Романтизация рабства и геноцида

Журналисты украинского издания «Вести» подметили, что кинематографисты «незалежной» все чаще создают свои картины во Львове и переносят их действия в эпоху конца XIX – начала ХХ века. Там же активно снимается сегодня и реклама известных украинских торговых марок. И на это есть свои причины.

Первая – финансовая. Если раньше украинские кинематографисты работали в связке с российскими коллегами, то после 2014-го года, на фоне национал-истерии, вынуждены были искать новых партнеров. И нашли их. В Польше. А полякам, по понятным причинам, львовские декорации ближе, чем те же, скажем, полтавские. Второй фактор, по мнению журналистов, – идеологический. Та территория, которую сегодня называют Украиной, столетиями входила в состав, с одной стороны, России, а с другой – сначала Речи Посполитой, а затем – Австро-Венгрии. А так как из русских на Украине с отчаянным упорством «лепят» образ врага, то враги самой России, понятно, должны превратиться в положительных персонажей.

И теперь украинцам начинают рассказывать сказки о том, что австро-венгерские хозяева якобы относились к Украине гораздо лучше, чем российские власти.

Хотя даже авторы современных украинских учебников признают, что в социально-экономическом плане Поднепровье развивалось гораздо более динамично, чем Галичина и другие восточнославянские земли, находившиеся в XIX столетии под властью Вены.
Те земли, которые в дальнейшем вошли в состав УССР, переживали бурный индустриальный рост. В начале ХХ века они давали 20% от промышленной продукции империи. Согласно некоторым подсчетам, на них добывалось 72% железной руды и 73% угля, производилось 69% чугуна, 57% проката, 50% сельскохозяйственных машин. Будущие украинские территории давали значительную часть зернового экспорта. А, кроме того, на них находились огромные мукомольные предприятия. Власти Российской империи активно привлекали на земли будущей Украины иностранные инвестиции. В черной металлургии южных регионов Российской империи действовали 18 акционерных предприятий, из них 12 – с зарубежным капиталом.
На Галичине, Буковине и Закарпатье все было строго наоборот. Экономика в этих регионах, находившихся под властью Австро-Венгрии, имела ярко выраженный колониальный характер. Официальная Вена целенаправленно тормозила промышленное развитие данных областей и «консервировала» на их территории кустарно-ремесленный характер производства. 94% предприятий Галиции имели менее пяти работников. Сам характер экономики восточнославянских окраин Австро-Венгерской империи был аграрно-сырьевым. Из Галичины, Буковины и Закарпатья вывозили хищническим образом добытое сырье, в частности нефть и древесину, а ввозили с огромной наценкой продукцию заводов и фабрик, расположенных в Австрии и Венгрии.
Сегодня многие знают о том, что украинские коллаборационисты массово бежали на Запад в 1945 году, спасаясь от возмездия за свои преступления, совершенные на службе у нацистов. Однако это была уже вторая (а, по некоторым оценкам, даже третья) большая волна украинской эмиграции. В конце XIX столетия в Канаду, США, Аргентину, Австралию и Бразилию от чудовищной нищеты и нечеловеческого обращения бежали около 250 тыс. русинов. В украинских школах сегодня проходят посвященное этим событиям произведение «Каменный крест» Василия Стефаника, но, очевидно, далеко не все, кто его читал, отдают себе отчет в том, что герои новеллы с горечью покидают родные места, спасаясь как раз от прелестей «европейской» жизни в Австро-Венгерской империи.

Авторы украинских учебников, сравнивая условия жизни в России и Австро-Венгрии, всегда делают важную ремарку. Мол, в материальном плане под рукой у российских царей жилось, конечно, лучше, но зато «дышалось» свободнее под властью официальной Вены.

А все потому, что Санкт-Петербург «подавлял» украинское национальное возрождение, а австрийские монархи, напротив, ему содействовали. И здесь начинается циничное передергивание исторической правды.
Российские власти считали своих подданных, живущих где-нибудь под Полтавой или под Черниговом обычными русскими людьми. Их права абсолютно ничем не отличались от прав представителей аналогичных сословий из-под Москвы или Санкт-Петербурга. Любой выходец из Малороссии мог сделать в империи блестящую карьеру. Более того, даже тех, кто ударялся в местечковый малороссийский романтизм, если он не был сопряжен с революционными идеями, никоим образом не преследовали. Когда сын главного командира Черноморского флота грека Николая Аркаса, будучи служащим морского ведомства, а затем мировым судьей, занялся музыкальными сочинениями по мотивам стихов Тараса Шевченко и написанием откровенно антинаучной украинофильской «Истории Украины-Руси», власти на это все смотрели абсолютно спокойно. Музыкальные произведения Николая Аркаса-младшего ставили в московских театрах, а книжки – издавали в Санкт-Петербурге.

Но при этом абсолютное большинство населения будущей Украины считало себя  русскими, и даже не помышляло ни о каком этническом самоопределении. Украинство же воспринимались исключительно как маргинальное политическое течение, полностью оторванное от реальности.

В Австро-Венгрии же, напротив, власти вовсю эксплуатировали придуманный незадолго до этого польскими революционерами украинский миф, чтобы разорвать национально-культурные связи между карпатскими русинами и Россией, а в перспективе – посеять смуту в юго-западных регионах Российской империи, как это, собственно, и случилось в 1917 году. Поэтому говорить о любви официальной Вены к украинцам или украинской культуре – просто смешно. Нищих, лишенных прав и ограбленных Австро-Венгерской империей русинов, к тому же пытались превратить в орудие против их же братьев. А тех, кто пытался возмутиться, – расстреливали, вешали или бросали в концлагеря Талергоф и Терезин.
«За малейшую оплошность кололи насмерть. Ежедневно утром лежало под бараками по несколько окровавленных трупов… Помню, как однажды заколол солдат одного крестьянина возле котла во время раздачи обеда. Давка была невозможная. Нажимавшие сзади толкнули передних и таким образом человеческая волна заколыхалась. Ближайший из арестованных, стоявший рядом с караулом, нехотя толкнул солдата, за что пришлось ему заплатить жизнью… Иной раз был я свидетелем подобного случая, разыгравшегося под бараком. Солдат нанёс закованному в цепи политическому 13 колотых ран, и тут же бросил его на солому, на произвол судьбы», – описывал реалии пребывания в Талергофе Александр Маковский.
«Это был лютейший застенок изо всех австрийских тюрем в Габсбургской империи… Смерть в Талергофе редко бывала естественной: там её прививали ядом заразных болезней. По Талергофу триумфально прогуливалась насильственная смерть. О каком-нибудь лечении погибавших речи не было. Враждебным отношением к интернированным отличались даже врачи… О здоровой пище и думать не приходилось: терпкий хлеб, часто сырой и липкий, изготовленный из смеси самой подлой муки, конских каштанов и тёртой соломы, красное, твёрдое, несвежее конское мясо дважды в неделю по маленькому кусочку, покрашенная начерно вода, самые подлые помои гнилой картошки и свёклы, грязь, гнезда насекомых были причиной неугасаемой заразы, жертвами которой падали тысячи молодых, ещё вполне здоровых людей из среды крестьянства и интеллигенции. Для запугивания людей, в доказательство своей силы тюремные власти тут и там по всей талергофской площади повбивали столбы, на которых довольно часто висели в невысказанных мучениях и без того люто потрепанные мученики», – рассказывал один из узников концлагеря писатель Василий Ваврик.
Сохранились и фотографии казней русинского населения – например, знаменитое фото австрийских солдат, весело позирующих на фоне русинов, повешенных в Мукачево.
Современная украинская историография считает русинов субэтнической группой украинцев. Но как же тогда быть с отношением «украиноориентированной» австрийской власти к русинам в начале ХХ века: с пытками, убийствами, концлагерями? Или это были «неправильные» украинцы и им «так и надо»?

Можно сколько угодно переводить на мову книги родившегося в «Лемберге» Леопольда фон Захер-Мазоха, но украинским культурным явлением он от этого не станет.

То, как представители украинской массовой культуры стыдливо прячут в наши дни геноцид в отношении русинов и колониальную политику официальной Вены за романтизирующими австрийскую реальность сериалами и лубочной рекламой львовского пива, – это и есть самое настоящее предательство собственных предков. Единственное, к чему может привести такая «культурная деятельность» – это взращивание целых поколений манкуртов.