Сквозь льды Mare incognitum

16 сентября 1915 года завершился первый «сквозной рейс» ледоколов из Владивостока в Архангельск.
Первое в мире плавание с востока на запад вдоль северных берегов России запомнилось и последними большими открытиями в географии Земли. Позже одно из этих открытий позволит найти и самую северную стоянку древнего человека — самую северную в полярной Якутии, и во всей России, и вообще на нашей планете. Обо всех этих событиях, значимых для истории российского Дальнего Востока, специально для DV расскажет Алексей Волынец.

«От экватора до Колы плыть будут долго ледоколы…»

Страшный разгром русского флота в войне с Японией во многом объясняется тем, что нашим кораблям, прежде чем попасть на Дальний Восток, пришлось идти через весь земной шар — огибать Европу, Африку, плыть мимо берегов Индии, Китая, Кореи и самой Японии. Ещё в 1904 году, когда на Балтике для похода к дальневосточным берегам только готовилась несчастная эскадра, которой будет суждено погибнуть возле японской Цусимы, прозвучали мнения о необходимости альтернативного маршрута — пройти на Дальний Восток вдоль северных берегов России…
Однако даже в начале XX века Ледовитый океан между Архангельском и Чукоткой большей частью всё ещё оставался Mare incognitum — Неизвестным морем, так столетия назад, в эпоху Великих географических открытий, моряки называли ещё неисследованные пространства Мирового океана. Век назад был известен путь с запада до устья Оби и с востока — к устью Колымы. Те же три тысячи вёрст ледяных вод, что лежали между ними, всё ещё оставались практически неизвестными для географов и моряков.
Александр Колчак во время полярной экспедиции © Wikimedia Commons
Не удивительно, что вскоре по окончании неудачной для нас войны с японцами командование российского флота задумалось о детальном исследовании Северного морского пути вдоль полярного побережья Евразийского континента. Так возникла «Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана», или, при любви той эпохи к аббревиатурам, ГЭСЛО.
Специально для экспедиции в 1909 году в Петербурге построили два ледокола-близнеца. Их назвали «Таймыр» и «Вайгач» по именам самых заметных географических объектов на морском пути из Европы в Азию вдоль полярного побережья России. Первым капитаном «Вайгача» стал Александр Колчак, к тому времени опытный полярный исследователь, а в будущем удачливый адмирал и неудачный «Верховный правитель России» в годы Гражданской войны.
Опыта строительства ледоколов для полярных широт тогда ещё не было. Как позднее вспоминал один из участников экспедиции: «Кораблестроители утверждали, что суда смогут свободно продвигаться во льду толщиной 60 сантиметров и ломать лёд метровой толщины. Впоследствии выяснилось, что эти расчеты были излишне оптимистическими…» Форма корпуса ледоколов, специально предназначенная для сокрушения льдов, имела и свои минусы — эти корабли оказались больше иных подвержены морской качке, сильнее и резче качались волнами, и оттого более остро чувствовалась на них «морская болезнь».
Новые ледоколы сразу вызвали настоящий скандал в Государственной думе, ведь их постройка не была предусмотрена флотским бюджетом. Морскому министерству пришлось оправдываться перед депутатами, а когда ледоколы отправились на Дальний Восток не через Ледовитый океан, а прежним долгим путём по южным морям, то в российской прессе началась настоящая критическая кампания. «От экватора до Колы плыть будут долго ледоколы» — так петербургские газеты высмеивали ушедшую в тропики ледокольную экспедицию.

Архипелаг Тайвай

Примечательно, что «Таймыр» и «Вайгач» стали первыми кораблями военно-морского флота России, отправившимися на Дальний Восток через Индийский океан после Русско-японской войны. Несмотря на скепсис и насмешки прессы, ледоколы к середине лета 1910 года пришли во Владивосток, где и стали готовиться к будущим полярным исследованиям.
Следующие четыре года ледоколы провели почти в непрерывных плаваниях и экспедициях. Первый поход к берегам Камчатки и Чукотки «Таймыр» и «Вайгач» начали уже в августе 1910 года, спустя всего месяц после прибытия во Владивосток. В 1911 году корабли прошли к устью Колымы, а «Вайгач» впервые в истории обошёл вокруг острова Врангеля, лежащего на границе Западного и Восточного полушарий.
Сегодня этот остров является частью Иультинского района Чукотского автономного округа. Век назад он всё ещё оставался неисследованным «белым пятном» на карте российского Севера. Исследователи с «Вайгача» не только тщательно нанесли на карту его берега, но и подняли на острове русский флаг — ведь на это «белое пятно» между Чукоткой и Аляской тогда вполне серьёзно претендовали и США, и Британская империя в лице своего канадского «доминиона».
В следующем, 1912 году оба ледокола ГЭСЛО, «Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана», плавали из Владивостока к устью Лены. Однако пройти дальше на запад экспедиция тогда не решилась, опасаясь застрять на всю зиму во льдах. Летом 1913 года «Таймыр» и «Вайгач» вновь поспешили из Владивостока в воды Северного Ледовитого океана — на этот раз им удалось пройти западнее побережья Якутии и достичь самой северной точки Евразийского материка у мыса Челюскина.
Карта похода ледоколов 1913 года © Wikimedia Commons
Пытаясь обойти льды, чтобы проплыть на запад, ледоколы повернули севернее от мыса Челюскина и, 2 сентября 1913 года в три часа дня, обнаружили совершенно неизвестную ранее землю — несколько огромных островов, протянувшихся к полюсу почти на 400 вёрст. Это открытие сгладит огорчение членов экспедиции, которым и на этот раз не удалось пробиться сквозь льды на запад, чтобы совершить наконец «сквозной рейс» и проложить морской путь из Владивостока в Архангельск.
Первооткрыватели назвали обнаруженные острова «архипелаг Тайвай» — объединив имена ледоколов «Таймыр» и «Вайгач». Однако вскоре большие флотские начальники решат выслужиться перед высшей властью и официально назовут новые острова другим именем — Землёй Императора Николая II. Впрочем, это имя тоже продержится недолго, вскоре после революции архипелаг вновь переименуют и нарекут его просто Северной Землёй.
Несмотря на все пертурбации с названием, огромные острова в Ледовитом океане, обнаруженные ледоколами «Таймыр» и «Вайгач» в 1913 году, по праву считаются самым масштабным географическим открытием XX века.

Начало мировой войны и «сквозного рейса»

7 июля 1914 года в шесть вечера «Таймыр» и «Вайгач» вновь покинули Владивосток. «Был великолепный тихий и ясный летний день», — вспоминал те минуты один из участников плавания. Экспедиция в третий раз устремилась в воды Северного Ледовитого океана, чтобы снова попробовать осуществить «сквозной рейс» — пробиться на запад вдоль всего северного берега России сквозь ледяные поля и полярные бури.
К тому времени экспедицию второй год возглавлял 29-летний капитан Борис Вилькицкий. Современники характеризовали его как «блестящего морского офицера, но склонного слишком рассчитывать на удачу и счастливую звезду». Среди 97 членов экипажей двух ледоколов встречались и поистине удивительные личности. Например, старшим врачом экспедиции был однорукий хирург Леонид Старокадомский.
Леонид Старокадомский © Wikimedia Commons
Ещё в самом начале XX века ему ампутировали левую кисть и предплечье, когда хирург во время вскрытия умершего матроса заразился трупным ядом. Однако Старокадомский не оставил службу и всего одной рукой умудрялся проводить простые операции даже во время плавания на борту корабля. Сам Леонид Старокадомский позднее вспоминал, что отправился в полярную экспедицию по простой причине — в детстве прочитал о загадочных чукчах и с тех пор очень хотел их увидеть…
В конце июля 1914 года «Таймыр» и «Вайгач», пройдя вдоль Курильских островов, достигли берегов Камчатки. Уже находясь в водах Берингова пролива, между Чукоткой и Аляской, экспедиция 4 августа по рации узнала о начале «большой войны в Европе». Моряки-полярники не могли догадываться, что эту войну вскоре назовут Первой мировой, однако ледоколы специально повернули к устью чукотской реки Анадырь — там располагалась мощная радиостанция, позволявшая связаться с командованием военно-морского флота в Петербурге.
Лишь 12 августа 1914 года экспедиция получила по радиосвязи из столицы приказ продолжать плавание, несмотря на войну. «Таймыр» и «Вайгач» поспешили на север, в ледяные воды Чукотского моря. Через несколько суток, в районе острова Врангеля, корабли встретили первые ледяные поля.
«Со всех сторон нас окружали старые торосистые льдины, перемешанные с обломками ледяных полей… Торосы достигали метровой высоты…» — вспоминал позднее однорукий хирург Старокадомский. Участники экспедиции ещё не знали, что окружение морских льдов во всех формах и видах им предстоит наблюдать следующие 11 месяцев.
Леонид Старокадомский описал и необычную встречу в море к северу от побережья Чукотки: «Около полуночи с „Таймыра“ заметили нечто совершенно необычное — яркий огонь в море среди льдин. Подойдя ближе, мы разглядели на огромной льдине около трёх десятков чукчей. Они вытащили на лёд кожаные байдары и развели большой костёр из плавника. Этот табор среди льдов в Ледовитом океане представлял ночью поистине феерическое зрелище…»

Неизвестный остров самого северного человека

27 августа 1914 года около часа дня с борта ледокола «Вайгач» заметили неизвестную землю — «два островка, которые вскоре слились в один», так описал те минуты очевидец. Ледоколы находились в районе Новосибирских островов, но замеченный клочок суши, длиною в десяток морских миль, не был ранее отмечен на картах.
Два ледокола с двух сторон исследовали и описали берега новооткрытого острова. На северном берегу моряки заметили лагуну — в прилив она заполнялась морской водой, а во время отлива вода из лагуны стекала в океан большим водопадом. На исходе лета в долинах среди островных холмов всё ещё лежал снег.
Участники экспедиции предположили, что обнаруженный остров может быть частью легендарной Земли Санникова. Сегодня этот остров, как и весь Новосибирский архипелаг, административно является частью Булунского района Якутии, одного из самых северных в северной республике.
Более года остров будет оставаться безымянным, затем его назовут островом Новопашенного в честь капитана ледокола «Вайгач» Петра Новопашенного. Однако позднее, по завершении революции и Гражданской войны, остров переименуют в честь лейтенанта Алексея Жохова, который был вахтенным начальником на ледоколе «Вайгач» в момент обнаружения этого затерянного в Ледовитом океане клочка суши.
Заснеженный пейзаж острова Жохова © Фотохроника ТАСС
Участники экспедиции не могли знать, что спустя десятилетия, уже на исходе XX века, на острове, который сегодня носит имя лейтенанта Жохова, учёные обнаружат самые северные на нашей планете следы древнего человека. Уже 9 тысяч лет назад на острове Жохова, расположенном на полтысячи километров к северу от побережья Якутии, жили древние люди. И не просто жили, а разводили особую породу ездовых собак. Как установили археологи, в этих полярных широтах главной пищей древних обитателей было мясо белых медведей.
Покинувшие берега открытого ими острова экипажи «Таймыра» и «Вайгача» не догадывались, что им тоже придётся есть мясо белого медведя в ходе долгой зимовки в полярных льдах. Уже 2 сентября 1914 года ледоколы подошли к мысу Челюскина, самой северной части материковой России. Здесь кончался исследованный ранее морской путь — далее на пути «сквозного рейса» всё ещё лежало Mare incognitum, ледяные воды, которые ещё ни разу не пересекал ни один корабль, плывущий с востока на запад.
Моряков поразило обилие льда на волнах и огромный ледяной вал, воздвигнутый на берегу морским прибоем. Как позднее вспоминал врач экспедиции Леонид Старокадомский: «Весь пролив заполняли плавучие льды… На низкой прибрежной полосе сгрудились непрерывным валом колоссальные льдины, выброшенные на берег со страшной силой…» Особенно удивляло, что льдины были разного цвета — либо голубые, либо совершенно белые.
8 сентября 1914 года, когда экспедиция пыталась найти проходы в ледяных полях и пробиться далее на запад, борта «Таймыра» продавило льдом, корабль получил серьёзные повреждения. Несколько недель два ледокола искали выход из ледяной западни, но к исходу сентября «Таймыр» и «Вайгач» окончательно застряли в 17 милях друг от друга в замороженной воде. Морякам предстояла долгая зимовка в надежде, что лето следующего года сможет хотя бы частично растопить полярные льды.

«Больше всего страдали мы от холода в жилых помещениях…»

Ледоколы изначально готовились к возможному полярному плену. Каждый корабль имел по десять дополнительных печей, чтобы отапливать каюты, даже когда заглушены двигатели и нет возможности поддерживать центральное отопление. Для теплоизоляции кораблестроители применили очень толстую обшивку бортов и кают из измельчённой пробки и «растительной шерсти» баобабового дерева.
Однако в ходе многомесячной зимовки посреди полярных льдов, когда в целях экономии угля были погашены топки двигателей, несмотря на дополнительные печи и всю теплоизоляцию по последнему слову техники той эпохи, температура в жилых каютах ледоколов не поднималась выше +8 градусов. Не помог даже метровый слой дополнительной изоляции, которую экипажи устроили вокруг бортов кают из снега и кирпичей, выпиленных изо льда. «Больше всего страдали мы от холода в жилых помещениях…» — вспоминал позднее Леонид Старокадомский.
Надвигалась долгая полярная ночь, и много месяцев попавшим в ледовый плен приходилось жить в полутьме — электричество из-за отключённых машин отсутствовало, а керосиновые лампы давали тусклый свет. В трюмах «Таймыра» и «Вайгача» предусмотрительно запасли продуктов на полтора года плавания, поэтому пищи хватало, но она была однообразна, а главное, приходилось строго экономить пресную воду.
«Таймыр» и «Вайгач» в ледовом плену © Wikimedia Commons
«Мясные консервы быстро приедаются, а самый запах и вид их становятся неприятными и вызывают отвращение, — рассказывал позднее Старокадомский. — Но у нас выбора не было. Подавляющее большинство исправно питалось консервами без сетований и жалоб, лишь втайне мечтая о зажаренном кусочке свежего мяса…»
С этой бедой неожиданно помогли белые медведи — изредка они забредали к замёрзшим кораблям и становились добычей моряков. За десять месяцев ледяного плена экипажи «Таймыра» и «Вайгача» подстрелили дюжину северных гигантов, пустив их мясо на котлеты.
В ходе долгой зимовки проблемой являлся и простой туалет — машины были остановлены, поэтому внутреннее водоснабжение и прежние клозеты не работали. Как вспоминал Леонид Старокадомский: «Много огорчений принесла пристройка, устроенная на вынесенных с борта балках из дощатого остова и парусины, заменявшая замерзшие и бездействовавшие клозеты…»
Полярная ночь началась в конце октября, столбики термометров тогда не поднимались выше -30 градусов. Абсолютная темнота, без луча солнечного света, продлилась для экипажей «Таймыра» и «Вайгача» более трёх месяцев — 103 суток! Чтобы в таких условиях сохранить здоровье и мораль экипажей, регулярно проводились обязательные ежедневные прогулки на льду и общие занятия. Офицеры учили матросов математике и иностранным языкам.
Пленники Севера празднично отметили Рождество и новый, 1915 год — соорудили «ёлку» из прутьев, открыли последние бутылки сохранившегося пива и консервы с ананасами. Развлечением стали не только редкие праздники, но и частые в этих широтах северные сияния. Врач Леонид Старокадомский попытался описать словами это чудо полярной природы: «Широкие, как бы состоящие из узких лучей полосы, похожие на висящие в воздухе вертикальные завесы, охватывали половину и даже три четверти горизонта, извиваясь наподобие широких складок нежнейшей ткани. Внезапно с разных сторон пучки лучей быстро достигали зенита и там сходились в узел. Такую форму сияния называют короной. Для неё характерна необычно оживлённая игра света: ярко окрашенные в зелёный, розовый, малиновый цвета полосы лучей с чрезвычайной быстротой, как бы под действием какого-то порывистого дуновения, волновались, перебегали, метались, разгораясь, бледнея и снова вспыхивая. Затем столь же внезапно корона бледнела, яркая окраска исчезала, пучки лучей гасли. Оставалось лишь какое-то неопределённое нежное свечение в верхних слоях атмосферы…»

«Под глыбой льда холодного Таймыра…»

Лейтенант Алексей Жохов © Wikimedia Commons
Морякам пришлось зимовать в полном отрыве от мира, радиостанции ледоколов не справлялись с огромными расстояниями Северного Ледовитого океана. «Мучительнее всего ощущалось полное отсутствие связи с материком… Наши близкие не получали от нас никаких известий», — вспоминал Леонид Старокадомский.
1 марта 1915 года экспедиция понесла первую потерю — умер лейтенант Алексей Жохов. Он тяжело переносил полярную ночь, к тому же был угнетён затянувшимся конфликтом с командиром экспедиции капитаном Вилькицким. В далёком Петербурге лейтенанта ждала невеста, и долгая зимовка, почти на год прервавшая «сквозной рейс», стала серьёзным психологическим ударом для моряка.
Умирающий Жохов просил, чтобы его похоронили не в ледяном море, а на земле. Выполняя последнюю волю товарища, несколько десятков моряков с «Таймыра» и «Вайгача» доставили гроб с телом Жохова по льду к берегу полуострова Таймыр. «Потеплело до -27°», — записал в тот день в дневнике доктор Старокадомский.
Деревянный крест на могиле украсили медной табличкой, на которой умельцы с «Вайгача» выгравировали наивные, но трогательные стихи лейтенанта Жохова, написанные им незадолго до смерти:
Под глыбой льда холодного Таймыра,
Где лаем сумрачным песец
Один лишь говорит о тусклой жизни мира,
Найдёт покой измученный певец.
Не кинет золотом луч утренней Авроры
На лиру чуткую забытого певца —
Могила глубока, как бездна Тускароры,
Как милой женщины любимые глаза.
Когда б он мог на них молиться снова,
Глядеть на них хотя б издалека,
Сама бы смерть была не так сурова,
И не казалась бы могила глубока…
«Бездна Тускароры» для Жохова и его товарищей по экспедиции не была лишь отвлечённой литературной аллегорией. Тускаророй в ту эпоху называли Курило-Камчатский жёлоб — протянувшуюся от Японии до Камчатки вдоль Курил глубочайшую морскую впадину, одну из самых впечатляющих на планете. Её максимальные глубины превышают 9 километров, и в начале экспедиции, в июле 1914 года, «Таймыр» и «Вайгач» прошли над «бездной Тускароры», безуспешно пытаясь измерить её глубину многокилометровым тросом.
Спустя месяц умер ещё один участник экспедиции, кочегар Иван Ладоничев. Его похоронили рядом с лейтенантом Жоховым, назвав ранее безымянный участок таймырского берега с двумя одинокими крестами ёмко и кратко — мыс Могильный.

«В иное время эта экспедиция возбудила бы весь цивилизованный мир!»

Полярная ночь для экипажей «Таймыра» и «Вайгача» завершилась в конце февраля, когда во мгле над линией ледяного горизонта стал ненадолго появляться тусклый шарик. За два следующих месяца полярная ночь сменилась полярным днём — с 24 апреля солнце перестало заходить. Первая радость моряков от долгожданного света вскоре сменилась раздражением — нервы были измучены долгой зимовкой, людям было сложно заснуть, даже с наглухо задраенными иллюминаторами. Вскоре из-за круглосуточного ярчайшего сияния солнца, отражавшегося в окружающих льдах, добавились и случаи снежной слепоты.
«Весна» в полярных широтах началась лишь в середине календарного лета. Ледяной плен затянулся — у моряков возникли опасения, что отопительные печи сожгли слишком много угля и ледоколам просто не хватит топлива для завершения плавания. На этот случай предусмотрели запасной вариант — пробиваться пешком к устью Енисея.
К счастью для экспедиции, 21 июля 1915 года начались первые подвижки тающего льда. Однако ещё три недели корабли не могли выйти из тисков ледяного панциря. Часто шёл снег, температура колебалась около 0 градусов. Трое суток понадобилось освободившимся из ледового плена кораблям, чтобы, лавируя среди глыб замёрзшей воды, снова сблизиться друг с другом. Это случилось 11 августа — в тот день корабли вновь вместе двинулись на запад, чтобы завершить «сквозной рейс».
Пользуясь случаем, изголодавшиеся по свежему мясу моряки прямо в океане охотились на тюленей. «Впервые ели тюленье мясо. В жареном виде оно очень мягкое и нежное. Только очень тёмный, почти чёрный цвет делает жаркое из тюленьего мяса не совсем привлекательным», — записал в дневнике доктор Старокадомский.
«Вайгач» во время долгой зимовки © Wikimedia Commons
В последний день лета 1915 года с ледоколов увидели остров Диксон, расположившийся в водах Карского моря недалеко от устья Енисея. Отсюда уже начинался вполне изведанный путь к Архангельску.
В главный порт Белого моря корабли, вышедшие из Владивостока 14 месяцев назад, прибыли в полдень 16 сентября 1915 года. Под мелким моросящим дождём «Таймыр» и следом за ним «Вайгач» подошли к городской пристани Архангельска. Первый в истории человечества «сквозной рейс» по Северному морскому пути с Дальнего Востока в Европу успешно завершился.
Увы, в то время на планете вовсю бушевала Первая мировая война. Её ужасы затмили подвиг моряков-полярников и для нашей страны, и для всех прочих. Как позже с сожалением скажет известный полярный исследователь Руаль Амундсен: «В иное время эта экспедиция возбудила бы весь цивилизованный мир!»