Георгий Флеров – мирный ученый, "пробивший" атомную бомбу

Следы отчаянных попыток убедить окружающих в своей правоте видны и в письме Сталину. "Это и есть та стена молчания, которую, я надеюсь, Вы мне поможете пробить, так как это письмо последнее, после которого я складываю оружие и жду, когда удастся решить задачу в Германии, Англии и США", – писал Флеров вождю.
Этим он закончил, но начал с убеждения своего непосредственного армейского начальства осенью 1941 года. Когда же дело завязло в бюрократии, он написал несколько посланий "через голову". Минимум два письма – в ноябре 1941 и январе 1942 года – были написаны Сергею Кафтанову.
Флеров сообщал о том, что он убежден в возможности военного применения урана ("нужно все время помнить, что государство, первое осуществившее ядерную бомбу, сможет диктовать всему миру свои условия") и том, что он сумел выяснить одно важное обстоятельство, касающееся зарубежных атомных программ.
Обнаружено отсутствие наличия
Что же обнаружил Флеров? Он сработал как хороший аналитик разведки, с умом читающий открытые источники. Дорвавшись в промежутке между исполнением служебных обязанностей до свежей научной периодики, он обратил внимание, что в зарубежных журналах практически полностью исчезли публикации по ядерной физике.
И это – после целой лавины работ в самом конце 30-х годов? Буквально в 1939 году Ган и Штрассман совершили важнейшее открытие – обнаружили факт деления ядер урана под действием нейтронов. Да чего далеко ходить: в том же 1939 году сам Флеров в компании с Константином Петржаком открыли в ленинградском физтехе новый тип деления урана – спонтанный. Где, как это называется у ученых, "импакт" этих открытий, где шлейф публикаций о сопутствующих исследованиях?

Флеров сделал вывод о том, что иностранные военные вплотную заинтересовались созданием атомного оружия. "Это молчание не есть результат отсутствия работы; не печатаются даже статьи, которые являются логическим развитием ранее напечатанных, нет обещанных статей, словом, на этот вопрос наложена печать молчания, и это-то является наилучшим показателем того, какая кипучая работа идет сейчас за границей", – писал он Кафтанову в декабре 1941 года (есть, впрочем, основания полагать, что прочитано это письмо было не ранее марта 1942 года).

Писал он и своему старшему коллеге Курчатову. К слову, именно в письме Курчатову Флеров впервые обосновал один из распространеннейших впоследствии дизайнов атомного оружия – так называемую "пушечную схему". В промежутке всей этой переписки Флеров умудрился сделать в Казани доклад перед весьма представительным собранием физиков, включавшим в себя, в частности, А.Ф. Иоффе и П.Л. Капицу.
Верблюда добили сообща
Государственный аппарат в общем и целом имел представление об актуальности проблемы еще с конца 1941 года. В мае 1942 года вместе с письмом Флерова через секретариат Сталина прошел доклад разведки о том, что на Западе ведутся работы по "урановой проблеме".
Тогда же был проверен и факт резкого исчезновения публикаций по ядерной физике из открытой печати. Есть датируемая июнем 1942 года справка физика Виталия Хлопина, возглавлявшего Комитет по урановой проблеме. В ней он указывает: "Это обстоятельство единственно, как мне кажется, дает основание думать, что соответствующим работам придается значение и они проводятся в секретном порядке".
Тезисы Флерова подтверждались один за другим. Все это сошлось в одну точку – точку принятия решения. "Надо делать", – лаконично бросил Сталин летом 1942 года, выслушав сводный доклад по теме.
Сергей Кафтанов вежливо напишет о том, что Флеров оказался "инициатором уже принятого решения". Тут имеет смысл говорить в лучшем случае о соломинке, сломавшей хребет верблюду, уже готовому упасть. Анализ ситуации шел все это время, информация из самых разных источников, включая немецкие, поступала как минимум полгода, а то и больше.
Дальше медлить смысла не имело. В августе 1942 года из действующей армии извлекают Флерова, начинают собирать с непрофильных оборонных работ остальных физиков-ядерщиков. 28 сентября выходит постановление ГКО "Об организации работ по урану". Проект советской атомной бомбы стартовал.
Сделал бомбу и ушел
На Западе принято сравнивать биографии двух создателей ядерного оружия – Роберта Оппенгеймера и Юлия Харитона. Они, к слову, чуть не познакомились в 1926 году в Кембридже – разминулись на считанные недели. Однако для сравнения с Оппенгеймером куда больше подходит именно Флеров.
Судите сами: Оппенгеймер, по свидетельству очевидцев, сыграл ключевую роль в создании американской ядерной бомбы. Но после того, как бомба была сделана, он отказался от предложения возглавить работы по термоядерному оружию (этим занялся Эдвард Теллер) и начал активную антивоенную кампанию.

Флеров поперек политической колеи не шел, однако его ядерно-оружейная карьера удивительно схожа с оппенгеймеровской. Флеров был ведущим игроком в физической части работ по советской бомбе. В 1949 году советский боеприпас был успешно испытан, и буквально год спустя Флеров покидает оружейный проект.

Оставлено ядерное оружие, но не ядерная физика. В 1957 году Флеров возглавит лабораторию ядерных реакций в Дубне – в Объединенном институте ядерных исследований. С этого момента и до самой своей смерти (в 1990 году) жизнь Флерова связана с Дубной.
Занимался он сугубо мирной наукой – получением новых элементов таблицы Менделеева, тяжелых трансуранов. В Дубне под непосредственным руководством Флерова были синтезированы элементы с порядковыми номерами со 102 по 107. К слову, в новой номенклатуре 105-й элемент получил имя "дубний" (до 1997 года в России и СССР он был известен как нильсборий).

В 1998 году, уже после смерти Флерова, в Дубне совместно с американскими специалистами из Ливермора заявили, что сумели получить элемент с порядковым номером 114, его существование, однако, подтвердилось только в 2011 году. А менее года назад, в мае 2012 года, ему было официально присвоено собственное наименование – флеровий (Fl).

Есть в этой истории личности что-то глубоко подлинное. Стронуть с гор лавину военного атома, решить минимально необходимую задачу создания бомбы для своей страны – и потом почти сорок лет дальше заниматься чистой наукой. Оппенгеймера на это не хватило, и он качнулся в противоположную сторону – начал политиканствовать, то ли от чувства вины, то ли еще по каким-то соображениям. Флеров же и до атомного проекта, и на нем, и после него четко понимал, что и зачем он делает.

Это, видимо, главная отличительная черта любого настоящего ученого: понимать, что и зачем ты должен делать. Желательно – понять раньше других и стоять до конца. Вот эта фраза, пожалуй, и есть самая краткая запись биографии Георгия Флерова.
На обложке: Фото © РИА Новости / Борис Бабанов