Источник: ria.ru @ Галия Ибрагимова
Тридцать лет назад — 20 января 1991 года — в Крыму состоялся первый советский референдум. Жители полуострова отвечали на вопрос: поддерживают ли они воссоздание автономной республики. Большинство высказалось за Крымскую АССР. Как проходил плебисцит и чем он повлиял на новейшую историю России — в материале РИА Новости.
Мечты об автономии
«Если Крым пойдет на отделение, то шахтеры Донецка и Луганска прекратят отгрузку угля. Полуостров целиком зависит от Донбасса, и легко представить, что ждет автономию. Мы заблокируем поставки мяса и продуктов питания. Тогда вы поймете: ждать помощи от голодной России — значит самим погибать» — так украинские политики в письме, опубликованном в местной газете, запугивали жителей полуострова.
Двадцатого января 1991-го все подготовили к референдуму. Киев, где находились органы власти Украинской ССР, был против, но напрямую не критиковал. Слишком взрывоопасной казалась ситуация. Советский Союз трещал по швам: национальные республики шли к независимости.
Настороженность Киева объяснялась и тем, что до 1945 года Крым имел статус советской автономии в составе РСФСР. Но после депортации крымских татар, армян, греков, немцев и болгар полуостров преобразовали в Крымскую область. А в 1954-м Никита Хрущев передал территории УССР, но в Киеве к новому региону относились с некоторой опаской.
© РИА Новости / Юрий Заритовский
Активисты Республиканского движения Крыма собирают подписи с требованием проведения референдума о независимости Крыма
Об автономии Крыма снова заговорили в конце 80-х. А реальным импульсом к организации референдума об автономии стали события октября 1990-го в Киеве, вошедшие в историю как «революция на граните». Тогда группа студентов разбила на центральной площади палаточный лагерь, объявила голодовку и потребовала разорвать Союзный договор с Москвой. Жители полуострова забеспокоились: они были против развала СССР.
Референдум ускорило и возвращение крымских татар. «Восстановление прав крымско-татарского народа невозможно без восстановления автономии Крыма. Это соответствует их интересам», — говорилось в постановлении Верховного Совета СССР 1989 года о реабилитации депортированных народов.
Желание крымчан обрести больше самостоятельности вписывалось и в политику перестройки Михаила Горбачева. Жители полуострова требовали реформ и призывали начать с пересмотра отношений с Москвой и Киевом.
Украинизация Крыма
«До 20 января 1991 года острых противоречий с Украиной не было. Сами киевляне часто называли нас «Республика Крым», подчеркивая непохожесть на другие украинские регионы. Язык, манера поведения отличались. Но задумались мы об этом только в перестройку», — рассказывает житель Симферополя, доцент Крымского федерального университета Сергей Киселев.
Он вспоминает ещё одно событие, подтолкнувшее к плебисциту. В конце восьмидесятых в Крыму, как и во многих советских республиках, возникло экологическое движение. В него вошли студенты, ученые и активисты. Они выступали против масштабных строек, угрожавших окружающей среде. На полуострове как раз завершалось возведение Крымской АЭС — самой дорогостоящей станции в мире.
«Авария в Чернобыле ужаснула крымчан, они потребовали заморозки станции. Движение против Крымской АЭС ширилось, Киев не мог его игнорировать. В итоге стройку заморозили. Экологи выдвинули новые условия — уже политические. Они-то первыми и подняли вопрос о возвращении Крыму статуса автономии», — говорит Киселев.
Открыто обсуждать референдум начали в октябре 1989-го после принятия Верховным Советом Украинской ССР закона «О языке». Крымчан возмутило, что единственным государственным объявили украинский.
«Киев внедрял в обиход мову ещё при Союзе. Но Крым жил особняком. Как-то в конце семидесятых я отдыхал в пионерско-комсомольском лагере «Молодая гвардия» в Запорожье. Туда съехались школьники со всей Украины. Казалось странным, что воспитатели спрашивали разрешения говорить на русском, но им отказывали. Меня это удивило и насторожило», — вспоминает крымчанин Андрей Никифоров.
CC BY-SA 3.0 / Antropomant /
Крымская АЭС. 2008 год
Возвращение крымских татар
На то, чтобы представлять интересы депортированных, претендовала Организация крымско-татарского национального движения (ОКНД). У нее были свои виды на создание автономии. Но обычные, не втянутые в политику люди интерес к референдуму проявляли по другим причинам.
Крымский татарин Абдуламит Измайлов говорит, что депортированные тоже выступили за автономию полуострова. Но подчеркивает: политика тут ни при чем.
«На родине мы столкнулись с проблемами — ни жилья, ни гражданства. Без документов ни на что не могли претендовать, какое уж там участие в политике. Обустроиться бы и бюрократию преодолеть — вот что волновало простых людей».
Многие полагали, что автономия позволит восстановить народам права. «Раз депортацию признали несправедливой, то и упразднение Крымской АССР в 1945 году — незаконно. Но речь шла о воссоздании автономии в составе Украины», — подчеркивает Измайлов.
Большинство крымских татар к январю 1991-го ещё не вернулись из мест депортации. Но и те, кто уже осел на полуострове, не могли принять участие в референдуме.
«У крымчан в советских паспортах стоял штамп «Украинская ССР». Крымские татары тоже были советскими гражданами. Но без такого штампа. Нас нигде не прописывали, поэтому даже вернувшиеся на полуостров не могли проголосовать», — объясняет Измайлов.
Он признает: украинские власти действительно налаживали контакты с крымско-татарскими активистами. Но отмечает, что практической помощи простые люди получали мало.
© РИА Новости / Макс Ветров
Перейти в фотобанк
Мероприятия, посвященные годовщине депортации крымских татар
Судьбоносный бюллетень
Председатель Верховного Совета Украинской ССР Леонид Кравчук выступал против референдума. Но конфликт в Нагорном Карабахе, столкновения узбеков и турок-месхетинцев в Средней Азии, а также разгоравшийся конфликт вокруг Приднестровья заставили его изменить мнение.
«Кравчук попал в патовую ситуацию. Киев требовал незалежности, Крым настаивал на денонсации соглашения 1954 года. Запрети он референдум, крымчане потребовали бы выхода из состава Украины. Статус автономии казался наименьшим злом, и Кравчук отступил. Ко всему — он пытался не допустить этнических очагов на полуострове», — вспоминает Андрей Мальгин, гендиректор Центрального музея Тавриды.
Сам Кравчук высказывал противоречащие друг другу точки зрения. «Если бы мы не учли мнение людей, проголосовавших за автономию, то допустили бы огромную политическую ошибку», — заявил он вскоре после голосования.
По потом изменил оценку событий. «Мы понимали, что это (референдум. — Прим. ред.) нелегитимно. Но не хотели делать шаги, которые развили бы сепаратистские настроения. Решили действовать толерантно, относясь с уважением к крымчанам», — утверждал он позже и делал оговорку: референдум 1991 года — «это наивысший уровень легитимности, соблюдения законов, тогда ещё советских».
Кравчук лично взялся редактировать вопрос в бюллетене для голосования. «Его сформулировали лаконично: «Вы за воссоздание Крымской АССР?» Но политик дополнил: «как субъекта Союза ССР и участника Союзного договора», — вспоминает Мальгин.
Андрей Никифоров добавляет: никто толком не знал, что произойдет после распада Союза, и расплывчатая формулировка страховала Кравчука от рисков. «Киев надеялся, что можно будет переиграть ситуацию и сослаться на неверную интерпретацию вопроса в бюллетене», — объясняет он. Но расширительное толкование могло также поставить Крым на один уровень с союзной республикой — Украиной — и дать ему особые отношения с центром.
CC0 / Public domain /
Бюллетень, используемый для голосования на референдуме 20 января 1991 года
«Долгий путь домой»
Советское законодательство вообще-то разрешало референдумы. Но до Крыма ни одна союзная республика не проводила голосование о правовом статусе в составе СССР. Впрочем, и сами крымчане не знали, как правильно его организовать.
«Надо понимать, что время тогда было переломное. На улицах пахло революцией. Опыта референдумов ни у кого не было. Проводили все в явочном порядке. Легко заявлять задним числом, что голосование 20 января 1991 года — незаконно. Но если следовать такой логике, то и передача Крыма Украине в 1954-м — нелегитимна», — рассуждает Никифоров.
«Результаты голосования красноречиво отражают настроения крымчан: 93 процента поддержали автономию. Явка была высокой, пришли почти все жители полуострова. Какие ещё нужны доказательства легитимности?» — недоумевает Сергей Киселев.
«Так называемые лидеры крымских татар бойкотировали референдум, — рассказывает Никифоров. — Но далекие от политики представители депортированных народов все же явились. Я работал на избирательном участке, видел много проголосовавших крымских татар. Они надеялись, что автономия Крыма улучшит их положение».
© РИА Новости / Александр Макаров
Председатель Верховного Совета Украины Леонид Кравчук
Верховный Совет Украинской ССР признал итоги референдума. По мнению тех, с кем мы беседовали, это и есть главное доказательство легитимности. Все сходятся во мнении: статус автономии, который крымчане отстояли в 1991 году, создал правовую основу для законного выхода из состава Украины в 2014-м.
«Автономия позволила не во всем зависеть от решений Киева, выступать с собственными политическими инициативами. Одной из них и стало историческое голосование 16 марта 2014-го. Не будь того первого референдума, кто знает, удалось ли бы крымчанам так безболезненно вернуться домой», — замечает Сергей Киселев.
Единственное, в чем мнения расходятся, — погода в Крыму 20 января 1991-го. По словам Андрея Никифорова, на полуострове подморозило, кое-где лежал снег. Киселев не согласен: стояла бесснежная «хмурая и депрессивная крымская зима». Но настроение было приподнятое. Люди понимали — решается будущее. И торопились на участки — проголосовать.
Ежегодно 20 января жители полуострова отмечают День Республики Крым.
Обложка: Фото © РИА Новости / Александр Лыскин
