Кому вне Руси жить хорошо: казус эмигранта, или что такое русская Родина?

«Не бывать тебе американцем. И не уйти от своего прошлого. Это кажется, что тебя окружают небоскребы. Тебя окружает прошлое», — Сергей Довлатов.
Ключевой фактор перестройки — не деградация экономики и даже не изменение менталитета россиян, самое интересное, что произошло со страной, — эмиграция. Преимущественно в США. Именно в эмиграции наши граждане по-настоящему ощутили другую экономику и другой менталитет. Можно долго спорить о плюсах и минусах западного мира, очевидно одно — мы не знаем ни одного соотечественника, на 100% признанного заграничной медиасредой.

Масс-медиа

Только масс-медиа могут объективно сказать, что внутреннее состояние человека полностью соответствует среде, в которой он находится. Если наш менталитет воспринимают, значит «сливки» эмиграции способны вызвать интерес у широких масс не хуже, чем Опра Уинфри. Их могут часто звать на радио, телевидение, либо наши лучшие блогеры должны привлекать большую аудиторию. Достаток не имеет значения, куда важнее медийные успехи. Первый, кто приходит на ум, — это Евгений Чичваркин. Казалось бы, человек проводит досуг с самим принцем Гарри, выступает в «Обществе Оксфордского Союза», уж он-то исключение из правил.

Но почему его так сильно тянет на Родину? Потому что в нём видят не своего парня, а лучшего из чужих.

Причем с жестко оппозиционным настроем, что не может не вызвать одобрения у представителей английских элит. У них нет возможности и желания представить Евгения среднему классу, для среднего класса он по-прежнему непонятен. Политический интерес не имеет никакого отношения к заинтересованности внутренним миром.

Что такое внутренний мир?

В первую очередь, интерес к людям, их образу мысли и способность давать оценку чужим поступкам. Русским интересно понять чувства ближнего, чтобы на базе этих чувств произошло духовное слияние.
Западный человек, наоборот, мыслит коллективными категориями. Он смотрит не на ваш внутренний мир, а на то, как видят реальность все окружающие. С самого рождения он впитывает нормы общественного консенсуса и выстраивает свое поведение в соответствии с этим консенсусом. В итоге исчезает процесс частного (!) духовного поиска, нормы поведения становятся понятны для всех и каждого.
Таким образом, возникает индивидуализм. Когда вам четко понятны нормы приемлемого поведения, вы не станете акцентироваться на человеке. Лучше найти механизмы, чтобы не мешать друг другу в рамках установленных правил.

В США вам улыбаются просто как маленькой частичке общего целого. Это защитная реакция от потенциально возможных нападок коллективного разума: «Люди, я улыбаюсь, я ко всем доброжелателен, у меня нет плохих намерений, не судите меня строго, позвольте идти своей дорогой».

Улыбка посвящена не отдельно взятому человеку, а всему внешнему пространству. Разговоры тоже крутятся вокруг вещей, имеющих отношение ко всем без исключения: погода либо популярные спортивные игры. Как ни странно, мы больше ценим частную собственность, и только духовную — со всеми индивидуальными особенностями личности.

Что мешает эмигранту?

Мешает как раз то, что он никому не интересен. Западный человек интересен сам себе, и ему этого достаточно.

Общение как естественная потребность тоже важно (зачастую на обычных кружках по интересам), но не в тех масштабах. Главное — никому не мешать.
Американец производит продукт в поиске консенсуса, чтобы в его продукте не было ничего, что бы могло хоть у кого-то вызвать неудобства. Поэтому нам так нравятся западные товары, они очень просты, ими легко пользуются все потребители. Русские не могут самовыражаться в духовно коллективной среде. Мы делаем научные открытия, реже акцентируясь на хороших товарах. У нас всё хорошо, что натурально заложено природой и не требует отдельной адаптации под человеческий глаз, слух и в целом психологию.

То же самое касается медийной сферы. Мы подсознательно нацелены показать себя со всеми сопутствующими нюансами внутреннего мира, тогда как за границей ценят «вкусный» медийный продукт без лишних индивидуальных особенностей.

Не менее «вкусно» там подстрижены газоны для всех и каждого. Российская растительность беспорядочна, любой кустик и клочок травы немного не такой, как всё остальное на расстоянии метра.
Савелий Крамаров хотел, чтобы Запад понял его внутренний мир, а для Рейгана он представлял всего лишь политический интерес. Талант Крамарова нужно прочувствовать изнутри, он не так просто осязаем, как осязаемы американские актеры.
Очень много наших певцов вернулись в Россию. Иногда на сцене они ведут себя некорректно — могут показывать много взаимных чувств, забыв сосредоточиться на зрителе. В их восприятии зритель должен понять их чувства. Видимо, подсознательно такого понимания искал Чичваркин, когда отличился расправленной наружу майкой, играя в поло с консервативной английской элитой.

Креативность

Эмигранты часто удивляются способности западных людей создавать уют из простых вещей, красиво расставлять цветы, правильно подбирать цветовую гамму и вообще видоизменять пространство. Мы можем гораздо дольше находиться в заданных стандартах с менее разнообразной цветовой гаммой. И наоборот, многих раздражает однообразие американских улиц с незамысловатой архитектурой помещений. Где скрыта тонкая грань между оригинальностью и однообразием?
Всё станет ясно, если еще раз вспомнить об их зависимости от коллективного сознания. Весь внешний фасад там организуют так, чтобы не отклониться от стандартов. Общество выступает неким надзирателем для личности. Везде, где нет надзирателя, там реализуется закономерная потребность отдохнуть от стандартов. В первую очередь, в пределах своего дома. Любая результативная фантазия западного человека после одобрения широких масс может стать всеобщим достоянием. Далеко не частое явление, но в случае успеха имеет положительный результат, например, за границей придумали стрит-арт.

Самые успешные задумки конкретно взятой личности на своей территории вшиваются в понятие о комфортной городской среде: от правильно продуманных водостоков до грамотно организованных естественных барьеров.

В русском мире нет надзирателей, общество дает волю воображению, мы стараемся найти себя сразу в коллективном пространстве.

Его главная отличительная особенность — широта и в целом размах, от красот метрополитена до цветового и архитектурного многообразия Петербурга. Узкие границы дезориентируют русского человека, он становится их заложником.

Это отражается на самочувствии наших эмигрантов, когда они видят, что в США нигде не гуляют на улицах, кроме специально отведенных мест, зачастую платных. Там мало места для человека, но много для машин. В отличие от них мы не можем компенсировать тесноту «замкнутым» творческим мышлением.
У западных людей теснота, наоборот, провоцирует творческую мысль, в креативности они обретают недостающую свободу. Каждая мелочь взывает у них бурю эмоций, они могут взять обычный футбольный мяч и как дети воображать, что это человек либо планета, затем придумать со своими «персонажами» мультфильм и заработать кучу денег. Они не умнее (скорее, наоборот), но за счет умения растворяться в мелочах креативнее.

Голливуд

Русским сложно понять, почему столько противоречий между голливудским кино и реальностью. Почему в жизни наказывают за те способы самовыражения, которые на экране наоборот пропагандируют.

Дело в том, что американец воспринимает кино как интимный диалог с самим собой, способ погрузиться в свои мысли (максимум вместе со своим ближайшим окружением), мы же хотим видеть всё общество таким, каким его показали в кино. Советские фильмы обыгрывали нашу действительность, не создавая альтернативной.

Американцу запрещено кататься на машине так, как это показано в боевиках. Ему хватает узкого пространства между собой и телеэкраном, чтобы компенсировать недостаток свободы, насладившись драйвом главных героев фильма. Нам это непонятно. В нашем коллективном мышлении нет запретов, мы тоже хотим превысить скорость, и чтобы нас как личностей поняли все, желательно включая полицию.
Голливуд слишком мощное информационное оружие, разумеется, он оказывает влияние и на американцев, но масштабы восприятия совершенно разные.

Русские не заключают негласного договора о тех или иных нормах поведения, им хочется, чтобы всё вокруг превратилось в любимый кинофильм. Чтобы наш внутренний мир при любых обстоятельствах стал внешним.

Другой русский сможет вас понять даже на трезвую голову, американцу для взаимопонимания (полного раскрепощения), скорее всего, понадобится выпить.

Ему чрезвычайно сложно отстраниться от общепризнанных стандартов поведения, они сидят в его подсознании. У россиян «общественный договор» воспринимается поверхностно сознательно.

Еще пара примеров

Я много написал о глубинном западном коллективизме, с чем можно долго спорить. Приведу два известных факта.
Наши люди обижаются, когда им публично указывают на ошибки, особенно если «задето» достоинство человека со статусом. Ведь внутреннее восприятие мира сакрально.
У западного человека нет никаких обид, он знает — не случайно именно он удостоен критики и ему отвечать перед обществом за произведенный продукт. Скорее, он скажет спасибо за критику, дабы впоследствии он не разочаровал «коллективный разум», при этом сохранил за собой авторство.
Второй пример связан с так называемой честностью американцев.

Граждане США чуть ли не изнасилованы обманами корпораций и поборами со стороны государства, но им самим сложно обманывать.

Прежде, чем американское общество примет несправедливость, она должна стать легальной, в свою очередь легальность указывает на массовое одобрение.
Однако в бытовом смысле в США обманывают гораздо реже. За вами бегут, если вы забыли двадцать долларов на кассе, и девушки в США вряд ли станут гордо обсуждать, как они развели очередного лоха на деньги. Встречается всякое, но в целом такое недопустимо.

Россия — полная противоположность. Граждане остро реагируют на любой коллективный беспредел, а бытовые обманы считают своей находчивостью.

Если завтра же в России официально появится столь жесткая налоговая структура, как IRS, люди буквально взбунтуются. Жесточайшие порядки американской полиции (стрелять на поражение, как в зрелых мужчин, так и в женщин с инвалидами) и вовсе спровоцируют в российском обществе войну. Нам плевать, насколько это легально.
 
Когда что-то вызывает дискомфорт на уровне личного восприятия, мы всегда об этом скажем. И не забудем развести на пару тысяч рублей «сладкого лоха» по соседству, ведь «это наше личное дело».

Поплакать о своей сложной жизни тоже не забудем — наши эмоции важнее эмоционального комфорта окружающих, причем зачастую жалобы находят искренний отклик.

Экономика

Даже либеральная оппозиция России обращается к таким понятиям, как равенство. В США под равенством понимают не справедливые мотивы внутренней политики, а всего лишь равные возможности. Результаты в рамках таких возможностей могут быть какие угодно и все равно зависят от денег. Если вы не реализовались, значит, сами виноваты, вам никто ничего не должен.
Проамериканский русский эмигрант до последнего будет доказывать плюсы Америки на свой русский манер. Он обязательно упомянет про отличную социальную поддержку, якобы из-за нее вокруг столько бомжей. Дескать, государство заботится о каждом обездоленном, хотя среди них почти все лентяи. Таким образом, эмигрант намекает на стремление его новой «родины» к равенству.

На самом деле Америка умышленно создала развитую инфраструктуру бродяжничества, чтобы вездесущая социальная нестабильность не смогла найти выход в массовых бунтах.

Куда дешевле раз в неделю помыть бомжа, чем избавить от бомжей все крупные города. Можно сколько угодно говорить, что процент бездомных не так уж велик, но визуально США смотрятся лидером по количеству бездомных на фоне всех развитых стран. Иначе как умышленной политикой это не назвать.
Социальная нестабильность ежедневно угрожает уличной ночлежкой большинству американцев. Все стараются крутиться из последних сил, либо при удачном стечении обстоятельств цепляются за социальную помощь.

Основной массе удается иметь крышу над головой. Но это не равенство, как думают русские, а равные условия в рамках общественного консенсуса.

Условия довольно жесткие, что неизбежно влияет на психологический комфорт и повышает потребность в антидепрессантах. Чтобы отстоять самые элементарные права, вам неизбежно понадобятся деньги. Коллективные нормы экономического поведения есть, а справедливости нет.
Удивительно, но даже нищие американцы убеждены, что живут в лучшей стране на свете. Несмотря на жизнь в откровенно полицейском государстве, они заложники коллективного патриотизма. Русские, наоборот, любят проявлять индивидуальность через неприязнь к Родине. Она возникает в поисках справедливости, заложенной с детства.

Суды и полиция

Вы подружитесь с американцем, а через пять лет узнаете, что он подал на вас в суд за сущую мелочь либо сдал полиции. Всегда нужно понимать: у вашего «друга» в голове сидит Левиафан — надзиратель, с которым он дружит, так же как с вами. Для западных людей вызов полиции — элемент общения. При этом так называемое «общество равных возможностей» не позволит, чтобы вы были равнее остальных. Если слишком громко включили музыку, значит, ставите себя выше всех, ведь им нельзя, а вам почему-то можно.
То есть они в погоне за счастьем крутятся в едином котле на одних условиях, а вы на совершенно других, более привилегированных. Они стоят на месте, а вы нагло вырываетесь вперед.
 
Нужно очень и очень хорошо доверять американцу, чтобы у него на глазах нарушать те или иные правила. По каким-то особым причинам он должен ценить вас больше, чем друга детства — коллективно одобренного надзирателя Левиафана. Чаще всего американец на это готов, если вы оба нарушаете правила, тем самым получаете выгоду. Самый очевидный пример — супружеская измена, она порицается с точки зрения традиционных религиозных норм, но обоюдная выгода ее скрывает.

Кстати, не только в США распространено доносничество, в большей или меньшей степени дружить с «Левиафаном» любит весь западный мир. Они видят в нём защитника, третьего родителя, который не позволяет конкурентам вас обскакать.

В каком-то смысле им совестно не вызвать полицию или не подать в суд, ведь это предательство «родителя», в конечном итоге своей страны. Не говоря уже о возможности получить денежное вознаграждение. В России, наоборот, суды приравниваются к скандалу, у нас нет зависимости от коллективно установленных рамок. Без таких рамок суд или вызов полиции может восприниматься как чуть ли не вторжение в личное пространство.

Кому вне Руси жить хорошо?

Как правило, хорошим домохозяйкам и всем так же, как домохозяйка, склонным мыслить категориями своего дома и лужайкой вокруг него. Нет, эти люди никогда не станут западными, но их выручает бытовой уклад сознания. Они в России жили интересами нескольких членов семьи, то же самое им может предоставить Америка. Семья и русский язык внутри семьи никуда не денутся, значит, по сути ничего не изменилось. Тем более если удалось наладить жизнь финансово, а дети сохранили родной язык в качестве основного.
Это не касается всех домохозяек, скорее, я говорю о типаже.

Не скажу, что такие люди обязательно плохие, просто их эмоциональная сфера уже, чем у тех, кто мыслит традиционно по-русски глобальными категориями. Большинству русскоязычных людей мало общения в кругу семьи, им важна общая окружающая атмосфера.

Как раз чужая атмосфера достанет их из-под земли, в каком бы русскоязычном районе они ни жили. Своя языковая среда всего лишь растянет время до неприятия чужеродных порядков.
Рано или поздно настанет момент, когда вам захочется ощутить себя индивидуальностью, но случайные прохожие и жестко упорядоченная природа неустанно будут напоминать, что вы частичка общего целого. Пока вы не откажетесь от себя, настроившись на волну исправной работы в общем муравейнике, будете всё глубже погружаться в депрессию.

И вам не до общения с людьми, когда беспрерывно нужно рассчитывать ресурс на то, о чем в России не задумываешься.

Вас замучают огромные расстояния, придется буквально прилипнуть к автомобилю. Выведет из себя необходимость получать разрешение на ремонт в собственном доме, вплоть до замены унитаза.
Придется делать детальный расчет подходящего тарифа на проезд в общественном транспорте, если повезло жить в городе с его наличием. Нужно постоянно думать о справедливой сумме чаевых за любую услугу.
Привыкнуть к другим единицам измерения практически невозможно. Раздражает суммировать в голове цены на товар и отдельно налоги, конечная сумма оплаты редко соответствует цене на витринах.
Элементарно подключить домашний интернет (причем вне дома он почти отсутствует) стоит денег и займет больше времени, чем в России. Не говоря уже о кабальных условиях его использования.

До вас никто не дозвонится, если баланс сим-карты на нуле. Минута задержки ребенка в детском саду стоит 10 (!) долларов. Каждый лишний и не лишний шаг неизбежно требует оплаты.

Тема отдельного разговора — запутанное медицинское страхование, с ценой на которое болеть фактически запрещено (вызвать скорую помощь чревато разорением), и бесконечные кредиты на всё: от жилья до телефона.

Вся человеческая сущность растворяется в решении нескончаемых бытовых проблем. Так захотел Левиафан.

Для того чтобы возвыситься над суетой, по-настоящему выделиться из толпы с возгласом «Я тут! Я — человек», придется всецело отказаться от себя, нацелившись исключительно на потребности общества, с учетом чужого языка.
Вам необходимо показать не себя, а продукт. И этого не всегда достаточно, важно хорошо рассказать о нем, чтобы как можно меньше потребителей усомнилось в его качестве…. Никому из наших эмигрантов еще не удавалось.
Сами американцы получают медийную популярность в рамках своей профессии, а не потому, что показали неповторимую, ранее неизведанную ментальную нить. Тем более в последнее время из-за агрессивного насаждения цензуры (толерантности) все сложнее оставаться самим собой.

Максимум, чему научились русские эмигранты, — это на 100% американский манер говорить «Yes, okay, no problem», как бы ожидая, что их вот-вот оценят за соответствие и заглянут глубже в душу. Никто этого не сделает, пока не предоставите продукт для всего «муравейника».

Пока конкретно не материализуете свой внутренний мир, останетесь безликой телесной оболочкой. Наиболее искренним комплиментом в вашу сторону будет «Nice JOB!»

Что такое русская Родина?

Это сложная биохимическая лаборатория, которая производит не продукты для человека, а самого человека.
Ключевые слова нашей Родины — разнообразие и ситуативность. Каждая личность индивидуальна и зависима от нескончаемого множества обстоятельств. «Лаборатория» старается подстроиться под каждого. В России все находят не общее, а свое собственное внутреннее пространство.

Нам не нужно что-то постоянно доказывать, производить какие-то товары и услуги, чтобы получить признание, мы находим понимание за факт своего рождения.

Мне возразят, что не всё так просто, в России тоже много одиноких, никем не понятых людей.
Никто не спорит, однако есть понятие меры. Вас могут не понять в полной мере, но хоть какую-то долю отклика и даже сострадания у нас получает если не каждый, то уж точно большинство. В современной России, в отличие от времен СССР, духовная атмосфера не столь благодатна, тем не менее при нахождении за границей вы остро ощутите, что такое нехватка Родины со всеми ее глубинными корнями. Ощутите как раз на духовном уровне.
Важно хорошо понимать ментальный код Запада и до конца не утрачивать Родину внутри своих исторических границ. Россия — достояние планеты.