Надеясь на мир, но готовясь к войне

Удивительное дело - приезжая в Донецк, где, казалось бы, линия фронта совсем рядом, чувствуешь себя очень спокойно.

Кругом порядок и если бы не обстрелы украинской артиллерии, то находится здесь было бы гораздо безопаснее, чем в любом российском городе.
Предлагаю вашему вниманию развернутое интервью советника главы ДНР А.Ю. Казакова. Это взгляд на происходящее из Донбасса, который не только не собирается сдаваться, но строит экономику, укрепляет государство.
Источник: www.politnavigator.net

«Нам всё равно, кто начнет войну — Порошенко или те, кто его свергнет»

О чем Александр Захарченко будет говорить с жителями Украины во время предстоящей «прямой линии»? Следят ли в Донецке за Михомайданом? Какова ситуация на фронте, как восстанавливается экономика ДНР?
Об этом обозревателю ПолитНавигатора Валентину Филиппову рассказал советник главы Донецкой Народной Республики Александр Казаков.
Валентин Филиппов: Александр, здравствуйте! На Украине принята нечеловеческая медицинская «реформа». Вы не боитесь огромного наплыва в ДНР бывших сограждан? Получается, республики Донбасса – единственная социально-ответственная территория на постукраинском пространстве.
Александр Казаков:  Мы учитываем такую вероятность в своих планах.  У нас тоже не без проблем, но у нас выстроены чёткие приоритеты. По всем базовым, распространённым, и по самым тяжёлым заболеваниям медицина должна быть бесплатной. Достичь этого невероятно трудно — не только потому, что это большие бюджетные расходы, но и потому, что люди – они люди. Большинство тех, кто работает в медучреждениях и лечатся там, – они из Украины бывшей. Инстинкты продолжают срабатывать. Конкретно – люди приходят с деньгами.
Валентин Филиппов: А некоторые не против, чтоб с деньгами.
Александр Казаков: Есть, которые намекают. А есть самые умные, вот поймали за руку одного врача. Сейчас он уже служит. И не в медицинском батальоне. Нормально, на передовой. Говорят – хорошо воюет. Вот странно, сколько людей за коррупцию отправляли на фронт, они почти все нормально воюют. Нормальные люди же. Но — человек слаб.
Вот поймали за руку, а он говорит – нет, я взяток не беру.
Ему – так вот деньги, ты их взял.
— Да – говорит. – Но это было после операции. Это благодарность. Вот если бы я до операции взял, то это взятка.
Валентин Филиппов:А он прав.
Александр Казаков:  Но сейчас служит.
В этом смысле многие наши коллеги из России нам завидуют. У нас только строится правовое государство, а в России правовое государство. В России нельзя отправить на фронт. А у нас, мы знаем на 100%, в суд не пойдём. Там бумажки, доказательства, адвокаты. Человек идёт служить Родине.
Возвращаясь к началу. У нас есть проблемы. Но в подавляющем большинстве у нас медицина бесплатная. Есть услуги бесплатные и рядом платные, где точно быстрее. Иногда лучше. Но даже платные услуги у нас несопоставимы по ценам с тем, что сейчас на Украине.
У нас есть гуманитарная программа, рассчитанная на наших соотечественников. На жителей ДНР, которые сейчас находятся на временно оккупированных территориях. И одно из пяти направлений — это медицина. Есть заболевания при которых мы бесплатно и без очереди оказываем помощь, это онкология, прежде всего. Это роды. И некоторые ещё такие серьёзные вещи, связанные с жизнью.
Ещё мы выплачиваем пособия ветеранам Великой Отечественной войны, которые живут на той стороне. Там им не платят, а мы выплачиваем. Списки у нас есть. Приезжают с доверенностями их дети, ветеранам сейчас 90 лет, либо вместе с ветеранами дети приезжают. А их детям уже по 60 лет.
Вот и они обращаются.
У нас предусмотрено, есть бюджетирование. Мы оказываем медицинские услуги бесплатно.
Мы даже получаем некоторый негатив от местных жителей, мол, мы тут сидим терпим, нас обстреливают укропы с их городов. А они мало того, что диверсиями не занимаются, но ещё и приезжают.
Валентин Филиппов: Дело в том, что я, как понимаю, руководство ДНР не поддерживает диверсий.
Александр Казаков: В целом – да.
Валентин Филиппов:Это от того, что боимся обвинений в терроризме, или это осознание того, что там тоже наш народ?
Александр Казаков: Это понимание того, что гражданская война — она гораздо тяжелее и имеет более отдалённые последствия, чем международная война. И, учитывая эти будущие последствия, и те перспективы, в том числе для детей, есть желание сохранить какие-то остатки чести и совести. Просто, чтоб легче было детям нашим потом налаживать диалог с другой частью нашего народа.
Валентин Филиппов: По поводу другой части нашего народа. Александр Захарченко собирается провести прямую линию. Это прямая линия со всей территорией Украины, или только с Донецкой областью?
Александр Казаков: Впервые одновременно проводится эта прямая линия. Раньше Захарченко проводил прямые линии либо с регионами Украины, либо с жителями Донецкой Народной Республики. Или вот последняя была с жителями ДНР как по эту, так и по ту сторону линии фронта.
А в этот раз, как сказано в анонсе прямой линии, им сказано, что это его позиция — говорить и с жителями ДНР, и с жителями Украины. Я так понимаю, что у него есть желание через самого себя начать сшивать какие-то связи, которые разорваны,  по-моему, уже все. Хотя бы потому, что один и тот же человек отвечает на вопросы и с той, и с этой стороны, хотя бы поэтому.
У нас есть ожидания, что некоторые вопросы, которые будут задаваться с Украины … всё-таки, три года прошло, много времени, будут не совсем такие, как были на прошлых прямых линиях. Всё-таки на Украине есть уже представление о том, как мы здесь живём …
Валентин Филиппов: Ну как вы здесь живёте? Вы здесь «под оккупацией» живёте …
Александр Казаков:  (Смеясь) Да, ладно … Ну, это же фигня, люди же этому не верят в большинстве своём … Ну не будет вопросов «А у вас есть продукты питания в магазинах?». Ну, потому что откройте интернет, сколько видео там … цены у нас ниже, чем на Украине.
Валентин Филиппов: Интерес к вам в какой-то мере падает. Люди разуверились, что Донбасс придёт их освобождать, допустим, в ту же Одессу, да? И сидит такой одессит: ну Донбасс, ну обстреливают его, не обстреливают, договорятся с ним, не договорятся, это настолько далеко… Если в начале были надежды, в 14-м, в 15-м году…
Ну, вот, допустим, отстоит Россия свою версию ввода контингента для охраны наблюдателей ОБСЕ — не на границе, а вот по линии разграничения. Но это же вообще отодвинет навсегда возможность продвижения?
Александр Казаков:  Я не соглашусь. Во-первых, интерес к донбасским республикам очень большой, но он, возможно, поменял вектор, этот интерес. Да, не спрашивают: «Когда вы нас освободите?». Как спрашивали Харьков, Днепропетровск, Херсон, Запорожье. Хотя Мариуполь, Северодонецк, Лисичанск всё равно спрашивают «Когда?».
Валентин Филиппов: Так обещали — говорили — «На полчаса отойдем».
Александр Казаков:  Да, только пока мы отошли, между нами бетонную стену поставили. Сейчас надо её пробить. Но вот из дальних городов, которые я называл, Юго-Востока и Центра, Киева и там, на вскидку, Черновцы, Винница … это из тех, кого я знаю по переписке с людьми. Там другой интерес, как ни странно. Люди начинают думать об Украине пост-порошенковской, пост-бандеровской. Люди начинают подозревать, что где-то в ближайшей перспективе грохнется вот эта вся вот фигня, которая мучает их уже три с лишним года, и они начинают задумываться о том, что будет после.
И вот именно в этом векторе интерес к донбасским республикам и к Захарченко персонально снова стал высоким, но и более адресным. И вопросы, которые ему задают, они совсем другие: «А если вы будете у нас — вы будете делать так или вот так?». Если взять ту же медицину «Вот у вас там маленькая республика, и вы пытаетесь сделать бесплатную медицину. А у нас огромная. У нас там 35 плюс-минус миллионов населения и нищая страна, вся в долгах как в шелках. А как вы будете делать у нас?». Т.е. вопросы совсем другие, очень прагматичные вопросы.
Валентин Филиппов: Ну, да.
Александр Казаков:  И когда Прилепин как-то высказался … укропы-то решили, что он шутит, а он не шутил … и да, Захарченко оказался в пятёрке самых популярных украинских лидеров. Я понимаю, что Порошенко хотел сожрать этот опрос и выкинул предъяву: «Вы что это мне тут подсунули?». Но это факт, и он начинает восприниматься как альтернатива, потому что пост-порошенковская и пост-бандеровская Украина — это Украина, где должны появиться новые лидеры. Назовите мне трёх новых лидеров с той стороны?
Валентин Филиппов: Пожалуйста: Олейник, Азаров и журналист Кот.
Александр Казаков:  И Янукович (ха-ха).
Валентин Филиппов: Янукович в первую очередь (ха-ха).
Александр Казаков:  Янукович и Найем, да.
Валентин Филиппов: И Порошенко у них министром финансов.
Александр Казаков: Нет, лучше промышленности. Финансовую составляющую он уже решил и сейчас ему надо промышленную составляющую своей маленькой такой империи восстанавливать…
Поэтому, как ни странно, от этой прямой линии ожидания достаточно высокие и как раз с украинской стороны. Вопросы с Украины идут.
Валентин Филиппов: У них сейчас Михомайдан и ещё много честных ребят, которые приехали с фронта специально.
Александр Казаков:  Честных карателей, которые приехали с фронта.
Валентин Филиппов: Есть мнение, что Порошенко попытается отвлечь внимание от протестов в Киеве обострением в Донбассе. Напряжённость возрастает на фронтах?
Александр Казаков: У нас появились признаки обострения, но они достаточно стандартные и очевидные. Ну, например, дневные обстрелы. В пятницу в четыре часа дня весь город слышал обстрелы, причем из тяжёлых орудий. Т.е. в центре Донецка, этого не было очень давно. Это явный признак обострения.
Потом мы все услышали, ответ с нашей стороны. А у нас достаточно жёстко соблюдаются все эти минские параметры, поэтому, если наша армия начинает отвечать, то это значит — совсем-совсем горячо. Т.е. это уже как бы крайний случай.
Это вот то, что с пятницы вплоть до сегодняшнего дня происходит. И у нас уже снова трёхсотые мирные, у нас снова школы, у нас снова дома — и не только там где мы привыкли, где просто рядом линия фронта, где можно перекрикиваться за терриконом с ними, — но и в тех местах, где достаточно большое расстояние, там всё то же самое.
Ну и диверсанты. Я имею в виду не ДРГ, которые действуют в тылу, а диверсанты фронтовые, тоже очень сильно активизировались. Про снайперов говорить нельзя, потому, что это наша повседневность, снайперские и артиллерийские дуэли — это повседневность, а вот диверсанты, да, они реально активизировались.
И ещё один признак обострения — это очень много иностранной речи в радиоперехватах. В основном английской, но не только.
Валентин Филиппов: То есть, уже «миротворцы» подтянулись, я так понимаю?
Александр Казаков:  Ага, только у них каски другого цвета.
Валентин Филиппов: От вас ждут, видимо, какой-то ответки с продвижением всё-таки.
Александр Казаков:  Да, возможно это провокация. Но смотрите, здесь же надо исходить из обычной, всем понятной политической логики. Если Порошенко реально загоняют в угол, а давление на него становится всё более ощутимым и предметным. Его обкладывают как красными флажками. И в определенный момент, даже если предположить, что в истерику он не впадёт, но даже исходя из рациональных соображений, в определённый момент у него останется только один ход. Он должен будет объявить …
Валентин Филиппов: Военное положение, войну?
Александр Казаков:  Да это сложно и долго. Он уже опоздал, ему нужно раньше было тащить закон о так называемой реинтеграции Донбасса, он бы получил, по крайней мере, полномочия командующего Нацгвардией, а сейчас Нацгвардия тоже у Авакова. То есть, там реально на Грушевского с обеих сторон люди Авакова стоят — и  тербаты, и Нацгвардия подчиняются одинаково ему.
Это просто наступление. Ему нужна будет любая провокация на линии фронта, которая приведет к большому количеству жертв, к брутальной очень картинке в режиме нон-стоп, горящие танки, убитые люди, и тогда да … он всегда знает, что это его запасной козырь. Даже несмотря на диалог с американцами.
Но самое смешное, что вот мы здесь сидим, зная об этом … да нам по барабану всё, что там происходит, по одной простой причине. Если победят те, кто против Порошенко, они тоже начнут войну, — так нам что раньше, что позже, какая разница?
Единственное что может нам ситуацию как-то облегчить в военном смысле, это если в Киеве реально начнётся такое противостояние, которое парализует центр. Это возможно, это могут сделать разные силы. Вот если  это приведёт к параличу власти в Киеве, тогда да, тогда мы в принципе знаем, как будут вести себя ВСУ, мы знаем, как будут вести себя карательные батальоны, тогда у нас более или менее, появится некоторый оптимизм.
А сейчас нам всё равно, кто начнет войну против нас — Порошенко или те, кто его свергнет. Вопрос времени и погоды. Потому что вот сейчас воевать с нами бесполезно.
Валентин Филиппов: Ну, им же не результат, им процесс нужен …
А что происходит с экономикой ДНР? Если, допустим, на фронте как-то утрясётся, зацементируется эта линия соприкосновения, стоит ожидать резкого роста экономики?
Александр Казаков:  Давайте договоримся о терминах. Что такое «резко»? С точки зрения мирового роста, 7-8-9% роста годового ВВП в Китае — это резко. Потому что весь мир живет в периоде от 1 до 2%. У нас он радикально выше, но мы не обманываем ни себя, ни других. Мы знаем, что у нас начальная точка была нулевая. У нас высокие темпы роста, но я ещё раз говорю, что мы сами себя не обманываем и другим не впариваем, как Украина, которая говорит что у них там ого-го-го — но от чего считать?
Но у нас эти темпы роста говорят о том, что экономика устойчиво восстанавливается. Нет никакого головокружения от успехов, но, скажем, то, что мы запустили Юзовский металлургический завод — это флагман, конечно, экономики, и я в последнее время любой возможностью пользуюсь, чтобы об этом сказать.
Это маленькая одновременно и грустная, и победная интермедия. Завод запускался очень долго, больше года. И раньше его собственником была российская компания, компания Мечел. И она бросила завод ещё в 2012-м году, и он так и стоял. И ушла компания Мечел с завода плохо — она его не законсервировала, а тупо бросила, поэтому гораздо больше было разрушений внутренних, чем могло бы быть.
И когда руководство республики приняло решение ввести внешнее управление и начать восстанавливать это предприятие, то сначала нашли буквально двух-трёх людей, которые работали там в 12-м году. Один из них, фамилия его Дронов, он был тогда заместителем начальника цеха, как раз сталелитейного, классный мужик такой. И он в течение года лично звонил по старым телефонам — своим бывшим сотрудникам, коллегам и по одному человеку агитировал: «Приходите … да, я обещаю, тут действительно Республика хочет запустить завод, хочет получить сталь». Под личное слово он собирал коллектив.
Сначала было 5 человек, потом 15, потом 100, потом стало 400, весной этого года 500, сейчас уже 900. И он же лично в каждом цеху там за каждой гаечкой следил. Потом были эти жуткие проблемы … оборудование было импортное, и оно понесло очень тяжёлые повреждения. Итальянское в частности. А как вот нам поехать и …?
Это просто было очень трудно, но мы это сделали. Заменили итальянское. Итальянцы, правда, до сих пор не знают кому они его продали, ну и пусть спят спокойно. Это всё равно на благо людям. И в итоге завод не только запустился, он дал первую сталь.
И я сам тоже был на контрольной первой плавке, это было 5-го числа, если не ошибаюсь, в четверг. А на следующий день уже пошла серия. Т.е. это была контрольная плавка, её сделали, и на следующий день пошла серия, и всё, завод работает бесперебойно. И в итоге он в следующем году может выйти на свою мощность — это миллион тонн.
Это реально флагман, локомотив экономики.
Так вот этот Сергей Дронов, о котором я рассказываю, на следующий день, когда пошла серия, пришел вечером домой к своей жене и двум дочерям и сказал: «я выполнил своё обещание, и у Республики есть сталь». Лёг и умер во сне от разрыва сердца. Ему было 46 лет.
За два месяца до этого он был у врачей, и они ничего не увидели. Т.е. человек жил ради того, чтобы сделать дело своей жизни. Глава вручил его семье звезду Героя труда посмертно, скорее всего, один из цехов будет назван его именем. Тогда Захарченко хорошо сказал на этой церемонии вручения звезды Героя, что люди у нас работают так же, как и воюют. Люди и  работают до смерти, и воюют до смерти.
Это была интермедия — я просто об этом человеке всем рассказываю, чтобы все знали, что есть такие люди у нас.
Ну, вот запустили мы Юзовский. Шансов, чтобы он встал, на ближайшую перспективу, нет. Т.е. нет никаких угроз для его функционирования, а наоборот. У нас же внутренний спрос очень большой.
Но если Юзовский начнет работать в нормальном режиме, даже не на 100%, а процентов на 50-70, он потянет за собой огромное количество смежных производств. Это сейчас уже происходит. Я даже термин придумал для этого. Это «суверенная экономика». В России была суверенная демократия — а это суверенная экономика. Т.е. здесь гораздо больше коннотаций
Т.е. глава когда давал Тимофееву (он же Ташкент) поручение за год выйти на собственное производство продуктов питания, по крайней мере, из борщевого набора … ну, это сделано. Т.е. с 1 го января у нас всё своё. И, соответственно, цены. Когда помидоры в магазине были по 250 — у нас были по 112 руб — в два раза дешевле. И эти цены держит государство. То же самое будет на остальные продукты.
С января месяца мы полностью закрываем наш рынок по курице и яйцу. Это наша продукция. И государство будет рыночными путями, но выдерживать цену. От Захарченко есть конкретный наказ. Если предприятие государственное — то пусть оно работает без прибылей. Главное — удерживать на минимальном значении цены. Предприятие работает полностью на самообеспечении, остаются там средства на развитие (спецфонд там формируется), но оно не разгоняет цену.
Сады, которые мы уже посадили на огромных пространствах. Они дадут первый урожай только следующим летом и следующей осенью, но они-то уже есть, они уже посажены. По овощам мы уже закрылись полностью.
В чём смысл суверенности этой экономики? Захарченко исходит из простой, из военной логики. У нас, с одной стороны, Россия, которая обложена санкциями и прочим, сама как на войне живёт. А, с другой стороны, просто тупо блокада. И мы должны исходить из того, что у нас закрыты обе границы. Мы должны сами себя накормить, мы должны сами себя одеть и мы должны найти такие способы взаимодействия с внешним миром, чтобы, не нарушая напрямую закон, протащить себе всё то … как итальянское оборудование для ЮМЗ.
Но питание и вот эти все вещи должны быть своими. Вот из этого и исходим.
Валентин Филиппов: А вот на Украине ходят слухи, что в Донецке детей после школьных занятий отправляют на шахты, и они там на угле царапают «made in Pennsylvania». Я это к чему? Как угольком торгуется?
Александр Казаков:  Уголь нормально идёт. Учитывая наши группы угля — идёт нормально. В Киеве могут сколько угодно плакать по поводу того, что наш уголь покупает Польша, но это не к нам, это к Польше. Если другие страны нарисуются — то это не к нам вопрос. К нам приходят за углём потому, что он хороший, тот, который им нужен, потому что у нас очень приемлемые цены и потому, что у нас понятная логистика. Поэтому приходят к нам.
Валентин Филиппов: Как же понятная логистика? Через Украину проехать не всегда получается…
Александр Казаков: А мы через Украину не ездим.
Валентин Филиппов: То есть, идёт через Российскую Федерацию?
Александр Казаков: Ну, например.
Валентин Филиппов: И Белоруссию …
Александр Казаков: Да по-разному ходят. У нас мир очень сложный и необычный, и иногда даже очень прикольный. Я вот могу сказать, что например, вот янтарь, это не тот, который здесь на Волыни, а балтийский из Калининградской области, в последнее время интенсивно скупают китайцы, что привело к его очень сильному удорожанию. Они возят его самолётами. Поэтому, как говорит наш министр доходов и сборов, вице-премьер по экономике: «Бизнес найдет себе дорогу». Он как вода. Я не скажу, что у нас всё прекрасно, но почти по всем позициям есть какой-то свет в конце туннеля.
У нас в Республике в качестве приоритетных целей в экономике выступают рабочие места. Мы прекрасно понимаем, что в наших обстоятельствах, в условиях блокады, для нас самая большая проблема в экономике — это безработица.
Если люди работают, то бюджет получает средства для того, чтобы закрывать нужды тех, кто работать не может. Это пенсионеры, студенты …
Поэтому я вот слышал сам, когда приходят к главе и говорят:
– «У нас есть предложение построить вот здесь такое-то производство».
– «Хорошо. Какая будет себестоимость продукции вашего производства?».
– «Вот такая-то».
– «Ну, у нас в Республике это столько и стоит. А сколько рабочих мест вы создадите?».
– «Ну, сто».
– «Делайте. Конечную продукцию – хотите, продавайте здесь, хотите вывозите — мне главное, чтобы вы платили устойчивую зарплату людям».
Это первое целеполагание. А второе … Можно мне не верить, укропы мне не поверят точно, здесь кто-то верит, кто-то нет, но мне на это наплевать, честно говоря. Я тысячу раз присутствовал, как сидит руководство Республики, министры вместе с главой и обсуждают одну и ту же тему. Как ещё поднять минимальную пенсию?
Валентин Филиппов: Это проблема, действительно
Александр Казаков: Но я в данном случае не о том, что это проблема, а о том, что это интерес, который у руководства Республики. Пенсионеры — это не по остаточному принципу … у нас их много, 700 тысяч. И минимальную пенсию у нас получает не основная масса пенсионеров, а меньшая часть. Основная масса у нас получает среднюю пенсию, и это деньги большие. Последнее повышение, казалось бы — 5%. Но это 600 млн. рублей. Но факт в том, что руководство Республики изыскивает средства не для того, чтобы их куда-то вложить, а для того, чтобы доходы отконвертировать в социальные выплаты.
Я понимаю, в этом тоже есть какой-то корыстный интерес, потому что это потребительский рынок, люди будут покупать … но дело, на самом деле, не в этом.
Валентин Филиппов: Люди будут еще и голосовать.
Александр Казаков: А, ну да. Но эти разговоры шли и год назад, когда будут ли выборы, было ещё неизвестно… Так что в этом главная проблема. Я прекрасно понимаю, что на Украине в руководстве не это главная задача. Не рабочие места и пенсии, и социальные пособия.
Валентин Филиппов: Мы же понимаем, что победит не тот, кто на поле боя победит, а тот, кто создаст более симпатичное и привлекательное для жизни общество.
Александр Казаков: Модель. А отсюда возвращаемся к прямой линии, которую Захарченко хочет провести с украинцами. Я уверен, что вопросов вот таких будет очень много. Что у вас с медициной, с образованием? В прошлый раз такие вопросы тоже были. А запрещён ли у вас украинский язык?
Валентин Филиппов: А  у вас запрещён украинский язык?
Александр Казаков: У нас есть украинские школы. У нас есть украинские классы, у нас в национальном университете есть кафедра украинского языка и литературы. У нас вывески на украинском висят. Сколько раз бывало, гости особенно говорят «О, смотрите, у вас вывески на украинском языке. Давайте снимем». «Да ну вас нафиг ещё связываться. Все же понимают, что там написано». У нас вообще всё нормально не только с украинским языком. У нас всё нормально с татарским, с греческим языком, потому что большая часть греческой общины на нашей стороне живёт, меньшая на той стороне.
Валентин Филиппов: А Мариуполь же …
Александр Казаков: Большая часть греков живёт в сельской местности. И это как раз наши районы, Тельмановский район, Старая и Новая Ласпа. Старая она, по-моему, на той стороне, а Новая на нашей. Вот, поэтому у нас и с греческим языком всё нормально. У нас строится другая модель государства.
Валентин Филиппов: Это что же получается. Выпускники ВУЗов ДНР практически все получают российские дипломы, насколько я понимаю.
Александр Казаков: Те, кто хочет.
Валентин Филиппов: На этом фоне у вас должен быть безумный наплыв абитуриентов с бывшей Украины, желающих обучаться.
Александр Казаков: С первой летней кампании 2015-16 годов у нас постоянно были ребята с той стороны, с Украины, и динамика очень резкого роста, а сейчас у нас ещё будет программа действовать по этому поводу. бюджетные места… Вот, и в этом году у нас впервые ещё иностранцы поступили. И со следующего года ожидается, что будет восстанавливаться — в Донецке всегда было много иностранных студентов.
В этом году к нам вернулись иностранные студенты и к нам постоянно приезжают представители иностранных государств, и мы продумываем для них логистику определённую — чтобы неприятностей у них не было. Мы подходим очень, скажем так, либерально к этому и с пониманием к людям, поэтому у нас в рамках гум. программы, кажется, порядка 1000 человек. В прошлом году у нас была цифра в районе 200 или 300, в этом году больше.
Но тут есть одна существенная сложность. К нам иногда приезжают абитуриенты и потом возвращаются обратно, хотя могут учиться, — потому что на той стороне у них семьи остаются. Вот если, например, наши молодые люди после школы едут в Киев. Ну, едут и едут — нам ни жарко, ни холодно. Кто-то в Москву едет, кто-то в Киев. А, увы, киевлянам не всё равно, если оттуда едут учиться к нам —  там начинаются проблемы.
Мне показывали, даже со второго курса было заявление девочки, которая первый курс проучилась, сдала экзамены и летом этого года вернулась обратно в Херсон. В заявлении написала, что с регулярностью раз в неделю к её родителям стали приходить то СБУшники, то правосеки, начали писать на заборе «сепаратисты, предатели» и прочее, и, естественно, девчонка уехала обратно.
Это вообще очень важно понимать. Люди, которые к нам приезжают из России, да даже с Украины, говорят «Тут как-то спокойно у вас».
Валентин Филиппов: Гром только гремит где-то там …
Александр Казаков: Если канонады нет и не поехал на те окраины западные, где разрушения катастрофические, а центре или в тыловых районах, то «у вас тут так спокойно тут, так хорошо». Ну, самое главное, что у нас тут не репрессивное государство, мы не проводим зачисток, мы не устраиваем тотальные репрессии по отношению к украинцам, евреям, татарам, немцам, грекам, к кому бы то ни было. Глава вот в этом году пошёл Курбан-Байрам праздновать.
Валентин Филиппов: Нормальный праздник. Мы на этот праздник всегда с армянами в синагогу ходим.
Александр Казаков: Вот! А он ещё и говорит «А что это я сам?» и забирает с собой митрополита Горловского, и пошли всей компанией. Вот это отношение к разным верам, к разным народам, это как лакмусовая бумажка, это отношение к этим вопросам.
На Украине забыли об этом за три года. Украина всегда была в этом смысле очень открытой страной, принимала всех. Забылись эти истории там с погромами, с коренизацией — когда выгоняли русских, греков, евреев из городов и завозили туда с хуторов украинцев. Это ж было сто лет назад, это ж подзабылось. Украина в последние годы Советского Союза была очень открытая страна. И в этом же огромный потенциал для развития. Взаимодействие народов дает искру ту самую, из которой рождается новое. Они же тупые, они же сами себе обрезают крылья, идиоты. Ну, жалко же их.
Валентин Филиппов: Уже ничего не жалко.
Александр Казаков: Жалко, жалко.
Валентин Филиппов: Ну, хорошо Александр. Я вам желаю справиться со всеми проблемами, они созидательные, и это радует. И я надеюсь, что когда-нибудь произойдет донбассо-интеграция Украины.
Александр Казаков: Если там начнётся реально распад государства, распад социальных структур, распад транспортной системы и прочего, то не исключено, что оттуда на нашу территорию пойдут просто колонны беженцев.
Валентин Филиппов: России достанется больше.
Александр Казаков: Да, но вот, скажем, Херсонская, Запорожская, они не будут же через Харьков идти. Они напрямую пойдут через нас.
Валентин Филиппов: Хорошо, счастливо вам там.
Александр Казаков: Спасибо за вопросы. Счастливо.