В очередном выпуске моей авторской программы «По сути дела», что выходит на радио «Комсомольская Правда» по вторникам в 20:00, вместе с заместителем редактора отдела политики КП Андреем Зобовым обсудили последние новости мировой политики.
Хронометраж:
00:00 Вступление
00:30 Британо-украинские спецслужбы попытались угнать МИГ-31 с ракетой «Кинжал»
09:32 Зачем ЕС продолжать украинский конфликт
19:54 Коррупционный скандал на Украине – «кошелёк» Зеленского сбежал за границу
33:47 105 лет Русского Исхода из Крыма — трагедия Гражданской войны
40:46 Дальневосточная Республика – государство белых и красных
Проект реализуется при поддержке Президентского Фонда культурных инициатив.
#Фондкультурныхинициатив #Грантдлякреативныхкоманд
Стариков: Добрый вечер, дорогие друзья! С вами Николай Стариков, программа «По сути дела». Напротив меня — мой замечательный соведущий Андрей Зобов.
Зобов: Добрый вечер.
Стариков: И сегодня мы вновь вместе посмотрим, что происходит вокруг нас в мире и что происходило ранее. В общем, наша задача — по сути дела разобраться в том, что происходит сегодня.
Зобов: Да, и, на самом деле, самая свежая новость оказалась одной из самых ярких и, пожалуй, пугающих. Украинские и британские спецслужбы попытались угнать российский МиГ-31 — вертолёт с «Кинжалом» на подвесе. Впрочем, подобные попытки уже бывали: мы помним, к сожалению, случай, когда предатель всё-таки сумел угнать вертолёт Ка-52. Возвращаясь к сегодняшней ситуации, самое страшное заключается в том, что самолет, по сути, не собирались сажать. Более того, эксперты рассказали нам, что посадить машину такого класса одному пилоту практически невозможно — особенно если речь идёт о втором пилоте, которого, судя по всему, пытались завербовать. Похоже, целью было не приземление, а попытка направить самолет к одной из крупнейших баз НАТО в Европе и затем его сбить, чтобы обострить ситуацию в мире до предела. Николай Викторович, как вы считаете, зачем всё это нужно и в чём смысл операции?
Стариков: Политика — это такая сфера, которая постоянно требует создания определённых инструментов. Если вы хотите бороться за власть — идёте в партию, появляются политические силы. Если стремитесь решать вопросы военным путём — создаёте армию. Если намерены воевать чужими руками — поддерживаете партизанские движения, которые противостоят вашим противникам. Если хотите оказывать информационное влияние — создаёте некоммерческие организации и воспитываете «правозащитников». Для каждого политического действия всегда формируется свой инструмент. Перед нами чистейшая провокация, направленная на создание такого инструмента. Вспомним случай, о котором вы говорили. Предатель — даже не будем упоминать его фамилию, её стоит забыть, как имя Герострата, — угнал вертолёт и впоследствии нашёл свою собачью смерть в одной из европейских стран. Тогда этот эпизод был попыткой побудить российских военнослужащих к дезертирству, то есть создать инструмент для удара по дисциплине в армии.
Зобов: Ну да. Самое смешное, что всё это закончилось тем, что расследование, по сути, заглохло. Судя по всему, этого самого предателя убили сами украинцы — они выплатили ему лишь малую часть обещанного вознаграждения.
Стариков: Давайте даже не будем на него отвлекаться.
Зобов: А вторую часть не захотели платить.
Стариков: Сэкономили — безусловно. Сейчас что мы видим? С того случая прошло немало времени, и Запад, судя по всему, понял: никакого дезертирства не будет. Лётчики не станут угонять самолёты, а миражи миллионов долларов ничего не дадут. Что было на этот раз? Почерк очень похож на другие террористические акты, которые мы наблюдаем сегодня. Вот, например, сначала пенсионеров сбивают с толку телефонные мошенники, вводят их в состояние страха. Затем пожилым людям предлагают якобы помочь — принести посылку какому-то военнослужащему. А в посылке оказывается взрывчатка. По сути, человека превращают в невольного смертника. Об этом сообщала Федеральная служба безопасности. Известен случай, когда такая бомба действительно была доставлена: погибли и тот, кто её принёс, и тот, кому она предназначалась. То есть людей используют вслепую, принося их в жертву ради выполнения задач спецслужб. Но здесь всё иное — другой уровень. Лётчику предлагают деньги, гражданство. Вы справедливо заметили: его пытаются обучить управлять самолётом, хотя он штурман, а не первый пилот. Согласно их плану, лётчика должны были вывести из строя — отравить, усыпить, лишить возможности действовать. Главное заключалось не в том, чтобы он якобы перелетел и сдался Западу вместе с самолётом, пилотом и ракетой «Кинжал». Нет. Им нужно было, чтобы самолёт вошёл в воздушное пространство Румынии, где его бы сбили, а затем всему миру предъявили «доказательства агрессивности России»: «Смотрите, боевой самолёт с ракетой залетел в наше небо, чтобы атаковать базу НАТО. Мы его сбили. Вот вам прямое вторжение». Это уже прямая игра на грани Третьей мировой войны. Но, по‑видимому, их конечная цель — не в провокации конфликта, а в создании инструмента давления на российскую власть. Мол: «Дональд Трамп, как ты можешь вести переговоры с этими? Китай, как ты можешь покупать нефть? Индия, где же ваша позиция?» — и так далее.
Зобов: Ну да. Истерия, на самом деле, могла бы привести к вполне серьёзному, что называется, казусу белли. Использовать его вряд ли решились бы — здесь я с вами полностью согласен. Но военный инцидент такого масштаба стал бы не просто серьёзным обвинением против России, а крайне тяжёлым и опасным для всей международной обстановки.
Стариков: И на этом фоне требования остановиться на линии соприкосновения выглядели бы уже вполне оправданно — именно этого они и добивались. Но я хотел бы привести несколько исторических фактов, чтобы стало ясно: техническое исполнение новое, а суть — всё та же. Это провокация. Во-первых, дорогие друзья, напомню: сегодня, 11 ноября, исполняется ровно 107 лет со дня окончания Первой мировой войны. Вспомним, как она началась. Она тоже началась с провокации — когда некий Гаврило Принцип убил наследника австро-венгерского престола, эрцгерцога Франца Фердинанда. Эта провокация привела к огромной войне, гибели миллионов людей и перекройке всей карты мира. Так и в нашем случае: подобная провокация теоретически могла бы привести к столь же печальным последствиям. Поэтому честь и хвала сотрудникам ФСБ, которые сумели это предотвратить.
Зобов: И честь, и хвала, в общем-то, самому пилоту — он, естественно, сделал правильный выбор: вошёл не туда, куда не следует, а именно в дверь контрразведки.
Стариков: И ещё один исторический пример, как мне кажется, будет очень уместен — чтобы показать, что для британской разведки это классическая схема работы. Лето сорок четвёртого года. Накануне высадки в Нормандии союзники — в первую очередь англичане — начинают кампанию по дезинформации немцев. Их задача — убедить противника, что высадка произойдёт не в Нормандии, а в другом месте, где пляжи более удобны, а расстояние короче. Но немцы колеблются. Всё зависит не столько от точки высадки, сколько от того, где окажутся немецкие танковые дивизии, которые должны вовремя прибыть к месту операции и сбросить десант в море. Если этого не произойдёт, союзники закрепятся — и дальше всё пойдёт, как мы знаем, в реальности. Что делают англичане? Конечно, они проводят массу дезинформационных мероприятий, но нас интересует одно из них. Они вызывают к себе французских подпольщиков, которые с огромным трудом добираются до Британии. Там их готовят к предстоящей высадке войск, поручают важные задания и — под строжайшим секретом — сообщают им ложное место будущей операции. Затем этих людей возвращают во Францию, причём так, чтобы они попали в руки гестапо. Под пытками подпольщики выдают немцам именно это — фальшивое место высадки союзников.
Зобов: Действительно, здесь напрашивается очень точная аналогия — жестокая и бесчувственная, совершенно не считающаяся ни с чьей человеческой жизнью. В общем, стиль в данном случае вполне узнаваем. Не люблю произносить это слово, но, к сожалению, именно оно здесь уместно — «англосаксы». Для этих ребят оно звучит как бич, вызывающий отвращение, ведь именно украинские и британские спецслужбы планировали и реализовывали всю эту чудовищную операцию. К слову, у меня немного другой вопрос: каковы сейчас резоны Европы продолжать этот конфликт? И какую мотивацию можно иметь, чтобы идти на подобные провокации?
Стариков: Ну, мне кажется, что мы уже видим, как Великобритания возглавила этот процесс.
Зобов: Великобритания или Германия?
Стариков: Великобритания. Германию подталкивают к будущей войне. Даже в сегодняшней ситуации она не является главным финансовым спонсором, и не главным военным спонсором.
Зобов: А, кстати, финансовым она буквально только что стала, потому что Мерц сегодня подписал там документ на следующий год. И вот в следующем году, ну, точнее, в следующем году она уже перегонит…
Стариков: Да, но Британия всегда умела использовать и чужие деньги, и чужих людей — не жалея ни тех, ни других. А то, что она сегодня подталкивает Германию к конфликту с Россией, — лишь повтор исторического сценария. Первая мировая война, окончание которой мы вспоминаем сегодня, 107 лет спустя, — яркий тому пример. Европа, а прежде всего Британия, стремится сохранить работу инструмента, созданного для давления на Россию. Мы уже говорили сегодня, что политика требует инструментов. Украина — один из них. Этот самолёт с лётчиком также должен был стать инструментом политического давления. Его бы просто принесли в жертву — так же, как сегодня приносят в жертву Украину. Аналогия очевидна: методика одна и та же, меняются лишь масштаб провокации и цели, ради которых она проводится.
Зобов: В общем, сложно не согласиться. На самом деле у Украины есть ещё одна серьёзная проблема, которую также пытаются решить чужими руками — деньги, как ни странно. С финансовыми трудностями Украина сталкивается порой даже сильнее, чем Россия. Но об этом мы поговорим в следующей части и расскажем, что происходит с деньгами. Оставайтесь с нами.
Зобов: А мы возвращаемся в эфир и, как и обещали, поговорим о деньгах. Напротив меня — Николай Стариков, я — Андрей Зобов. Европейская бедность. Знаете, это, пожалуй, парадоксально: уже больше трёх лет мы слышим, что экономика России вот-вот рухнет, а серьёзные проблемы тем временем возникают у Украины. Давайте посмотрим на факты. Дональд Трамп буквально вчера ночью заявил, что США не тратят ни цента на Украину. В Европе тем временем — об этом пишет Euronews, их собственное СМИ — говорят, что на создание международного трибунала против России может, извините, не хватить денег. Кроме того, Зеленский и его окружение бьют тревогу: поступления из Евросоюза снизились с четырёх миллиардов в начале года до двух–трёх сейчас. Получается, после того как США отошли и прекратили финансирование — как мы, впрочем, и предупреждали ещё год назад, — Европа, похоже, просто не в состоянии потянуть эту ношу. И что же выходит? Действительно не вытягивает? Последней надеждой — как они сами пишут — остаются украденные российские активы. Так что же происходит на самом деле? Правда это или нет? Где деньги?
Стариков: Давайте начнём снова. История, как всегда, помогает понять абсурд происходящего. Смотрите: европейские политики пишут, что на процесс против России может не хватить денег. Можете себе представить, чтобы в 1945–1946 годах у Советского Союза, Великобритании или Соединённых Штатов — после такой дорогой войны — не хватило средств на проведение Нюрнбергского процесса? Решили, дескать, сэкономить. Так бы и заявили: «Вы знаете, в связи со сложностями восстановления народного хозяйства мы решили не вешать нацистских преступников и вовсе не проводить процесс». Очевидно, это невозможно. Поэтому, когда сегодня говорят, что денег на процесс не хватает, это означает одно: принято политическое решение перестать о нём говорить, потому что никакого процесса не будет.
Зобов: Ну, то, что его не будет, мы, в общем-то, предполагали с самого начала и знаем.
Стариков: Мы с вами понимаем, что никакого процесса не будет, потому что такие суды проводят победители. Осудить можно кого угодно — если ты победитель. Нацисты совершили такие преступления, что их не нужно было придумывать. Любой советский человек видел их собственными глазами: проходил через сожжённые деревни, разрушенные города, видел замученных людей. Победа — вот главное условие, без которого невозможен никакой процесс. Всё упирается в политическое решение. Вспомним Первую мировую, о которой мы сегодня говорим. Германию разгромили? Разгромили. Звучали лозунги: «Повесим Кайзера!» — требовали наказать виновных. Кайзер, какой бы он ни был, сам объявлял войну, он её и начал. Осудили Кайзера? Нет. Голландия его не выдала, а никто особенно и не настаивал. Почему? Потому что приняли политическое решение — замять, не наказывать виновников войны. Вот почему и началась Вторая мировая. Когда она началась, все смотрели на Кайзера: «Слушай, а ведь живёт себе неплохо в Голландии». Это стало сигналом для будущих агрессоров, которых опять-таки подталкивали к власти из Лондона: мол, можно не бояться — всё обойдётся. Но во Второй мировой войне пришлось считаться с товарищем Сталиным. Если бы не он, Нюрнбергского процесса просто не было бы. Поэтому отбросим всю эту ерунду, когда говорят: «Нет денег на процесс». Это значит только одно — они понимают, что у них не будет никакой победы.
Зобов: Зеленский и Киев сообщают, что поступления из Евросоюза снизились с четырёх до двух–трёх миллиардов. Сам Евросоюз, впрочем, активно ищет деньги. Вопрос в другом: это реальный факт или лишь предлог, чтобы оправдать кражу российских активов?
Стариков: Российские активы никто не украдёт, потому что украсть их значит обокрасть не Россию, а самого себя. Это как в известной аналогии: человек сидит на ветке и пилит её пилой — желательно электрической или бензиновой. Он ведь всё равно упадёт. Попытка украсть российские золотовалютные резервы, которые составляют ЗВР нашего Центрального банка, — это разрушение фундамента мировой финансовой системы, принадлежащей тем самым мировым банкирам. Никто не позволит им пойти на это. Поэтому и будут ходить вокруг да около — как кот вокруг сметаны: вилять хвостом, мяукать, пытаться укусить, но всё это будет лишь цирком на льду. Вот Бельгия, маленькая и гордая страна, заявляет: «Я не позволю украсть российские ресурсы». И никто не может найти на неё управу. В этом театре каждый играет свою роль: Бельгия — того, кто не даёт; Эстония — того, кто требует; Латвия — тоже требует. А Зеленский требует громче всех. Все улыбаются ему, хотя прекрасно понимают: денег ему никто не даст. Вы сказали, что у украинской экономики большие сложности. Нет. У Украины нет экономики. Больше нет. Украинская экономика существует только в виде западных подачек: пришли деньги — есть экономика, не пришли — нет.
Зобов: Собственно, им стало меньше приходить денег, причём практически в два раза.
Стариков: Вы будете вкладывать деньги в безнадёжно банкротящееся предприятие, которое банкротится?
Зобов: Так они это делали 3,5 года, Господи.
Стариков: А теперь главный акционер — Соединённые Штаты Америки — заявил: «Я умываю руки. Если хотите, друзья, продолжайте вкладываться в это банкротство, но я больше не буду. Я буду вам продавать».
Зобов: Ну, это серьёзно. Но если так, что будет дальше? Всё‑таки, как вы совершенно верно сказали, у Украины нет экономики. Если помощь будет такой мизерной, это ведь просто медленно приведёт к развалу. Или нет?
Стариков: Это будет приводить к деградации всего и вся, к постепенному сокращению потока вооружений. Всё будет тоньшаться, слабеть, а затем неизбежно рухнет. Вот об этом и идёт речь. Рухнет это одновременно и на фронте, и в финансовой сфере, потому что эти две области тесно связаны. Если нет денег, возникает нехватка амуниции и вооружения. Сейчас фронт во многом держится на беспилотниках — это, впрочем, не такие уж большие затраты. Обратите внимание: масштабных наступлений с использованием тяжёлой техники со стороны Украины мы больше не видим.
Зобов: Ну, это даже тактически бессмысленно.
Стариков: Сейчас мы не будем рассуждать на военные темы, но деньги — это кровь войны. Это первое, что обеспечивают. И если мы видим, как говорит Зеленский, что поток средств сокращается, это неизбежно приведёт к уменьшению военных возможностей. Всё взаимосвязано — это, что называется, две стороны одного черенка.
Зобов: На которую Украина садится и садится всё плотнее.
Стариков: Но это не означает, что завтра все разойдутся со словами: «Всем спасибо, все свободны». Англичане будут стараться использовать Украину до последней возможности — выжимать из неё всё, что можно: и деньги, и поддержку, и ресурсы.
Зобов: Сколько они могут вытрясти души из Украины, столько и будут.
Стариков: Вы посмотрите, как они действуют. Они прекрасно понимают, что российские резервы украсть невозможно. И что они делают? «А давайте дадим кредит. Только этот кредит выделит Норвегия — из своего суверенного фонда». То есть даже свои деньги они тратить не собираются. А вот есть Норвегия. «Норвегия, дай свои. У тебя же денег много, нефти много. Ну, дай. Потом когда-нибудь мы тебе вернём». — «Как?» — «Не задавай лишних вопросов». Но Норвегия эти вопросы задаёт, потому что её правительство тоже не хочет рисковать. Однако эта «морковка» должна болтаться перед носом Зеленского и украинских солдат. Им всё время нужно обещать, что вот-вот из тяжёлого положения найдётся выход, что кто-то придёт и спасёт. Гитлер в своё время тоже верил в армию Венка — дорогие друзья, напомню, это мифическое воинское соединение. Он верил в неё до последних дней апреля сорок пятого года, был уверен, что она вот-вот подойдёт и отбросит Красную армию от Берлина. Естественно, этого не произошло — армия Венка не существовала, а сам Гитлер застрелился.
Зобов: Да. К слову, политическая ситуация на Украине действительно становится всё острее. Мы это тоже видим. Получается, что со всех сторон Украину медленно, но неумолимо прижимают к стенке. Разумеется, в первую очередь это делают наши бравые и храбрые ребята на фронте — спасибо им за это. А теперь давайте поговорим о политической ситуации подробнее: ведь там всё накаляется с поразительной скоростью…
Стариков: Ну, она тоже связана с экономикой.
Зобов: Коррупционный скандал.
Стариков: Конечно.
Зобов: Экономический скандал. «Кошелёк» Зеленского — его старый друг и ближайший соратник Миндич — вынужден был ночью бежать из Украины. У антикоррупционного бюро, находящегося под шефством Запада, есть записи, компрометирующие самого Зеленского. Вся операция носит символичное название — «Мидас». Напомню, это мифический древнегреческий царь, который, по легенде, превращал всё в золото своим прикосновением. Так и здесь: коррупционные сети оказались раскинуты прямо над президентом Украины.
Стариков: Давайте разберёмся подробнее — здесь действительно много пищи для размышлений. Компания «Энергоатом», вокруг которой разгорается скандал. Что это за структура?
Зобов: Всё началось с энергетического…
Стариков: Да, это компания, которая, как она считает — и сейчас вы поймёте, почему считает неправильно, — управляет четырьмя атомными электростанциями. По её утверждению, под её контролем находятся Ровенская, Южноукраинская и Хмельницкая станции — с этим мы можем согласиться. Но она также считает своей и Запорожскую. А вот это уже не так: Запорожская станция находится под контролем России. То есть речь идёт о крупной компании. И, как сообщается, некоторые люди, приближённые к президенту, наладили систему откатов в размере 10–15%.
Зобов: Ну, то есть сначала там было 10, а потом в какой-то момент вдруг они решили, что надо поднять таксу до 15%.
Стариков: Речь идёт примерно о ста миллионах долларов, прошедших через систему отмывания. Понятно, что эти люди не занимают официальных постов в компании, но выстроили схему так, что управляют ею через подставных лиц, на которых оказывают давление. Без влияния президента Зеленского — или, правильнее сказать, уже просроченного президента Зеленского — это было бы невозможно. А дальше там, похоже, ещё очень много интересных подробностей…
Зобов: Там есть много тонкостей, потому что всё происходит в квартире того самого «кошелька» Зеленского. А вот как именно это происходит — расскажем в следующей части. Оставайтесь с нами.
Зобов: А мы возвращаемся в эфир — «По сути дела». Напротив меня Николай Стариков, как всегда, в безупречной белой рубашке. Сегодня мы говорим о том, что Украину, по сути, зажали по всем направлениям. На фронте — мы прекрасно знаем ситуацию под Покровском. С деньгами тоже всё плохо: финансирование Европы сократилось почти вдвое, а от США его нет вовсе. И вот теперь — политическая подоплёка. «Кошелёк» Зеленского сбежал из Украины. И сбежал, как выясняется, за несколько часов до того, как против него возбудили уголовное дело. На Украине уже публикуют аудиозаписи, сделанные в квартире на улице Грушевского в Киеве, где жил этот самый «кошелёк» — Тимур Миндич. Это давний партнёр Зеленского, совладелец «Квартала 95» и человек, через которого проходили многие финансовые схемы. Коррупционный след тянется и к компании «Энергоатом», управляющей атомными станциями. Но у Миндича есть и собственная структура — компания Firepoint, что в переводе означает «Точка огня». За последний год она стала крупнейшим производителем в сфере украинского ВПК: выпускает дальнобойные дроны и, как утверждают, те самые «Фламинго» — пока ещё не существующие ракеты, которыми Зеленский обещал бить по России к концу года. Прошёл почти год — и мы видим, что ничего не бьёт. Так вот: сама история с коррупцией действительно пугающая. Но самое тревожное — то, что в той самой квартире, где велись записи, побывал и сам Зеленский. Более того, он участвовал в этих разговорах — по крайней мере, об этом заявляют украинские источники.
Стариков: Ну что ж, дорогие друзья, здесь мы с вами снова возвращаемся к теме политики и созданию инструментов. Перед нами разворачивается уголовное дело, которое, пожалуй, можно было бы назвать просто — «пауки в банке». Давайте, Андрей, добавим к тому, что вы упомянули, ещё немного фактов. Не все наши слушатели внимательно следят за тем, какие около государственные, антигосударственные и финансируемые из-за рубежа структуры действуют сегодня на Украине. Американцы в своё время придумали институт под названием антикоррупционное бюро. Он существует не только на Украине — подобные структуры есть и в странах Восточной Европы. Смысл прост: посол США объявляет кого-либо «коррупционером», если тот ведёт себя «неправильно» по отношению к американскому посольству. Так система действовала, например, в Румынии. На Украине этот инструмент тоже был создан — формально он независимый. Но, как вы понимаете, независимых структур в природе не бывает. Возникает вопрос: кто его финансирует и кто пролоббировал его создание? Зеленский, прекрасно осознавая, что против него накоплено множество компрометирующих материалов, всего несколько месяцев назад переподчинил себе это самое НАБУ — Национальное антикоррупционное бюро Украины. И пусть вас, дорогие друзья, не вводит в заблуждение его «антикоррупционность». По факту это просто американский политический инструмент — и не более того.
Зобов: Да, и говорим мы вовсе не о коррупции, а в первую очередь об угрозе самому Зеленскому.
Стариков: Итак, Зеленский попытался вытащить инструмент воздействия на самого себя из рук США. Сразу же начались проплаченные митинги с картоночками, где стояли мальчики и девочки и требовали вернуть им НАБУ. По команде из американского посольства это всё было организовано.
Зобов: И Зеленскому пришлось подчиниться, потому что этот картонный, как его называют на самой Украине, картонный майдан добился своей цели. Через несколько дней Зеленскому пришлось отменить тот самый закон, который только что подписал.
Стариков: Представьте себе, партия Зеленского проголосовала, другие партии поддержали, не поддержали. Через 2 дня он подписал этот документ. Через 2 дня проголосовали обратно. И он подписал диаметрально противоположный документ. Прошло 2 месяца. И теперь это самое НАБУ, установив прослушку, публикует результаты этой самой прослушки.
Зобов: Публикуются именно те самые материалы, которых Зеленский опасался и о которых знал. И, в общем, публикация уже началась. То есть внешнее давление на Украину стало проявляться открыто.
Стариков: Ну, это не случайно — этим бюро управляют американцы. Это важно понимать. А дальше активировали Порошенко, и он начал призывать собирать подписи за отставку правительства. Что есть у НАБУ? А что нет? Есть лишь намёки и полутона. Но Зеленский-то прекрасно знает, что именно у них есть — был он там или не был. То есть создан инструмент давления на Зеленского. И всё это происходит в тот самый момент, когда он пытается что-то требовать, а ему отвечают: «Вот теперь ты ничего требовать не будешь». Иначе говоря, появилась палка, которой можно ударить по Зеленскому, если он ведёт себя не так, как этого хотят американцы.
Зобов: Дело в том, что к этому моменту уже многое стало ясно: было опубликовано несколько записей разговоров — достаточно, чтобы Зеленский понял, что они существуют и что он сам их слышал. Уверен, слушал он их с дрожью. Опубликованы несколько плёнок, где явно звучат коррупционные диалоги — обсуждения денег, процентов. Там фигурирует ещё одно лицо, и, собственно, «кошелёк» Зеленского произносит: «Он — и ему ещё столько-то. А это он, если он позволит». И вот этого «его» пока нет. Антикоррупционное бюро утверждает, что Миндич вообще был главой этой организации, и, кроме него, другого руководителя нет. Пока, по крайней мере, так говорят.
Стариков: А они вообще говорят псевдонимами.
Зобов: Да, да, да. Миндича назвали Карлсоном.
Стариков: То есть какие-то персонажи, имеющие отдалённое сходство с теми, о ком идёт речь. Опубликовали плёнку, там «Карлсон» разговаривает с «Шугарменом».
Зобов: Да, кто знает, тот поймёт, потому что тот самый «Шугармен» — это, по-моему, у него фамилия с сахаром связана.
Стариков: Ну, это не академик Сахаров — вы это понимаете.
Зобов: Да, это бизнесмен Цукерман.
Стариков: Если уж заговорили о фамилиях — там есть одно очень любопытное совпадение. Следователя этого самого антикоррупционного бюро Украины зовут Александр Абакумов. И вот, дорогие друзья, те, кто знает историю России, наверняка вспомнили: в своё время Абакумов возглавлял СМЕРШ, затем стал министром МГБ в поздний сталинский период. Позже был арестован, а при Хрущёве — расстрелян. Такая вот неожиданная судьба. Поэтому, когда следователь по фамилии Абакумов борется на бандеровской Украине с коррупцией и прочими преступлениями, невольно возникают ассоциации с тем временем, когда в Советском Союзе боролись с самими бандеровцами.
Зобов: Исторический контекст. Давайте теперь к главному: какие ходы есть у Зеленского? Очевидно, его хотят прижать и вынудить принять определённые решения. Какие именно — попробуем предположить. Ну что ж, давайте разберёмся.
Стариков: Смотрите, Зеленский — это человек, который ведёт переговоры и которому дают обещания. Ему пообещали, условно говоря, X долларов и евро на борьбу с Россией, а выделили лишь Y — жалкую часть. Он снова приходит и говорит: «Ребята, вы же мне обещали». И вот в этот момент возникает выбор: либо его нужно заменить, чтобы вместе с ним ушли и все прежние обязательства — как когда-то с адмиралом Колчаком, которого расстреляли, и вместе с ним исчезли сведения о том, кому достались части золотого запаса и сколько было заплачено Японии вперёд за поставки вооружений. Нет Колчака — и нет вопросов. С Зеленским — похожая история. Ему прямо дают понять: «Начнёшь задавать вопросы или требовать чего-то — всё это сразу всплывёт». Поэтому ему нужно сделать какой-то сильный ход. Он уже пытался — тогда, когда переподчинил себе НАБУ, против нескольких сотрудников бюро тут же возбудили уголовное дело, обвинив их в шпионаже в пользу России. Думаю, сейчас вновь найдут кого-то, кто внезапно окажется «российским шпионом». Либо Зеленский просто перестанет просить то, что ему обещали.
Зобов: Возможно, как вариант. Но здесь стоит добавить ещё один интересный контекст. Сегодня Сергей Викторович Лавров, глава МИД России, заявил, что состоялся разговор о срыве переговоров в Будапеште и о несостоявшейся встрече Путина и Трампа в столице Венгрии. По его словам, Россия не меняла никаких условий. Те же позиции, которые были озвучены на Аляске, остались в силе: именно на этих условиях Москва начала согласование с Соединёнными Штатами. Наши предложения, включая условия завершения военного конфликта, были направлены в Вашингтон. Никаких проблем не возникало — до разговора с сенатором Марко Рубио. Так что, возможно, трудности появились именно у США. И, вполне вероятно, сейчас они пытаются их решить. Вы так не думаете?
Стариков: Все хотят изменить ситуацию. Соединённые Штаты добиваются одного развития событий, Великобритания — совсем другого. Ни одно из их видений нам, мягко говоря, не по душе. Поэтому одни пытаются давить на Зеленского, а другие — устраивать провокации: в частности, инсценировать атаку на самолёт, чтобы сбить его в воздушном пространстве Румынии и обвинить в этом Россию — в чём угодно, бог знает в чём. Всё это происходит одновременно, поэтому рассматривать ситуацию нужно в её полной картине.
Зобов: А вам не кажется, что, если бы тот самый МиГ действительно сбили, это стало бы отличным контраргументом на фоне всего происходящего на Украине? И, по сути, если США действительно пытаются склонить Киев к миру, то Британия, напротив, хотела бы этого не допустить — особенно в случае, если бы самолёт был сбит.
Стариков: Ну, как говорится, возможно.
Зобов: Это был бы хороший контрход. В целом ситуация вокруг Зеленского действительно остаётся сложной, потому что всё, что он пока способен сделать, — это, как вы правильно заметили, попытаться обвинить НАБУ в сотрудничестве с Россией. Теряя Миндича, он с каждым днём теряет и своё политическое влияние на Украине. Положение ухудшается — и в военном смысле, и в политическом, и в экономическом. Украина медленно истончается. А обо всём остальном поговорим в следующих частях. Оставайтесь с нами.
Стариков: Дорогие друзья, мы продолжаем программу «По сути дела». Поговорили о делах текущих, международных, а теперь давайте вспомним историю — вроде бы далёкую, но на самом деле очень близкую нам. Исполнилось 105 лет со дня, когда части русской армии, армии генерала Врангеля, эвакуировались из Крыма. Почему важно это вспомнить? Потому что гражданская война — это, безусловно, огромная трагедия. То, что мы видим в ходе СВО, — по сути, и есть гражданская война. Только теперь сражаются не белые с красными, а те же самые русские люди.
Зобов: Русские с обманутыми русскими.
Стариков: Вот лучше и не скажешь. Если нам сейчас очевидна трагедия тех лет, то не менее очевидна и нынешняя — происходящая сегодня. Из этого можно сделать множество выводов. Первый из них: иностранные силы всегда с готовностью поковыряются в ранах страны, в которой сами же помогли устроить смуту.
Зобов: А можно немного исторического контекста? Представим, что я совсем ничего не знаю об этом моменте. Что же случилось 105 лет назад, как мы выяснили?
Стариков: Белая армия, потерпевшая поражение в наступлении 1919 года, когда белые, в общем, успешно продвигались на Москву, вскоре столкнулась с чередой печальных эвакуаций. Одна из них состоялась в Одессе, другая — в Новороссийске. В итоге остатки армии оказались в Крыму. В ходе этих эвакуаций боевой потенциал белых фактически был сведен к нулю. Сделали это союзники — англичане — путём обмана: не предоставили обещанный тоннаж судов для вывоза войск. Более того, каждый раз, когда происходила эвакуация, они старались потопить часть нашего флота. До этого, напомню, по приказу Владимира Ильича Ленина была затоплена значительная часть Черноморского флота. Примерно в то же время товарищ Троцкий пытался уничтожить Балтийский. Уничтожение флота, по сути, всегда было фирменным приёмом англичан: они топили корабли и в руках красных, и в руках белых. Но не весь флот. В итоге армия под командованием Врангеля оказалась в Крыму. Генерал Врангель проявил немалые организаторские способности, хотя казалось, что белые больше не смогут сопротивляться. Их последняя попытка — прорыв из Крыма в 1920 году. Но она закончилась неудачей. Если вы помните песню «Каховка, Каховка — родная винтовка», — бои в этом районе были крайне ожесточённые. И вновь мы видим предательство англичан. Какое? Всё просто. Когда казаки эвакуировались из Одессы, англичане обещали специальное судно для вывоза лошадей. Корабль, конечно же, не пришёл. В итоге казаки бросили коней и пешком, на попутных судах, добрались до Крыма. Позже, при попытке вырваться из Крыма, белые наткнулись на позиции Красной армии, которая держала линию обороны. Им требовались щипцы для перерезки колючей проволоки — англичане пообещали, но не подвезли. Пришлось рубить проволоку шашками — безуспешно. В этих условиях генерал Врангель принял решение об эвакуации из Крыма. С ним ушла и часть мирного населения — около 150 тысяч человек. Союзники сделали вид, что принимают эту армию, а красные фактически без боя заняли Крым. Дальше — массовые расправы. То, что творила там товарищ Землячка с офицерами и гражданскими, — это отдельная история, к которой, возможно, мы ещё вернёмся. Но союзники, те самые, с кем Россия сражалась бок о бок в Великой, Первой мировой войне, повели себя предательски. Они потребовали с белых деньги за содержание эвакуированных. Денег у белых не было — тогда союзники взяли русские боевые корабли в залог. А дальше…
Зобов: То есть, раздевают максимально.
Стариков: Но это ещё не всё. Вы только вдумайтесь в тот цинизм и подлость англичан, с которыми мы имеем дело. Да, мы — великая страна, и Британия тоже не последняя на этом свете.
Зобов: Тоже великая, что уж говорить.
Стариков: В итоге с русских кораблей снимают пушки — а это ведь дредноуты, крупнокалиберные орудия, огромные. Их передают Финляндии, а потом эти пушки стреляют по русским во время советско-финской войны. Сами корабли распиливают на металл, буквально на иголки. Русскую армию стараются рассеять и ослабить, сделать так, чтобы она перестала быть боевой силой. Союзники заявляют: всё, армии больше нет, командование слушать не нужно, можете ехать куда угодно — в Бразилию, в Сербию, хоть на край света. В результате белое движение сохраняется лишь в виде, увы, террористической организации, которая потом устраивала теракты уже на территории Советской России. И, конечно, это невольно вызывает симпатию скорее к чекистам, чем к тем, кто занимался подобными акциями. Поэтому любая гражданская война — это горячее время для внешних сил, время, когда они грабят и пытаются откусить себе куски территории. И мы это видим.
Зобов: Ну, самое главное — обманывать, обманывать, обманывать, обманывать.
Стариков: Андрей, это ответ на вопрос. Вы спрашиваете: «Что хотят европейцы?». Они хотят продолжения вот этого страшного кровавого банкета, который они, собственно говоря, и организовали.
Зобов: Да, пока у Украины последнюю золотую коронку изо рта не вырвут.
Стариков: Чтобы вы, дорогие друзья, понимали: уход армии Врангеля не означал конца гражданской войны. Она продолжалась ещё почти два года, но уже в ином масштабе. Есть малоизвестный факт нашей истории — Дальневосточная республика. 6 апреля 1920 года, за несколько месяцев до ухода Врангеля, на огромной территории Дальнего Востока — включая Камчатку и Владивосток — было провозглашено новое государство. Оно назвало себя Дальневосточной республикой, и Советская Россия его признала. Любопытно, что в этом государстве существовали и частная, и государственная собственность, а также многопартийная система. То есть это был своего рода компромисс, где белые и красные временно прекратили воевать. На территории ДВР находились японские интервенты, но Красная армия приостановила наступление почти на полтора года. Позже в республике создали народную армию, наподобие Красной, — и именно она разгромила белые части ДВР. Японцы были эвакуированы, и гражданская война фактически завершилась в конце 1922 года, когда ДВР вошла в состав Советской России. Таким образом, территориальная целостность страны в основном была восстановлена. Однако процесс продолжился. Позднее, в 1939–1945 годах, Сталин завершал восстановление территорий и борьбу с национализмами, на которые Россию всё время пытались разорвать. К сожалению, сделать это полностью не удалось. Поэтому дата ухода белых из Крыма не должна вновь делить нас на «красных» и «белых». Нужно просто помнить: часть нашего народа из‑за трагедии гражданской войны была вынуждена покинуть родину. Лишь немногие из эмигрантов впоследствии пошли на службу нацистам. Генерал Деникин не служил им, Врангель тоже не имел с ними ничего общего. А вот генералы Краснов и Шкуро сотрудничали с Гитлером, создавали казачью дивизию СС, выпускали книги о том, что казаки — не русские. За это они были повешены в 1946 году в Лефортово — и абсолютно заслуженно. Так что критерий нашего отношения к событиям гражданской войны, на мой взгляд, должен быть простым: если человек пошёл служить чужому государству — он предатель. Мы не обязаны вычёркивать его имя из истории, но его память для нас со знаком минус. Такой человек, как бы велики ни были его прошлые заслуги, не заслуживает уважения. Если же служение было искренним и во благо страны — тогда другое дело.
Зобов: Если просто помогать?
Стариков: Ну, что значит помогать? Вот полицаи, которые просто помогали немцам, они тоже просто помогали.
Зобов: Не, не, не, я не в этом смысле. Я не в смысле помогать во время войны — это совсем разные вещи.
Стариков: Никакой помощи. Ты либо с Россией, либо против неё. Многие из тех, кто воевал с большевиками, позже не стали бороться с Советским Союзом. Они понимали: это уже прямая борьба с русским народом. Любая помощь врагам России — вековым врагам русского народа, и не только Гитлеру, но и Великобритании, — всегда оборачивается тем же. Мы видим это и сегодня: ничего не изменилось за все эти годы, за столетия. Всё то же самое. И в этом — один из главных уроков гражданской войны. Почему мы говорим именно русская армия? Потому что Врангель был первым из белых, кто додумался так её назвать.
Зобов: Русской.
Стариков: До него как-то раньше никто не додумался. А ведь названия, смыслы, идеи всегда играют огромную роль — как тогда, так и сегодня. Дорогие друзья, на этом наша программа и сегодняшний выпуск подходят к концу. Нота, может быть, немного печальная, но в то же время очень поучительная. Увидимся и услышимся через неделю, чтобы вместе разобраться и понять всё до конца…
Зобов: Обсудим всё заново, посмотрим, насколько всё-таки «защемили» Украину. И попробуем понять, что действительно происходит. Оставайтесь с нами на радио «Комсомольская правда», слушайте программу «По сути дела». Всего доброго.
Стариков: До свидания.
Проект реализуется при поддержке Президентского Фонда культурных инициатив.
Подпишитесь на рассылку
Подборка материалов с сайта и ТВ-эфиров.
Комментарии