Как готовят фальшивки о Великой Отечественной войне

Переписывание истории началось не сегодня. Даже не вчера. Еще в 1947 году в США вышла брошюра «Нацистско-советские отношения 1939–1941 гг» . Как видно даже из названия наши союзники по Второй мировой скромно «забыли» о Мюнхенском сговоре 1938 года и более ранних своих собственных отношениях с гитлеровской Германией. Поэтому им и приходится делать вид, что мировая дипломатия «как бы» началась в 1939 году, а подготовка самой масштабной войны в истории человечества якобы заняла всего несколько месяцев.
Разумеется, в более поздние годы Фальсификация истории со стороны Запада стала только нарастать.
Калининградский журналист Андрей Выползов подготовил интереснейший материал, в котором наглядно показал, как в 70-е годы ХХ века создавались фальшивки, на которые теперь ссылаются «исследователи» Второй мировой войны, как на документальные свидетельства и неоспоримые факты.

Тайна дневника офицера Успенского

ЦРУ начало клепать фейки о Великой Отечественной войне ещё с 1970-х годов?
Мы привыкли считать, что переписывание истории Великой Отечественной войны — это дела сегодняшнего дня. И такому мнению есть логическое объяснение: чем дальше от «героев былых времён», тем проще перелицевать историческую правду. Ведь почему во время холодной войны Запад не клепал фейки об «освобождении Освенцима американцами»? Потому что были живы реальные участники события — как советские воины, так и спасённые ими узники лагерей смерти.
Запад всегда очень болезненно воспринимает потерю лица, поэтому в 1970-е годы заявить о солдатах США как о первых, кто открыл ворота с надписью «Arbeit macht frei», было равносильно политическому обесчещиванию. Живые свидетели подвига освобождения разорвали бы таких политиков в клочья со страниц газет и телеэкрана. Но с уходом из жизни поколения победителей, руки у побеждённых — уже у их потомков — развязываются. Расчёт на то, что никто особо проверять не будет. Приведу простой пример на другом историческом событии: все, конечно же, знают об Отечественной войне 1812 года, но кто из вас без подглядки в интернет скажет, какого числа наши предки отмечали День Победы в этой войне? То-то.
Но, оказывается, к очернению героев Великой Отечественной войны на Западе обстоятельно готовились именно с 1970-х годов. И схема была та же: мёртвые не могут возразить, а значит им можно приписывать какую угодно ложь. Читателям портала Николая Старикова я хочу рассказать об одном моём расследовании на эту тему.

ДНЕВНИКИ «ОФИЦЕРА УСПЕНСКОГО»
Всё началось со случайно попавшей в руки книги военного историка из Швейцарии, венгра по крови Петера Гостони (Peter Gosztony) «Битва за Берлин. В воспоминаниях очевидцев. 1944-1945». Пару строк об этом историке. Петер Гостони — чистой воды антисоветчик, сбежавший из Венгрии в Швейцарию после подавления войсками СССР Венгерского контрреволюционного мятежа 1956 года, в котором Гостони принял участие, будучи офицером ВС Венгрии. В Берне Гостони возглавил управление Швейцарским библиотечным фондом Восточной Европы, создав из него Центр документации коммунизма в Восточной Европе. После распада Советского Союза он несколько раз приезжал в Москву для «исследовательских целей».
На русском языке работа Гостони вышла в 2013 году, однако следует знать, что оригинал на немецком языке появился в далёком 1970 году в Западной Германии (Gosztony P. Der Kampf um Berlin 1945 in Augenzeugenberichten. — Dusseldorf: Rauch, 1970). Затем эта книга не раз переиздавалась на немецком языке. Вот некоторые экземпляры:
Книги Петера Гостони «Битва за Берлин. В воспоминаниях очевидцев. 1944-1945», изданные в разные годы.
В 2013 году московское издательство «Центрполиграф» выпустило русский перевод «Битвы за Берлин» (в Сети с содержанием книги можно ознакомиться на сайте Militera.lib.ru).
«Битва за Берлин. В воспоминаниях очевидцев. 1944-1945» на русском языке.
В этих мемуарах меня заинтересовали дневниковые записи, как сказано в монографии, «офицера-артиллериста Юрия Успенского». Фронтовик описывал происходящее весной 1945 года в Восточной Пруссии — ныне российской Калининградской области, в которой живёт автор этих строк. И чем больше я вчитывался, тем выше вскидывал брови. Очень странные заметки выходили из-под пера боевого офицера с такой красивой дворянской фамилией Успенский.
Дело в том, что за 20 с лишним лет проживания в Калининграде я пообщался с десятками ветеранов Великой Отечественной войны, непосредственно бравших восточно-прусские твердыни — Кёнигсберг, Пиллау, Прейсиш-Эйлау, Гумбиннен. Фронтовики рассказывали, что фашисты настолько ожесточённо сопротивлялись, что не было времени даже лицо отмыть от грязи и копоти, не то, чтобы черкнуть пару строк родным в треугольный конверт. А тут целые рассказы, причём текст кажется излишне литературным. Понимаю, что записи, если верить в их подлинность, подверглись двойному переводу, но всё равно, читая их, не покидает чувство, что сочинял всё это иностранец. Ниже я полностью приведу главу про Успенского из «Битвы за Берлин», а потом разберём текст детально.
«Во время немецкой контратаки на Крагау (Восточная Пруссия) погиб офицер-артиллерист Юрий Успенский. У убитого нашли рукописный дневник, который был передан в компетентные германские органы. Позже этот дневник вместе с другими трофейными документами попал к американцам в Вашингтон. Ниже приведено несколько страниц из этого дневника:
«24 января 1945 года. Гумбиннен. Мы прошли через весь город, который относительно не пострадал во время боя. Некоторые здания полностью разрушены, другие еще горят. Говорят, что их подожгли наши солдаты. В этом довольно большом городке на улицах валяется мебель и прочая домашняя утварь. На стенах домов повсюду видны надписи: «Смерть большевизму». Таким образом фрицы пытались проводить агитацию среди своих солдат. Вечером мы разговаривали в Гумбиннене с пленными. Это оказались четыре фрица и два поляка. По всей видимости, настроение в германских войсках не очень хорошее, они сами сдались в плен и сейчас говорят: «Нам все равно где работать - в Германии или в России».
Мы быстро добрались до Инстербурга. Из окна машины можно видеть ландшафт типичный для Восточной Пруссии: дороги, обсаженные деревьями, деревни, в которых все дома покрыты черепицей, поля, которые для защиты от скота обнесены заборами из колючей проволоки. Инстербург оказался больше, чем Гумбиннен. Весь город все еще в дыму. Дома сгорают дотла. Через город проходят бесконечные колонны солдат и грузовиков: такая радостная картина для нас, но такая грозная для врага. Это возмездие за все, что немцы натворили у нас. Теперь уничтожаются немецкие города, и их население наконец-то узнает, что это такое: война!
Мы едем дальше по шоссе на легковушке штаба 11-й армии в сторону Кёнигсберга, чтобы отыскать там 5-й артиллерийский корпус. Шоссе полностью забито тяжелыми грузовиками. Встречающиеся на нашем пути деревни частично сильно разрушены. Бросается в глаза, что нам попадается очень мало подбитых советских танков, совсем не так, как это было в первые дни наступления.
По пути мы встречаем колонны гражданского населения, которые под охраной наших автоматчиков направляются в тыл, подальше от фронта. Некоторые немцы едут в больших крытых фургонах. Подростки, мужчины, женщины и девушки идут пешком. На всех хорошая одежда. Вот было бы интересно поговорить с ними о будущем. Вскоре мы останавливаемся на ночлег. Наконец-то мы попали в богатую страну! Повсюду видны стада домашнего скота, который бродит по полям. Вчера и сегодня мы варили и жарили по две курицы в день. В доме все оборудовано очень хорошо. Немцы оставили почти весь свой домашний скарб. Я вынужден еще раз задуматься о том, какое же большое горе несет с собой эта война. Она проходит огненным смерчем по городам и деревням, оставляя позади себя дымящиеся руины, искореженные взрывами грузовики и танки и горы трупов солдат и мирных граждан. Пусть же теперь и немцы увидят и почувствуют, что такое война! Сколько горя еще есть в этом мире! Я надеюсь, что Адольфу Гитлеру осталось недолго ждать приготовленной для него петли.
26 января 1945 года. Петерсдорф под Велау. Здесь, на этом участке фронта наши войска находились в четырех километрах от Кёнигсберга. 2-й Белорусский фронт вышел под Данцигом к морю. Таким образом, Восточная Пруссия полностью отрезана. Собственно говоря, она уже почти в наших руках. Мы проезжаем по Велау. Город еще горит, он полностью разрушен. Повсюду дым и трупы немцев. На улицах можно видеть много брошенных немцами орудий и трупов немецких солдат в сточных канавах. Это знаки жестокого разгрома германских войск. Все празднуют победу. Солдаты готовят еду на костре. Фрицы все бросили. На полях бродят целые стада домашнего скота. В уцелевших домах полно отличной мебели и посуды. На стенах можно видеть картины, зеркала, фотографии. Очень многие дома были подожжены нашей пехотой. Все происходит так, как говорится в русской пословице: «Как аукнется, так и откликнется!» Немцы поступали так в России в 1941 и 1942 годах, и вот теперь в 1945 году это отозвалось эхом здесь, в Восточной Пруссии.
Я вижу, как мимо провозят орудие, накрытое вязаным пледом. Неплохая маскировка! На другом орудии лежит матрас, а на матрасе, закутавшись в одеяло, спит красноармеец. Слева от шоссе можно наблюдать интересную картину: там ведут двух верблюдов. Мимо нас проводят пленного фрица с перевязанной головой. Разгневанные солдаты кричат ему в лицо: «Ну что, завоевал Россию?» Кулаками и прикладами своих автоматов они подгоняют его, толкая в спину.
27 января 1945 года. Деревня Штаркенберг. Деревня выглядит очень мирно. В комнате дома, где мы остановились, светло и уютно. Издали доносится шум канонады. Это идет бой в Кёнигсберге. Положение немцев безнадежно. И вот приходит время, когда мы сможем рассчитаться за все. Наши обошлись с Восточной Пруссией не хуже, чем немцы со Смоленской областью. Мы всей душой ненавидим немцев и Германию. Например, в одном из домов деревни наши ребята видели убитую женщину с двумя детьми. И на улице часто можно видеть убитых штатских. Немцы сами заслужили такое с нашей стороны, ведь это они начали первыми так вести себя по отношению к гражданскому населению оккупированных областей. Достаточно только вспомнить Майданек и теорию сверхчеловека, чтобы понять, почему наши солдаты с таким удовлетворением приводят Восточную Пруссию в такое состояние. Но немецкое хладнокровие в Майданеке было в сто раз хуже. К тому же немцы прославляли войну!
28 января 1945 года. До двух часов ночи мы играли в карты. Дома были немцами брошены в хаотичном состоянии. У немцев было очень много всякого имущества. Но сейчас все валяется в полнейшем беспорядке. Мебель в домах просто отличная. В каждом доме полно самой разной посуды. Большинство немцев жило совсем неплохо. Война, война - когда же ты закончишься? Вот уже три года и семь месяцев продолжается это уничтожение человеческих жизней, результатов человеческого труда и памятников культурного наследия. Пылают города и деревни, исчезают сокровища тысячелетнего труда. А ничтожества в Берлине стараются изо всех сил, чтобы как можно дольше продолжать эту единственную в своем роде битву в истории человечества. Поэтому и рождается ненависть, которая изливается на Германию.
1 февраля 1945 года. В деревне мы видели длинную колонну современных рабов, которых немцы согнали в Германию изо всех уголков Европы. Наши войска вторглись широким фронтом в Германию. Союзники тоже наступают. Да, Гитлер хотел сокрушить весь мир. Вместо этого он сокрушил Германию.
2 февраля 1945 года. Мы прибыли в Фухсберг. Наконец-то мы добрались до места назначения - до штаба 33-й танковой бригады. От красноармейца из 24-й танковой бригады я узнал, что тринадцать человек из нашей бригады, среди них и несколько офицеров, отравились. Они выпили спирта-денатурата. Вот к чему может привести любовь к алкоголю! По дороге мы встретили несколько колонн немецких гражданских лиц. В основном женщин и детей. Многие несли своих детей на руках. Они выглядели бледными и испуганными. На вопрос, не немцы ли они, они поспешили ответить «Да». На их лицах лежала явная печать страха. У них не было причин радоваться тому, что они немцы. При этом среди них можно было заметить и вполне симпатичные лица.
Вчера вечером солдаты дивизии рассказали мне о некоторых вещах, которые никак нельзя одобрить. В доме, где находился штаб дивизии, ночью были размещены эвакуированные женщины и дети. Туда стали один за другим приходить пьяные солдаты. Они выбирали себе женщин, отводили их в сторону и насиловали. На каждую женщину приходилось по несколько мужчин. Солдаты рассказывали, что были изнасилованы и совсем иные девочки, которым было по 13-15 лет. О, как же они сопротивлялись! Такое поведение никак нельзя одобрить. Мстить, конечно, надо, но не так, а оружием. Еще как-то можно понять тех, у кого немцы убили их близких. Но изнасилование юных девочек - нет, это невозможно одобрить! По моему мнению, командование скоро должно положить конец таким преступлениям, а также ненужному уничтожению материальных ценностей. Например, солдаты ночуют в каком-нибудь доме, утром они уходят и поджигают дом или безрассудно разбивают зеркала и ломают мебель. Ведь ясно же, что все эти вещи однажды будут перевезены в Советский Союз. Но пока здесь живем мы и, неся солдатскую службу, будем жить и впредь. Такие преступления только подрывают мораль солдат и ослабляют дисциплину, что ведет к снижению боеспособности».

ВСЕ ФЕЙКИ В ГОСТИ К НАМ

Как видим, в дневнике Юрия Успенского присутствуют ВСЕ фейки, которыми спустя 75 лет после Победы потчуют обывателей западные и отечественные «неполживые СМИ». Кратко перечислю эти небылицы: красноармейцы насиловали немок от 13 лет и старше, ломали мебель, картины, просто на потеху поджигали дома. Убивали безоружных мирных немцев, потому, что так понимали «месть», а когда выдавалась свободная минута, то резались в карты и повально пьянствовали, насмерть травясь денатуратом. Немцы же представлены как радивые хозяева с «симпатичными лицами», у них тучный скот, богатый стол, хорошая одежда.
Теперь о стилистики. Скажу, как журналист с 25-летним стажем, кое-что смыслящий в лексических тонкостях — вот не верю я, чтобы боевой офицер, узнав о факте изнасилования советскими солдатами немецких девочек-подростков, написал в дневнике почти поэтическую строку: «О, как же они сопротивлялись!» Или же, описывая факт отравления офицеров спиртом-денатуратом, автор восклицает: «Вот к чему может привести любовь к алкоголю!» Ну, не говорили в России так! К алкоголю может быть тяга, пристрастие, но не любовь. Подобные литературные приёмы уж никак не вяжутся с примитивными фразами уровня младших классов, разбросанными по всему тексту. Например, такими: «В доме все оборудовано очень хорошо», «В комнате дома, где мы остановились, светло и уютно».
Но, Бог с ней, со стилистикой. Вдруг и взаправду это трудности перевода. Хочу обратить внимание на нестыковки с названиями подразделений Красной армии и военными событиями в упомянутых населённых пунктах Восточной Пруссии. Прежде всего, меня резанула фраза «Мы проезжаем по Велау. Город еще горит, он полностью разрушен». Я сошлюсь на статью германского историка Гюнтера Гронмейера «Битва за Велау», опубликованную в 2004 году (стр. 108) в земляческом журнале Wehlauer Heimatbrief («Велауское письмо с Родины»). Немецкий краевед проанализировал мемуары генералов вермахта и монографии германских военных историков и пришёл к выводу, что город Велау (ныне город Знаменск Калининградской области) и его окрестности не пострадали от действий Красной армии. Гронмейер пишет:
«После оценки всех фактов становится ясно: битвы за Велау не было! Там не было ни бомбёжки, ни артиллерийского огня. Боёв за небольшие города, такие как Тапиау, Велау, Лабиау не было, потому, что Советы имели огромное превосходство на суше и в воздухе. Временная линия обороны, укомплектованная разрозненными оборонительными укреплениями, не смогла остановить Советы даже на два дня! И потом, кто должен был защищать Велау? Несуществующие немецкие подразделения?»
Фрагмент статьи «Битва за Велау», которой не было.
Таким образом, Велау уж точно не был «полностью разрушен», как это увидел офицер-артиллерист Успенский. Это уже конкретная ложь, сделанная по понятным причинам: в логике истинных авторов «воспоминаний очевидцев» всё должно быть разрушено и сожжено советскими солдатами. Потому что они варвары, ничем не отличающиеся от нацистских головорезов.
Идём дальше. Успенский упоминает про нацистский лагерь смерти Майданек. Да, о зверствах фашистов в этом польском городке советские воины узнали ещё в августе 1944 года из публикаций Константина Симонова в «Красной звезде».
Но есть одно но. В советских газетах эта фабрика смерти упоминалась как «лагерь под Люблином». Удостоверьтесь сами: прочтите репортаж Симонова, опубликованный в трёх номерах «Красной звезды» в 1944 году. Там НИ РАЗУ не произнесено слово Майданек. Нацисты именовали его в своих документах как Lublin-9. Майданеком же (то есть «маленьким майданом») лагерь стали звать меж собой местные польские жители, потому что он прилегал к люблинскому пригороду Майдан Татарски. Уже впоследствии в советской и европейской историографии это имя закрепилось как официальное. Мог ли в январе 1945 года советский офицер Юрий Успенский знать разговорное название лагеря? Большие сомнения на этот счёт.
Фрагмент «Красной звезды» с очерком К. Симонова. Имени Майданек ещё не было.
И последний штрих по нестыковкам. Автор дневника пишет, что 2 февраля 1945 года прибыл в Фухсберг, где располагался штаб 33-й танковой бригады. Для разбирающихся в Восточно-Прусской наступательной операции гора Фухсберг является ключевым местом. Именно здесь располагался командный пункт 43-й армии и временный пункт управления 3-го Белорусского фронта, откуда в 1945 году маршал Александр Василевский корректировал штурм Кёнигсберга. Согласно многочисленным мемуарам наших военачальников, Фухсберг как командный пункт Василевского заработал только в апреле 1945 года. Могли ли в начале февраля наши танкисты находиться в Фухсберге, то есть в 10 километрах от центра Кёнигсберга? По данным Совинформбюро, 2 февраля 1945 года Красная армия с боями заняла более ста населённых пунктов Восточной Пруссии, овладев такими крупными городами как Домнау, Шиппенбайль, Гутштадт. Наложим их на современную карту (Домнау — ныне пос. Домново Калининградской области, Шиппенбайль и Гутштадт — ныне польские города Семпополь и Добре-Място).
Ко 2 февраля 1945 года Красная армия была далеко от Кёнигсберга.
Видите, что ко 2 февраля наши войска были довольно далеко от Кёнигсберга (ныне Калининграда). Штурм столицы Восточной Пруссии начался спустя почти два месяца — 6 апреля 1945 года. Всё это время Красная армия выбивала из окрестностей Кёнигсберга агонизирующих фашистов.
Последний вопрос к упоминаемой Успенским 33-й танковой бригаде, чей штаб разместился в Фухсберге ещё в начале февраля. Согласно специализированному порталу Tankfront.ru, 33-я танковая бригада в апреле 1943 года была выведена в резерв Ставки ВГК на доукомплектование, и в июле 1943 года была переформирована в 57-ю гвардейскую танковую бригаду. В армии с наименованиями конкретных воинских подразделений всегда было чётко. Факт: в 1945 году 33-й танковой бригады не существовало. Но может быть, офицер Успенский по старинке так именовал бригаду? В память, так сказать, об однополчанах. С натяжкой это можно допустить. Но вот если на сайте Минобороны РФ «Память народа» вбить в поиске аббревиатуру — 33 тбр, то боевой путь этой танковой бригады, влившейся потом в 57-ю гвардейскую танковую бригаду, представляет собой прелюбопытнейшую кривую. Да, интересующие нас танкисты вошли в Германию, даже участвовали в штурме Берлина, но в Восточную Пруссию ни 33 тбр, ни 57 гв.тбр и близко не заходили (как видите, шли по югу и северо-западу Польши).
Боевой пути 33-й танковой бригады не пролегал через Кёнигсберг.

ВЕРСИЯ: ДНЕВНИК НАПИСАН В ЦРУ

А теперь самое сенсационное в моём расследовании. Историк Петер Гостони уверенно пишет, что офицер-артиллерист Юрий Успенский погиб, а значит выяснить — писал ли он на деле этот дневник, не представляется возможным. Но оказывается, Успенский выжил, был пленён, вернулся из плена в Советский Союз и прожил, минимум, до 1985 года! Соответствующий информацию выдает всё тот же портал Минобороны России «Память народа». Читаем в рассекреченном приказе № 03263 Главного управления кадров Народного комиссариата обороны СССР от 16 ноября 1945 года:
«Отменить ... статью 100 приказа ГУК НКО № 01743 - 1945 г. в отношении гвардии старшего лейтенанта УСПЕНСКОГО Юрия Геннадьевича, исключённого из списков Красной Армии, как пропавшего без вести.
1921 г. рождения, б/п, в КА с 1942 г. Уроженец Косторомской обл. г. Солигалич. Жена Зиновьева Елена Николаевна проживает - г. Чесноковка.
Находился в плену фашистской Германии с 20.02.45 г. по 29.04.45 г. Репатриирован и находится в 12-й запасной стрелковой дивизии».

То, что это «наш» Успенский, а не однофамилец-одноимёнец, свидетельствует другой документ — уже из объединённой базы данных «Мемориал».

Это донесение о безвозвратных потерях, где совпадаёт всё: ФИО, год и место рождения, воинское звание, ФИО супруги. Дата 19 февраля 1945 года, когда он пропал без вести, разнится с датой пленения всего на один день (20 февраля). И, наконец, место мнимой гибели. У Петера Гостони читаем: «Во время немецкой контратаки на Крагау (Восточная Пруссия) погиб офицер-артиллерист Юрий Успенский». В справке указано: «Пропал без вести в районе населённого пункта Крагау».
Итак, офицер-артиллерист Юрий Успенский не погиб, а вернулся после скоротечного плена в Советский Союз и прожил, как минимум, до 1985 года. Согласно другой справке, опубликованной на сайте «Память народа», в апреле 1985 года Ю.Г. Успенский был награждён орденом Отечественной войны II степени в ознаменование 40-летия Победы.
Зададимся вопросами, которые пока остаются без ответов. Проверяли ли советские органы контрразведки вернувшегося из фашистского плена офицера-артиллериста Успенского? Могло так случиться, что Успенский скрыл от СМЕРШа информацию, что вёл на войне дневник (а ведь это должны были видеть сослуживцы), куда записывал то, что не пропустит ни одна военная цензура (и неважно, армии какого государства), а в плену эти записи исчезли, с большой вероятностью их изъял противник? Или дневника никакого и не было? Монография Гостони вышла в свет в 1970 году, знали ли наши компетентные органы о книжной новинке? По идеи должны были знать, поскольку от войны мир отделяло всего 25 лет, на дворе стояла война Холодная, и КГБ обязан был отслеживать пропагандистские выпады на Западе, в том числе подобные документальные мемуары. Сопоставляли ли чекисты литературного Успенского с реальным, который, как оказывается, здравствовал в Советском Союзе? Почему же в монографии Гостони с такой уверенностью сказано, что Успенский погиб?
Моя версия: подобный дневник родился в США, возможно, в кабинетах ЦРУ. Гостони сам проговорился, написав, что дневник Успенского «попал к американцам в Вашингтон». Оставалось дело за малым — найти «автора», желательно, советского офицера со звучной фамилией, которая бы ассоциировалась на Западе с благородной русскостью, белой костью (не надо забывать, что этот пропагандистский продукт предназначался в 1970-е годы исключительно западно-германскому читателю). Возможно, американские «литераторы» получили список советских офицеров, погибших в конце войны, и выбрали наилучшего претендента. То, что Успенский мёртв, а значит, будет молчать, у них сомнений не было. Это подтверждали первые донесения советского командования. Документ о поимённом списке безвозвратных потерь офицерского состава Земландской группы, куда был включён Ю.Г. Успенский, датирован 18 марта 1945 года.

Вполне возможно, что этот список по горячим следам попал в руки американцев, которые тогда были союзниками. В том, что лейтенант выжил, наши кадровики разобрались к ноябрю 1945 года, когда с союзниками уже наметился раскол. Но это всё, конечно, версии. Поэтому я обращаюсь к читателям сайта Николая Старикова, особенно проживающим в Костромской области. Возможно, есть родные и близкие Юрия Геннадьевича Успенского, которые смогли бы рассказать о фронтовике и раскрыть загадку дневника.

Андрей Выползов