Как живёт Германия - 2

ИСТОЧНИК: Познавательное.ТВ



https://www.youtube.com/watch?v=z-xmPYu3Mmo





























Собеседники:
Евгений Мартенс (Eugen Martens)
Мелитта Мартенс (Melitta Martens), дочь
Артём Войтенков – Познавательное ТВ, http://poznavatelnoe.tv/
Артём Войтенков: Евгений, вы из Германии. Вы живёте в Германии, и вы многодетный отец, насколько я знаю, у вас девять детей. Что меня удивило, вы хорошо говорите по-русски. Это почему так?
Евгений Мартенс: Мы двадцать три года назад переехали из России в Германию, так как у нас немецкие корни. Это история двухсотлетней давности. Я считаю важными сохранить русскую речь, так как я родился в России и для меня Россия, это свято, это дорого. Здесь я родился, здесь моя родина, и так она и останется. Поэтому, я в принципе неравнодушен к тому, что происходит в России.
Артём Войтенков: С вашим приездом связана вот эта история о том, что вы отсидели срок какой-то в немецкой тюрьме, за то, что ваша дочь не пошла на уроки гей-просвета? Это вообще у нас облетело достаточно быстро большое количество сайтов интернета и широко распространилось. Вот собственно, вы, тот человек, который это сделал. А можете объяснить: что, почему так? Почему так получилось?
Евгений Мартенс: Сделал это не я. Так всё сложилось, и я понимаю, конечно, это не совпадение, что именно с нами это случилось, потому что, в жизни ничего просто так не бывает. И дал Бог дочери моей мудрости и смелости этому противостоять. Она столкнулась с этой проблемой напрямую. У них намечался урок секспросвета. Детям дали письмо, для родителей, проинформировать родителей, в каком объёме это всё будет происходить. Дети, естественно, об этом узнали, можно же прочитать письмо, можно заглянуть в книгу, на какую тему и в каком объёме всё будет происходить. И дочери, её зовут Мелита, моя дочь, она вторая, у нас девять детей, и ей стало неприятно при этом. Ей стало неудобно просто, и она как бы, заявила об этом учителям, учительнице своей. Та пошла к директорше, обсудить этот вопрос, так как, на самом деле, дети обязаны участвовать, и даже на этом уроке секспросвета, независимо от того, как они себя чувствуют.
Артём Войтенков: А это какой класс получается?
Евгений Мартенс: Это четвёртый класс.
Артём Войтенков: Четвёртый класс? Секспросвет?
Евгений Мартенс: Секспросвет, и причём, в полном объёме секспросвет. Я даже не помню, проходили ли мы в России раньше что-то?
Артём Войтенков: Я не проходил.
Евгений Мартенс: И в таком объёме и в таком возрасте, уже не говоря о том, в каком это возрасте происходит в Европе, скажем, и может быть ещё в некоторых других странах. Порой даже в третьем классе, не знаю, от чего это зависит, в третьем-четвёртом классе всё это происходит. А в последующих классах, она лишь просто повторяется то же самое, что в четвёртом классе было, ещё раз повторяется, немножко больше, но не намного, повторяется в последующих классах.
Артём Войтенков: Понятно, в принципе, там можно объяснить всё за несколько часов по большому счёту.
Евгений Мартенс: Да.
Артём Войтенков: И повторять это из года в год, это действительно, повторение. Так получается, что в четвёртом классе, это одиннадцать лет?
Евгений Мартенс: Это десять.
Артём Войтенков: Десять. А в Германии идут с шести лет в школу.
Евгений Мартенс: С шести лет.
Артём Войтенков: То есть, десятилетних детей уже учат, как чего.
Евгений Мартенс: Моя дочь не понимает по-русски, поэтому, я могу немножко свободнее говорить об этом, хотя, эти выражения, они гласят на немецком, может быть, одинаково. Детям задают домашнее задание, к примеру. Они проходят эту тему на уроке, и дополнительно получают домашнее задание. К примеру, в Кёльне, там многие родители очень возмутились, и это было опубликовано в газете, вот эта вот статья родителей. Родители испугались, детям дали домашнее задание, они должны были объяснить, написать список всего: что такое оргазм, что такое… Назвать всё своими именами досконально.
Артём Войтенков: Это в десять лет?
Евгений Мартенс: Это в десять лет, и притом, между этими уроками специально оставляется пауза, в недельном промежутке эти уроки происходят, чтобы дети интенсивно этим в этом промежутке этого времени занимались. Чтобы они носили это в себе, чтобы оно осело хорошо, чтобы запомнилось хорошо, и чтобы они себя этим идентифицировали этой темой.
Артём Войтенков: И что дальше произошло?
Евгений Мартенс: Я считаю, что нужно прислушиваться к детям. Если ребёнок что-то говорит, то это имеет свою причину, независимо от того, что скажет какой либо психиатр. Дети не обманывают. Дети очень чувствительны. И к этому мы просто обязаны прислушиваться. Этого учителя не сделали. Они как бы по шаблону, по программе попытались её принудить, и даже схватили её. Сначала выругали, довели до слёз. В общем, прессовали её морально. Схватили её. Как бы пересказываю её историю, как она нам всё это рассказала.
Она, в принципе, может сама рассказать, но мне придётся переводить. И, в общем, её схватили, директорша схватила за руку, за одежду, и попыталась затянуть в класс силой, физической силой. Другая учительница открывала дверь, как бы тоже соучастница. Так что дети, сидящие в классе, может быть, даже испугались некоторые. И, в общем, им это не удалось, её затянуть в класс силой, и её посадили в учительскую комнату для отсидки этого времени. И вот этот урок, который она, якобы пропустила, но на самом деле, она находилась в школе, она не прогуляла ничего. Потом состоялся ещё один, как бы прогул, на основании того, что мама с ней пошла к врачу, чтобы иметь уважительную причину, чтобы иметь справку. И как бы обойти эту проблему, имея справку от врача.
Артём Войтенков: То есть, можно было на эти уроки не ходить, что ли? Если…
Евгений Мартенс: Нет. Мы обязаны ходить на эти уроки. Но, если ребёнок болеет, то есть уважительная причина. И мы как бы попытались обойти, защитить дочь, не поставить её снова в такую ситуацию, чтобы её там снова прессовали в школе. Мы искали пути, как бы это обойти.
Артём Войтенков: А у вас можно пропустить школу по записке от родителей? Что ребёнок школу пропустил, и потом он приходит с запиской от родителей, что пропустил по уважительной причине. Или надо обязательно к врачу идти, или ещё к кому-то там?
Евгений Мартенс: Решают это учителя - уважительная это причина, или нет. И в этом случае никакие разговоры не помогли, никакие уважительные причины не помогли, мы несколько раз разговаривали с учителями, чтобы как-то уберечь нашу дочь от этого, и защитить её. Шансов у нас было мало. Потому что нас просто не акцептировали наше мнение.
Артём Войтенков: Не слушали.
Евгений Мартенс: Не акцептировали наше воспитание, наши чувства. Наши права человека не акцептировали. Просто стрелки перевели на другие рельсы, и поставили это якобы, как нарушение правопорядка.
Артём Войтнеков: Вот и права человека…
Евгений Мартенс: Это права человека. Демократия, права человека.
Артём Войтенков: Хорошо, и что дальше?
Евгений Мартенс: Дальше всё пошло своим официальным путём. Нам предъявили штраф, естественно, за прогул уроков. Это нарушение порядка.
Артём Войтенков: Подождите, в Германии, если ребёнок прогуливает урок, то родители платят штраф?
Евгений Мартенс: То это облагается штрафом.
Артём Войтенков: Большим?
Евгений Мартенс: В зависимости от количества прогулов, там есть свои ставки, и родителей могут штрафовать по закону.
Артём Войтенков: Да, мы ещё до такого не дожили.
Евгений Мартенс: В то время у нас идёт речь о двух пропущенных уроках. В то время, как один урок даже не был прогулом, и она просто находилась в другом классе. И вот эти два урока заявили, как прогул урока, и нам естественно, здесь дело просто в принципе, предъявили штраф, который мы не готовы были заплатить, так как в принципе, оплата этого штрафа означает признание своей вины. И поэтому, не видя за собой никакой вины, кроме той, что мы защищаем своих детей, пытаемся оградить от ненужной, от вредной информации, нас штрафуют, и пытаются принудить посылать своих детей на эту порнографию.
Артём Войтенков: Ну, да, по-другому и не скажешь. И что дальше?
Евгений Мартенс: Так как мы не заплатили штраф, это дело передали в суд. Состоялся процесс, нас судили, и присудили:
- Мне отдельно заплатить штраф семьдесят пять евро, это зависит от количества прогулов.
- И жене отдельно семьдесят пять евро.
Я не знаю, почему вот этот процесс шёл отдельно, что моя жена и что я. Письма шли отдельно к нам домой. Видимо, это связано с тем, что как-то сверху пытаются стереть вот эту вот разницу, мужчина-женщина, порядочная семья, папа-мама, чтобы не существовало больше этих терминов. Может быть, связано с этим.
Артём Войтенков: Нет, просто ломают поодиночке.
Евгений Мартенс: Ломают поодиночке, да, вы правильно сказали. Это немножко новое для меня. Ну, да, так оно и есть, ломают поодиночке - разделяй и властвуй, есть такое выражение. И это мы реально испытали, как они пытаются сломать. Предъявили нам штраф, и присудили судом, правда, сократили с пятидесяти евро на тридцать, но тут дело в принципе. Это было заманчиво, вот это сокращение штрафа, но тут дело в принципе, мы на это не пошли. И пришлось, прислали письмо от суда, чтобы я в течение одной недели явился в тюрьму, как бы, сам туда поехал, и меня бы там посадили.
Есть определённые ставки - за тридцать евро приходится сидеть один день, двадцать четыре часа. Я не поехал сам, меня арестовали дома. Три полицейских отвезли меня туда, в тюрьму, в город Хам, и там я отсидел в одиночной камере двадцать четыре часа. Там было время всё ещё раз взвесить, обдумать. И то же самое предстоит теперь моей жене. Мне пришлось посидеть год назад или чуть больше. Между этим, у нас родился ребёнок. В связи с родами, в связи с беременностью, нам пришлось брать справки у врача, чтобы как-то отсрочить арест жены. Это было сложно, потому что, первая справка врача, якобы была недостаточной, значит, беременность, это не повод к тому. У нас уже было к тому времени восемь детей, маленьких детей.
Артём Войтенков: А повод? Зачем в тюрьму сажать женщину? Тоже за какой-то штраф, или за что?
Евгений Мартенс: По той же причине, за тот же штраф, так как ей так же присудили эти тридцать евро, как и мне, по той же самой причине. Началось всё три года назад. Вот этот весь процесс продолжается на протяжении трёх лет.
Артём Войтенков: А мы про это узнали относительно недавно.
Евгений Мартенс: Не удивительно, что вы недавно об этом узнали, потому что, пресса специально умалчивает об этом, местная пресса, откуда мы приехали.
Артём Войтенков: И общегерманская тоже. Собственно говоря, и российская тоже в какой-то степени, потому что, я не помню, чтобы это было где-то на центральных каналах. Хотя, я мог, конечно, пропустить.
Евгений Мартенс: Вся эта история до того момента, как меня посадили, мы как бы тоже немножко посодействовали тому, чтобы эта информация распространилась. Сняли видео и поставили в интернет, и поэтому она огласилась.
Артём Войтенков: Да, видимо так. Получается, то, что вы взяли ещё дополнительные справки, и вашей жене отодвинули срок заключения.
Евгений Мартенс: Да. И отодвинули именно на тот момент арест её, когда она должна была родить. Она должна была в январе родить, и вот эта отсрочка попала как раз на январь. Это абсурдно, конечно. Потом снова пришлось брать справки у врача, что она родила, ребёнок маленький, нужно кормить грудью, и она не готова к тому, чтобы её арестовали. Хотя речь идёт об одном дне, но не в этом дело. Это кощунство, это просто кощунство.
Артём Войтенков: Да это даже не кощунство, а это похоже система такая. А что вот, если это случилось три года назад, а вы ходите на эти уроки, я так понимаю?
Евгений Мартенс: Нет.
Артём Войтенков: Не ходите? И что с вами делают за это?
Евгений Мартенс: Вот этот случай, о котором мы говорим, это не единственный случай. Кроме этого урока секспросвета, или полового воспитания, там ещё со стороны приезжает театральная группа, и они детям играют такой театральный кусочек, что мол, моё тело принадлежит мне. В этой постановке, там детям прививают, что, мол, если взрослый человек, мужчина трогает мальчика в каких-то определённых местах, я не буду называть, если взрослый человек, или мальчик трогает мальчика, и проявляет какой-то интерес уже в детстве, то, если дети чувствуют себя нормально при этом, то это хорошо, то это нормально, это естественно. И не нужно этому препятствовать. И родителям также советуют не препятствовать детям трогать друг друга, мальчик мальчика, девчонка девчонку, и мальчик девчонку кое-где. И туда наша дочь тоже не пошла. За это нам тоже предъявили штраф, мы его не заплатили. Но это всё было помимо того процесса, что через суд проходило. Как бы два случая параллельно тут были. И там наши дети не будут участвовать, потому что, я знаю, что там детям преподают. И я был на всех информационных вечерах, где родителям объясняли, в каком объёме, что будет им, вот эту постановку я тоже сам видел. Не ступит нога моих детей на этот урок.
Артём Войтенков: Это хорошо, что вы так настроены. Но, а что, вот вы туда не ходите, и вам просто один штраф за один прогулянный урок, или они суммируют уроки?
Евгений Мартенс: Суммируют.
Артём Войтенков: И штраф растёт, да?
Евгений Мартенс: Растёт.
Артём Войтенков: И когда это достигнет какой-то критической точки? Какой-то развязки?
Евгений Мартенс: Не понятно как. Даже мой случай, что я отсидел, отсидка в тюрьме, это лишь метод надавить, метод принудить меня заплатить штраф. Штраф ещё не оплачен. Мне его ещё предстоит оплатить.
Артём Войтенков: А, то есть, отсидка в тюрьме не замещает собой штраф.
Евгений Мартенс: Нет, не замещает собой штраф. После этого приходил человек, который пришёл сюда описывать имущество. Так как, путём ареста, путём тюрьмы нас не принудили заплатить штраф, они ищут другие способы нас принудить и изъять у нас что-либо, какие-то ценности. Но, у нас ничего не нашли, на что они имели бы право у нас изъять.
Артём Войтенков: А что, они прямо приходят, и начинают рыться в ящиках, в шкафах?
Евгений Мартенс: Нет, они приходят, если мы их запускаем в дом.
Артём Войтенков: А вы можете не пустить?
Евгений Мартенс: Мы можем не пустить. В этом случае, если бы мы не пустили, то эта история продолжалась бы дальше. А так, он ничего не нашёл, этот человек. Он не нашёл ничего такого, что бы стоило изъять, и что они имеют право изъять. К примеру, телевизор нельзя изъять, так как телевизор, это как бы такая…
Артём Войтенков: Шайтан-машина
Евгений Мартенс: Шайтан-машина, без которой человек, якобы жить не может, понимаете? Это примерно так, как забрать еду у человека. Последний кусок хлеба забрать, этот телевизор, к примеру.
Артём Войтенков: Я так понимаю, то, что они надеются с вас что-то забрать, это деньги-то небольшие. Это делается не ради денег.
Евгений Мартенс: Это делается не ради денег.
Артём Войтенков: А ради того, чтобы на вас надавить, и заставить поступать так, как нужно.
Евгений Мартенс: Сломать. Заставить, сломать.
Артём Войтенков: И сейчас вы живёте в таком вот непонятном состоянии, штраф растёт.
Евгений Мартенс: Штраф растёт, процессы не заканчиваются этим, так как штраф ещё актуален, нужно ещё оплатить, и это всё нарастает, Следующий случай запрограммирован, можно сказать. Вот сейчас мы ждём, арестуют мою жену, или не арестуют. Может, вот в этот момент дома уже арестовывают мою жену.
Артём Войтенков: Пока вы здесь, в Москве.
Евгений Мартенс: Пока мы здесь в Москве, да. Но, я знаю, что нам в этом случае помогают друзья, единомышленники, и поэтому, всё имеет свою цену. Хотя, есть такое выражение "Красота требует жертв". Так же в этом случае, чтобы донести до народа, до простых людей вот эти факты, что на самом деле происходит в Европе, чтобы, может быть, предостеречь этим ещё других людей, которые об этом не знают. Чтобы рассказать об этом, и они как бы готовы были сюда прилететь и рассказать об этом случае.
Артём Войтенков: Да, большая благодарность, потому что, мы действительно мало, что знаем.
Евгений Мартенс: Мы говорим о фактах, мы ничего не придумали. Вот сидит рядом моя дочь. Она в принципе сама может рассказать всё, она уже много раз об этом рассказывала.
Артём Войтенков: Здесь, в России, или в Германии?
Евгений Мартенс: И в Германии. Но, в Германии как-то к этому не прислушались, хотя есть люди, которые тоже с этим не согласны, что происходит. Я не хочу категорически сказать, что Европа, там всё глухо, никто об этом слышать не хочет. Ведь везде есть родители, которым их дети дороги, и которые ещё в состоянии различить хорошее от плохого.
Артём Войтенков: Да, но вы тому подтверждение.
Евгений Мартенс: Да.
Артём Войтенков: У вас девять детей. Это для Европы, по-моему, нетипично, для белых людей. Я знаю, что сейчас в Европе очень много разноцветных людей, которые приехали из Африки, с Востока, вообще не пойми откуда. У них да, у них много детей, а у европейцев обычно меньше. А у вас почему-то вот столько много. А как вы выживаете? Это много, действительно, девять-то.
Евгений Мартенс: Это много детей, да. Мы не можем себе позволить одно, другое. У нас всё есть. У нас есть машина, у нас есть дом, мы построили. Взяли кредит, который, между прочим, нас очень сильно привязывает к земле, который нас, на основании этого кредита, оплаты всех этих процентов, нас ко многому обязывает, ограничивает нас. В общем, кто берёт кредит, нужно хорошо это прежде взвесить. Не просто так.
Артём Войтенков: Их не просто так дают.
Евгений Мартенс: Не просто так дают, да. Бесплатный сыр лишь можно получить в мышеловке.
Артём Войтненков: Но вы же не бесплатно - вы же за него проценты ещё платите.
Евгений Мартенс: Ещё и проценты платим.
Артём Войтенков: То есть, у вас кредит на дом, достаточно большой.
Евгений Мартенс: Да, большой кредит. Ещё больше половины предстоит нам оплатить. Я знаю реальный случай, где людей просто до того доводят, что они теряют свой дом, всё у них отнимают.
Артём Войтенков: Из-за чего?
Евгений Мартенс: Из-за именно таких случаев. Я знаю рядом у нас город Боркен (Borken), небольшой городок в округе города Падерборн (Paderborn). Там матери сидят, и отцы сидят по сорок дней, неделями сидят в тюрьме, именно по той же проблеме, что у нас.
Артём Войтенков: Из-за детей.
Евгений Мартенс: Из-за детей, что они не согласны с тем, что им преподают на уроках секспросвета, и в каком объёме, и в каком возрасте. Они просто не согласны с этим. У них элементарное желание, элементарная потребность воспитать своих детей целомудренными, чтобы у них была какая-то определённая мораль, вот эти духовные ценности все. Чтобы они были прилежными, чтобы они любили ближних своих.
Артём Войтенков: Нет, всё это правильно, так и надо делать. А получается, государственная система воспитывает обратное совершенно, и насаждает совершенно другое.
Евгений Мартенс: Естественно, так оно и есть.
Артём Войтенков: Именно само государство. Да, мы знаем, что Германия не государство, Германия – колония Соединённых штатов, в общем-то.
Евгений Мартенс: Да. Важно понимать, что я говорю здесь не о чём-то выдуманном. Это факты. Я всё могу подтвердить документами. Вот такая стопка документов на протяжении трёх лет. Конечно, там были большие промежутки, где ничего не происходило, просто приходилось ждать следующего письма. Поэтому, всё это происходит уже, я знаю, по восемь лет.
Артём Войтенков: Такие же случаи у других людей?
Евгений Мартенс: Да. У них это годами всё длится.
Артём Войтенков: Я так понимаю, что власти просто не нашли какого-то решения, кроме как сажать в тюрьму, и описывать какое-то имущество. То есть, пока они на этом останавливаются?
Евгений Мартенс: Пока на этом останавливаются. Я не получил какой-то помощи со стороны каких-то ведомств, которые отвечают за…
Артём Войтенков: По правам человека, да?
Евгений Мартенс: По правам человека. Разные ведомства есть, разные инстанции. Я пытался там постучать, там, туда обратиться. Пытался в разговорах каких-то договориться, найти в этих ведомствах людей, которые тоже меня понимают, и готовы пойти на уступки, хотя, по закону они обязаны…
Артём Войтенков: Делать то, что предписано. У нас такое мнение, что в Германии чётко соблюдаются законы. Или это не так?
Евгений Мартенс: Вот это может быть и стало проблемой для нас. Да, немцы, народ, можно сказать, принципиальный, соблюдаются законы.
Артём Войтенков: Я бы сказал в этом случае, послушный. Вот вы принципиальный, а тут получается законопослушный.
Евгений Мартенс: Я придерживаюсь той позиции, что если законы разумные, если они гарантируют права человека, если они не ущемляют…
Артём Войтенков: Достоинство граждан.
Евгений Мартенс: Достоинство, нравственность - вот это вот всё не ущемляют, то они имеют смысл. Я не против закона, я тоже придерживаюсь законов, но если они нас принуждают к тому, чтобы мы губили своих детей.
Артём Войтенков: Неправильные законы, неправедные.
Евгений Мартенс: Неправильные законы. Если они применяются неправильно. Если закон бывает, как резиновый. Есть закон, который гарантирует права человека, но можно повернуть дело так, что…
Артём Войтенков: Не обеспечиваете нужных прав.
Евгений Мартенс: Не обеспечиваем нужных прав.
Артём Войтенков: Это уже знакомо. Мне по рассказам о Европе это знакомо.
Евгений Мартенс : Я об этом могу только засвидетельствовать на фактах, что в нашем случае. Дело повернули так, что это стало законным, что они нас осудили.
Артём Войтенков: То есть, вы не обеспечиваете право ребёнка на образование.
Евгений Мартенс: Можно сказать так. Нет, даже по-другому: мы - нарушители порядка теперь. Нас поставили, как нарушителей порядка.
Артём Войтенков: Давайте немножко в сторону отойдём. У вас девять детей. Жена, я так понимаю, работать просто не может на какой-то работе.
Евгений Мартенс: Она не может работать.
Артём Войтенков: Потому что, недосуг совсем.
Евгений Мартенс: У неё, есть такое выражение - Full Time Job.
Артём Войтенков: Понятно, да, полная занятость. Так это с двумя-то тоже полная занятость, а как с девятью-то?
Евгений Мартенс: Она и воспитатель, она и повар, она и учитель. Она всё.
Артём Войтенков: А как вам денег хватает? Или вы, как-то вот… Или государство помогает?
Евгений Мартенс: Государство помогает. На счёт этого мы не жалуемся, но не всё измеряется в деньгах. Нам хватает денег на то, чтобы покушать, чтобы был свой автомобиль. Автомобиль у нас старенький. Всё-таки, приходится это всё правильно, обдуманно покупать что-то там. Мы не можем себе позволить каждый раз поехать в отпуск, так как у нас девять детей, не двое-трое. Это для нас просто нереально каждый год поехать в отпуск. В этом году мы попытались, но, всё-таки, были какие-то препятствия, и что-то не срослось, и мы не поехали в отпуск. Года три назад мы один раз за десять лет были в отпуске в Италии.
Мы не всегда покупаем всё самое новое, всё самое современное. Мы довольствуемся бэушными вещами, и для нас это не проблема. Мы счастливы, мы довольны в этом смысле, в материальном смысле. Но, должен сказать, что всё рассчитано так, что к концу месяца нет каких-либо сбережений. Оно всё уходит куда-то: там надо заплатить, там надо за школу заплатить, за книги заплатить, особенно в начале года, или в конце года какие-то открытые счета надо ещё заплатить квартальные какие-то оплаты. Всё сводится на ноль в конце месяца, и, в общем, так всё рассчитано.
Артём Войтенков: А большое пособие на каждого ребёнка платят в Германии? В среднем. Я понимаю, что возраст там, количество детей, наверное, играет роль.
Евгений Мартенс: Я точно не могу сказать, но примерно там, на первого ребёнка столько, на второго немножко больше, и вот так оно немножко возрастает по мере количества детей. Но в среднем, так двести пятьдесят, триста евро, примерно так, на ребёнка.
Артём Войтенков: Как вы вообще уживаетесь, такое количество детей? Вот у меня двое, и у меня дома бывает такой балаган. Это только от двоих. А как у вас девять?
Евгений Мартенс: Пусть расскажет моя дочь немножко.
Мелитта Мартенс (перевод Евгений Мартенс): Конечно, в семье не бывает без проблем, и бывает, что дети ссорятся между собой. Если кто-то поссорился, кого-то может даже и ударил, бывает и такое, то, он должен извиниться у братика у своего, и это урегулировать.
Евгений Мартенс: Вот, Мелита, к примеру, очень помогает маме. Различия в возрасте между детьми небольшие, и нужно и пеленать, нужно ещё и в туалет сходить с сестрёнкой. И вот она в этом всём маме очень сильно помогает, постирать бельё. Она уже много работ перенимает от мамы, и она очень большая поддержка как бы, для нас, родителей. И старший сын также мне очень сильно помогает.
Артём Войтенков: То есть, Мелита вторая, да?
Евгений Мартенс: Мелита вторая. У неё ещё старший брат есть, которому четырнадцать лет. И мы очень чувствуем поддержку наших детей. Это просто неоценимо. К этому нужно детей воспитывать, конечно, подготавливать их, вовремя направлять в нужное русло, в правильное русло. И если всё это совпадает, то, такая большая семья, это просто прекрасно.
Артём Войтенков: Не, ну это так и надо, вообще-то по идее.
Евгений Мартенс: Это моет стать адом, если просто не обращать внимание на воспитание детей, и может быть и по-другому. Но, у нас, слава Богу, что, хоть и не без проблем, но, дети нам очень большая поддержка.
Артём Войтенков: Вот у вас какая-то помощь, кроме выплаты денежного пособия, какая-то помощь от государства есть ещё? Кто-то с детьми погуляет, или ещё что-то, какие-то садики.
Евгений Мартенс: Этого нужно добиваться. Если есть такая нужда, нужно добиваться, нужно собирать все документы, всё ложить на стол: какой у родителей заработок, какие ещё пособия получает эта семья, какую помощь финансовую. Это всё нужно открывать, ложить на стол, и это всё проверяется, и в случае, если это будет оплачиваться от штата, то предоставляется такая помощь. К примеру, после родов, если женщина родила ребёнка, ей полагается, она может составить контракт, об этом заявить.
Артём Войтенков: Отпуск.
Евгений Мартенс: Могут дать человека, который поможет на протяжении нескольких недель будет в доме, помогать стирать, варить.
Артём Войтенков: Ага. А вы таким воспользовались? У вас такое было?
Евгений Мартенс: Один раз мы этим воспользовались, в последний раз - при родах девятого ребёнка.
Артём Войтенков: То, что дети помогают по дому. Я просто слышал истории, не знаю, правда это, или нет, например, в Норвегии запрещают детям помогать по дому, в огороде копаться, или ещё что-то делать. В Германии такого нет? Детей пеленать, ещё что-то…
Евгений Мартенс: В Германии об этом я ещё не слышал, чтобы оно настолько. Мы живём в деревне. Ещё есть разница, где люди живут. Ещё зависит именно от таких органов, которые отвечают за это, которые за этим следят. В городах там выглядит дело немножко по-другому. У нас это не всё так строго ещё. Но в нашем случае, когда про нашу проблему появилась статья в местной прессе в Германии, то немедленно у нас был звонок от органов опеки: не нужна ли нам помощь?
Артём Войтенков: Так.
Евгений Мартенс: И я понимаю, что это означает. В Германии я сам разговаривал с женщиной, у которой забрали ребёнка по непонятным причинам. Эта женщина - она порядочная женщина, у неё своя фирма есть, образованная женщина. У неё забрали ребёнка непонятно, по какой причине. Она долго пыталась этого ребёнка снова получить назад, это очень сложно. И если эти органы опеки забирают детей, то даже до полугода родители не знают, где эти дети находятся. Они находятся в каких-то там приютах закрытых, не имеют контакта с родителями, особенно на протяжении полугода.
И когда нам позвонили из этих органов, из этого ведомства, я сразу насторожился, потому что, в Германии около сорока тысяч детей отнимаются у родителей в год и в основном из порядочных семей. За это вот эти ведомства получают какие-то деньги. Этих детей отдают в какие-то приюты. Стали легальными однополые браки. Вот этим семьям, что однополые родители, даже, их не назвать родителями.
Артём Войтенков: Они не родители.
Евгений Мартенс: Это неправильное выражение. Такие имеют право адаптировать детей и вот туда отдают этих детей зачастую. Я не скажу, что в основном, но, всё-таки, много таких случаев. И поэтому, я очень насторожился, когда получил звонок от органов опеки.
Артём Войтенков: То есть, вы просто не стали с ними общаться?
Евгений Мартенс: Я вежливо поблагодарил их, что, спасибо, нет, нам не нужна помощь, мы справляемся очень прекрасно всё.
Артём Войтенков: Понятно.
Евгений Мартенс: Но факт в том, что они насторожились, они следят, за тем, что происходит, и мы у них, как бы, на заметке.
Артём Войтенков: Ну, да, после такого-то случая, конечно. Какое отношение у немцев к нынешнему положению Германии? Я понимаю, что вы не можете сказать за всех, но, всё равно, вы с кем-то разговариваете, общаетесь, понимаете, что это так, это не так. А насколько немцы понимают, что Германия, в общем-то, не государство? Германия проиграла войну. До сих пор около трёхсот американских и английских военных баз находится в Германии. Это самое большое вообще число в мире. Нигде, ни в одной стране не находится такого количества американских баз.
Евгений Мартенс: На самом деле Германия - это до сих пор оккупированная страна, не имеющая своей собственной конституции.
Артём Войтенков: У вас он называется главный закон, что, наверное, более правильно звучит.
Евгений Мартенс: В общем, пытаются так это объяснить, что закон, это и есть конституция. Но, конституция и закон - это две разные вещи. Закон основывается на конституции. Должна быть конституция, которая происходит от народа. Я не политик, я не могу это так досконально объяснить, но, даже вот я специально купил себе книжку законов, в которой описаны все эти законы, все статьи и параграфы. На обложке написано "Закон для Германии" (нем. Grundgesetz für die Bundesrepublik Deutschland). Не закон Германии, а для Германии. Значит, этот закон кем-то дан Германии. Не на основании собственной конституции эти законы были основаны, а кто-то дал Германии вот этот закон.
Артём Войтенков: Вот этот Главный закон Германии.
Евгений Мартенс: Главный закон. Но это факт. Это каждый может купить и прочитать. Эта тема в принципе не известная. Об этом мало кто знает в Германии, но, всё больше и больше это, благодаря интернету, становится известным. И есть много доказательств тому. Я этим не занимался, я лишь косвенно коснулся этой темы в связи с нашей проблемой. Так как, я тоже заметил, что в нашем случае, на этих самых важных документах не было подписей судьи.
Артём Войтенков: В смысле? То есть, когда вас сажали.
Евгений Мартенс: Элементарно. Меня арестовали, я, как пример, скажу. Мне показали ордер об аресте, полиция мне показала. Я говорю: "А где подпись судьи? Кто издал этот документ?" И часто пишется просто такое предложение: "Этот документ действителен без подписи".
Артём Войтенков: Опа. Я могу его напечатать, и у себя дома?
Евгений Мартенс: Вы можете просто распечатать себе его, или вытяжку сделать из интернета, и напечатать.
Артём Войтенков: И прийти, и сказать: "Я тебя арестовываю".
Евгений Мартенс: Да. И ещё для официальности купите форму полицейского и перекрасите автомобиль в цвет полицейской машины, и сирену поставите сверху. И вы можете прийти и арестовать, сказать: "Вот, у меня есть ордер об аресте". И можете арестовать кого-либо. Но, в принципе, в этом законе для Германии даже описано, как должна выглядеть подпись на документе.
Артём Войтенков: То есть, порядок подписи на документе.
Евгений Мартенс: Порядок подписи документа.
Артём Войтенков: И это не соблюдается?
Евгений Мартенс: Это не соблюдается. Ни на одном таком важном документе, скажем, постановлении суда, или уведомлении суда, я не знаю, как они все называются, эти документы на русском языке, - нет подписи судьи. Есть подписи каких-то там рабочих в суде, каких-то бюрократов. Но нет подписи судей. Где должна стоять подпись судьи, это факт - нет подписи судей.
Артём Войтенков: То есть, это связано с тем, что Германия не государство, да? То есть, государственной системы судов нет?
Евгений Мартенс: Я просто предполагаю, что с этим связано. Я этим не занимался, но на своей практике мы просто поняли, что это, скорее всего, с этим связано.
Артём Войтенков: А вы в этом случае полицейских слушаетесь?
Евгений Мартенс: Я попросил их удостовериться, когда они приехали меня арестовывать. Даже, когда приходили эти документы из суда, я отсылал их назад, и писал, чтобы они подписались. Чтобы они были подписанными. Чтобы они хотя бы выглядели, как документ, как официальный документ.
Артём Войтенков: То есть, они не были подписаны.
Евгений Мартенс: Они не были подписаны. И я специально их отсылал назад, чтобы ещё раз прислали с подписью.
Артём Войтенков: А они так присылают?
Евгений Мартенс: Приходили какие-то короткие ответы такие, уходящие от вопроса ответы, которые не отвечали на мои вопросы, и они так и не были подписаны, эти документы.
Артём Войтенков: Так. То есть, получается, в Германии нарушается система даже, которая даёт вот этот главный закон для Германии. Даже он не соблюдается.
Евгений Мартенс: Вот именно так.
Артём Войтенков: Интересно, права человека. А вот, то, что про паспорт мне рассказывали, что в Германии не паспорт внутренний, а удостоверение работника фирмы, по большому счёту? Это действительно так? Просто там игра слов, как бы, персонал аусвайс (personalausweis).
Евгений Мартенс: Да, это игра слов. Даже графа, где описана национальность, там пишется "Deutsch". А скажем, в других паспортах других стран, суверенных стран, написано: Обладатель этого документа, этого паспорта, является гражданином, к примеру, России. Это чёткое предложение, говорящее о том, что владелец этого паспорта является гражданином этой страны. А в немецком паспорте, я могу даже показать.
Артём Войтенков: Давайте сравним. У меня написано: "Паспорт гражданина Российской Федерации". Я сразу разворачиваю.
Евгений Мартенс: Да, паспорт гражданина Российской Федерации. Это нечто другое, чем, вот здесь написано. Прочитайте.
Артём Войтенков: Deutsch Nationalite
Евгений Мартенс: Немец.
Артём Войтенков: То есть, просто немец. У нас была графа "русский". Так тоже убрали национальность у нас из паспортов. У вас здесь написано по-немецки, я не прочитаю, конечно, это всё, потом nationality, это по-английски, и nationalite, это по-французски?
Евгений Мартенс: Да.
Артём Войтенков: То есть, на вашем внутреннем паспорте написано по-немецки, по-английски и по-французски.
Евгений Мартенс: Да.
Артём Войтенков: Это внутренний паспорт.
Евгений Мартенс: Внутренний паспорт.
Артём Войтенков: Замечательно. Зачем там иностранные языки? Потому что, вы в еврозоне, что ли?
Евгений Мартенс: Может быть.
Артём Войтенков: А вы с этой карточкой можете в другие страны ездить, во Францию, в Италию? Или вам другой паспорт нужен?
Евгений Мартенс: Мне нужен другой паспорт. Мне нужен вот этот вот загранпаспорт. Его сейчас со мной нет.
Артём Войтенков: То есть, это только внутренний паспорт?
Евгений Мартенс: Внутренний паспорт.
Артём Войтенков: И в нём надписи на трёх языках.
Евгений Мартенс: Да. Из этого паспорта не понятно, какое у меня гражданство. Этот паспорт не свидетельствует о том, что я гражданин Германии.
Артём Войтенков: То есть, вы просто немец. Это карточка немца.
Евгений Мартенс: Я просто немец. И мало кто об этом задумывается, но всё более и более это становится известным через интернет, как я уже сказал. И есть люди, которые это поняли, и они, как бы, информируют людей. Но это как бы сильно подавляется, и этих людей ставят, будто они ненормальные.
Артём Войтенков: Ещё я заметил. Как там у вас на обратной стороне бык нарисован.
Евгений Мартенс: Ещё есть какие-то символики непонятные. Да, похоже на быка вот здесь, с рогами.
Артём Войтенков: Я не понял, в Германии же символ орёл. А зачем бык?
Евгений Мартенс: Даже вот этот орёл. И разные ведомства употребляют разного орла. Есть ведомства, которые употребляют орла, где у него семь этих перьев. Есть, которые, во Франкфурте я видел, когда мы визу делали на полёт в Россию, было пять перьев. В общем, есть разные символики употребляются. Непонятно, какая же теперь символика Германии, символ страны. Что-то размазанное, что-то непонятное.
Артём Войтенков: То есть, разные государственные структуры употребляют разных орлов.
Евгений Мартенс: Да.
Артём Войтенков: У нас примерно, то же самое. У нас на деньгах другой орёл, нежели, чем на паспорте. Он другой.
Евгений Мартенс: Я не знаю, с чем это связано. Это может быть связано с нелегитимностью, или несуверенностью страны. Но, в этой теме я не дома, и не могу что-либо утверждать.
Артём Войтенков: Тем не менее, вы вот сейчас всё рассказали, показали.
Евгений Мартенс: Для меня лишь факт, то, что факт, что вы видите. И то, что на документах нет подписи судьи, это говорит о себе.
Артём Войтенков: Как бы да, потому что, если бы всё было нормально, тогда почему подпись не поставить?
Евгений Мартенс: Видать, судьи не имеют нужных полномочий для таких решений, которые они принимают. А в случае недостаточной уполномоченности, они, как бы гарантируют, они отвечают лично за это.
Артём Войтенков: А, то есть, ты вообще какое право имел посадить этого человека в тюрьму, да?
Евгений Мартенс: Да. Даже написать какое-либо письмо официально.
Артём Войтенков: Это да, это подтверждение.
Артём Войтенков: А давайте немножко в сторону отойдём, просто о Германии поговорим. Нам сказки рассказывают уже третий десяток лет, что в Европе всё как-то хорошо, здорово, жизнь замечательна, богато, улыбчивые европейцы. Кстати, немцы улыбаются на улицах друг другу? Вот есть такое утверждение, что русские хмурые, другу на улице не улыбаются, а в Европе все друг другу на улице улыбаются, даже если друг с другом и не знакомы. В магазинах все друг другу улыбаются, просто на улице друг другу улыбаются. В Германии тоже так?
Евгений Мартенс: Ну, так просто никто не улыбается. Есть много приветливых людей, как-то принято поздороваться, уступить место. Насчёт уступить место я бы не сказал, потому что молодое поколение – оно как-то воспитывается по-другому. И юноша может не заметить бабушку в автобусе, которая рядом стоит, и не встанет, не уступит место. Может быть, даже ещё так случится, что поставит сумку – сядет с краю у прохода, а у окна поставит сумку свою, чтобы никто рядом не сел.
Артём Войтенков: И люди будут стоять?
Евгений Мартенс: И люди будут стоять.
Артём Войтенков: И никто его не сгонит?
Евгений Мартенс: И никто его не сгонит.
Артём Войтенков: У нас сразу бы согнали.
Евгений Мартенс: Ну, по-разному. В каждой стране есть люди, которые вежливые, которые не вежливые, это по-разному. Но я и в России встретил много людей, которые улыбались, которые поздоровались со мной, которые приветливые.
Артём Войтенков: Да, у нас всяких хватает. А вы сами что-нибудь хотите добавить помимо того, что я у вас спрашиваю? Может быть, вы сами хотели что-то рассказать?
Евгений Мартенс: Повторю, цель нашего визита сюда, и как у нас всё произошло. Всё-таки я замечаю, что русский народ ещё как бы то ни было, ещё как-то придерживается каких-то ценностей. Может быть, ещё более чуток к тому, что происходит, и ещё не настолько готов к таким авантюрам, как у нас там в Германии, что касается детей, что касается воспитания детей, что касается того, что штат перенимает воспитание детей и лишает вот по этой тактике – Salamitaktik. Вы, может быть, не слышали ещё, в немецком есть такое выражение Salamitaktik. Как режут салями мелкими кусочками, тоненькими шайбами, режут салями, делят эту колбасу. По этому методу помаленьку лишают родителей родительских прав, ущемляют родителей, обязывают их, к примеру, как в нашем случае, посылать детей на эти уроки секспросвета.
Артём Войтенков: Вплоть до, до тюрьмы.
Евгений Мартенс: Вплоть до тюрьмы. И вот это применяется, вот эта тактика нарезки салями, это очень опасное развитие, и главное – вовремя заметить то, что на самом деле происходит, смотреть на вещи объективно и не довольствоваться лишь той информацией, которую видно в телевидении. Нужно больше обращать внимание на альтернативные источники информации, чтобы иметь хотя бы два источника, чтобы сопоставить, и тогда будет шанс больше понимать реальность. Это - мой совет простому народу.
Артём Войтенков: Ну, это да, лучше даже не два, лучше ещё больше источников.
Евгений Мартенс: Лучше больше источников информации использовать для того, чтобы не попадать в эти ловушки и вовремя заметить, как применяется эта тактика салями.
Артём Войтенков: Так она и у нас применяется вовсю просто.
Евгений Мартенс: Да.
Артём Войтенков: Вас, наверное, нельзя назвать чистокровным немцем? Правильно? Так как вы выросли всё-таки здесь.
Евгений Мартенс: Нет, так нас и не воспринимают там.
Артём Войтенков: То есть вас не считают за немцев?
Евгений Мартенс: Мы там не являемся чистыми немцами, так как мне стоит лишь открыть рот, и по мне сразу заметно, что я не коренной немец. Понимаете, это как-то чувствуется. Даже я различаю, сразу я могу определить: кто русский немец, а кто нет. А если не сразу различу, то стоит тому человеку сказать лишь два слова, и я сразу вижу, что либо поляк, либо из России родом.
Артём Войтенков: А отношение, так скажем, коренных немцев к русским немцам, к польским немцам какое?
Евгений Мартенс: То поколение, которое ещё жило в другой стране, они как-то… Там ещё большое расстояние между коренными немцами, и вот эта интеграция ещё не произошла. Хотя немецкое правительство и немцы сами как народ очень давят на то, чтобы эти приезжие интегрировались и переняли все… Очень настаивают на том, чтобы переняли культуру немецкую и вели себя так, как немцы, и навязывается немножко такое. Хотя я считаю важным, чтобы эти люди сохранили свою культуру, сохранили свои ценности. Я не знаю, почему не понимает немецкое население, что это лишь обогащает.
Артём Войтенков: А люди-то сами как относятся? Сами немцы. Не государственные структуры, а сами немцы: нормально, спокойно или есть какое-то…?
Евгений Мартенс: По-разному, по-разному. Люди, которые понимают, что происходит, разумные люди, они как-то нормально относятся к этому, может быть, даже приветствуют. А в основном, общая масса не понимает на самом деле, что происходит, и что Германия на самом деле вымирает. Вымирает Германия.
Артём Войтенков: Почему вымирает?
Евгений Мартенс: Вот как раз, потому что всё больше и больше пропагандируются однополые браки. К примеру: а может ли из однополого брака произойти ребёнок?
Артём Войтенков: Нет.
Евгений Мартенс: Нет. Это запрограммированная деградация, запрограммированное сокращение населения той страны, где это пропагандируется.
Артём Войтенков: А с другой стороны, к вам гонят турков и других приезжих.
Евгений Мартенс: Да.
Артём Войтенков: А вообще большое количество приезжих?
Евгений Мартенс: Очень большое количество приезжих турков, из разных других стран. Но коренное население вымирает, потому что нет прироста населения.
Артём Войтенков: А сколько в немецких семьях обычно детей?
Евгений Мартенс: Полтора.
Артём Войтенков: То есть в среднем, один-два ребёнка на семью?
Евгений Мартенс: Один-два. Между одним и двумя детьми.
Артём Войтенков: А вот у этих турков, курдов приезжих?
Евгений Мартенс: У них больше детей, но и там даже видна такая тенденция, что меньше детей. Это, может, связано с тем, что не всё так развивается, что слава Богу. Всё становится сложнее жить, цены растут, может, видна та же тенденция, что и в России, можно сказать.
Артём Войтенков: Да, но Германия живёт-то частично за счёт России. Уж, увы.
Евгений Мартенс: Да.
Артём Войтенков: А если мы вернёмся к приезжим, они распыляются по Германии и становятся немцами, либо они живут отдельно? Вот турки приехали: всё, мы турки, мы там внутри себя живём. Как это происходит?
Евгений Мартенс: Турки держатся вместе. Я так со стороны замечаю.
Артём Войтенков: А отношение немцев к этим приезжим? Я имею в виду даже не к вам, если вы-то ещё немцы, но те-то – это турки, с Афгана там, с Африки негры? Как немцы к этому относятся?
Евгений Мартенс: Они относятся к этому по-разному, бывает даже агрессивно, негативно. Потому что они видят: турки не готовы настолько интегрироваться, чтобы перенять все обычаи немцев, они никогда не переймут обычаи и немецкое мышление. Никогда не переймут. Поэтому там иногда бывают стычки на религиозной основе там. Это не совпадает. Немецкая культура не совпадает с турками, с другими странами. И, может, быть, где-то турки…
Я сейчас возьму пример турков. Можно назвать другие народности. Если у них свои обычаи, они придерживаются своих обычаев, они учат свой язык, они разговаривают на турецком. И много турков, даже живущие много лет в Германии, почти не знают немецкого языка, потому что они настолько вместе держатся, что они между собой говорят на своём языке. Ну конечно, немецкое население в этом случае относится агрессивно к туркам.
Артём Войтенков: Подождите, как же они живут в стране и не знают немецкого? Там же надо документы какие-то подписывать, надо вывески в магазине смотреть, надо что-то читать. Сейчас невозможно не читать, даже расписание поездов - его тоже надо почитать.
Евгений Мартенс: Да. Ну, они как-то обходятся, я не знаю, не могу это объяснить. Дети, конечно, которые там рождаются, идут в школы, они с детства знают немецкий язык. А те, которые, скажем, женились, жена приехала из Турции, она живёт дома, мало куда уходит или выходит, и она, соответственно, не учит немецкий язык.
Артём Войтенков: Есть какие-то турецкие кварталы, где есть даже турецкие магазины с надписями на турецком? Есть такое, да?
Евгений Мартенс: Да.
Артём Войтенков: Ну, тогда понятно, если все свои вокруг и всё своё, тогда можно немецкий и не учить. А разница между русскими и немцами? Вы, конечно, здесь мало в России были, но, тем не менее, может быть, почувствовали, в чём разница?
Евгений Мартенс: Разница в интеллекте. Русские люди воспринимают какие-то вещи по-другому.
Артём Войтенков: Ну, всё-таки другая страна. А "в интеллекте" - что значит? Немцы умнее?
Евгений Мартенс: Нет, немцы они как-то… Вот если он выучил эту профессию, он по этой профессии может быть специалистом, он знает свою профессию. Русский человек, он как-то разносторонней, больше способен импровизировать, к примеру. Это, может, связано с трудностями в стране, с какими-то происшествиями в стране, с развитием страны. Русский народ, он какой-то, может быть, даже душевнее, что касается немножко поглубже: душевнее, и это видно в музыке - больше минорной музыки, чем мажорной. В Германии, в основном, как правило, мажорная музыка. Это сказывается в музыке, это сказывается в танцах, в культуре. Это видно, что русский народ больше пережил, больше трудностей пришлось ему преодолеть. В связи с этими трудностями, естественно, человек по-другому развивается, и он становится разносторонним, и он готов справляться с любой проблемой. Вот это я замечаю.
Артём Войтенков: А вот ещё, знаете, мне рассказывают разные истории про другие страны и говорят, что там продукты хуже по качеству, чем в России. Вы такое заметили? Или у вас было мало времени, чтобы понять разницу?
Евгений Мартенс: У нас было мало времени, чтобы понять разницу. Может быть, сюда приходят, поставляются продукты даже из Европы.
Артём Войтенков: Да, поставлялись. До какого-то времени.
Евгений Мартенс: И может быть, это даже послужит к лучшему, может быть, здешняя продукция будет возрастать и укрепит свою позицию. Это может быть даже очень позитивно для России. И я надеюсь, что в здешних продуктах не будет столько всяких консервантов и химикалий, всяких добавок в этих продуктах. Более естественные продукты будут. Я очень на это надеюсь. Потому что в европейских товаров там много всего этого.
Артём Войтенков: То есть большое количество разных добавок химических…
Евгений Мартенс: Да. Чтобы как-то консервировать это. И индустрия изготовляет все эти массовые продукты, также как в одежде: всё идёт массово, по-заводскому, поэтому много всяких консервантов. Так выгоднее, так можно лучше…
Артём Войтенков: Дольше хранить.
Евгений Мартенс: Дольше хранить. Больше, лучше можно построить бизнес.
Артём Войтенков: Ну, всё для системы - капитализм. Никто не думает про человека, да. Все думают о прибыли только.
Хорошо, а что говорят про Россию в немецких средствах массовой информации?
Евгений Мартенс: Немецкие СМИ, или европейские СМИ, сейчас враждебно настроены против России, потому что, видать, в связи с санкциями и в связи с тем, что происходит на Украине. И видна какая-то сплошная провокация со стороны немецких СМИ, европейских СМИ по отношению к России. В общем, что бы ни вещалось в СМИ, всё как-то негативно, всё как-то против России - вот такая тенденция. И как бы такая короткая информация недостаточная, и та искажена. И что бы то ни было, оно всё против России. Это я могу смело сказать, я не преувеличиваю, потому что я слежу за всеми информациями, мне это всё интересно, и я за всем слежу, некоторые каналы беру и сверяю, и российские СМИ, украинские меньше, но тоже иногда, и немецкие СМИ. В общем, я сверяю их, сопоставляю, и там очень заметна такая тенденция. Бывает, что правда тоже проскальзывает, но очень мало.
Артём Войтенков: А в чём это выражается? Они просто открыто врут или они что-то недоговаривают?
Евгений Мартенс: В основном, они это делают очень интеллигентно: не договаривают, а иногда даже просто основываются на каких-то других СМИ, на каких-то заявлениях в Интернете, к примеру. А потом оно всё вырастает, вырастает, и потом это становится слышным из официальных СМИ. И потом, как только это вещалось в официальных СМИ, эту информацию перенимает и правительство, и все перенимают то, что в официальных СМИ транслируется.
Артём Войтенков: Несмотря на то, что источник мог быть непонятный…
Евгений Мартенс: Источник мог быть совершенно… в Интернете где-нибудь что-то кто-то написал или сказал. И так она просто развивается, эта информация, и полностью искажена, к примеру. А зачастую просто умалчивается информация. Такое систематическое умалчивание информации можно просто назвать ложью.
Артём Войтенков: Да. Самая изощренная ложь – это сказать часть правды, остальное утаить.
Евгений Мартенс: Есть, конечно, альтернативные средства массовой информации, не массовой информации, а просто альтернативные каналы, которые стараются открыть правду, стараются рассказать народу о том, что на самом деле произошло и происходит, ищут какие-то источники доказательств.
Артём Войтенков: А сами немцы как к России относятся? В целом.
Евгений Мартенс: Я знаю, есть некоторые инициативы, которые поняли, что происходит, на основе информации, на основе СМИ, и они создают свою инициативу и выступают против того, как функционируют немецкие СМИ, к примеру. Выступают против. Но их подавляют, их ущемляют, их ставят в другом свете, мол, они какие-то радикалы, мол, они какие-то антисемиты и ещё что-то. Или сепаратисты какие-то.
Артём Войтенков: Да, понятно, ну примерно та же самая картинка, что и в других странах Европы, всё примерно то же самое.
Евгений Мартенс: Да.
Артём Войтенков: Я имею в виду по СМИ. Ну, хорошо, я у вас, в принципе, спросил, что хотел, если вы хотите что-то добавить, может быть, для русских зрителей?
Евгений Мартенс: Я хотел бы просто сказать, что нужно быть осторожным, видя ту информацию, которая показывается в СМИ насчёт Европы, что в Европе, мол, всё шикарно, всё хорошо. Везде есть проблемы и хорошо там, где нас нет - есть такое выражение. Поэтому нужно с этим быть осторожным и не всё нужно воспринимать один к одному.
Ведь это цель нашего визита сюда, в Россию, чтобы рассказать людям о том, что
- происходит вот такая деградация,
- происходит ущемление семьи происходит,
- как вот детей губят в школах, я не побоюсь сказать, что губят, потому что лишают их всех этих духовных ценностей, лишают их возможности остаться чистыми, целомудренными.
Ведь ребёнок, дети – это основа семьи, это основа общества. И если мы упустим момент и не заметим, как вот это всё вкрадётся, скажем, и в Россию, остановить вот это вот всё очень сложно потом. Это мы видим на нашем примере.
И я бы не хотел, чтобы и в России матери сидели за то, что они любят своих детей, что воспитывают своих детей.
Артём Войтенков: Сидели в тюрьме.
Евгений Мартенс: Сидели в тюрьме! И я не хотел бы, чтобы это произошло. Поэтому я ко всем зрителям обращаюсь и прошу, чтобы не допустить этого просто.
Артём Войтенков: Благодарю вас за рассказ. Это было, в общем-то, интересно. Но с другой стороны, вы вот предупреждаете, как живёт Германия, что в Германии происходит, а на самом деле у нас происходит то же самое, просто Германия, она дальше ушла вперёд. Да, над ней дольше работают, скажем так.
Евгений Мартенс: Оно всё идёт параллельно, но с каким-то перемещением просто.
Артём Войтенков: Да, Германия впереди, мы отстаём, но у нас то же самое всё и вводится.
Евгений Мартенс: Я даже слышал такие выражения, что "нужно поднимать страну на уровень Европы". Но это, конечно, я слышал от людей, которые уже очень много переняли из Европы.
Артём Войтенков: Это пятая колонна.
Евгений Мартенс: Это, можно сказать, пятая колонна. И здесь нужно быть осторожным, чтобы не допустить этого, чтобы эта пятая колонна "подняла страну на уровень Европы".
Артём Войтенков: Достигла, чтобы Россия достигла европейского уровня в этих областях.
Евгений Мартенс: Нужно сохранить духовные ценности, нужно сохранить всё хорошее, и не дать разрушить это всё хорошее. Обязательно. Обязательно.
Артём Войтенков: Ну, хорошо, большое спасибо вам за беседу. Я думаю, нашим зрителям это будет полезно – такой взгляд изнутри на Германию.
Евгений Мартенс: Спасибо.
Артём Войтенков: Всего доброго. Приезжайте ещё.
Евгений Мартенс: Спасибо большое. С радостью.
Набор текста: Наталья Малыгина, Надежда Алексеева
Редакция: Наталья Ризаева
http://poznavatelnoe.tv - образовательное интернет-телевидение