Свято место: почему США возвращаются в Центральную Азию

Визит Майка Помпео в Казахстан и Узбекистан и обнародование новой стратегии США в Центральной Азии остаются в центре внимания региона. При этом планы американцев относительно «российского подбрюшья», как с середины 1990-х называют центральноазиатские страны, пытаются разгадать и в Москве, и в Пекине. В резонансных событиях в Ташкенте, произошедших по следам визита Помпео, тоже ищут американский след. Так, в начавшемся в узбекской столице закрытом судебном процессе над предполагаемыми российскими шпионами некоторые наблюдатели увидели первые практические результаты стратегии. Надолго ли США вернулись в Центральную Азию, разбирались «Известия».
Фото: РИА Новости/Рамиз Бахтияров

Самодостаточный регион

Стратегия США в Центральной Азии обновляется каждые пять лет. Правку в документ традиционно вносит Госдепартамент, умело расставляя акценты и меняя нюансы в зависимости от интересов американцев в регионе. Особенность новой стратегии в том, что Вашингтон впервые признал самодостаточность центральноазиатских стран независимо от ситуации в Афганистане, Китае или России.
В предыдущих версиях документа американцы то рассматривали Узбекистан, Казахстан, Киргизию, Таджикистан и Туркмению как часть Южной Азии, то вводили специальное понятие «Большой Ближний Восток», «Большая Центральная Азия», чтобы связать постсоветский регион с сопредельным мусульманским миром. Тем не менее в стратегии, декларирующей на этот раз самоценность региона, красной нитью проходит его соседство с Афганистаном и звучит призыв к республикам частично взять ответственность за его восстановление. Получается, что важность региона для США по-прежнему определяет афганский фактор и через него проявляется интерес непосредственно к Центральной Азии.
Президент США Дональд Трамп и президент Афганистана Ашраф Гани во время встречи на авиабазе Баграм в Афганистане. 2 декабря 2019 года. Фото: Global Look Press/White House
В новой стратегии, как и во всех предыдущих версиях, американцы стремятся не допустить столкновения интересов в регионе с другими крупными игроками. Прежде всего с Россией и Китаем. В документе признается неизбежность того, что Москва и Пекин в силу географической близости продолжат активно развивать свои контакты с регионом и превзойти степень их влияния Вашингтону вряд ли удастся. Но из этого вовсе не следует, что американцы смирились и готовы уступить россиянам и китайцам свою нишу, которая формировалась последние 30 лет.
«Ключевой принцип новой стратегии в том, что США признают геостратегическую значимость Центральной Азии. Независимо от уровня нашего вовлечения в ситуацию в Афганистане самоценность региона для американских национальных интересов не должна подвергаться сомнениям», — говорится в документе.
Развивать связи с регионом Вашингтон готов в сферах, где имеет конкурентное преимущество. В 1990-е годы своим козырем американцы считали поддержку независимости в едва вышедших из-под контроля Москвы центральноазиатской республиках. Для этого они бросили все силы на создание альтернативной энергетической и транспортной инфраструктуры, которая бы позволила не зависеть от российских трубопроводов и логистики. В 2000-х регион стал плацдармом для транзита в Афганистан американских невоенных грузов. Сегодня США делают ставку на поддержку экономики Центральной Азии.
Американские военные на авиабазе Карши-Ханабад в Узбекистане. 2004 год. Фото: REUTERS/U.S. Air Force/Capt. Jason Jensen
В стратегии подчеркивается интерес Вашингтона к финансированию новых инфраструктурных, энергетических, логистических и образовательных проектов в регионе. Таким образом, американцы рассчитывают ускорить либеральные реформы, особенно в Узбекистане и Казахстане.
«Участие американского бизнеса в делах Центральной Азии будет способствовать продвижению наших интересов в области национальной безопасности и защите нашей родины, граждан и интересов за рубежом», — говорится в стратегии.
Однако насколько заинтересован сам американский бизнес в центральноазиатском рынке, который всё еще далек от того, чтобы считаться капиталистическим, — вопрос риторический.

Перекройка интересов

США в то же время не оспаривают проекты, которые реализуют в регионе другие внешние игроки. В стратегии нет прямой критики главного инфраструктурного проекта Китая, в который вовлечены все центральноазиатские страны, — «Один пояс — одни путь». Из этого не следует, что американцы теперь поддерживают его. Но, учитывая, что никто из республик не собирается отказываться от китайского проекта, Вашингтон занял скорее выжидательную позицию.
Вместе с тем, как показал визит Майка Помпео в Узбекистан и Казахстан перед обнародованием стратегии, от антикитайской риторики в Центральной Азии американцы отказываться тоже не собираются. Госсекретарь США открыто призывал две ключевые страны региона снизить зависимость от КНР, а взамен пообещал американские инвестиции.
Министр иностранных дел Казахстана Мухтар Тлеуберди и госсекретарь США Майк Помпео во время встречи в Нур-Султане. 2 февраля 2020 года. Фото: РИА Новости/Владислав Воднев
В новой стратегии США в Центральной Азии практически не говорится об альтернативном китайскому проекте «Новый шелковый путь». Он подразумевает строительство транспортных коридоров и линий электропередач из Центральной Азии в Южную через территорию Афганистана. Лоббированием проекта в 2011 году занималась бывшая госсекретарь Хиллари Клинтон.
В обновленном документе особо выделены некоторые ключевые идеи этого мегапроекта. Одна из них — довести до конца CASA-1000, строительство ЛЭС из региона в Афганистан, Пакистан и Индию. Еще один проект, в который американцы готовы инвестировать, — это строительство «Лазуритового коридора». Вашингтон продвигает его с 2012 года. Коридор предполагает прокладку железных и автомобильных дорог из Афганистана в Туркмению и далее через Каспийское море — до Азербайджана, Грузии и Турции.
В обновленной американской стратегии нет ни слово и об опекаемом Россией Евразийском экономическом союзе, куда входят Казахстан и Киргизия, а Узбекистан и Таджикистан пока обдумывают плюсы и минусы возможного вступления. Зато подчеркивается роль Всемирного банка, Международного валютного фонда в реформировании экономики Центральной Азии.
Президет Узбекистана Шавкат Мирзиёев и госсекретарь США Майк Помпео во время переговоров в Ташкенте. 3 февраля 2020 года. Фото: REUTERS/Kevin Lamarque
При этом критика в адрес ЕАЭС со стороны американцев прозвучала в завуалированной форме. На встрече с президентом Узбекистана Шавкатом Мирзиеевым госсекретарь США пообещал ускорить вступление республики в ВТО. Что он потребовал взамен, не разглашается, но, учитывая развернувшуюся в этой центральноазиатской стране дискуссию о целесообразности вступления, не исключено, что именно отказ Ташкента от членства в ЕАЭС был положен на чашу весов.
В новой стратегии много внимания уделено безопасности Центральной Азии и звучит призыв не допустить проникновения в регион террористической и экстремистской угроз. И на этом направлении американцы обещают оказать посильную помощь.
Критика в адрес действующих в регионе структур безопасности, будь то пророссийская ОДКБ или региональная ШОС, в американской стратегии не звучит. Из этого можно заключить, что безопасность для американцев — главный приоритет и неважно, кто — россияне или китайцы — разделит с регионом ответственность за ее обеспечение.

От «большой игры» к реальности

Вообще и презентация новой стратегии США в Центральной Азии, и предшествовавший этому визит Майка Помпео в Казахстан и Узбекистан оказались несколько неожиданными событиями. После сворачивая активной фазы военной операции НАТО в Афганистане в 2014 году интерес американцев к региону пошел на спад.
Администрация Барака Обамы использовала регион как транзитный путь для переброски в Кабул невоенных грузов, но потребность в этом снижалась, а вместе с ней затухала и вовлеченность США в Центральную Азию. Что-то поменялось в конце президентства Обамы. В турне по странам региона тогда отправился госсекретарь Джон Керри. По итогам его визита была создана переговорная площадка Центральная Азия + США (С5+1), где страны могли вести прямые переговоры без участия России и Китая.
Однако после прихода к власти Дональда Трампа интерес США к центральноазиатскому региону, казалось, безвозвратно угас. Но в какой-то мере именно это подтолкнуло Узбекистан, Казахстан, Таджикистан, Киргизию и Туркмению реалистичнее взглянуть на вещи, которые ранее рассматривались сугубо в формате так называемой большой игры.
Встреча в формате С5+1 в Ташкенте. Фото: REUTERS/Kevin Lamarque
Понятие «большой игры» уходит корнями в XIX век, когда Британская и Российская империи конкурировали за влияние в Южной и Центральной Азии. После распада СССР интерес Запада к этим территориям начал возвращаться, при этом Москва продолжала считать постсоветское пространство зоной своих особых интересов.
Сами страны региона использовали возникшее соперничество России и Запада в своих интересах. Попеременно называя то Москву, то Вашингтон, то Брюссель своими стратегическим партнером, республики тем самым сталкивали их друг с другом. Тем не менее это позволяло им получать от внешних игроков гранты, инвестиции и иные преференции. За счет этих вливаний внутренние реформы были отодвинуты на второй план.
Даже когда стало очевидно, что с приходом Трампа интерес к региону практически исчез и России из-за украинского кризиса было не до него, центральноазиатские государства продолжали верить, что они — важная «арена геополитического соперничества великих держав». Соответственно, инвестиции скоро вернуться. Так и произошло, с той лишь разницей, что главным инвестором стал не Запад и не Россия, а Китай.
Но было бы упрощением считать, что на протяжении почти 30 лет независимости Центральная Азия жила за счет внешних инвестиций. Долгое время они были существенными и стимулировали развитие региона. Но жить в новой мировой реальности, где, с одной стороны, политики-популисты вроде Трампа отказываются от прежних догм, с другой — санкционная политика сильно бьет не только по России, но и по сопредельным странам, и при этом верить, что регион по-прежнему интересен, становилось всё сложнее.
Рабочий берет пробу нефти на месторождении Кызылорда в Казахстане. Фото: REUTERS/Shamil Zhumatov
Продажа за рубеж энергоресурсов — основная статья доходов, за счет которой страны Центральной Азии осваивали навыки самостоятельности. Узбекистан, Казахстан и Туркмения обладают значительными запасами нефти, газа, урана и за 30 лет независимости стали заметными поставщиками этих энергоресурсов на внешние рынки. Если в первые годы независимости основным импортером была Россия, то в последние десятилетие за счет строительства новых трубопроводов и диверсификации маршрутов список покупателей расширился. Основные объемы нефти и газа у стран Центральной Азии закупает Китай.
Другое, не менее важное для региона экономическое направление — экспорт хлопка и другой сельскохозяйственной продукции. Но и здесь поставки ограничиваются рынками сопредельных стран СНГ и Китая. Промышленное производство имеет тенденцию к развитию, но пока оно незначительное.
Несмотря на сырьевую направленность экономики, не все страны региона стремились открывать свои рынки для свободной торговли и создавать благоприятные условия для внешних инвестиций. В совокупности эти факторы снижали интерес развитых стран к Центральной Азии. Даже спекуляции о геополитической конкуренции в регионе США, России и Китая не помогал удерживать их интерес.
Единственный способ вернуть внимание инвесторов и внешних игроков — это провести структурные рыночные реформы. Действия властей Узбекистана, Казахстана, Киргизии по реформированию экономики показывают, что реализм постепенно берет верх и в этом вопросе.
Стратегия США в Центральной Азии, где много говорится об экономическом сотрудничестве, воодушевила республики, но рассчитывать, что вслед за ней польются американские инвестиции и Трамп скоро не забудет месторасположение региона, не приходится. Доверие же к пророссийскому ЕАЭС колеблется от республики к республике. Поэтому ставка на внутренние реформы пока выглядит вполне оправданной.

Не первая скрипка

Пожалуй, нигде новая американская стратегия в Центральной Азии не вызвала большего неприятия, чем в России и Китае. Но реакция этих держав обусловлена не столько опасениям, что США потеснят их в регионе, сколько возможными провокациями против них.
Впрочем, произошедшие в Ташкенте в преддверие визита Помпео чистки среди узбекских силовиков и обвинения в шпионаже в пользу России некоторые наблюдатели как раз и называют «апробацией новой американской стратегии».
«Не исключено, что американцы пытаются внушить властям Центральной Азии, что Москва стала слишком усердствовать в регионе, и сливают информацию о шпионах. Не стоит забывать, что сам Помпео возглавлял ЦРУ», — рассказал «Известиям» источник в узбекской столице.
Нервно на визит Помпео и обнародование новой американской стратегии отреагировал и Китай.
Фото: Depositphotos
«Турне Помпео по евразийским странам насыщено злонамеренным подстрекательством и клеветой, полностью разоблачило его личную враждебность и предубеждение в отношении Китая», — говорится в распространенном заявлении посольства Китая в Узбекистане.
Однако опрошенные «Известиями» эксперты считают чрезмерным упрощением видеть в любых американских действиях в регионе попытки ущемить Россию. Что касается самих стран региона, то эксперты полагают, что связи США нужны им как противовес в отношениях с Москвой и Пекином.
«Тенденция такова, что американцы не намерены втягиваться в новую конфронтацию с Россией на постсоветском пространстве. А вот потеснить КНР — в этом есть интерес. Если обратить внимание на биографии послов США в странах Центральной Азии, то все они так или иначе связаны с Китаем и Азией в целом. Еще несколько лет назад в регион направляли дипломатов-советологов или русистов», — высказал свое мнение проживающий в США специалист по Центральной Азии Рафаэль Саттаров.
Консультант Московского центра Карнеги Темур Умаров полагает, что и в самом регионе есть понимание, что хоть отношения с США и важны, но по приоритетности они уступают основным соседям — России и КНР.
«В силу географических обстоятельств страны Центральной Азии никуда не денутся от Москвы и Пекина. А вот Вашингтон далеко. К тому же Россия не настолько наивна, и в стране понимают: сколько бы американцы не обещали золотых гор, регион им не особо интересен. Пока внимание удерживает близость к Афганистану, где американцы рассчитывают на успех. Но играть в регионе первую скрипку американцы не могут, да и не будут», — резюмирует Умаров.