В июле 1941 г. нападение на СССР стало одной из основных целей Японии

Статья первая
23 июня 1941 г. Зорге получил приказ из Москвы: «Сообщите Ваши данные о позиции Японского правительства в связи с войной Германии против Советского Союза. Директор».

Уже через день, 25 июня, советский разведчик докладывает: «…из разговоров моих и работников с японцами установил:
…Для простого народа и интеллигенции выступление Германии против СССР было полной неожиданностью. Они рассказывали, что когда банковские служащие Йокогамы узнали об этом событии, то многие из них говорили: «Пришло такое время, что если призовут в армию, то не будем знать, на кого направлять ружье, ибо непонятно, кто враг, а кто друг». Эта категория людей ясно понимает, что наступающей стороной является гитлеризм, порвавший договор, как простую бумажку, а отсюда – верить Гитлеру нельзя.
Оценивая взаимоотношения Японии и СССР, простой народ и интеллигенция говорят: Япония не может воевать против СССР, от этой войны она не может получить ничего, следовательно, воевать в пользу Германии могут только дураки. Мы получили экономические выгоды от торговли на основании заключенных договоров. Мы воюем уже четыре года, мы устали, денег нет, все дорого и ничего нет, зарплата уже почти не обеспечивает прожиточного минимума. Это ярко показала йокогамская демонстрация в мае против закрытия порта, где было арестовано 300 чел.
На усиленно развернувшуюся пропаганду немцев, которая заполняет газеты до 75% всех статей, простые люди читают и удивляются: «Как Германия сильна – 2000 самолетов сбила!», верят в написанное. Люди, способные мыслить, говорят: здесь от 50% до 5%.
Немецкая ложь и демагогия проводятся на основе защиты интересов всего мира против коммунизма.
Генералы Араки и Сида с прогнозами современной войны по-детски заявляют, что Германия разобьет СССР в два-три месяца. Соотношение сил строится арифметически, без политического анализа, без анализа запасов стратегического сырья и промышленных мощностей, следовательно, прогнозы звучат неубедительно и наивно, но народ, читая их, верит, что немцы сильнее…
7. Правительство уже три дня совещается и не может принять решения по вопросу своего отношения к войне, есть слухи, что они хотят протянуть недели три и приглядеться к войне, какое она примет направление. В правительстве сейчас идет очень сложная борьба – проангличане и проамериканцы были ярыми противниками СССР, под впечатлением речи Черчилля как будто меняют свои взгляды. Определить позицию правительства сейчас очень трудно. Народ верит, что будет принято решение – в войну не вступать.
Военщина не высказывает своего мнения по этому вопросу.
8. Американцы и англичане рады сложившейся обстановке и заявляют, что «теперь мы с Вами будем сотрудничать по всем вопросам».
9. Немцы нервничают, недовольны неопределенностью позиции правительства. Всеми силами стремятся втянуть Японию в войну. В ход пущены все средства фашистской клеветы и демагогии.
Вывод: Народ всем своим существом не хочет войны и будет бороться против, несмотря на жестокий полицейский режим. Правительству доверять нельзя, оно может пойти на самые неожиданные шаги, даже вопреки здравому учету внутренней обстановки».
Зорге сообщал в Москву о развернувшейся в высших эшелонах власти Японии полемике о выборе направления экспансии – на север или на юг. 28 июня он доносил:
«Решение о движении на Сайгон было принято под давлением радикальных элементов, которые требовали действий, но при условии избежания конфликта с Америкой и, во-вторых, чтобы выиграть время в течение германо-советской войны. Источник Инвест утверждает, что как только Красная Армия получит поражение, Япония выступит на север, но указал, что Япония желает купить Сахалин мирным путем, как случай (два слова искажены)… политики в период советско-германской войны.
Германский посол Отт подтверждал в отношении первой части этого, но Мацуока на вопрос Отта в отношении второй части сказал, что Япония выступит против СССР, как он об этом всегда заверял его. Затем Мацуока сказал послу Отту, что император согласился на движение в Сайгон еще некоторое время тому назад и что это не может быть изменено в данное время. Поэтому Отт понял, Япония не выступит на север сейчас.
Инвест сказал, что прибытие генерала Ямасита (из Берлина. – А.К.) будет иметь большое влияние на выступление Японии на юг или север, но само решение о выступлении даже Ямасита изменить уже не сможет. Прибытие Сигэмицу и переговоры в Вашингтоне будут также иметь некоторое влияние на дальнейшие решения…»
Тем временем Москва, всерьёз обеспокоенная возможным нападением Японии на СССР, продолжала требовать от своего резидента в Токио сообщать о «решении, принятом японским правительством в отношении нашей страны в связи с войной между СССР и Германией» и немедленно информировать «о случаях перебросок войск (к) нашим границам».

Некоторая определённость насчёт политики Японии в отношении Советского Союза наступила 2 июля 1941 г. после решений Императорского совещания (Годзэн кайги). В принятом этим совещанием совершенно секретном документе «Программа национальной политики империи в соответствии с изменением обстановки» указывалось: «Если германо-советская война будет развиваться в направлении, благоприятном для нашей империи, мы, прибегнув к вооруженной силе, разрешим северную проблему и обеспечим безопасность северных границ».
Этим вооружённое нападение на СССР было утверждено в качестве одной из основных целей империи. Приняв такое решение, японское руководство, по сути, отбросило подписанный лишь два месяца назад советско-японский пакт о нейтралитете. Выступавший обычно на Императорских совещаниях от имени японского монарха председатель Тайного совета Ёсимити Хара заявил 2 июля при обсуждении политического курса в отношении СССР: «Я полагаю, все из вас согласятся, что война между Германией и Советским Союзом действительно является историческим шансом Японии… Я с нетерпением жду возможности для нанесения удара по Советскому Союзу. Я прошу армию и правительство сделать это как можно скорее. Советский Союз должен быть уничтожен».
Присоединение Японии к войне против СССР еще более усложнило бы военное положение Советского Союза, которое и без того было близким к критическому. Понимая это, Зорге приложил максимальные усилия для получения сведений о ближайших планах Токио. И это ему удалось.
3 июля, на следующий день после Императорского совещания, он сообщил в Москву, что Япония может вступить в войну не позднее чем через 6 недель.
«…Германский военный атташе сказал мне, что японский Генштаб наполнен деятельностью с учетом наступления немцев на большого противника и поражения Красной Армии. Он думает, что Япония вступит в войну не позднее как через 5 недель. Наступление японцев начнется на Владивосток, Хабаровск и Сахалин с высадкой десанта со стороны Сахалина на Советском побережье Приморья. Общее настроение народа против действий Германии и присоединения Японии.
Ваша дипломатическая деятельность должна быть значительно сильнее, чем это делается другой стороной.
Источник Инвест думает, что Япония вступит в войну через 6 недель. Он также сообщил, что японское правительство решило остаться верным пакту трех держав, но будет и придерживаться пакта о нейтралитете с СССР.
Решено послать три дивизии в Сайгон, Индо-Китай. Даже Мацуока голосовал за это, который перед этим был за ориентацию (нападения. – А.К.) на СССР.
Источники Итери и Ирако сказали, что слышали в отношении укрепления Восточной границы некоторым количеством войск из Северного Китая, а также усиления войск на Хоккайдо. Возвращенная в Киото дивизия будет направлена на север», – информировал Зорге.

К сообщениям Зорге в Москве стали относиться со всей серьёзностью. При докладе его донесений высшему советскому руководству стали появляться примечания о высокой степени достоверности информации этого разведчика. На сообщениях из Токио, в которых подтверждалась опасность японского нападения на СССР в августе, разведуправление Генерального штаба Красной армии делало следующее примечание: «Учитывая большие возможности источника и достоверность значительной части его предыдущих сообщений, данные сведения заслуживают доверия».
11 августа, когда подготовка к нападению на СССР по плану «Кантокуэн» («Особые маневры Квантунской армии») достигла апогея, Зорге предупреждал:
«Прошу вас быть особо бдительными, потому что японцы начнут войну без каких-либо объявлений в период между первой и последней неделей августа. ИНСОН».
Это предупреждение подтверждалось фактами. В тот же день Зорге были отправлены ещё несколько шифровок. В них сообщалось:
«Источник Инвест узнал, что в японском генштабе считают район рек Зея – Бурея, как слабый пункт обороны Красной армии. Поэтому в этом направлении может начаться наступление. При всеобщем наступлении удар будет наноситься в направлении Владивостока. ИНСОН».
«Источник Инвест сообщил: По мобилизации в Японии признано (здесь описка, надо: призвано. – А.К.) 900.000 человек. Из числа призванных 200.000 предназначены в Квантунскую армию. 350.000 остаются в Японии и 350.000 предназначены в Китай. Решение о призыве последующих 500.000 человек еще не принято. ИНСОН».
«В течение первых дней войны Германии и СССР японское правительство и генштаб решили подготовить войну, поэтому провели большую мобилизацию. Однако после 6 недель войны руководители Японии, готовящие войну, видят, что наступление германской армии задерживается, и значительная часть войск уничтожена Красной Армией. Позиция Америки становится все более антияпонской. Усиливается экономическая блокада Японии, но японский генштаб совсем не собирается распускать обратно мобилизованных. В генштабе уверены, что в ближайшее время последует окончательное решение, тем более что уже приближается зима. Ближайшие две-три недели окончательно определят решение Японии. Возможно, что генштаб примет решение на выступление без предварительной консультации с правительством.
Германский посол Отт узнал, что под предлогом избежания войны японское министерство иностранных дел потребует от правительства СССР удовлетворения максимальных своих претензий. ИНСОН».
Несмотря на то, что группа Зорге работала в буквальном смысле слова на износ, когда интенсивность радиопередач с большой степенью вероятности могла привести к раскрытию группы, Центр, подгоняемый требованиями высшего руководства страны, не заботясь в должной мере о безопасности разведгруппы, настаивал на большем. На шифровках из Токио появлялись резолюции: «Инсон может и должен давать больше и чаще материала, чем он дает сейчас и более конкретно».
Понять нетерпение и требовательность Центра можно. Ведь речь шла о судьбе страны и народа, ибо опасность для СССР одновременной войны на два отдалённых друг от друга фронта, с одной стороны, и крайняя необходимость дальневосточных и сибирских дивизий на советско-германском фронте – с другой, делали информацию из Токио жизненно важной. Однако Зорге и его товарищи не заслуживали упреков. Их информация ложилась на стол И.В. Сталина и других высших руководителей СССР. Разведсводки для Кремля в значительной степени составлялись из сообщений Зорге. Так, в спецсообщении Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии от 11 августа 1941 г. № 661 208 «Подготовка Японии к войне против СССР. Оценка немцами нового кабинета Коноэ» советскому политическому руководству и верховному командованию докладывалось:
«1. Японское правительство продолжает проводить усиленную подготовку к вступлению в войну против СССР.
Произошедшее за последние 10 дней значительное увеличение количества японских войск против СССР позволяет предполагать, что к середине августа японцы в основном закончат сосредоточение своих войск.
Неясность положения в районе Южных морей и незавершенность войны в Китае не позволяет японцам в начальный период войны развернуть против СССР из имеющихся 72 пех. дивизий более 40-45 пех. дивизий.
2. Растянутость сроков сосредоточения и сравнительно небольшой темп перебросок японских войск из метрополии в Маньчжурию, видимо, объясняются желанием японского командования обеспечить скрытность сосредоточения группировки войск против нас».
(Окончание следует)