Ливонская война — триумф дипломатии. Как Иван Грозный выиграл у Запада

440 лет назад, 15 января 1582 года, в деревне Киверова Гора, что в 15 верстах от Яма Запольского — села, расположенного недалеко от Пскова, — был подписан дипломатический акт, фактически положивший конец самой длительной и самой тяжёлой войне в нашей истории.
Если подходить с формальной точки зрения, то Ливонская война, начатая в 1558 году, тлела ещё года полтора: Россия вяло довоёвывала со Швецией до мая 1583 года. Однако главный груз с плеч русского царя Ивана Грозного свалился именно в январе 1582 года. Король Речи Посполитой Стефан Баторий был вынужден отказаться от планов захвата и удержания западных русских областей и очистить земли, испокон веков принадлежащие Рюриковичам. Взамен Грозный отдавал ему всё, что было им завоёвано в Прибалтике.
Почему-то многие считают, что та война была начата Россией из-за выхода к Балтийскому морю и закончилась плачевно: потерей этого самого выхода. Соответственно, Ям-Запольский договор объявляют позорным и унизительным.
В действительности держава Ивана Грозного владела обширным участком побережья Балтики как до, так и после Ливонской войны. А Ям-Запольский договор, по сути, фиксировал довоенные границы Русского царства, которое в 1582 году ничего, в общем-то, не потеряло.
Стало быть, ничья? Но ничья после 24 лет кровопролитной войны всё-таки выглядит не очень-то престижно. Или нет?
На самом деле тот договор фиксировал фактическую победу Русского царства. Правда, победу не военную. В военном отношении Ливонская война выглядела примерно так. До определённого момента войска Ивана Грозного утюжили ливонцев, литву, поляков и шведов как хотели. В то же время с юга державе постоянно угрожали крымские татары и даже турки, так что война велась, по сути, на два фронта. Бывали, конечно, локальные поражения, но в общем и целом до 1577 года Русское царство уверенно вело по очкам.
А вот потом случилась катастрофа. Имя ей — Стефан Баторий, который, став королём Речи Посполитой, к наличным силам своего государства присоединил существенный довесок: огромный контингент наёмников, главным образом немцев, которые тогда справедливо считались лучшей ударной силой и зачастую решали судьбы европейских конфликтов.
Точно так же произошло и сейчас. Новый польский король за считаные годы не только отвоёвывает все приобретения Ивана Грозного, но и вторгается на территорию Русского царства. Стефан Баторий захватывает всю Псковскую землю за исключением собственно Пскова, который попадает в жестокую осаду. Отряды Батория также занимают Смоленщину и Черниговщину. И с военной точки зрения противопоставить ему ровным счётом нечего.
В этот критический момент Иван Грозный показывает себя как проницательный, умный, хитрый и изворотливый государь, отменно разбирающийся в европейской политике. Он делает ставку на дипломатию. Но договаривается об окончании войны вовсе не с королём Речи Посполитой.
Посольство отправляется в Рим. Сыну боярскому Леонтию Шевригину, известному по прозвищу Истома, было поручено донести до римского папы Григория XIII любопытные мысли русского царя.
Так вышло, что свидетелем пребывания Шевригина в Риме был знаменитый французский философ, писатель и политический деятель Мишель де Монтень, довольно подробно описавший дела «посла Московии». Надо сказать, француз был глубоко впечатлён как внешним видом русского посла, который богатством своей одежды затмевал всех присутствующих, так и его достоинством: «Он настоятельно просил о ом, чтобы ему не целовать туфлю папы, но только правую руку, и уступил, лишь получив свидетельство, что сам император был подчинён этому обряду, ибо примера королей ему оказалось недостаточно».
Но больше прочего Монтеня, да и Григория XIII, поразили речи посла. Вернее, речи русского царя, которые посол лишь транслировал. Там не было ни лести, ни подобострастия, ни даже просьбы о помощи. Только констатация факта, приправленная скрытой угрозой. Вот как Монтень отзывается о словах посла и царя: «Он призывал папу выступить посредником в войне, которую король Польши вёл с русским царём, ссылаясь на то, что, если сосед ослабит русского царя, тот станет неспособным к другой войне, которая откроет большое окно туркам, чтобы прийти к нам».
Это был блестящий ход Ивана Грозного. Он отлично знал, что в Риме давно уже обсуждают коалицию христианских государей, которая изгнала бы турок из Европы, и в нужный момент вытащил из рукава этот козырь. Дескать, если вы прямо сейчас не уймёте своего католика, который занял мои земли, то я в вашу коалицию не войду, с турками в случае чего воевать не буду, а, наоборот, открою им «большое окно», и тогда уж сами с ними управляйтесь.
Поднялась грандиозная волна. Ещё вчера никому в Европе и дела не было до войны, которую ведёт русский царь. А теперь, как по мановению волшебной палочки, эта тема стала чуть ли не самой главной. Скажем, французский посол в Риме Поль де Фуа писал в те дни Екатерине Медичи: «Сейчас основные наши надежды надо возлагать на скорейшее заключение мира между Польшей и Московией, для чего Святым Престолом туда направлен посредник».
О том, насколько серьёзно отнеслись к словам русского царя, говорит личность этого посредника. Антонио Поссевино. Один из самых ловких и фанатичных иезуитов, сделавший в ордене потрясающе быструю карьеру: его имя в те времена было настоящим пугалом для всех врагов католической церкви. Именно его считают одним из идейных вдохновителей Варфоломеевской ночи. Накануне знаменитой резни Поссевино выпустил книгу «Христианский воин», где писал, что каждый сражающийся с еретиками солдат — герой, погибший в этой борьбе — мученик, а малейшая пощада — преступление. Словом, непростой человек, обладавший невероятным даром убеждения.
Дальнейшее было уже делом техники. Визит иезуита Антонио Поссевино в лагерь польского короля, который уже было разлакомился и мечтал прибрать к рукам солидные русские территории, положил этим мечтам конец. Поссевино умело давил на Стефана Батория и фактически играл на стороне Ивана Грозного. По большому счёту царь в тот раз остановил гибельную для себя войну с Западом руками самого Запада. Причём это не стоило ему ничего, кроме накладных расходов на путешествие посла в Рим. Впечатляющая дипломатическая победа, о которой, к сожалению, говорят неохотно.
Обложка: Пелевин И. А. Иоанн Васильевич Грозный. Commons.wikimedia.org