Миллионы золотых рублей, снаряды, винтовки, пулеметы и продовольствие из советской России. В 1920–1922 годах большевики встали на сторону лидера турецких националистов Мустафы Кемаля Ататюрка, ведшего борьбу против греческих, британских, французских, армянских и итальянских войск. На помощь Анкаре Москва направила одного из своих самых способных генералов — Михаила Фрунзе, и тогда же турки доверили советским специалистам военную тайну: план готовившегося наступления на греков.
Память об этих событиях увековечена в престижном стамбульском квартале Бей-оглу. На монументе "Республика" вместе с Ататюрком изображен советский посол Семен Аралов. Идентификация других фигур вызывает споры: в двух из них чаще всего видят Фрунзе и наркома обороны СССР Климента Ворошилова, посетившего Анкару в 1933-м. Дружба между советской Россией и Турцией не завершилась вместе с боевыми действиями, а продолжалась полтора десятилетия — до середины 1930-х.
Турки празднуют победу в Смирне, 1922 год © Hulton-Deutsch Collection/CORBIS/Corbis via Getty ImagesОдна судьба с русскими
Отклика из Москвы на свой призыв Ататюрк и его приближенные ждали с особым нетерпением. В мае 1920 года турецкие националисты направили в советскую Россию письмо с просьбой о помощи и обещанием союза. Спустя месяц последовал ответ. День, когда он пришел, 3 июня, считают датой установления дипломатических отношений. РСФСР не только пошла туркам навстречу — они ждали 5 млн золотых рублей, поставок оружия и амуниции, — а даже предложила нечто большее. Советские дипломаты согласились принять участие в отвлекающем маневре, позволившем турецким войскам нанести удар по грекам, застигнув их врасплох.
В июле 1920-го новые союзники обсудили совместные планы вживую. Заместитель министра иностранных дел Бекир Сами-бей прибыл в Москву, куда привез меморандум из семи пунктов. В параграфе номер 2 этого документа утверждалось: "Турция стремится жить полностью независимо в своих внутренних и внешних делах в пределах своих национальных границ. И при условии, что это условие выполнено, обеспечить общее будущее и общую судьбу с Россией".
Формулировка о единстве исторических судеб смущала турецких переговорщиков. По воспоминаниям одного из них, Казима Карабекира, дипломаты обсуждали в своем кругу, каким содержанием ее следует наполнить. Сошлись на том, что советская Россия и турки обменяются тем, что могут дать друг другу: Москва предоставит Анкаре деньги и вооружение, а та окажет влияние на российских мусульман в духе примирения с большевиками и выступит против Армении, где коммунистическая власть еще не была установлена.
Большая игра на Ближнем Востоке
Оказывая помощь турецким националистам, Ленин руководствовался геополитическим расчетом. Советская власть пришла на выручку врагу своих врагов. Одним из них была старая оттоманская Турция, которой большевики по итогам Брестского мира уступили значительные территории в Закавказье. В марте 1920-го султан Мехмед VI, признавший поражение в Первой мировой, согласился на оккупацию Стамбула победителями — британцами, французами и итальянцами. Турецкий парламент распустили, в ответ на что националисты во главе с Мустафой Кемалем Ататюрком созвали свое законодательное собрание в Анкаре. Официальные власти объявили Кемаля мятежником, но сил на усмирение его восстания у султана не было. По решению англичан и французов, распоряжавшихся в Стамбуле, карательную операцию поручили греческим войскам.
Исторически симпатии России находились на стороне православных Афин. Однако Ленин развернул доску большой игры, сломав систему прежних альянсов. Направленные им на помощь туркам Фрунзе и Аралов нанесли большой урон грекам, привезя их врагам сотни тысяч золотых рублей и оружие. Всего с 1920 по 1922 год советская Россия поставила Ататюрку и его сторонникам 10 млн деньгами, 39 тыс. винтовок, 327 пулеметов, 147 тыс. снарядов и два миноносца — "Живой" и "Жуткий". Советские специалисты помогли наладить военное производство: под их руководством построили две пороховые фабрики.
И Фрунзе, и Аралов выступали в роли раздатчиков помощи. Советский генерал вручил администрации Трабзона 100 тыс. рублей для создания детского приюта, а Аралов передал 20 тыс. лир военным на покупку походных типографий и киноустановок. Последний денежный взнос советских властей в мае 1922 года — один из самых весомых: 3,5 млн золотыми рублями.
Генерал Мустафа Кемаль Ататюрк во время осмотра войск, 1922 год © General Photographic Agency/Getty ImagesаЭтим дело не ограничивалось. "Помимо военных поставок и денег помощь большевиков оказалась решающей для Ататюрка дважды: летом 1921 года, когда советские власти поверили в его способность отразить наступление греков и не позволили его конкуренту Энвер-паше [находившемуся в России] вернуться в Турцию и оспорить лидерство Ататюрка, и летом 1922 года, когда Аралов и представитель советского Азербайджана Абилов, одни из немногих, кто был в курсе большого турецкого наступления, помогли Ататюрку обмануть греков, организовав дипломатические мероприятия, на которых тот якобы должен был присутствовать", — рассказал в разговоре с ТАСС автор биографии Ататюрка профессор итальянского университета La Sapienza (Рим) Фабио Грасси.
Когда опасность миновала, благодарный Ататюрк заметил в письме Ленину: "...в общей связи с историей, наполненной шумом кровавых войн, столетиями проходивших между турками и русскими, такое быстрое примирение между нами изумило другие нации. Турция значительно ближе к России, особенно России последних месяцев, чем к Западной Европе. […] Турция не отступит от своего курса по отношению к советской России, и все слухи о противоположном лишены основания. Я уверяю вас, что никогда мы не подпишем соглашения и не войдем в альянс, прямо или косвенно направленный против Советской России". Большевики рассчитывали на продолжение сотрудничества с Анкарой, тем более что в своих посланиях к Ленину Ататюрк давал понять, что намерен вести дело к построению социализма в своей стране.
Флаг Турции — красный, но...
Политику турецкого лидера по отношению к крайне левым часто трактуют как отказ от взятых на себя обязательств. Уже в 1923 году, закрепившись на берегах Босфора, Ататюрк распорядился запретить коммунистическую партию, а ее руководство репрессировал. Анкара отказалась входить в орбиту советского влияния, однако нельзя было сказать, что она совсем не расплатилась. Двусторонний Московский договор 1921 года закрепил территориальную уступку: передачу Грузии порта Батуми. В исторических трудах часто повторяется ошибка: якобы, желая сближения с Ататюрком, Ленин позволил тому оккупировать Карс. В действительности город достался туркам раньше по итогам войны с недолго существовавшей независимой Арменией. И Ленин лишь согласился не требовать его назад.
В 1925 году СССР и Турция вновь нашли точки соприкосновения после того, как недовольный решением территориального спора вокруг города Мосула Ататюрк вывел свою страну из Лиги Наций — организации — предшественницы ООН. Под влиянием этого разрыва Москва, все еще ведшая борьбу за международное признание, и Анкара заключили договор о ненападении. По состоянию на 1930 год СССР продолжал придерживаться политики сближения с Турцией, которую рассматривал как дружественную державу: по крайней мере, с такими утверждениями выступал на Западе высокопоставленный советский перебежчик Георгий Агабеков. Турки тоже не спешили ссориться. В 1933-м, когда Ворошилов прибыл с визитом в Анкару, Ататюрк позволил ему принять парад, поставив рядом с собой.
Нарком по военным и морским делам СССР Климент Ворошилов и президент Турции Мустафа Кемаль Ататюрк, 1933 год © AP PhotoНо обманул ли Ататюрк Ленина, намекнув на строительство социализма в обмен на советскую помощь? Автор биографии турецкого лидера ("Мустафа Кемаль Ататюрк: лидерство, стратегия, конфликт") американский исследователь Эдуард Эриксон поделился с ТАСС мнением, что чистым лукавством обещания Анкары все-таки не были.
"В действительности юная Турецкая Республика усвоила многое из того, что сегодня называют социализмом. Так, например, плановую экономику — в конце 1920-х даже взяли за основу пятилетний план по индустриализации, всеобщее образование для детей, эмансипацию женщин, строительство общественных поликлиник и больниц, железных дорог и в целом преобразование социальной системы в духе равноправия. И Ленин, и Ататюрк верили в светское правление и стремились снизить влияние религии на своих сограждан. Более того, хотя юридически Турция представляла собой парламентскую демократию, Ататюрк управлял ею в авторитарном духе, пусть мягком, но все же напоминавшем диктатуру. И в целом, хоть Турция не называла себя социалистической страной, не будет ошибкой считать, что Ататюрк усвоил многие черты социализма, чем трансформировал свою страну и ввел ее в современный мир".
"В чем был Ататюрк искренен, так это в неприятии империализма западных держав. Однако основываясь на воспоминаниях Аралова, можно сделать вывод, что Владимир Ленин немедленно и совершенно верно осознал, с кем имеет дело в лице Ататюрка: хотя и с настоящим революционером, но не с социалистом. И я думаю, советское правительство не верило в эти обещания и не ожидало от кемалистской Турции чего-то большего, чем честной совместной борьбы против западных держав. И все же дружба этих двух революционных правительств была в одно и то же время и трудной, и честной, и амбициозной, и успешной", — подвел итог разговору с ТАСС Фабио Грасси.
Комментарии