Свидание в тюрьме. Виктор Бут рассказал о жизни в заключении

"Не надо плакать, только не надо плакать! Зал свиданий – это дом радости", - говорит охранник в американской тюрьме Мэрион, где отбывает свой 25-летний срок россиянин Виктор Бут, обвиненный в США в подготовке сговора с целью убийства американских граждан и материальной поддержки терроризма.

Корреспондент РИА Новости побывал вместе с супругой Бута Аллой в Мэрионе, смог лично встретиться с Виктором и поговорить с ним о жизни в тюрьме, о российской и американской политике, и о надеждах на будущее.

Новый Алькатрас

Южный Иллинойс. Здесь, недалеко от городка Мэрион, находится одноименная тюрьма. Она построена в 1963 году на замену закрывавшемуся тогда всемирно известному Алькатрасу. Кому-то пришла в голову идея разместить пенитенциарное учреждение подальше от людей, в самой середине района, территорию которого составляют, в основном, национальные парки. Сегодня это одно из двух федеральных пенитенциарных учреждений строгого режима в США, в котором есть блок коммуникационного контроля – ещё более строгая по режиму "тюрьма в тюрьме" на 40 заключенных, подчиненная не местному управлению бюро тюрем США, а напрямую Вашингтону. В ней содержатся осужденные по делам, связанным с терроризмом – как иностранным (арабы, иранцы и другие граждане иностранных государств), так и внутренним (американцы, осужденные за подготовку или исполнение террористических актов, или сговор с целью их совершения). Здесь содержался и Виктор Бут первые пять из восьми лет в Мэрионе.

Сейчас Виктор – в составе так называемого "общего населения" тюрьмы, то есть на общем режиме. Камера у него по-прежнему одиночная, но в течение дня он может передвигаться по всей территории и выходить на тюремный двор, предназначенный для прогулок заключенных. И еще теперь ему разрешены встречи с родными и друзьями в общем зале свиданий.

Мы с Аллой Бут подъезжаем к тюрьме через заповедные леса и фермы, на которых пасутся лошади, коровы и ослы. По обеим сторонам дороги – дома местных жителей, в основном одноэтажные, обшитые "вагонкой", как старые летние строения на подмосковных садовых участках. После КПП, на котором никого нет, дорога ведет на небольшой холм - на нем расположена автостоянка для посетителей тюрьмы. Она видна отсюда почти целиком. Блоки камер, административный корпус, он ближе к стоянке, на его крыше – огромные промышленные кондиционеры. Правее – большая площадка, окруженная колючей проволокой в несколько рядов – это тюремный двор для прогулок заключенных.

Указатель на Тюремную улицу, которая ведет к тюрьме "Марион", где содержится Виктор Бут © РИА Новости / Михаил Тургиев

В тюрьме Мэрион передачи не принимают

"Тяжело будет опять прощаться", - говорит Алла незадолго до начала свидания. Она уже проходила через это за два месяца пребывания в США. В первый месяц посольству РФ в Вашингтоне удалось добиться дополнительных свиданий для Аллы и ее дочери Лизы, так что они виделись с Виктором четыре раза в неделю. Потом разрешение закончилось, и остались только субботы и воскресенья – обычные дни свиданий в американской тюрьме. Десять дней назад Алла вместе с дочерью Лизой уехали в Нью-Йорк, чтобы встретиться с российскими дипломатами и адвокатами Виктора перед отъездом в Москву. Возможность снова оказаться в Мэрионе за несколько дней до отъезда возникла неожиданно.

Въезд на территорию тюрьмы "Марион" в штате Иллинойс, где содержится Виктор Бут © РИА Новости / Михаил Тургиев

Зал свиданий - помещение площадью немногим больше 200 квадратных метров. Тремя рядами стоят стулья и табуретки с номерами от одного до сорока - для заключенных, а напротив них ряды скрепленных вместе, как в старом кинозале, стульев - для посетителей. Возле каждого "номерного" стула - табуретки: на них заключенные ставят напитки и еду, купленные родственниками здесь же, в автомате. Любые другие передачи запрещены: заключенным можно посылать только книги, купленные через Интернет на портале Amazon.com или деньги на тюремный счет. Считается, что все, что ему нужно, помимо положенного питания, заключенный может приобрести в тюремном магазине.

Дежурный говорит нам, что для Виктора приготовлен стул номер 18. Идем туда, садимся напротив. Рядом уже общаются с родными и друзьями несколько заключенных в одинаковых красных комбинезонах. Это комбинезоны для свиданий, в них переодевают узников тюрьмы перед выходом в зал к родным и друзьям. Несколько лет назад один заключенный бежал, поменявшись в туалете одеждой с пришедшим его навестить другом. Тогда и ввели в обиход красные комбинезоны, а еще обустроили отдельные туалеты для посетителей и заключенных в разных концах зала.

Любовь и дружба на свиданиях в Мэрионе

Войдя в зал, Виктор сразу видит нас. Подходит, улыбаясь. Обнимает Аллу, потом здоровается со мной. Мы не виделись девять лет, с того самого момента, когда из тюрьмы Банкуанг в Бангкоке выехала автоколонна, увозившая Виктора на авиабазу Дон Мыанг, где его ждали сотрудники американских спецслужб и американский самолет. С того дня Виктор, потерявший еще в тайской тюрьме все лишние килограммы, еще больше похудел. Но худоба не выглядит болезненной: сказываются постоянные занятия йогой. Глаза уставшие, но ясные, не отрешенные. Это взгляд человека, не потерявшего надежду, воспринимающего свое положение, как временное.

Мы начинаем разговор. Поговорить надо о многом, но время есть - четыре часа и еще столько же завтра. Говорим о детях, немного хвастаемся ими друг перед другом. Говорим о здоровье: годы берут свое. Виктор – кладезь знаний о здоровом питании и лечебных свойствах растений: летом он выращивает и собирает на тюремном дворе не только зелень, которой дополняет свое питание, но и некоторые лекарственные травы…

Супруга Виктора Бута Алла посещает тюрьму в США, где сидит ее муж © Фото : Евгений Беленький

Во время разговора посматриваю вокруг, наблюдая за другими заключенными и их посетителями, и пытаясь понять, что переживают сейчас эти люди. Виктор замечает. "Видишь, в зале очень мало народу, не больше 40 человек. На самом деле, родные и друзья к заключенным приходят редко. Только к некоторым", - говорит он.

"Самая распространенная история для белого американца, попавшего в тюрьму – в первый, максимум второй год с ним разводится жена, родные перестают навещать и приезжают только на День благодарения и Рождество, иногда на День независимости США. И человек остается один на один с собой на годы…", - рассказывает Виктор.

Он вспоминает, как встречаются здесь пары. "Они могу сидеть часами, просто смотря друг на друга, молча. Или ловить любую возможность дотронуться друг до друга, когда охрана не видит – хотя это относительно, конечно: здесь везде видео и аудиоаппаратура, которую можно сфокусировать отдельно на каждом заключенном и его посетителях. Но обычно охрана не очень обращает внимание на такое – если только парочка вдруг не начинает слишком часто друг друга трогать, на грани нарушения общественного спокойствия. Тогда охрана вмешивается. В начале и в конце свидания разрешено обняться, но долго обниматься нельзя", - говорит Бут.

Людей в зале действительно немного, но их разговоры сливаются в постоянный гул, который мешает слышать друг друга. Кроме того, здесь душно, и несколько часов, наложенные на эмоции от встречи, выматывают даже самых стойких.

"Я иногда после визита Аллы с дочерью лежу часа полтора, чтобы восстановить силы. Особенно часто это было в начале, когда они только приехали. Алла тоже рассказывала, что в первые дни очень уставала. Но это единственный вариант увидеть друг друга лицом к лицу, поговорить. Постепенно входишь в ритм, и перестаешь замечать и гул голосов и духоту", - говорит Виктор.

"Упускать этот шанс мы не можем. Никому неизвестно, когда мы сможем снова встретиться, в этот раз визу ждали год, и получили только однократную, а что будет дальше, никто не знает", - добавляет Алла.

Въезд на территорию тюрьмы "Марион" в штате Иллинойс, где содержится Виктор Бут © РИА Новости / Михаил Тургиев

О Путине, о Трампе, о свободе

Когда заканчивается время свидания, прощаемся до следующего дня. Утром снова встречаемся и снова говорим. Говорим о тюрьме, о свободе, о том, как сложилась жизнь, о юности, о развале СССР, о современной России, о Путине, об Америке и Трампе, о надеждах на будущее. Для Виктора аксиома – что он должен вернуться домой раньше истечения 25-летнего срока. Он не говорит конкретно, когда именно может выйти: считает так мечтать – дело неблагодарное, ненужное, оно только ослабляет волю. Но уверенность в том, что справедливость в его деле и в его судьбе будет восстановлена, надежда на это сквозит в каждом слове Виктора. Надежда на Россию, на государство, на родных и друзей, на скорое возвращение домой.

Заканчивается второе, последнее свидание. Для Аллы и Виктора снова наступает время прощаться, теперь уже надолго. Алла через несколько дней покинет США, и они опять будут разговаривать только по телефону и ждать следующей встречи.

Обняв мужа в последний раз перед расставанием, Алла отпускает его и резко оборачивается к выходу. Дежурный охранник догадывается о причинах этой поспешности.

"Все хорошо, вы же увиделись и побыли рядом. Не плачьте. Знаете, я ведь не охранник по основной работе, я тюремный электрик, но я всегда добровольно выхожу на такое дежурство, как сегодня – на сопровождение посетителей в зал свиданий, потому что я веду людей на встречу с родными. Это всегда радость, а мне нравится немного помогать тому, чтобы эта радость случилась", - говорит он.

Охранник-электрик, наверно, добрый парень из простой фермерской семьи, и говорит совершенно искренне. Жаль только, что не он выдает американские визы семьям россиян, оказавшихся в американских тюрьмах по сфабрикованным обвинениям.

"Спасибо", - говорю я, и мы идем к за ним к выходу.