«Бронзовые ночи»

Как в Эстонии пытались спасти монумент советским воинам.

Защита Отечества бывает разной. Иногда она требует подвига. Иногда – долгой, тяжелой, беспросветной работы. А еще бывает так, что защищать приходится самих защитников. Потому что сами они уже ничего не могут сделать – их нет в живых. А есть только память… И защитники этой памяти встают в один ряд с теми, кто отдал свои жизни за Отечество.
В этом году в апреле исполняется 14 лет с того момента, как правительство независимой Эстонии провело отвратительную карательную акцию в центре собственной столицы. Целью акции была историческая память. Памятник воинам-освободителям Таллина был демонтирован и перенесен на окраину города – под предлогом «переноса воинских захоронений».
В апреле 2007 года решение эстонских властей раскололо небольшую прибалтийскую республику. На защиту «Бронзового солдата» поднялись не только этнические русские, и не только носители «имперской идеологии», как пытались представить европейские и эстонские СМИ и партии националистического толка.
Впрочем, эта история не дает покоя националистам даже сегодня. Они не упускают возможности унизить или оскорбить людей, вышедших тогда на улицы эстонской столицы, чтобы защитить свои ценности. Не так давно, Март Каллас – глава фракции Эстонской консервативной народной партии (EKRE) в горсобрании Таллина – назвал тех, кто защищал «Бронзового солдата», «человеческим мусором»…
Дмитрий Линтер в те годы был одним из организаторов и лидеров движения «Ночной дозор», стихийно возникшего для защиты монумента советским воинам.
Дмитрий Линтер
Фото: Владимир Студенецкий
— Дмитрий, кем были люди, которые встали на защиту «Бронзового солдата»? Кто входил в «Ночной дозор» и кого Каллас считает «человеческим мусором»?
— Самые разные люди были. Бизнесмены, таксисты, журналисты, студенты… В первых наших встречах участвовали люди, связанные с русской интеллигенцией. Из тех, кто еще в 70-х годах с Сергеем Довлатовым общался. Сегодня они уже довольно пожилые, а тогда еще при силах были. Вообще, памятник убрали в 2007 году, а ситуация вокруг него обострилась еще в мае 2006-го. Так что, если считать от начала противостояния, получается не четырнадцать, а пятнадцать лет. Тогда эстонские националисты провели несколько акций у памятника, осквернили его, и русская община вышла защищать «Бронзового солдата». И кстати, там не только русские были. Эстонцы тоже приходили. Даже солдаты-срочники из эстонской армии приезжали, публично фотографировались в знак поддержки, что удивительно. Потому что в те годы эстонская армия была довольно жесткой националистической структурой, и как мне известно у этих солдат потом проблемы были…
– А «Ночной дозор» как появился?
– Практически спонтанно. Как острая реакция на произвол властей. Изначально это вообще название серии фотографий Владимира Студенецкого – таллинского фотографа, который снимал людей, охранявших памятник по ночам от «нациков» эстонских. Ну и подписал фотографию так. И как-то пошло. Тогда как раз были сняты фильмы по книге Лукьяненко «Ночной дозор» и «Дневной дозор». Название на слуху было… Через неделю после начала дежурств в сквер у памятника уже около 1000 человек вышли, и власти испугались. Памятник, да и вообще весь сквер на Тынисмяги, обнесли лентой и запретили там собираться. Не только русским – всем. И все лето – до октября – сквер так и стоял огороженный.
Параллельно создали комиссию – куда я уже вошел ­– для обсуждения вопросов сноса памятника. Или, как лицемерно называли этот процесс эстонские власти, – «переноса захоронения». У меня тогда позиция была однозначная, да она и сейчас такая. Я считаю, что павшие воины должны лежать там, где были похоронены, там, где стоят памятники. Нельзя их трогать. Надо уважать их подвиг и их самопожертвование. Люди головы сложили за это пространство, за культуру, за это глубокое ощущение причастности к русскому языку, к русскому миру. Поэтому у меня и моих коллег по «дозору» была консолидированная и жесткая позиция – сноса быть не должно. Но решали, к сожалению, не мы.
23 февраля 2007 года. «Бронзовый солдат» еще стоит в сквере на Тынисмяги
Фото: Владимир Студенецкий
Уже весной 2007 года нам поступала информация, что власти в срочном порядке освобождают арестантские дома, готовят места для задержаний, а в Таллин съезжаются члены «Кайтселийта» – националистического ополчения, которое в случае конфликта должно было поддержать репрессивные действия властей в отношении мирного населения… Было понятно, что добром это не кончится. 19 апреля просочилась информация, что снос намечен на 25-е число. Но как раз в тот момент умер Борис Ельцин, и его похороны были назначены на 25 апреля. Президент Эстонии – по-моему тогда Тоомас Хендрик Ильвес – улетел в Россию. Но как только вернулся – через полтора часа после приземления, началась операция по «переносу» памятника.
Вечером 26 апреля, народ, возмущенный действиями властей, вышел на улицы. Причем не только в Таллине. По всей Эстонии. Но власти успели подготовиться – мы же практически целый год обороняли памятник, не давали его убрать. В Таллине все было так: полиция сдерживала людей, возмущенных решением о демонтаже «Бронзового солдата», а в это время на соседних пустых улицах «провокаторы в штатском» перевернули автомобиль и разбили пару витрин. Потом разгоряченных противостоянием с полицией людей буквально вытолкнули на эти улицы – и западная пресса получила «пейзаж погромов». И все это позволило полиции довольно жестко пресечь попытки защитить памятник. А провокаторов, которые громили магазины, кстати, так и не нашли.
Таллин. Ночь с 26 на 27 апреля 2007 года
– А за организацию беспорядков в итоге судили тебя и твоих товарищей?
– Судить – судили, но были вынуждены оправдать, потому что ни один из пунктов обвинения не нашел подтверждения в суде. Единственное, что они смогли доказать, так это то, что мы были выразителями мнения русскоязычной общины. Которая была против сноса памятника. Но попытка превратить защиту своего права на историческую память в уголовное преступление – провалилась. Хотя это была не единственная такая попытка.
– Но все равно ты был вынужден уехать из Эстонии?
– Ну, это уже не ко мне вопрос, а к эстонской демократии. Я уехал уже после того, как по «делу Бронзового солдата» суд нас оправдал. Но тут же были возбуждены другие уголовные дела, меня начали преследовать, начали давить, мне бизнес придушили буквально за полтора года.
Это продолжалось два года. В конце концов я практически банкрот был. Меня даже на работу никто не брал, несмотря на то, что у меня достаточно обеспеченные близкие родственники, они известные в Эстонии люди, довольно влиятельные. Только в 2011 году мне предложили работу в организации «Мир без нацизма», к тому же личные обстоятельства у меня изменились, так совпало, ­и я перебрался в Москву.
Активисты «Ночного дозора» у памятника воинам-освободителям Таллина
Фото: Владимир Студенецкий
– Почему даже спустя 14-15 лет эстонским националистам не дает покоя эта история с «Бронзовым солдатом» и они не упускают возможности сделать выпад в сторону русскоязычной общины?
– Думаю, потому что боятся. И чувствуют свою неправоту. У русских в Эстонии – долгая история. Кстати, я, когда получал эстонское гражданство, то получал его именно по линии моих русских предков, которые жили в Эстонии последние 300 лет…
Но дело-то не только в этом Марте Каллосе. Проблема шире гораздо. Ни один эстонский и европейский политик, в том числе, из числа русских, входящих в различные эстонские и европейские партии, не осудил коллегу по цеху, они просто «не заметили» этого заявления. Потому что это нормальный дискурс западной политической русофобии. Обесчеловечение и безнаказанность, раздувание мнимых исторических травм.
У нынешних поколений русских, проживающих вне границ России, намеренно формируется комплекс вины за все «грехи прошлого» и коллективная ответственность наших соотечественников за нынешние политические конфликты.
– Но ведь гораздо выгоднее для Эстонии налаживать с Россией партнерские отношения, разве нет? Совместный бизнес, транзит…
— Дело в том, что Эстония – очень маленькая страна. И для западных кураторов не составляет труда купить весь ее рынок с потрохами, чтобы эстонский бизнес и не смотрел даже в сторону России. Как постоянный тлеющий конфликт на границе России Эстония гораздо выгоднее и приносит больше дивидендов. Политических. Эти легкие деньги перегревают эстонский рынок. В Таллине квартира стоит почти как в Москве или Берлине. Что ж, тем тяжелее будет похмелье, когда вся эта пирамида рухнет.
Ну и спецслужбы, конечно, работают. В свое время, я создал «Балтийскую бизнес-ассоциацию». Тогда мы как раз и строили свои задачи с точки зрения создания благоприятных условий для российско-эстонского бизнеса. У нас были крупные предприятия, со мной вели переговоры… Они до сих пор работают на эстонском рынке. Только однажды к ним пришли ребята в погонах – в Эстонии 10-15 лет назад это совершенно спокойно происходило. Пришли и сказали: «будешь работать с русскими, значит закроем здесь все». То есть, мой опыт говорит о том, что если ты даже занимаешься бизнесом и уверенно чувствуешь себя на рынке, это ничего не значит. Рынок маленький, захотел задушить – задушил.
У некоторых эстонских политиков до сих пор «хутор» в головах, хуторское сознание. И это надо учитывать тем странам, которые собираются работать с официальным Таллином.
Фото: Владимир Студенецкий
Обложка: Владимир Студенецкий