Прокрустово ложе хуторянства, или Бандера по гамбургскому счёту

Чтобы с чем-то бороться, надо понимать, с чем ты имеешь дело. Чтобы бороться с врагом, надо его знать, чтобы победить, надо знать его лучше, чем он сам знает себя. Без преувеличений, без приуменьшений, без штампов, мифов и ярлыков. Надо отстраниться от любых эмоций и произвести «сухое взвешивание».
Кто же такой, этот  Бандера? Как он из деревенского сопливого душителя котов превратился в Бандеру-знамя, в Бандеру-памятник, в «Бандера прийдёт – порядок наведёт», в честь которого ежегодно проходят факельные шествия.

Итак, Степан Бандера родился 1 января 1909 г. в селе Старый Угринов, королевство Галиции и Лодомерии, Австро-Венгерской империи. Через пять с небольшим лет началась Мировая война, которая похоронила четыре империи из пяти существовавших тогда в мире. Рухнула и Австро-Венгрия.
В ноябре 1918 года происходит реинкарнация Польши, отсутствовавшей на европейских картах 123 года. Практически одновременно с Польшей создаётся и Западно-Украинская Народная Республика (ЗУНР). Сразу между ними началась война. Территория ЗУНР также заинтересовала Румынию и новорожденную Чехословакию. Её армия везде потерпела поражение. Разгромленные всего за полгода, галичане польскими властями практически никак не ущемлялись, сложив оружие, они могли вернуться по своим домам и начать мирную жизнь.

Старый Угринов оказался вместе со всем Станиславским воеводством в составе внезапно возродившейся Польши. Отец Бандеры, капеллан армии ЗУНР, вернулся домой. Десятилетний Степан получил жестокий удар по мальчишескому самолюбию – родной отец потерпел поражение. В апреле 1920-го года Петлюра передал Галицию Польше. Надежда на то, что украинцы получат своё государство, улетучилась. Всплеск оптимизма разбился о реалии жизни.
Старая-молодая Польша, пользуясь всеобщим послевоенным смятением, принялась отбивать и другие восточные территории, отобранные ещё Екатериной Великой. Больших успехов в этом не достигла и обратила всю свою пассионарность внутрь, на строительство Польши для поляков. Началась полонизация населения и в Галиции.
На польскую беду в последние предвоенные годы Вена в своих восточных землях проводила интенсивную украинизацию, направленную на искоренение всякой общности с русскими. Эта политика не была антипольской, т.к. Польши на тот момент как государства не существовало уже 120 лет, но она культивировала идеи украинства.
Люди, принявшие эти идеи, теперь оказались в стране, о которой и не думали, которой даже на картах не было - в Польше, а   отец Степана - Андрей Бандера как раз и являлся продуктом  австрийской государственной политики, то есть свидомым (сознательным) украинцем в первом поколении.

Польша в межвоенные годы точно не являлась демократическим государством. Да, формально она называлась республикой. Но на деле с 1926 года страной управляла генеральская хунта в лице диктатора Юзефа Пилсудского и прочих выходцев из военной среды — маршала Эдварда Рыдз-Смиглы, полковника Юзефа Бека.  Хунта признавала лишь идеологию польского великодержавного национализма и строила планы захвата соседских территорий . Многие партии и движения в авторитарной Польше находились под запретом.
Эта страна стала настоящей тюрьмой для проживавших в ней национальных меньшинств — украинцев, белорусов, немцев, евреев, литовцев, которые составляли не меньше трети от всего населения.
Фактически все они не имели в Польше никаких прав. Чтобы получить образование или сделать государственную карьеру, требовалось обязательно принять католичество и взять себе польское имя. В противном случае представители нацменьшинств становились гражданами даже не второго, а третьего сорта, коих можно было безнаказанно унижать и преследовать.
К таким относился и отец Степана Бандеры Андрей Михайлович, который был греко-католическим священнослужителем и в двадцатых годах продолжил наставлять свою паству в Галиции, тем самым мешая строить Польшу для поляков.
В эти годы Польша активно заселяла вновь приобретённые области этническими поляками, так называемыми осадниками. В большинстве своём это были ветераны войска польского, недавно разгромившие армию ЗУНР. Каждая семья такого победителя получала по 12-18 га земли и более. Вряд ли такая щедрость польского государства радовала украинцев, которые и при австрияках регулярно голодали и отправляли молодёжь на поиски куска хлеба в далёкие США и в Канаду. (Первая волна украинцев в Америке состояла сплошь из подданных Габсбургов.)
Все эти мероприятия Варшавы не могли не возмущать украинское население. Естественно, что молодёжь, которая в первые годы своей сознательной жизни испытала яркую эйфорию при распаде Австро-Венгерской империи и создания ЗУНР, а потом и тяжёлое разочарование при установлении польского господства, жаждала реванша.

В дополнение ко всему происходящему вокруг у самого Степана были ещё и личные проблемы. Он был очень мал ростом и тщедушен, поэтому к общему ощущению поражения всех западных украинцев (а других он никогда и не узнает) перед ним стояли ещё и проблемы самоутверждения среди друзей. Он искал способ, как-то доказать свою состоятельность и в первую очередь перед сверстниками. Не повезло котам – именно на них подросток оттачивал собственную силу воли, твёрдость своего характера и беспощадность. Котов он душил и наблюдал, как жизнь покидает тельца маленьких млекопитающих. Что характерно, будущий идол националистов душил   домашних питомцев, которые ему доверились, ибо дикие кошки не идут в руки к человеку.
Итак, поражение отца и нахрапистая полонизация стали не только горькими детскими обидами, но и главными побуждающими событиями, толкнувшими десятилетнего Степана на путь национализма. Степан и его товарищи не оценили высокого доверия, оказанного им Варшавой – стать настоящими католиками и поляками.
Позже он станет участвовать в планировании и осуществлении дерзких разбойных нападений на почтовые отделения и специальные автобусы, перевозившие значительные суммы денег. Таким путем добывались финансовые ресурсы для организации. Были осуществлены вооруженные нападения на еврейский "Народный банк” в Борисове и банковские конторы во Львове, Стрые, Трускавце и других галицких городах. Под его руководством осуществляются резонансные политические акции. Среди них убийство депутата польского сейма Тадеуша Голувко, комиссара полиции Львова Емельяна Чеховского. Бандера был организатором убийства секретаря советского консульства во Львове Андрея Майлова.
Но польское государство было не в восторге от его «успехов» и в 1934 году оно изловило и приговорило Бандеру к смертной казни.
Позже польские власти проявили мягкость и смертную казнь заменили на пожизненное заключение. В 1939 году немецкие оккупационные власти выпустили Степана из тюрьмы и использовали его националистический потенциал ровно до того момента, пока Бандера не заикнулся о какой-то украинской государственности. Гитлер не планировал использовать украинцев иначе, как рабочий скот, поэтому всех инициаторов создания укрорейха быстренько «поставили на консервацию», сначала посадили под домашний арест, а в начале 1942 года переправили в концлагерь. Там Степан жил в специальном бараке, не голодал, его никто не изматывал непосильной работой, более того, он имел возможность читать, общаться и вести переписку. Это была именно консервация на всякий случай.
Тем временем случились Сталинград, Курская дуга, освобождение Киева и Третий Рейх начал стабильно съёживаться и терять ресурсы. Красная армия освободила от немецких оккупантов всю Украину, гитлеровцы судорожно собирали все оставшиеся ресурсы и были вынуждены пересмотреть своё отношение к украинскому национализму и к УПА уже, как к потенциальному союзнику в войне против СССР. Поэтому 25.09. 1944 года из Заксенхаузена было выпущено на свободу несколько сотен, находившихся там "на сохранении" националистов, включая и самого Бандеру. Надо отметить, что не все националисты дожили в лагере  до освобождения, среди таких и братья Степана - их убили заключённые там же поляки.  Нынешние бандеровцы любят щеголять фактом их смерти в концлагере, умалчивая, что это была месть других заключённых.
Наверное, самый лучший «портрет» Степана Бандеры смог бы создать врач психотерапевт, специализирующийся на травмах детской психики, но нам надо понять, как Бандера сам видел себя, как и почему именно так его сегодня видят нынешние последователи.
Несомненно, что Бандера был настоящим патриотом. Да-да! Бандера – настоящий, но примитивный эмо-патриот (эмоциональный). Он любил свою родину и хотел ей добра так, как он это понимал. А родиной для него бала Галиция, это и был  для него эталон Украины. Бандера всё оценивал по меркам родной, понятной ему сельской жизни Старого Угринова и окрестностей. Он и близко не понимал, что такое ДнепроГЭС, промышленный Донбасс, портовая Одесса. Ему не было понятно, зачем всё это. Для Степана вся УССР представлялась неким растиражированным Старым Угриновым, где повсюду не только «ляхи», но ещё и «жиды та москали» отбирали у обездоленных украинцев право на жизнь. Именно это хуторянство и роднит нынешних бандеровцев с их идейным отцом.
Хуторская идеология, полностью оторванная от реалий большого мира, создаёт у её носителей ложное ощущение, что все остальные в этом мире являются такими же «хуторянами». Таков был Степан, о такой Украине он мечтал и, что самое страшное, Бандера и его последователи укладывали всю Украину в прокрустово ложе хуторянства и без малейшего сожаления пытались отсекать всё, что им было непонятно, всё что не входило в понятие счастливой жизни Старого Угринова образца двадцатых-тридцатых годов прошлого века.
Бандеровский  метод преобразования мира был стар, как этот самый  мир: убить всех плохих и тогда всем хорошим будет хорошо. Бандера добивался этого «добра» любой ценой, даже если этой ценой была жизнь его земляков. Сегодня ничего не изменилось и произошедшее 2 мая 2014 года в Одессе, тому доказательство.

Современные сторонники бандеровской идеологии ничем   не отличаются от своих предшественников, вырезавших в 1943-м семьи польских осадников, и что бы они ни заявляли про строительство Великой Украины, на деле в их руках всё превращается в хутор.

И тут не надо обращать ни малейшего внимания на каком языке изъясняются новые хуторяне. Многие из них не стесняются общаться и даже давать интервью не на мове, а на родном для себя русском языке. Но дело не в языке. Дело в хуторянстве, ставшем идеологией для всей бывшей Украины.

___________________

Заокеанским кукловодам (куда без них) украинское хуторянство было очень кстати, так как его очень просто было направить на загнивание той Украины, которая была порождением Российской империи и Советского Союза. Украинский язык в этом деле был лучшим инструментом продвижения хуторянства, но это уже следующая тема.