здесь как Робинзон, приспосабливаясь к окружающей обстановке. Он окружил себя таким ворохом сетей, неводов, морд, самоловов, переметов, капканов, плашек и дробовиков, что каждый побывавший у него диву давался. Стал ходить в оленьем сакуе - глухой шубе мехом наружу с капюшоном, в оленьих сапогах и шапке. Он ловко пилил и колол дрова, изготавливал неводы и сети, носил воду, топил печь, готовил еду. Посуду только не мыл – ставил тарелку на пол и собака Тишка её вылизывала. Он приметил, что все местные жители так поступали. Кстати свое чудесное исцеление от прогрессирующего туберкулеза он позднее объяснял тремя факторами: тем, что собака вылизывала посуду, что пил только талую воду, и своим утоплением в ледяном Енисее. Зимой он провалился в прорубь и ушел под лёд. Но не утонул, сумел выбраться в другой лунке.
Преданный и забытый многими товарищами, брошенный ими на произвол судьбы, находившийся на грани выживания, Иосиф Джугашвили не стал унывать, не поддался кризису среднего возраста. Он полюбил жизнь рыбаков и охотников, освоил жизнь в Заполярье. Именно здесь он стал подлинным русским. Он раскрыл главный секрет русской жизни – разумную достаточность. Проявил волю и стальной характер. Именно в Курейке он стал превращаться в настоящего Сталина, которого вскоре узнал весь мир. К нему вернулась молодость и веселье. С вдохновленного лица не сходила улыбка. Движение и взгляд были устремлены вдаль, в небесное пространство.

А ведь Свердлов панически описывал туруханскую жизнь: «Надо обладать сильным источником внутренней бодрости, чтобы не подвергнуться воздействию мертвечины. На большинство ссылка действует гибельно. Таков результат отсутствия широких интересов, живых связей с жизнью. Лишь некоторым удается сохранить «душу живу». Иосиф Виссарионович сохранил и приумножил.

Время, проведенное в ссылке на Енисее – в Курейке, Сталин позднее называл самым счастливым в своей бурной и плодотворной жизни.

Что давало ему силы? То ли христианское воспитание, то ли жажда жизни, то ли мечты о прекрасном будущем? Или покровительство Ангела-хранителя и помощь святого Николая Чудотворца (он родился на Николу Зимнего). Или убежденность в правильности революционного пути борьбы за народное счастье. Доподлинно на этот вопрос мы ответить не сможем.

Но известно, что именно в Курейке ему представился шанс побывать настоящим Кобой. 

Коба – один из персонажей романа Александра Казбеги «Отцеубийца»: истории любви крестьянского парня Яго и красавицы-сиротки Нуну. Они хотят быть вместе, но на Нуну положил глаз продажный староста Григола. Григола женат, но намерен сделать Нуну своей любовницей. Он избивает Яго и по сфабрикованному делу сажает в тюрьму. Со своими людьми он похищает и насилует Нуну. Коба становится свидетелем преступления. И клянется наказать Григолу. Он освобождает Яго. Нуну сбегает от Григолы. Вместе с возлюбленным она направляется в Осетию. Но их настигает Григола и убивает Яго и обвиняет в этом Нуну. Нуну умирает от горя. Коба мстит за Яго и Нуну, убив Григолу. Коба в этом романе –  благородный мститель, защитник правды, вершитель правосудия.

В мае 1914 г. в Курейке случилось чрезвычайное происшествие. Настолько серьезное, что в станок по уже тающему люду прибыл сам пристав Кибиров. После чего из Курейки были удалены все уголовники. Стражник Лалетин был заменен на Михаила Мерзлякова.

Одно из объяснений случившегося таково: кто-то из уголовников пытался изнасиловать или даже изнасиловал сиротку Лидию Перепрыгину. Стражник Лалетин спокойно реагировал на их посягательства. Но за Лидию вступился горячий кавказец – Иосиф Джугашвили. Но Лалетин не поддержал Иосифа Виссарионовича, а наоборот ранил его шашкой. Учитывая обычную невозмутимость революционера-подпольщика, можно допустить, что в ярость его привело из ряда вон выходящее событие.

После этого Иосиф перешел жить в дом сирот Перепрыгиных, рано потерявших мать и отца. Фактически взял Лидию под свою защиту – поступил, как литературный Коба. У пятнадцатилетней Лидии было четверо старших братьев – Иона, Дмитрий, Александр, Иван, и младшие: сестра Наталья и 12-летний Егор.

Существует версия, что вскоре у Иосифа и Лидии завязались отношения, вспыхнула любовь. Если это и так, то не будет им завидовать, и посягать на тайну двоих.
Главное, что уже в следующем 1915 г. мы видим нового Иосифа Виссарионовича, угадываем в нем известные черты Иосифа Сталина. Энергичный, деятельный, рассудительный, заботливый, оптимистичный. Как в стихах Владимира Тан-Богораза, которые он часто цитировал:

Не скорбным, бессильным, остывшим бойцам,
Усталым от долгих потерь,
Хочу я отважным и юным сердцам
Пропеть свою песню теперь!
Пусть мертвые мертвым приносят любовь
И плачут у старых могил!
Мы живы: кипит наша алая кровь
Огнем неистраченных сил.

В ссылке у него появляются друзья-революционеры: ссыльные Сурен Спандарян и его супруга Вера Швейцер. От других ссыльных он держится в стороне, замкнут в себе, в своих собственных мыслях и планах. Но живо интересуется сибирской жизнью, вникает в историю крепости Туруханск – наследника златокипящей Мангазеи, обращает внимание на Троицкий монастырь, в котором покоятся мощи первого сибирского святого Василия Мангазейского. Житие этого святого произвело сильное впечатление на бывшего семинариста. Он позднее и сына назвал Василием, и пользовался псевдонимом Васильев. Житие Василия Мангазейского созвучно смыслу любимого 140-го псалма Иосифа Виссарионовича: «Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою, воздеяние руку моею, жертва вечерняя». Он был написан Давидом в тот период, когда псалмопевца хотели убить, обвинив в преступлении которого он не совершал. Василий Мангазейский был лишен жизни безвинным. Выбрал честь выше жизни. На Василия, 15-летнего юношу положил глаз купец-содомит, у которого он работал. Василий отверг домогательства мужеложника. Тогда тот обвинил его в воровстве, и Василия посадили в темницу.
Развратный купец передал через воеводу, что стоит Василию принять домогательства, как его освободят. Но целомудренный юноша не поменял честь на жизнь. Его били, требовали сознаться в воровстве, склоняли к гомосексуальному сожительству и, в итоге, убили. Растерзанный, оклеветанный юноша был закопан в болоте. Через несколько лет его тело явилось нетленным. Его мощи еще многократно перезахоранивали, но каждый раз чудесным образом они открывались. Простые русские люди стали молится праведному мученику. Почитали его святым тунгусы и остяки. И хотя не было официального церковного акта о канонизации, Василий был прославлен во святых явочным порядком простым народом.
Знакомые по ссылке стали отмечать, что у Иосифа Джугашвили появился, говоря церковным языком, дар прозорливости. Обрел политическую проницательность и интуицию. Он дистанционно разбирался в сложных вопросах и предчувствовал грядущие события.

В середине лета 1915 г. на поселение в Туруханский край прибыли сосланные члены большевистской фракции IV Государственной Думы: А. Е. Бадаев, М. К. Муранов, Г. И. Петровский, Ф. Самойлов, Н. Р. Шагов, а также Л. Б. Каменев и еще трое большевиков, проходивших по одному процессу с депутатами. После их приезда было устроено собрание ссыльных большевиков. Иосиф Виссарионович вел себя так, будто не было этих двух лет ссылки, он прекрасно разбирался во всех текущих вопросах и ситуации с военными действиями на фронтах Первой мировой войны.

И на следующем собрании, посвященном разбору чрезвычайного происшествия, Иосиф Джугашвили вел себя так, как будто был осведомлен во всей подноготной этого события. Многие ссыльные очень нуждались. Это обстоятельство подтолкнуло их на ограбление магазина, которым заведовал ссыльный большевик Мартын Тылок. Был украден сахар. Разбору этого недопустимого для большевиков преступления и было посвящено собрание. На нем были выдвинуты обвинения и против Свердлова  - о его моральном разложении, и против Голощекина, который как зубной врач-дантист пломбировал зубы полицейским и их женам.
1916 г. для Иосифа Виссарионовича также был богат на события. Одно из них было печальным: в возрасте 33 лет умер от туберкулеза Сурен Спандарян.
В ноябре 1916 г. Джугашвили был мобилизован в армию и отправлен в Красноярск на медицинскую комиссию. Призыву не подлежали лишь неблагонадежные ссыльные, выступающие за поражение нашей армии и страны в войне. Иосиф Виссарионович в пораженчестве замечен не был. Его признали непригодным к военной службе из-за повреждённой руки. И оставили отбывать последние полгода ссылки в Ачинске. Там он узнал весть об отречении царя и революции в Петрограде. 8 марта 1917 г.  он направился в столицу.

12 марта в Петроград прибыл уже Сталин. В принципе он уже был Сталиным, когда в конце февраля 1917 г. не подал руку и не стал разговаривать с Власом Мгеладзе, которого давно и хорошо знал по Кавказу. Причина этого была в том, что Мгеладзе сотрудничал с «Союзом освобождения Украины», который финансировался германским генштабом.

В семье Аллилуевых, где остановился Сталин, пытаются уловить, в чем он изменился. – Та же одежда, такое же лицо. Изменились глаза, излучающие неугасающую насмешливую улыбку. Он выжил. Прошел инициацию – перешел на новую степень развития. Принес себя в жертву. Победил. Прошел тяжелейший тернистый путь – и ни разу с этого пути не свернул.

В Петрограде Сталин берет под свой контроль газету «Правда». Фактически с середины марта и до возвращения Ленина он был первым большевиком в России. Уже в день приезда в Петроград он пишет для «Правды» статью «О Советах рабочих и солдатских депутатов», где четко обрисовал перспективы революции. Он призвал солдат сплотиться «вокруг русского народа, единственного верного союзника русской революционной армии». Позиция Сталина в этот период не была ленинской. Он отвергает антивоенные установки лидера партии. Публикует в «Правде» только два из пяти ленинских «Писем из далёка». Сталина тепло принимают меньшевики Николай Чхеидзе и Ираклий Церетели. При помощи меньшевиков он организует торжественную встречу Ленина на вокзале. И хотя Ленин сделал разнос Сталину и отстранил его от руководства «Правдой», он не потерял своих позиций.
В июльские дни 1917 г. Сталин спас партию от разгрома, тактично проведя переговоры с Временным правительством. В июле – августе он руководил VI съездом большевиков. В сентябре он отклонил поспешные требования Ленина по захвату власти. И в этот раз Ленин признал правоту Сталина. Он поддержал курс Ленина на вооружённый захват власти накануне Всероссийского съезда советов в конце октября 1917 года. И осуществлял подготовку этого переворота. Стал одним из организаторов Великой Октябрьской социалистической революции и руководителей советского государства. Он инициировал коренные преобразования в стране: индустриализацию, коллективизацию, культурную революцию, которые обеспечили мощный промышленно-технологический рывок, сформировали социально ориентированную экономику, исключающую паразитизм и эксплуатацию. Под его руководством было создано свободное, справедливое, демократическое общество. Все это создало условия для нашей победы в Великой Отечественной войне. Сталина любил народ и боялся враг!

Писатель, публицист, историк Николай Сапелкин