Сразу оговорюсь, что тема непростая, и нам придется опустить множество деталей, чтобы более-менее четко очертить проблематику. Украинский вопрос и в историческом, и в политическом плане потому и сложный, что связан с балканским вопросом, с темой панславизма, с критериями существования национальной идеи, и границ, на которых заканчивается сама идея и начинаются методички ангажированных западных кругов.
Хронологически рамки этого небольшого обзора ограничим второй половиной XIX века с редкими вылазками на территорию века XX. По ходу раскрытия темы будем держать в голове следующие два тезиса. Первый: у современного Киева нет морального основания считать Новороссию сепаратистами. Второй: украинский вопрос чаще всего был политическим инструментом в руках тех, кому наплевать на Украину как таковую, тех, кто решал исключительно свои задачи.
Теперь от абстрактного к конкретному. Стабильность и процветание на Украине приходились на те периоды, когда она была включена либо в состав Российской Империи, либо находилась в статусе УССР.
Независимость там провозглашалась дважды, и в обоих случаях это было предвестием политических и экономических катаклизмов.
В первый раз независимость наступила после Февральской революции 1917 года, во второй — после 1991 года. В обоих случаях это привело к вспышке украинского национализма. Но откуда взялся сам украинский национализм? Он не был имманентно присущ малоросскому народу.
Как говорят в таких случаях: «Помогли». Началось все с разлада в дипломатических отношениях между Российской и Австро-Венгерской империями. А это был один из самых стабильных союзов в истории. С 1732 года существовал союз Трех черных орлов, куда входила Австрия, Пруссия и Россия. Начиная с эпохи Наполеоновских войн этот союз был гарантом несокрушимости этих государств, а также решающей силой в Европе. К середине XIX века он трещал по швам, потому что у России появились новые геополитические задачи. Началась борьба за влияние на Балканах и в славянских странах. Россия стремилась помогать братьям-славянам на Балканах и за их пределами, а Австро-Венгрия, внутри которой многие славянские народы были большинством без политических прав, опасалась, что рост самосознания славян разрушит империю изнутри. К тому же австрийцы считали Балканы своей вотчиной, и вмешательство России воспринимали болезненно.
Впоследствии это все приведет к Первой Мировой. Но пока до нее далеко.
В конце XVIII века в состав Австрийской империи вошла Галиция. Это территория, где находится город Львов. Во второй половине XIX века в очень узкой прослойке населения — интеллигенции и политиков расцвели идеи украинского национализма. Киевский профессор Драгоманов стал для этого движения этаким Герценом. Он издавал в Женеве журнал «Громада» на украинском языке. Он выступал за создание федерации автономных славянских республик. Галиция и Русская Украина согласно его проекту должны были объединиться в единую республику. Но потом его идеи извратили. Вот что писал сам Драгоманов: «Для политического сепаратизма нет совершенно никаких оснований, и никогда не будет. Малороссы и русские имеют общие исторические традиции, общее происхождение и одинаковое представление о многих вещах. Наши языки очень похожи; у нас нет естественных границ, и, кроме всего прочего, мы связаны общими экономическими интересами. Все разговоры о сепаратизме просто смешны».
Все, что он хотел — это признание уникальности малоросского народа, без противопоставления его русским. А потом пришел историк Михаил Грушевский, последователь Драгоманова и основатель идеи политического сепаратизма. Он был редкостным приспособленцем — успел пожить под крылышком Австро-Венгерского правительства, под патронатом Москвы, а затем стать одним из первых советских академиков. Австрийцы поняли, что противостоять России напрямую чревато, но можно подорвать ее целостность изнутри.
Они начали спонсировать сторонников политического сепаратизма, проще говоря — первых украинских националистов.
Грушевский жил во Львове и печатал свою бесконечную «Историю Украины», получая за это, как сейчас говорят, гранты от Австро-Венгерского правительства. Он вывел теорию, что настоящие восточные славяне — это как раз украинцы, а вот московиты (москали) — наследники цивилизации кочевников. Что это две непересекающиеся ветви, во многом враждебные друг другу, он утверждал, что украинцы и русские не только разные, но разнонаправленные по пути своего развития народы, с различным происхождением и государственностью, называя преемницей Киевской руси Галицко-Волынскую землю, а не Владимиро-Суздальскую. Грушевский считал, что история украинцев начинается с IV века, со славянских племён антов. Его суждения, в последствие ставшие основой украинского национализма, были не приняты и осуждены в российской историографии еще во время Российской империи. На основе крестьянского диалекта выпестовал прообраз украинского языка. Выкинув из него значительную часть русских слов, добавив польских, австрийских и искусственно созданных элементов «мовы». В Вене к началу XX века выходила газета Ukrainische Rundschland, рупор националистов.
Надо сказать, идеи украинского национализма были крайне непопулярны в среде украинского крестьянства, которому сами националисты чуть ли не поклонялись, считая его солью земли. В Новороссии на это вообще никак не реагировали, считая себя частью России.
Проводилась большая работа по распространению идей украинского сепаратизма. Все для того, чтобы создать буферную зону между Австрией и Россией, зону влияния, неподконтрольную в перспективе России. Местное русскоязычное население — русинов — австрийские ученые и политики также хорошо обработали. Начиная с того, что переименовали их в рутенов на западный лад. А затем, путем уговоров или обмана, отправляли в «центры переподготовки», ускоренной украинизации. По факту это была Австрийская армия с политинформацией. По возвращении из нее человек выходил готовым украинцем.
Над созданием украинской нации в армии Австро-Венгрии работали целых 19 украинских полков, где в качестве полкового языка использовался украинский.
Для молодежи в конце XIX века существовали спортивные клубы типа «Сокали», скаутские объединения типа «Пласт». Грубо говоря, это прообраз гитлерюгенда, откуда выходили юные украинские националисты, готовые к дальнейшей перековке.
К началу Первой Мировой существовал львовский Сечевой союз, галицийское общество «Сечевые стрельцы». В общей сложности, это была сила в 12 штыков. Хорошо вооруженных и обученных, готовых драться с Российской армией. В 1914 году Российская армия разгромила австрийцев и вошла во Львов. И там среди архивов был обнаружен план действия на данной территории после «победы над Россией». Австрийцы планировали учредить местное управление в виде гетманства, сформировать еще несколько украинских частей, отделить украинскую православную церковь от русской, ввести пропаганду украинской «самостийности».
После революций 1917 года Украина вошла в фазу независимости и столкнулась с идеологическим вакуумом. Украинский национализм вспыхивал островками, достаточно активного элемента в виде большевиков было недостаточно.
Теперь в украинском сепаратизме были заинтересованы немцы, для них это было залогом выхода России из войны, а также большевики, для которых самоопределение наций было частью плана.
Уже после окончания Гражданской войны начнется работа над созданием украинского проекта, и уже позже, в 30-х большевистские идеологи сбавят обороты, поняв, какого зверя выпускают наружу. Все зароненные поляками, австрийцами, немцами семена еще не раз дадут о себе знать во время Второй Мировой, а затем после 1991 и после 2014 года. Сегодня мы стоим в самой гуще нового этапа этой всей украинской эпопеи. И теперь к вопросу о сепаратизме. Когда Зеленский и его клика называют сепаратистами население ДНР и ЛНР, мне смешно и грустно. Так называемая самостийность и стала детищем «политического сепаратизма», инструментом в руках тогдашнего запада. Теперь мы можем хоть немного понять, насколько там все запутано.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Биография автора:
Михаил Михайлович Ходаренок — военный обозреватель «Газеты.Ru», полковник в отставке.
Окончил Минское высшее инженерное зенитное ракетное училище (1976),
Военную командную академию ПВО (1986).
Командир зенитного ракетного дивизиона С-75 (1980–1983).
Заместитель командира зенитного ракетного полка (1986–1988).
Старший офицер Главного штаба Войск ПВО (1988–1992).
Офицер главного оперативного управления Генерального штаба (1992–2000).
Выпускник Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил России (1998).
Обозреватель «Независимой газеты» (2000–2003),
Главный редактор газеты «Военно-промышленный курьер» (2010–2015).
Комментарии