27 августа 1911 года в Санкт-Петербурге со стапелей Балтийского завода был спущен на воду линейный корабль «Петропавловск». Эта плавучая крепость прошла вместе с породившей её страной через три войны – Первую мировую, Гражданскую и Великую Отечественную. Именно в ходе последней из этих войн линкор сыграл большую роль в обороне Ленинграда. Корабль получил практически смертельные раны, но и дальше продолжал громить врага своими «двенадцатидюймовками». Сегодня, в годовщину его рождения, хотелось бы напомнить о боевом пути заслуженного ветерана.
В октябре 1906 года в состав флота Великобритании вошёл линейный корабль нового типа «Дредноут», в два с половиной раза превышавший старые эскадренные броненосцы по числу орудий главного калибра. Парадоксально, но начавшаяся тут же «дредноутная гонка», почти «обнулившая» прежние броненосные флоты, свела ущерб России, только что потерявшей две своих эскадры в недавней войне с Японией, к минимуму. Однако государство не сумело в полной мере воспользоваться выпавшим ему шансом быстро восстановить свою морскую мощь. После Цусимы флот был полностью дискредитирован в глазах общества – и на его развитие какое-то время не выделялось достаточно средств.
3 июня 1909-го на Балтийском заводе в Петербурге заложили «Севастополь» и «Петропавловск», а на верфи Нового Адмиралтейства – «Полтаву» и «Гангут». Корабли окончательно вошли в строй в 1914-м – с опозданием на два года. Главной причиной задержки стали перерывы с финансированием – из-за чего договора на поставку комплектующих заключались с большими запозданиями. Тем не менее линкоры были построены, и трое из них – «Севастополь», «Петропавловск» и «Гангут» – прослужили своей стране в течение нескольких десятилетий.
Сейчас принято считать, что «севастополи» не являлись слишком уж хорошими кораблями. Толщину их броневого пояса в 100-225 миллиметров находили совершенно недостаточной: в то время, как у их немецких «сверстников», линкоров типа «Гельголанд» она доходила до 300 миллиметров, а у типа «Кениг» – и все 350 миллиметров. Это при том, что в качестве главных противников «севастополей» изначально рассматривались именно германцы.У «севастополей» броня была «размазана» относительно тонким слоем почти по всему надводному борту – без неё оставался лишь сравнительно небольшой участок в корме. Настолько сильно травмировал русских адмиралов цусимский опыт – считалось, что всюду, куда попадет вражеский снаряд, он должен встретить хоть какую-нибудь преграду. Хотя в ту пору на других флотах – в первую очередь на американском и французском – входила в моду радикальная система «всё или ничего». В её рамках броню сосредотачивали в мощную цитадель, в свехтолстый короб, защищающий только самые жизненно важные части корабля – в первую очередь, двигатели и артиллерию.
Критику вызывал и главный калибр. Спору нет, двенадцать 305-мм пушек смотрелись очень здорово – годах в 1906-1911. Тем более, что русский флот одним из первых освоил трёхорудийные башни – а те же британцы и германцы пришли к ним лишь в 20-х годах. Однако в 1914 году «двенадцать дюймов» уже казались явно недостаточными. Ведь уже в том самом году начали спускать на воду британские сверхдредноуты проекта «Куин Элизабет», вооружённые 381-мм калибром! «Севастополи» ругали и за низкобортный гладкопалубный корпус с «ледокольным» форштевнем, из-за которого российские дредноуты оказались весьма «мокрыми» – зарывались в волну даже в спокойной Балтике. Именно поэтому многие специалисты советовали использовать «севастополи» всего лишь в качестве ещё одного элемента минно-артиллерийской прибрежной обороны. Впрочем, именно в этом качестве балтийские дредноуты прослужили в течение всей Первой мировой войны – начальство боялось потерять дорогостоящие линкоры, и походы к вражеским берегам их не отправляло. «Петропавловск» главным образом отстаивался на базе в Гельсингфорсе, а в марте 1918-го, дабы избежать захвата немцами, совершил вместе с остальными кораблями теперь уже советского Балтфлота тяжелейший «Ледовый поход» в Кронштадт.
К середине ноября 1918-го оставшиеся на флотеспециалисты-военморы произвели ревизию корабельного состава и выделили из них некоторое количество судов, которые можно было бросить в бой без капитального ремонта.
Так началась советско-английская война на море. Одно из сражений этой войны состоялось 28 мая – английские эсминцы обстреливали побережье в районе Систо-Палкино, отогнать их вышел советский эсминец «Азард». Его несколько раз атаковала подлодка, а, потом, после появления нового английского отряда, «Азарду» пришлось уходить под прикрытие линкора «Петропавловск». Британцы пытались его атаковать, но после того, как их эсминец «Уолкер» «поймал» советский снаряд, тут же отступили. Есть сведения, что огонь «Петропавловска» мог быть точнее, если бы не саботаж со стороны его артиллерийских офицеров. Многие так называемые военспецы, набранные большевиками из числа бывших императорских офицеров, сражались за Советскую власть, что называется, «из-под палки». В июне «Петропавловск» применил свои 470-килограммовые снаряды главного калибра, увы, против соотечественников -–подавлял мятеж, вспыхнувший в гарнизонах фортов «Красная горка» и «Серая лошадь». К слову, одним из организаторов этого восстания был старший штурман «Петропавловска» Сергей Селлинг, позже арестованный и расстрелянный.
По иронии судьбы, менее чем через два года линкор сам стал ареной мятежа – в марте 1921-го его экипаж принял активнейшее участие в Кронштадтском восстании. Тогда «Петропавловск» израсходовал, стреляя по батареям большевиков, 394 305-мм снаряда и 940 120-мм. От ответного корабля корабль получил незначительные повреждения, а те члены его команды, кто не успел бежать в Финляндию, подверглись репрессиям. Вскоре после подавления мятежа линкор, в духе того времени, переименовали в «Марат» – в честь знаменитого французского якобинца. Дредноут отремонтировали – и в 1925 году он под флагом знаменитого советского военачальника Михаила Фрунзе повёл отряд Морских сил Балтийского моря в первый учебный поход советского времени – до Кильской бухты и обратно.
Команда корабля непрерывно тренировалась, доведя сложное искусство стрельбы до высокой степени совершенства. Поскольку «Марат» к началу 30-х выглядел уже изрядно устарелым, было принято решение модернизировать линкор, «выжав» из его водоизмещения всё возможное. В ходе продолжавшихся несколько лет работ на корабле возвели высокую башенноподобную носовую надстройку, оснастили более современной системой дальномеров и зенитной артиллерией, заменили котлы, полностью переведя линкор на нефтяное отопление. С 10 мая по 5 июня 1937 года обновлённый «Марат» совершил поход в Великобританию – для участия в морском параде по случаю коронации британского короля Георга VI. Спустя два с половиной года – поучаствовал в советско-финской войне, ведя огонь по вражеским тяжёлым береговым батареям, расположенным на островах близ Выборга.
Великая Отечественная застала корабль в Кронштадте. Фронт очень быстро подкатился вплотную к Ленинграду – и тяжелая артиллерия «Марата» крайне пригодилась для «обработки» наступающих немецких частей. 9 сентября линкор встал на боевую позицию в ковше Морского канала.
И 16 сентября командующий немецким 8-м воздушным корпусом Вольфрам фон Рихтгофен распорядился силами пикирующих бомбардировщиков уничтожить «Марат». В тот же день линкор подвергся ожесточенной бомбежке и получил аж четыре 500-кг и 250 кг бомбы. На борту погибли 15 моряков, вспыхнул пожар, однако бронепалуба выдержала удары, жизненно важные механизмы корабля не пострадали.
19-го, 21-го, и 22-го и 23 сентября гитлеровцы предприняли массированные налеты на корабли, стоявшие в гаванях Кронштадта. К тому времени в Лугу из Германии доставили с десяток 1000-кг бронебойных бомб PC1000RS – одна из которых оказалась для «Марата» поистине роковой. Пилот Ju-87 Ганс Ульрих Рудель впоследствии так вспоминал об атаке, проведённой им утром 23-го:«Угол пикирования составляет от 70 до 80 градусов. Я уже взял "Марат" в прицел. Мы летим вниз, прямо на него, и корабль неудержимо растёт, превращаясь в огромного гиганта. Кажется, что все его пушки нацелены прямо на нас. И ничто теперь не имеет значения кроме этой нашей мишени… Маневрируя, я увеличиваю угол пикирования, изо всех сил нажимая на ручку управления. Угол пикирования почти 90 градусов, это всё равно, что находится на бочке с порохом… Мой Ju-87 идет удивительно устойчиво, не уводя в сторону ни на один сантиметр. Я чувствую, что промахнуться будет практически нельзя. Прямо перед собой я вижу огромный "Марат". По палубе бегают матросы. Я жму кнопку сброса бомб и после этого что есть сил тяну её на себя. Получится отвернуть или нет? Перегрузка огромная… на какое-то мгновение я теряю совершенно сознание. Ещё не до конца придя в себя, слышу голос своего бортрадиста: "Господин обер-лейтенант, попадание!" Над "Маратом" поднимается гигантское облако дыма высотой под 350 метров. Возможно, взорвались погреба…»
Последствия атаки оказались ужасающи. «Сплошной огонь охватил корабль в несколько секунд. Вслед за этим – оглушительные взрывы, один, второй.
Полностью исчезла носовая часть корабля, а с ней и орудийная башня с тремя 12-дюймовыми орудиями», – вспоминал командир стоявшей неподалеку подлодки Л-3 Петр Грищенко. На борту «Марата» погибли тогда 326 человек – в том числе и его командир, капитан 2-го ранга Павел Иванов.
В исследовании «Борьба за живучесть на кораблях эскадры КБФ» (выпуск 2, 1943 год) повреждения линкора «Марат» описываются следующим образом:«Боевая рубка и фок-мачта, оторванные силой взрыва от основания, упали на правый борт, броневая крыша и стенка 1 башни были снесены в воду, оба борта корабля в районе 25-52 шпангоутов разрушены. Свет на корабле погас, т.к. 1 котельное отделение было разрушено, а пар в действующих котлах 4 котельного отделения сел из-за разрушения вспомогательной магистрали в носовой части корабля. Корабль получил крен до 5 град. на правый борт и медленно начал садиться на грунт с дифферентом на нос». Но это был ещё не конец. Хотя корабль сел на грунт в гавани, 31 октября его уцелевшие третья и четвёртая башни главного калибра возобновили огонь по врагу, находившемуся на южном берегу Финского залива. До конца декабря потопленный линкор выпустил по немцам, для которых его «оживление» стало крайне неприятным сюрпризом, 407 снарядов главного калибра. Гитлеровцам пришлось вести ответный огонь – несколько снарядов попали в верхнюю палубу «Марата», пробили её и взорвались во внутренних помещениях. Для защиты от артогняна верхней палубе уложили гранитные плиты толщиной 4–6 см, снятые с облицовки стенки гавани.
К маю 1945-го уцелевшую часть корпуса линкора (получившего к тому моменту свое исконное имя «Петропавловск») удалось отделить от разрушенных носовых конструкций, осевших на дне гавани. Рассматривался вариант его реконструкции – но от восстановления старого корабля из-за послевоенного недостатка средств пришлось отказаться. С ноября 1950-го бывший «Петропавловск» – несамоходное учебно-артиллерийское судно «Волхов». Оно пошло на слом лишь в начале 60-х…
В октябре 1906 года в состав флота Великобритании вошёл линейный корабль нового типа «Дредноут», в два с половиной раза превышавший старые эскадренные броненосцы по числу орудий главного калибра. Парадоксально, но начавшаяся тут же «дредноутная гонка», почти «обнулившая» прежние броненосные флоты, свела ущерб России, только что потерявшей две своих эскадры в недавней войне с Японией, к минимуму. Однако государство не сумело в полной мере воспользоваться выпавшим ему шансом быстро восстановить свою морскую мощь. После Цусимы флот был полностью дискредитирован в глазах общества – и на его развитие какое-то время не выделялось достаточно средств.
Лишь в 1908-м состоялся конкурс на лучший проект первого русского дредноута – по итогам которого первое место присудили работе кораблестроителей Ивана Бубнова и Алексея Крылова. Именно этот проект (тип «Севастополь»), в который по требованию Морского Генерального штаба внесли некоторые изменения, и нашёл воплощение в металле.
3 июня 1909-го на Балтийском заводе в Петербурге заложили «Севастополь» и «Петропавловск», а на верфи Нового Адмиралтейства – «Полтаву» и «Гангут». Корабли окончательно вошли в строй в 1914-м – с опозданием на два года. Главной причиной задержки стали перерывы с финансированием – из-за чего договора на поставку комплектующих заключались с большими запозданиями. Тем не менее линкоры были построены, и трое из них – «Севастополь», «Петропавловск» и «Гангут» – прослужили своей стране в течение нескольких десятилетий.
Сейчас принято считать, что «севастополи» не являлись слишком уж хорошими кораблями. Толщину их броневого пояса в 100-225 миллиметров находили совершенно недостаточной: в то время, как у их немецких «сверстников», линкоров типа «Гельголанд» она доходила до 300 миллиметров, а у типа «Кениг» – и все 350 миллиметров. Это при том, что в качестве главных противников «севастополей» изначально рассматривались именно германцы.У «севастополей» броня была «размазана» относительно тонким слоем почти по всему надводному борту – без неё оставался лишь сравнительно небольшой участок в корме. Настолько сильно травмировал русских адмиралов цусимский опыт – считалось, что всюду, куда попадет вражеский снаряд, он должен встретить хоть какую-нибудь преграду. Хотя в ту пору на других флотах – в первую очередь на американском и французском – входила в моду радикальная система «всё или ничего». В её рамках броню сосредотачивали в мощную цитадель, в свехтолстый короб, защищающий только самые жизненно важные части корабля – в первую очередь, двигатели и артиллерию.
Критику вызывал и главный калибр. Спору нет, двенадцать 305-мм пушек смотрелись очень здорово – годах в 1906-1911. Тем более, что русский флот одним из первых освоил трёхорудийные башни – а те же британцы и германцы пришли к ним лишь в 20-х годах. Однако в 1914 году «двенадцать дюймов» уже казались явно недостаточными. Ведь уже в том самом году начали спускать на воду британские сверхдредноуты проекта «Куин Элизабет», вооружённые 381-мм калибром! «Севастополи» ругали и за низкобортный гладкопалубный корпус с «ледокольным» форштевнем, из-за которого российские дредноуты оказались весьма «мокрыми» – зарывались в волну даже в спокойной Балтике. Именно поэтому многие специалисты советовали использовать «севастополи» всего лишь в качестве ещё одного элемента минно-артиллерийской прибрежной обороны. Впрочем, именно в этом качестве балтийские дредноуты прослужили в течение всей Первой мировой войны – начальство боялось потерять дорогостоящие линкоры, и походы к вражеским берегам их не отправляло. «Петропавловск» главным образом отстаивался на базе в Гельсингфорсе, а в марте 1918-го, дабы избежать захвата немцами, совершил вместе с остальными кораблями теперь уже советского Балтфлота тяжелейший «Ледовый поход» в Кронштадт.
К середине ноября 1918-го оставшиеся на флотеспециалисты-военморы произвели ревизию корабельного состава и выделили из них некоторое количество судов, которые можно было бросить в бой без капитального ремонта.
Все они были сведены в Действующий отряд кораблей Балтийского флота (ДОТ БФ), в составе которого оказался и «Петропавловск». ДОТу практически сразу пришлось принять участие в боевых действиях, причём противник у него оказался опаснейший: эскадра «владычицы морей» Великобритании, присланная на поддержку белогвардейских частей Юденича и новорожденных «молодых демократий» в Эстонии и Латвии.
Так началась советско-английская война на море. Одно из сражений этой войны состоялось 28 мая – английские эсминцы обстреливали побережье в районе Систо-Палкино, отогнать их вышел советский эсминец «Азард». Его несколько раз атаковала подлодка, а, потом, после появления нового английского отряда, «Азарду» пришлось уходить под прикрытие линкора «Петропавловск». Британцы пытались его атаковать, но после того, как их эсминец «Уолкер» «поймал» советский снаряд, тут же отступили. Есть сведения, что огонь «Петропавловска» мог быть точнее, если бы не саботаж со стороны его артиллерийских офицеров. Многие так называемые военспецы, набранные большевиками из числа бывших императорских офицеров, сражались за Советскую власть, что называется, «из-под палки». В июне «Петропавловск» применил свои 470-килограммовые снаряды главного калибра, увы, против соотечественников -–подавлял мятеж, вспыхнувший в гарнизонах фортов «Красная горка» и «Серая лошадь». К слову, одним из организаторов этого восстания был старший штурман «Петропавловска» Сергей Селлинг, позже арестованный и расстрелянный.
По иронии судьбы, менее чем через два года линкор сам стал ареной мятежа – в марте 1921-го его экипаж принял активнейшее участие в Кронштадтском восстании. Тогда «Петропавловск» израсходовал, стреляя по батареям большевиков, 394 305-мм снаряда и 940 120-мм. От ответного корабля корабль получил незначительные повреждения, а те члены его команды, кто не успел бежать в Финляндию, подверглись репрессиям. Вскоре после подавления мятежа линкор, в духе того времени, переименовали в «Марат» – в честь знаменитого французского якобинца. Дредноут отремонтировали – и в 1925 году он под флагом знаменитого советского военачальника Михаила Фрунзе повёл отряд Морских сил Балтийского моря в первый учебный поход советского времени – до Кильской бухты и обратно.
По окончании похода Фрунзе с оптимизмом писал: «Мы строим и построим сильный Балтийский флот. Ядро его у нас уже есть. Наша походная эскадра – неплохое начало. Республика позаботится, чтобы это начало увенчалось ещё лучшим концом».
Команда корабля непрерывно тренировалась, доведя сложное искусство стрельбы до высокой степени совершенства. Поскольку «Марат» к началу 30-х выглядел уже изрядно устарелым, было принято решение модернизировать линкор, «выжав» из его водоизмещения всё возможное. В ходе продолжавшихся несколько лет работ на корабле возвели высокую башенноподобную носовую надстройку, оснастили более современной системой дальномеров и зенитной артиллерией, заменили котлы, полностью переведя линкор на нефтяное отопление. С 10 мая по 5 июня 1937 года обновлённый «Марат» совершил поход в Великобританию – для участия в морском параде по случаю коронации британского короля Георга VI. Спустя два с половиной года – поучаствовал в советско-финской войне, ведя огонь по вражеским тяжёлым береговым батареям, расположенным на островах близ Выборга.
Великая Отечественная застала корабль в Кронштадте. Фронт очень быстро подкатился вплотную к Ленинграду – и тяжелая артиллерия «Марата» крайне пригодилась для «обработки» наступающих немецких частей. 9 сентября линкор встал на боевую позицию в ковше Морского канала.
Двенадцатидюймовые снаряды обрушились на места скопления танков, мотомеханизированных колонн и пехоты врага на южном берегу Финского залива. Советский корабль вёл стрельбу восемь суток, нанося гитлеровцам серьёзные потери.
И 16 сентября командующий немецким 8-м воздушным корпусом Вольфрам фон Рихтгофен распорядился силами пикирующих бомбардировщиков уничтожить «Марат». В тот же день линкор подвергся ожесточенной бомбежке и получил аж четыре 500-кг и 250 кг бомбы. На борту погибли 15 моряков, вспыхнул пожар, однако бронепалуба выдержала удары, жизненно важные механизмы корабля не пострадали.
19-го, 21-го, и 22-го и 23 сентября гитлеровцы предприняли массированные налеты на корабли, стоявшие в гаванях Кронштадта. К тому времени в Лугу из Германии доставили с десяток 1000-кг бронебойных бомб PC1000RS – одна из которых оказалась для «Марата» поистине роковой. Пилот Ju-87 Ганс Ульрих Рудель впоследствии так вспоминал об атаке, проведённой им утром 23-го:«Угол пикирования составляет от 70 до 80 градусов. Я уже взял "Марат" в прицел. Мы летим вниз, прямо на него, и корабль неудержимо растёт, превращаясь в огромного гиганта. Кажется, что все его пушки нацелены прямо на нас. И ничто теперь не имеет значения кроме этой нашей мишени… Маневрируя, я увеличиваю угол пикирования, изо всех сил нажимая на ручку управления. Угол пикирования почти 90 градусов, это всё равно, что находится на бочке с порохом… Мой Ju-87 идет удивительно устойчиво, не уводя в сторону ни на один сантиметр. Я чувствую, что промахнуться будет практически нельзя. Прямо перед собой я вижу огромный "Марат". По палубе бегают матросы. Я жму кнопку сброса бомб и после этого что есть сил тяну её на себя. Получится отвернуть или нет? Перегрузка огромная… на какое-то мгновение я теряю совершенно сознание. Ещё не до конца придя в себя, слышу голос своего бортрадиста: "Господин обер-лейтенант, попадание!" Над "Маратом" поднимается гигантское облако дыма высотой под 350 метров. Возможно, взорвались погреба…»
Последствия атаки оказались ужасающи. «Сплошной огонь охватил корабль в несколько секунд. Вслед за этим – оглушительные взрывы, один, второй.
Огромные клубы дыма и огня окутали носовую часть линкора, снова два взрыва. Отчётливо видно, как массивная металлическая фок-мачта со всеми надстройками, мостиками и площадками, сплошь заполненными фигурами в белых матросских робах и синих командирских кителях, медленно отделяется от линкора и, на лету разваливаясь, с грохотом падает в воду.
Полностью исчезла носовая часть корабля, а с ней и орудийная башня с тремя 12-дюймовыми орудиями», – вспоминал командир стоявшей неподалеку подлодки Л-3 Петр Грищенко. На борту «Марата» погибли тогда 326 человек – в том числе и его командир, капитан 2-го ранга Павел Иванов.
В исследовании «Борьба за живучесть на кораблях эскадры КБФ» (выпуск 2, 1943 год) повреждения линкора «Марат» описываются следующим образом:«Боевая рубка и фок-мачта, оторванные силой взрыва от основания, упали на правый борт, броневая крыша и стенка 1 башни были снесены в воду, оба борта корабля в районе 25-52 шпангоутов разрушены. Свет на корабле погас, т.к. 1 котельное отделение было разрушено, а пар в действующих котлах 4 котельного отделения сел из-за разрушения вспомогательной магистрали в носовой части корабля. Корабль получил крен до 5 град. на правый борт и медленно начал садиться на грунт с дифферентом на нос». Но это был ещё не конец. Хотя корабль сел на грунт в гавани, 31 октября его уцелевшие третья и четвёртая башни главного калибра возобновили огонь по врагу, находившемуся на южном берегу Финского залива. До конца декабря потопленный линкор выпустил по немцам, для которых его «оживление» стало крайне неприятным сюрпризом, 407 снарядов главного калибра. Гитлеровцам пришлось вести ответный огонь – несколько снарядов попали в верхнюю палубу «Марата», пробили её и взорвались во внутренних помещениях. Для защиты от артогняна верхней палубе уложили гранитные плиты толщиной 4–6 см, снятые с облицовки стенки гавани.
В дальнейшем, невзирая на продолжавшиеся в течение 1942-го обстрелы, моряки и инженеры восстановили боеспособность второй корабельной башни – и она тоже стала бить по гитлеровцам. Всего за все время войны вплоть до 27 января 1944 года (день снятия блокады Ленинграда) корабль выпустил 1971 снаряд главного калибра, из них 930 – после своей мнимой «гибели».
К маю 1945-го уцелевшую часть корпуса линкора (получившего к тому моменту свое исконное имя «Петропавловск») удалось отделить от разрушенных носовых конструкций, осевших на дне гавани. Рассматривался вариант его реконструкции – но от восстановления старого корабля из-за послевоенного недостатка средств пришлось отказаться. С ноября 1950-го бывший «Петропавловск» – несамоходное учебно-артиллерийское судно «Волхов». Оно пошло на слом лишь в начале 60-х…
Подпишитесь на рассылку
Подборка материалов с сайта и ТВ-эфиров.
Можно отписаться в любой момент.
Комментарии