«Ракетный двигатель Сталина». Как СССР догнал и перегнал «атомную» Америку

80 лет назад, 10 марта 1943 года, профессор Игорь Курчатов был официально назначен руководителем советского атомного проекта. Он возглавил секретную лабораторию № 2 Академии наук СССР, которой поставили задачу в кратчайшие сроки сделать оружие невиданной ранее мощи.
О том, какое значение этому проекту придавало высшее руководство страны, что помогло наверстать отставание от американцев и удержать США от ядерной бомбардировки советских городов, aif.ru рассказал писатель и общественный деятель Николай Стариков.

Нет урана — нет бомбы

Виталий Цепляев, aif.ru: — Николай Викторович, можно ли сказать, что Сталин с помощью курчатовских разработок надеялся победить Гитлера в войне, исход которой на тот момент еще был неочевиден?
Николай Стариков: — Информация разведки о том, что в Германии и США ведется разработка оружия, основанного, как сейчас говорят, на новых физических принципах, у руководства СССР имелась еще в самом начале войны. И желание не отстать от чужих разработок, а еще лучше опередить их, разумеется, у Сталина было. Но он прекрасно понимал, что эта задача не исчерпывается собственно изготовлением атомной бомбы. Помимо лабораторий и заводов, способных ее создать, нужно было решить, например, вопрос с обеспечением радиоактивными материалами. Необходимого объема разведанных запасов урана в СССР в первой половине 1940-х годов не было. А нет сырья — нет и бомбы... Эту проблему требовалось срочно решать, и она была решена. Причем с присущей тем временам суровостью — вспомним знаменитое «красноярское дело», когда большую группу геологов арестовали и судили за «неправильную оценку и заведомое сокрытие месторождений полезных ископаемых, вредительство» при поисках урановых месторождений в Сибири.
Не менее важно было создать средства доставки нового сверхмощного оружия на территорию противника. У американцев тяжелые стратегические бомбардировщики В-29 уже имелись, у СССР подобных машин не было. И нужно было срочно их создавать.
— Какие усилия были предприняты для того, чтобы сократить отставание от американцев и создать атомное оружие хотя бы ненамного позже них?
— Берия, получив под свое кураторство атомный проект, действовал несколькими путями. С одной стороны, ученые во главе с Курчатовым занимались разработкой собственной технологии изготовления ядерного оружия. С другой стороны, советские разведчики старались добыть необходимую информацию об американских технологиях. Но все разговоры о том, что советская атомная бомба является точной копией американской — большое лукавство. В этом может убедиться каждый, кто побывает в музее ядерного оружия в городе Саров, где, собственно, это оружие и было разработано. Как было на самом деле? Разведчики действительно добыли информацию о том, как устроена и функционирует американская бомба. Одновременно советские ученые семимильными шагами продвигались в своих собственных разработках. И, оценив американскую бомбу, они заявили Берии, что считают ее несовершенной, что можно сделать заряд компактнее и при этом мощнее. Возник вопрос: что в этой ситуации делать? Когда у вас, с одной стороны, на руках готовая иностранная разработка, работоспособность которой уже доказана, а с другой — есть отечественная разработка, которая, скорее всего, окажется лучше, но которая все-таки на 100% еще не готова. А время-то уже поджимает! В итоге Берия и Курчатов приняли соломоново решение: скопировать американскую технологию, но при этом не прекращать работы по созданию полностью своего атомного оружия. Поэтому сегодня в саровском музее вы можете увидеть и «изделие РДС-1» — копию американской бомбы, и «изделие РДС-2» — бомбу советской разработки. Сравнение действительно не в пользу первой. Но у первой было важное преимущество — она родилась примерно на два года раньше. Общим было только название. Кстати, аббревиатуру РДС расшифровывают иногда как «реактивный двигатель Сталина» и иногда как «Россия делает сама».

О чем Трумэн предупреждал Сталина

— Первое испытание своей бомбы США провели 16 июля 1945 года на полигоне Аламогордо, а через три недели две такие бомбы, «Малыш» и «Толстяк», были сброшены на японские города Хиросиму и Нагасаки. Какое впечатление это произвело на советское руководство?
— О том, что у США есть атомное оружие, президент Трумэн лично сообщил Сталину еще на Потсдамской конференции летом 1945 года, которая открылась буквально на следующий день после испытания на Аламогордо. Неподалеку стоял Черчилль, и в своих мемуарах он потом описал реакцию Сталина на это известие. Черчиллю показалось, что советский вождь просто не понял, о чем ему говорил американский лидер. На самом деле, конечно, Сталин все понял. И едва выйдя из зала заседаний, он сказал Молотову, что нужно немедленно ускорить работы Курчатова.
Вопрос ведь стоял очень просто. У наших союзников есть разрушительное оружие, которого нет у нас. Готовность его применить против мирного населения — пусть и страны-противника, Японии — они продемонстрировали буквально через считанные дни после окончания Потсдамской конференции. Могли ли они применить это оружие против СССР? Конечно, могли. Именно в этом, я считаю, и была суть предупреждения Трумэна, адресованного Сталину.
— То есть, по-вашему, уже тогда в Вашингтоне рассматривали Советский Союз, своего союзника по Второй мировой, в качестве мишени?
— Планов нанесения ядерного удара по СССР после 1945 года было несколько. Замечу, что ядерной дубинкой угрожали не только американцы. Черчилль на полном серьезе советовал им нанести ядерный удар не куда-нибудь, а прямо по Кремлю. И конечно, о подобных планах Москве было прекрасно известно. Но знала Москва и о том, что удерживало наших недавних союзников от развязывания атомной войны против Советской России. Таких препятствий было несколько. Первое — наличие мощных соединений Красной армии в Европе, которые были способны нанести сокрушительный удар по войскам США и их западных союзников. Но не только там. Если изучить расположение советских войск в конце 1940-х — начале 1950-х, то мы с удивлением обнаружим сосредоточение многочисленных и высокомобильных вооруженных сил на Крайнем Севере. В случае чего они должны были «аки посуху» перейти через Берингов пролив на территорию Аляски и начать громить агрессора на его территории.

«Для американцев это был настоящий шок»

— Первая советская атомная бомба была испытана 29 августа 1949 года. Но о том, что Советский Союз обладает ядерным оружием, зампред Совета министров СССР Климент Ворошилов объявил только 8 марта 1950 года. С чем была связана полугодовая задержка?
— Скорее всего, в советском руководстве хотели убедиться, что испытания в 1949-м были не разовым успехом, что система по выпуску нового оружия отлажена и готова наращивать обороты. Но американцы, разумеется, узнали обо всем не из выступления Ворошилова, а гораздо раньше — когда только прошли первые испытания на Семипалатинском полигоне. И для них это был настоящий шок. Они-то полагали, что от момента, когда СССР овладел технологией производства атомного оружия, до его первого полевого испытания пройдет никак не меньше 7 лет.
— Тем не менее в 1950 году у СССР насчитывался всего десяток атомных бомб, а США располагали уже примерно 400 зарядами. Наверное, при желании, в условиях такого диспаритета, американцы могли безбоязненно начать ядерную войну?
— Могли, но благоразумно решили не начинать. Помимо угрозы наступления советских войск в Европе и на Крайнем Севере, их сдерживали и другие факторы. Значительная часть самолетов с бомбами, направленных на территорию СССР, была бы уничтожена силами советской ПВО, которая к тому времени была заметно усилена. Но главное, уже существовал риск ответного ядерного удара. А уничтожение даже одного американского города было и остается для американцев неприемлемым ущербом. Хотя диспаритет по числу ядерных зарядов, о котором вы сказали, сохранялся вплоть до хрущевских времен. Только к 1970-м годам Советский Союз догнал, а потом и перегнал Америку по этому показателю.

«Ядерное оружие — парадокс человеческой истории»

— США и СССР в итоге изготовили такое количество ядерных зарядов, что ими можно было уничтожить планету не по одному разу. Стоило ли тратить на это ресурсы? Ведь рано или поздно пришлось сесть за стол переговоров, начать сокращать вооружения до уровня разумной достаточности.
— А почему так долго не садились за стол? Ведь от взрывов в Хиросиме и Нагасаки до начала «разрядки», заключения первых советско-американских соглашений об ограничении стратегических наступательных вооружений прошли десятилетия. Ответ, на мой взгляд, очевиден: втягивая нас в эту гонку, наши противники пытались сломать нас экономически. Им казалось, что на очередном витке напряженности Союз не выдержит, истощит все свои ресурсы. Точно так же, кстати, они думают и о сегодняшней России.
Каждый раз они старались что-нибудь такое придумать, что сделало бы их неуязвимыми или позволило бы неожиданным, молниеносным ударом уничтожить и разоружить нас. Именно поэтому и возник Карибский кризис. Когда американцы поставили свои атомные ракеты в Турции, откуда они за считанные минуты могли долететь до Москвы, и решили, что вот теперь СССР будет нечем крыть. А потом страшно испугались, когда в ответ мы разместили свои ракеты у них под носом, на Кубе... Именно поэтому они пытались создать систему противоракетной обороны, которая бы обесценила наш ядерный потенциал. Но каждый раз сталкивались с тем, что их план не удастся. А раз нет гарантий, что ответный удар не будет нанесен, то и решили не рисковать, сели за стол переговоров.
— С вашей точки зрения, ядерное оружие сделало наш мир более опасным, или наоборот?
— Ядерное оружие — это парадокс человеческой истории. С его появлением войны полностью не прекратились. Но его наличие до сих пор предохраняет мир от начала полномасштабных конфликтов между крупнейшими державами. Поэтому, с одной стороны, ядерное оружие — это сдерживающий фактор. А с другой — из-за него человечество постоянно балансирует на грани уничтожения... Кстати, мало кто помнит, что еще в самом начале атомной эры Сталин в своих выступлениях не раз предлагал всем странам отказаться от создания ядерного оружия. И если бы это предложение было принято, весь мир жил бы сегодня в несколько иной реальности.