После Второй мировой войны, одновременно с реализацией пресловутого плана Маршалла на Западе, Советский Союз осуществлял масштабную помощь странам Восточной Европы, нередко в ущерб собственной экономике. Причем ни о каком диктате со стороны СССР речь не шла. Об этом в преддверии конференции, посвященной 70-летию образования Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ) в интервью Федеральному агентству новостей рассказал доктор исторических наук, директор Института всеобщей истории РАН, профессор РАН Михаил Липкин.
— Михаил Аркадьевич, было ли создание СЭВ продиктовано экономическими соображениями? Или тут все же основную роль играло стремление Советского Союза усилить влияние на страны Восточной Европы, вошедшие в соцлагерь?
— Создание Совета Экономической Взаимопомощи до сих пор — самый загадочный и закрытый эпизод. В научном обороте очень мало документов этого периода. При этом Устав СЭВ был принят только в 1959 году, то есть спустя десять лет после возникновения организации.
В 1949 году было собрано закрытое совещание, на котором и приняли решение. Никакой публичности до 1959 года, когда генсеком КПСС стал Никита Хрущев, в работе этой организации не было. Нет ни фотографий, ни документов первого десятилетия, отражающих работу Совета. Все это было крайне секретно.
Инициатива по созданию СЭВ высказывалась рядом восточноевропейских стран в 1947—1948 годах, но решающим фактором была позиция Советского Союза. При этом заметно влияние будущих стран-членов на эволюцию организации. Хочу напомнить, что на тот момент часть стран, входивших в социалистический лагерь в Европе, продолжали выплачивать репарации СССР.
Изначально планировалось назвать организацию Экономический координационный комитет. То есть само название говорит, что в Москве предполагали координировать экономическую деятельность в Восточной Европе. В итоге, видимо, после доработки проекта на тройственной встрече министра внешней торговли СССР Анастаса Микояна с руководителями компартий Польши и Чехословакии, представлявшими свои страны на переговорах в Москве, название изменили на «Совет».
Именно его озвучил Сталин 8 января 1949 года в финале закрытой конференции, которая носила название «О тесном экономическом сотрудничестве СССР и стран народной демократии». О чем это говорит? О том, что даже в сталинский период, когда СССР был на пике военного могущества, он прислушивался к мнению своих союзников. Поэтому страны соцлагеря проталкивали свои идеи даже в позднесталинский период. А во время «хрущевской оттепели» инициативы сыпались со всех сторон.
— Было ли в СЭВ что-то, что могло бы пригодиться нам сегодня для интеграции в рамках ЕАЭС, ШОС и так далее?
— Интересно, что сегодня даже западные исследователи начинают иначе смотреть на СЭВ. Если раньше они отзывались о нем исключительно негативно, то теперь некоторые из них приходят к выводу, что это была важная дискуссионная площадка, прежде всего. Большинство исследователей в 1990-е считали, что СЭВ был изначально обречен. Его сравнивали исключительно со структурами Европейского экономического сообщества (ЕЭС), позднее трансформировавшегося в Европейский Союз.
На самом деле сейчас фокус смещается в сторону сравнения с более легкими формами интеграционных образований, вроде Европейской экономической комиссии ООН или Европейской ассоциации свободной торговли. И вот если с ними сопоставлять, то СЭВ смотрелся вполне выигрышно. Там были проблемы, но и достижения — тоже. Мы знаем крупнейшие инфраструктурные проекты, такие как объединенная энергосистема «Мир». А нефтепровод «Дружба» действует до сих пор. Очень много было сделано в области стандартизации. После объединения Германии некоторые из советских стандартов были взяты на вооружение в Евросоюзе. Кстати, и так называемая Вышеградская группа государств сформировалась благодаря сотрудничеству в рамках СЭВ.
Советский Союз не раз поднимал вопрос о введении наднациональных структур в СЭВ, но эти попытки наталкивались на противодействие восточноевропейских государств. В этих странах имел место высокий уровень национального эгоизма, хотя изначально Советский Союз больше вкладывал, чем получал. Взамен Москва получала в основном политические дивиденды — а вот в экономическом плане СССР спонсировал союзников по полной.
Больше всех из европейских стран народной демократии в первое десятилетие получила Польша — на восстановление предприятий тяжелой промышленности. Меньше всех — Чехословакия. Эта страна вела довольно независимую политику в рамках соцлагеря, в том числе потому, что она в экономическом плане была одной из самых развитых. А вот, скажем, в Албании СССР, по сути, провел индустриальную революцию, как и в Китае. Болгария также получила много преференций благодаря участию в этой организации. Впрочем, почти все страны СЭВ, как минимум, получали скидки на энергоресурсы от Советского Союза.
К началу 1955 года за период с окончания Великой Отечественной войны СССР предоставил странам народной демократии кредитов на сумму 21 миллиард 773 миллиона рублей. Из них порядка 12 миллиардов было потрачено на восточноевропейские страны, а на Китай — около 6 миллиардов. Это колоссальная сумма. Ясно, что если бы эти деньги остались в СССР, то с послевоенной разрухой бороться было бы намного легче и быстрее.
— На каких условиях предоставлялись кредиты?
— На Западе есть такой стереотип, что после Второй мировой войны в Западной Европе была реконструкция, а в Восточной Европе — оккупация. Но если мы сопоставляем план Маршалла и план СЭВ, то видим много общего. В частности, в плане Маршалла любая помощь обуславливалась ограничением сотрудничества только с определенными фирмами, покупкой определенных видов продукции, подчинению решениям созданных общих экономических структур. Это навязывалось, шло в пакете с предоставлением кредитов и других видов помощи.
По плану Маршалла стоимость кредитов западноевропейским странам колебалась от 2,5 до 5 процентов, СССР же кредитовал союзников в Восточной Европе под 2 процента. Китай кредитовали под 1 процент. Северную Корею — под 1—2 процента. Все лицензии, все ноу-хау странам социалистического лагеря СССР предоставлял бесплатно.
В послесталинский период были попытки построить мировую систему социализма в экономической области. При этом СЭВ отводилась роль ядра. Однако, как известно, потом начались проблемы во взаимоотношениях СССР и Китая, едва не приведшие к большой войне.
— Имел ли Советский Союз какие-то экономические бонусы от СЭВ или только политические?
— Периодически активизировались попытки реформировать СЭВ в пользу СССР. В частности, министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов после смерти Сталина пытался договориться о совместных капиталовложениях в строительство крупных промышленных предприятий, в том числе и на территории Советского Союза. И частично это было реализовано: в 1970-е годы имели место вложения наших союзников в разработку сибирских месторождений с последующими для них скидками на энергоресурсы, и не только. Появляются два банка — Международный инвестиционный банк и Международный банк экономического сотрудничества. Через них начинает идти совместная помощь третьим странам.
Таким образом, СССР пытался уменьшить нагрузку на свой бюджет. Как раз в семидесятые годы СЭВ был на подъеме, многие страны стремились вступить в него. К сожалению, развитие организации шло не по линии углубления интеграции, а по линии, так сказать, распыления. Например, в СЭВ вступили Куба и Вьетнам, но чисто по географическим причинам экономическая интеграция с ними была крайне затруднена.
Однако были и неожиданные геополитические бонусы от СЭВ: когда в 1962 году в него вступила Монголия, это помогло Советскому Союзу избежать полномасштабной войны с Китаем. Монголия выступила своего рода буфером между двумя гигантами.
Интерес к СЭВ сейчас усиливается еще и потому, что это была альтернатива капиталистической глобализации, ныне переживающей кризис. Эксперты в Европе, в том числе в Восточной Европе, уже не так однозначно отрицательно относятся к этой организации. Возникает новый интерес не просто к деятельности СЭВ, но и в целом к плановой экономике, например.
Советские деятели видели СЭВ как сердце мировой социалистической системы, противопоставляющей себя капиталистической модели мироустройства. Выстраивалась своя альтернативная банковско-финансовая система, свои правила передачи технологий, свои правила помощи третьим странам. И действительно, для некоторых государств это была привлекательная модель, они вступали в СЭВ в виде ассоциированных членов.
Документы Совета Экономической Взаимопомощи показывают, насколько острыми были дебаты в комитетах и на сессиях, как часто СССР приходилось выступать арбитром для дерущихся между собой восточноевропейских стран. В этом, может быть, и была мягкая сила на тот момент — благодаря ей удавалось сглаживать многие противоречия. Это была площадка, где в относительно закрытом режиме все выговаривались и решали свои проблемы.
Одностороннего диктата СССР не было. Ни Хрущев, ни позднее Брежнев не смогли реализовать многие из своих предложений по СЭВ, потому что их не поддержали другие члены.
— Почему все-таки СССР, обладая и военной мощью, и политическим авторитетом, неся на себе основное бремя расходов, не мог продавливать в СЭВ те решения, которые считал нужным, как это, например, нередко делают США в НАТО?
— Вопрос имиджа. Какие-то страны в случае усиления руководящей роли СССР в организации могли бы выйти, как вышла Албания. То есть, чтобы не создавать геополитические риски, в СССР старались искать компромиссы.
— Почему в итоге СЭВ оказался нежизнеспособным, какова главная причина?
— Самый главный момент — не удалось договориться, как выстраивать цены внутри СЭВ, как их соотносить с мировыми ценами. Были упущены шансы в успешные 1970-е годы, не удалось найти формулы дальнейшей интеграции. Кроме того, шли переговоры между СЭВ и ЕЭС об установлении взаимоотношений. С советской стороны была иллюзия после созвания совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, что мир вступает в эру взаимной равноправной торговли и всеобщего уважения.
Однако в 1979 году началось так называемое второе издание холодной войны, переговоры с ЕЭС затянулись до 1989 года и закончились формальным соглашением, практически ничем. Более развитая финансовая структура ЕЭС оказалась привлекательнее для восточноевропейских стран. Они постепенно попадали в кредитную зависимость от Запада. Идеологические узы ослабевали, а более эффективные экономические решения для развития в постиндустриальную эпоху найдены не были.
СЭВ сегодня служит нам уроком в том плане, что не надо повторять опыт СССР, который взял на себя роль главного спонсора этой организации, а в итоге еще и остался должен за всех. СССР не смог ни грамотно переложить на других членов организации бремя общих расходов, ни отстоять свои интересы в условиях 1980-х годов. В результате организация самораспустилась.
— Расскажите о конференции «Мировая система социализма: глобальные и региональные аспекты. К 70-летию образования СЭВ», которая пройдет в Москве 3 октября.
— Концепция конференции родилась благодаря коллективному исследовательскому гранту Российского научного фонда, реализованному на базе Института всеобщей истории, и была поддержана Российским фондом мира. Впервые за многие годы тема СЭВ будет поднята на таком уровне. К нам приедут ведущие исследователи мировой экономики периода Холодной войны из стран Европы, США, Азии. Причем приедут те, кто активнее всего сейчас изучает эту тему, пишет и выступает. Много приглашено молодых исследователей, тех, кому сейчас 30—40 лет, при этом они ведут свои исследования на серьезном архивном уровне. Выступят и мэтры: Леонид Гибианский, Владислав Зубок, Арне Вестад и другие.
Сейчас изучение истории СЭВ стало модным направлением в науке. Таким образом, разные поколения смогут обменяться своим опытом, взглядами. Примечательно, что заключительный круглый стол конференции пройдет в историческом здании СЭВ по адресу Новый Арбат, дом 36. Правительство Москвы пошло навстречу нам в этом вопросе, за что мы ему очень благодарны.
— Михаил Аркадьевич, было ли создание СЭВ продиктовано экономическими соображениями? Или тут все же основную роль играло стремление Советского Союза усилить влияние на страны Восточной Европы, вошедшие в соцлагерь?
— Создание Совета Экономической Взаимопомощи до сих пор — самый загадочный и закрытый эпизод. В научном обороте очень мало документов этого периода. При этом Устав СЭВ был принят только в 1959 году, то есть спустя десять лет после возникновения организации.
В 1949 году было собрано закрытое совещание, на котором и приняли решение. Никакой публичности до 1959 года, когда генсеком КПСС стал Никита Хрущев, в работе этой организации не было. Нет ни фотографий, ни документов первого десятилетия, отражающих работу Совета. Все это было крайне секретно.
Инициатива по созданию СЭВ высказывалась рядом восточноевропейских стран в 1947—1948 годах, но решающим фактором была позиция Советского Союза. При этом заметно влияние будущих стран-членов на эволюцию организации. Хочу напомнить, что на тот момент часть стран, входивших в социалистический лагерь в Европе, продолжали выплачивать репарации СССР.
Изначально планировалось назвать организацию Экономический координационный комитет. То есть само название говорит, что в Москве предполагали координировать экономическую деятельность в Восточной Европе. В итоге, видимо, после доработки проекта на тройственной встрече министра внешней торговли СССР Анастаса Микояна с руководителями компартий Польши и Чехословакии, представлявшими свои страны на переговорах в Москве, название изменили на «Совет».
Именно его озвучил Сталин 8 января 1949 года в финале закрытой конференции, которая носила название «О тесном экономическом сотрудничестве СССР и стран народной демократии». О чем это говорит? О том, что даже в сталинский период, когда СССР был на пике военного могущества, он прислушивался к мнению своих союзников. Поэтому страны соцлагеря проталкивали свои идеи даже в позднесталинский период. А во время «хрущевской оттепели» инициативы сыпались со всех сторон.
— Было ли в СЭВ что-то, что могло бы пригодиться нам сегодня для интеграции в рамках ЕАЭС, ШОС и так далее?
— Интересно, что сегодня даже западные исследователи начинают иначе смотреть на СЭВ. Если раньше они отзывались о нем исключительно негативно, то теперь некоторые из них приходят к выводу, что это была важная дискуссионная площадка, прежде всего. Большинство исследователей в 1990-е считали, что СЭВ был изначально обречен. Его сравнивали исключительно со структурами Европейского экономического сообщества (ЕЭС), позднее трансформировавшегося в Европейский Союз.
На самом деле сейчас фокус смещается в сторону сравнения с более легкими формами интеграционных образований, вроде Европейской экономической комиссии ООН или Европейской ассоциации свободной торговли. И вот если с ними сопоставлять, то СЭВ смотрелся вполне выигрышно. Там были проблемы, но и достижения — тоже. Мы знаем крупнейшие инфраструктурные проекты, такие как объединенная энергосистема «Мир». А нефтепровод «Дружба» действует до сих пор. Очень много было сделано в области стандартизации. После объединения Германии некоторые из советских стандартов были взяты на вооружение в Евросоюзе. Кстати, и так называемая Вышеградская группа государств сформировалась благодаря сотрудничеству в рамках СЭВ.
Советский Союз не раз поднимал вопрос о введении наднациональных структур в СЭВ, но эти попытки наталкивались на противодействие восточноевропейских государств. В этих странах имел место высокий уровень национального эгоизма, хотя изначально Советский Союз больше вкладывал, чем получал. Взамен Москва получала в основном политические дивиденды — а вот в экономическом плане СССР спонсировал союзников по полной.
Больше всех из европейских стран народной демократии в первое десятилетие получила Польша — на восстановление предприятий тяжелой промышленности. Меньше всех — Чехословакия. Эта страна вела довольно независимую политику в рамках соцлагеря, в том числе потому, что она в экономическом плане была одной из самых развитых. А вот, скажем, в Албании СССР, по сути, провел индустриальную революцию, как и в Китае. Болгария также получила много преференций благодаря участию в этой организации. Впрочем, почти все страны СЭВ, как минимум, получали скидки на энергоресурсы от Советского Союза.
К началу 1955 года за период с окончания Великой Отечественной войны СССР предоставил странам народной демократии кредитов на сумму 21 миллиард 773 миллиона рублей. Из них порядка 12 миллиардов было потрачено на восточноевропейские страны, а на Китай — около 6 миллиардов. Это колоссальная сумма. Ясно, что если бы эти деньги остались в СССР, то с послевоенной разрухой бороться было бы намного легче и быстрее.
— На каких условиях предоставлялись кредиты?
— На Западе есть такой стереотип, что после Второй мировой войны в Западной Европе была реконструкция, а в Восточной Европе — оккупация. Но если мы сопоставляем план Маршалла и план СЭВ, то видим много общего. В частности, в плане Маршалла любая помощь обуславливалась ограничением сотрудничества только с определенными фирмами, покупкой определенных видов продукции, подчинению решениям созданных общих экономических структур. Это навязывалось, шло в пакете с предоставлением кредитов и других видов помощи.
По плану Маршалла стоимость кредитов западноевропейским странам колебалась от 2,5 до 5 процентов, СССР же кредитовал союзников в Восточной Европе под 2 процента. Китай кредитовали под 1 процент. Северную Корею — под 1—2 процента. Все лицензии, все ноу-хау странам социалистического лагеря СССР предоставлял бесплатно.
В послесталинский период были попытки построить мировую систему социализма в экономической области. При этом СЭВ отводилась роль ядра. Однако, как известно, потом начались проблемы во взаимоотношениях СССР и Китая, едва не приведшие к большой войне.
— Имел ли Советский Союз какие-то экономические бонусы от СЭВ или только политические?
— Периодически активизировались попытки реформировать СЭВ в пользу СССР. В частности, министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов после смерти Сталина пытался договориться о совместных капиталовложениях в строительство крупных промышленных предприятий, в том числе и на территории Советского Союза. И частично это было реализовано: в 1970-е годы имели место вложения наших союзников в разработку сибирских месторождений с последующими для них скидками на энергоресурсы, и не только. Появляются два банка — Международный инвестиционный банк и Международный банк экономического сотрудничества. Через них начинает идти совместная помощь третьим странам.
Таким образом, СССР пытался уменьшить нагрузку на свой бюджет. Как раз в семидесятые годы СЭВ был на подъеме, многие страны стремились вступить в него. К сожалению, развитие организации шло не по линии углубления интеграции, а по линии, так сказать, распыления. Например, в СЭВ вступили Куба и Вьетнам, но чисто по географическим причинам экономическая интеграция с ними была крайне затруднена.
Однако были и неожиданные геополитические бонусы от СЭВ: когда в 1962 году в него вступила Монголия, это помогло Советскому Союзу избежать полномасштабной войны с Китаем. Монголия выступила своего рода буфером между двумя гигантами.
Интерес к СЭВ сейчас усиливается еще и потому, что это была альтернатива капиталистической глобализации, ныне переживающей кризис. Эксперты в Европе, в том числе в Восточной Европе, уже не так однозначно отрицательно относятся к этой организации. Возникает новый интерес не просто к деятельности СЭВ, но и в целом к плановой экономике, например.
Советские деятели видели СЭВ как сердце мировой социалистической системы, противопоставляющей себя капиталистической модели мироустройства. Выстраивалась своя альтернативная банковско-финансовая система, свои правила передачи технологий, свои правила помощи третьим странам. И действительно, для некоторых государств это была привлекательная модель, они вступали в СЭВ в виде ассоциированных членов.
Документы Совета Экономической Взаимопомощи показывают, насколько острыми были дебаты в комитетах и на сессиях, как часто СССР приходилось выступать арбитром для дерущихся между собой восточноевропейских стран. В этом, может быть, и была мягкая сила на тот момент — благодаря ей удавалось сглаживать многие противоречия. Это была площадка, где в относительно закрытом режиме все выговаривались и решали свои проблемы.
Одностороннего диктата СССР не было. Ни Хрущев, ни позднее Брежнев не смогли реализовать многие из своих предложений по СЭВ, потому что их не поддержали другие члены.
— Почему все-таки СССР, обладая и военной мощью, и политическим авторитетом, неся на себе основное бремя расходов, не мог продавливать в СЭВ те решения, которые считал нужным, как это, например, нередко делают США в НАТО?
— Вопрос имиджа. Какие-то страны в случае усиления руководящей роли СССР в организации могли бы выйти, как вышла Албания. То есть, чтобы не создавать геополитические риски, в СССР старались искать компромиссы.
— Почему в итоге СЭВ оказался нежизнеспособным, какова главная причина?
— Самый главный момент — не удалось договориться, как выстраивать цены внутри СЭВ, как их соотносить с мировыми ценами. Были упущены шансы в успешные 1970-е годы, не удалось найти формулы дальнейшей интеграции. Кроме того, шли переговоры между СЭВ и ЕЭС об установлении взаимоотношений. С советской стороны была иллюзия после созвания совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, что мир вступает в эру взаимной равноправной торговли и всеобщего уважения.
Однако в 1979 году началось так называемое второе издание холодной войны, переговоры с ЕЭС затянулись до 1989 года и закончились формальным соглашением, практически ничем. Более развитая финансовая структура ЕЭС оказалась привлекательнее для восточноевропейских стран. Они постепенно попадали в кредитную зависимость от Запада. Идеологические узы ослабевали, а более эффективные экономические решения для развития в постиндустриальную эпоху найдены не были.
СЭВ сегодня служит нам уроком в том плане, что не надо повторять опыт СССР, который взял на себя роль главного спонсора этой организации, а в итоге еще и остался должен за всех. СССР не смог ни грамотно переложить на других членов организации бремя общих расходов, ни отстоять свои интересы в условиях 1980-х годов. В результате организация самораспустилась.
— Расскажите о конференции «Мировая система социализма: глобальные и региональные аспекты. К 70-летию образования СЭВ», которая пройдет в Москве 3 октября.
— Концепция конференции родилась благодаря коллективному исследовательскому гранту Российского научного фонда, реализованному на базе Института всеобщей истории, и была поддержана Российским фондом мира. Впервые за многие годы тема СЭВ будет поднята на таком уровне. К нам приедут ведущие исследователи мировой экономики периода Холодной войны из стран Европы, США, Азии. Причем приедут те, кто активнее всего сейчас изучает эту тему, пишет и выступает. Много приглашено молодых исследователей, тех, кому сейчас 30—40 лет, при этом они ведут свои исследования на серьезном архивном уровне. Выступят и мэтры: Леонид Гибианский, Владислав Зубок, Арне Вестад и другие.
Сейчас изучение истории СЭВ стало модным направлением в науке. Таким образом, разные поколения смогут обменяться своим опытом, взглядами. Примечательно, что заключительный круглый стол конференции пройдет в историческом здании СЭВ по адресу Новый Арбат, дом 36. Правительство Москвы пошло навстречу нам в этом вопросе, за что мы ему очень благодарны.
Подпишитесь на рассылку
Подборка материалов с сайта и ТВ-эфиров.
Можно отписаться в любой момент.
Комментарии