Сейчас ей девяносто пять. За плечами — десятки успешных боевых вылетов. Но ветеран до сих пор не может простить себе тот единственный, когда они, три восемнадцатилетние девчонки, разбили самолет и сами чуть не погибли. О том, каково это — носить мужскую форму, падать с пятикилометровой высоты и ждать возвращения подруг с боевого задания, она рассказала РИА Новости.
На интервью Галина Павловна соглашается сразу. Не просит перенести разговор на завтра. Не откладывает даже на пятнадцать минут, чтобы налить чаю и удобно устроиться в кресле. «Давайте прямо сейчас». Война, говорит она, научила не откладывать дела на потом. «После одного неудачного вылета я поняла: завтра, на которое все мы так рассчитываем, может и не наступить».
Война застала ее шестнадцатилетней школьницей. Только что окончила девятый класс, мечтала стать геологом. У Галины Брок — фотографическая память. Осень 1941-го запомнилась ей заклеенными крест-накрест окнами домов. Стекла укрепляли бумагой, чтобы в случае взрыва осколки не разметало по всей квартире. В первые месяцы фашистские самолеты часто прорывались в столицу. Воздушная тревога звучала практически ежедневно. «Одноклассник Коля Рощин как-то ушел в магазин, а когда вернулся, вместо его дома была огромная воронка».
Жила тогда Галина Брок на Малой Семеновской. В мирное время в окнах допоздна горел свет. Люди пили чай на кухнях, слушали радио. С началом войны все московские дворы погрузились во тьму. Включать электричество строго запретили. Даже открывать шторы не решались. Темные улицы освещали лишь лучи мощных прожекторов — они метались по небу в поисках самолетов противника.
По ночам мама Галины Павловны вместе с другими женщинами из совета домохозяек дежурила на крыше. Тушили зажигательные бомбы. «На крышах для этого стояли бочки с песком. «Зажигалку» нужно было взять за хвост и окунуть в песок. Я тоже очень хотела помогать взрослым, но меня, как и других детей, наверх не пускали», — вспоминает ветеран.
В военкомате девятиклассников выслушали, но попросили подождать повестки. «Спросили: что вы умеете? А у нас вся грудь в значках: «ГТО», «Ворошиловский стрелок». Я, например, стреляла очень метко. Что не удивительно. Тогда тир был в каждом парке. Приходишь погулять — ну как не попытаться настрелять игрушку? На фронте мне это пригодилось. В воздухе во время учебных полетов самолет, идущий впереди, выпускал конус — мы его называли «кишка» — нужно было его сбить. Я попадала с первого раза».
Советские бомбардировщики Пе-2 атакуют немецкие позиции © РИА Новости / Леонид Коробов
«Девушек набирали на военных метеорологов — мы должны были составлять прогноз погоды для летчиков. Но потом нас спросили: кто готов переучиться на штурмана? В полк Марины Расковой нужно пополнение. Как вы понимаете, не лес рук был. Вызвались всего девять девушек, в том числе я».
Профессию штурмана Галина Брок осваивала под Йошкар-Олой — в запасном авиационном полку.
«Вообще-то там переучивали ребят-пилотов — с менее сложных машин на более сложные. Нас, девчонок, было всего 27. Никаких послаблений. Учились летать и на тяжелых бомбардировщиках ТБ-3, и на скоростных. Только потом перешли на пикирующие. И все это за один год!»
«Косы всем летчицам остригли»
В октябре 1941-го прославленная летчица, Герой Советского Союза Марина Раскова сформировала три женских авиационных полка: 586-й летал на истребителях Як-1, 588-й (впоследствии 46-й гвардейский ночной бомбардировочный) — на легких одномоторных бипланах По-2, которые из-за деревянного фюзеляжа прозвали «этажерками». Девушек именно этого полка фашисты окрестили «ночными ведьмами» — вылеты они совершали только в темное время суток.
«Но были девочки, которые приехали с косами. Плакали, что греха таить, когда их отстригали».
Летчицам выдали мужское белье и форменную одежду — тоже сшитую на мужчин-красноармейцев. Но главное неудобство доставляли кирзовые сапоги на несколько размеров больше. «Самый маленький был сороковой, а у меня — тридцать шестой. Приходилось портянки в три слоя наматывать. Уже после войны в каком городе мы ни останавливались, местные женщины просили подарить им эти портянки. Оказывается, они в них младенцев пеленали».
Из-за этих огромных сапог, портянок, штанов на три размера больше девушки быстро забыли о привычках мирного времени.
— Неужели никто не взял с собой помаду, пудру, не крутил папильотки после бани?
— Какие папильотки, когда вы спите в промерзшей землянке? А главная мечта у вас — помыться хотя бы раз в неделю. У поэтессы Юлии Дружининой есть такие строки: «Идут по войне девчата, похожие на парней». Мы себя так и ощущали. Единственное, в 1944 году, когда открыли второй фронт, нам от Рузвельта прислали отрезы ткани — бостон песочного цвета. Сшили шикарные летные костюмы: брюки-галифе по размеру, красивые гимнастерки, кители. В них мы себе очень нравились.
«Девчата, война кончилась»
Первый боевой вылет Галина Павловна хорошо запомнила. Тщательно изучила карту. Но, поднявшись в небо, не увидела ни деревень — их сожгли, ни лесов — фашисты вырубили, опасаясь партизан. «Приземлились мы очень расстроенные. Спрашиваем у наших «стариков» (так мы называли девчонок из полка, которые служили дольше нас. Нам было по восемнадцать, а им — уже двадцать два!): как ориентироваться? Ведь то, чему нас учили в академии, не помогает. Но девчонки успокоили: мол, все придет с опытом, у них так же было».
Опасных моментов, правда, и так хватало. В одном из вылетов соседний самолет совершил неверный маневр — и оторвал у машины Галины Брок полхвоста. «Продолжать полет мы не могли. Садиться с бомбовым грузом тоже было опасно — мог взорваться. Но и сбросить некуда — внизу наша территория».
Именно после той аварийной посадки Галина Павловна пообещала себе, что будет стараться завершать все дела, не откладывая ничего на потом.
Но все же кое-чем Галина Павловна обязана войне. Во время учебы в запасном авиационном полку она встретила будущего мужа.
Заслуженный военный летчик Георгий Бельцов обучал Галю Брок пилотированию. Потом связь они не потеряли — учитель каждую неделю писал письма ученице. В этих военных треугольниках, вспоминает Галина Павловна, были настолько общие фразы, что она даже разрешала читать их боевым подругам.
«Мне Бельцов писал очень много — треугольники приходили чуть ли не каждую неделю. А кому-то писем не было по месяцу. И девочки просили: «Галка, можно нам почитать твои?» Я позволяла. Все равно в них не было ничего интимного. «Летаем», «готовимся», «просимся на фронт — не отпускают».
А спустя полгода после окончания войны, когда полк Галины стоял в литовском городе Паневежис и готовился к расформированию, прилетел Георгий Степанович. Попросил руки и сердца Галины.
Комсомольскую свадьбу сыграли 7 ноября 1945-го. У невесты даже не было платья. «Но не в гимнастерке же мне под венец идти. В честь победы нам подарили по три метра черной ткани. И моя соседка, модистка, вызвалась сшить мне свадебный наряд. Получилось не хуже, чем у Софи Лорен…»
С Георгием Бельцовым Галина счастливо прожила 60 лет, у них трое детей, семь внуков, 13 правнуков. «Все достойные, состоявшиеся. Меня это радует», — замечает ветеран.
— Галина Павловна, все же были «девчачьи» мечты на фронте? Ведь вам было по 18-20 лет.
— Мечтали, чтобы тебя, как выполнившего хорошо задание, на следующий день включили в расчет в боевой полет. Не было ничего неприятнее, чем не попасть в строй. А ты думала, мы хотели выпить кофе или съесть пирожное?
Сейчас Галине Павловне — 95, но она до сих пор «в строю». Ходит с палочкой, принимает участие в памятных мероприятиях. Очень переживает, что в этом году парад на Красной площади перенесли.
Подпишитесь на рассылку
Одно письмо в день – подборка материалов с сайта, ТВ-эфиров, телеграма и подкаста.
Можно отписаться в любой момент.
Комментарии