Место женщины — в море!

Источник: dv.land
История Анны Щетининой, первой советской женщины-капитана дальнего плавания.

26 февраля исполнилось 110 лет со дня рождения первой советской женщины-капитана дальнего плавания Анны Щетининой. DV рассказывает о том, как ей удалось опровергнуть старую морскую поговорку «Женщина на корабле — быть беде»
В 1930 годы в Советском Союзе вовсю строилось новое, свободное от предрассудков общество. Создавалась иная общность будущего — советский народ, где все были равны, получали одинаковый доступ к образованию, труду и отдыху (конечно, при условии соответствующего «революционно-правильного» происхождения). Этот путь был тернист, сложен, изобиловал всяческими ошибками и злоупотреблениями, но нельзя не признать, что именно в 1930-х были сломаны многие действительно вредные предрассудки, и у сотен тысяч людей, живущих на необъятных просторах Советского Союза от Киева до Анадыря, появился шанс проявить себя. Один из них — господствовавшее понимание женщины как неравноправного человека, чьё место исключительно при муже, дома у плиты. Большевики освободили женщин от «кухонного рабства». В 1917 году женщины на одной шестой части планеты Земля получили политические права, право избирать и право быть избранными. Они активнейшим образом участвовали в революции, в строительстве нового мира, более справедливого и совершенного, как тогда казалось. К 1920 годам в СССР окончательно победила эмансипация, и «освобождённые» женщины ринулись покорять все ранее недоступные сферы деятельности. В 1930-х с агитплакатов смотрели женщины-сталевары, женщины-трактористки, женщины-инженеры. Рано или поздно женщина должна была встать и за штурвал корабля, чтобы опровергнуть известную поговорку «Женщина на корабле — быть беде».
Первой это сделала Анна Ивановна Щетинина.
Мореходка
Анна Щетинина родилась 26 февраля 1908 года на железнодорожной станции «Океанская», в тайге, неподалёку от Владивостока. Именно отсюда, с Океанской, и начался её морской путь. Казалось бы, откуда в юной девушке из тайги появилась страсть к морю: её отец служил лесником, мать была домохозяйкой, а брат работал на авиационном заводе. Разве что солёный морской ветер, дующий с востока, да само название станции зародили в ней эту тягу к мореплаванию. Однажды взойдя на борт судна в 16 лет, когда отец взял её на пароход в рейс в устье Амура, где он работал на рыбных промыслах, она решила во что бы то ни стало повторить этот опыт.
Учиться Анна пошла гораздо позже своих сверстников, но была упорной, много занималась и «перепрыгнула» пару классов. В 17 лет, закончив восьмилетку в посёлке Седан, что тоже под Владивостоком, она уже точно знала, что хочет связать свою жизнь с морем. Щетинина решила поступить во Владивостокский водный техникум путей сообщения. Она была не первой девушкой, стремившейся учиться в мореходке, но первой, подавшей документы на судоводительское отделение. Когда директор техникума увидел женское имя в списке абитуриентов, он не поверил своим глазам — девчонка хочет стать капитаном!
Другие девушки шли на радиотехническое отделение, чтобы получить новую востребованную специальность и сидеть в тёплой радиоточке с наушниками на голове и телеграфным ключом под рукой. А эта — собиралась стоять на палубе в штормовке. Пришлось вызывать её на беседу. Перед директором на краешке стула скромно уселась симпатичная молодая девушка, с горящими глазами, и он принялся её убеждать: «Море — не женское дело, деточка. Там холодно, мокро, тошнит на волнах. А ещё это тяжёлый физический труд и реальная опасность погибнуть или просто подорвать здоровье. Да и чего уж там лукавить, это тебе не коллективом школьных учительниц руководить — там мужики, грубые, бородатые, матюкаются…» Но никакие увещевания не помогали, скромная девочка твёрдо стояла на своём — хочу учиться на судоводительском, хочу стать капитаном судна. И директор махнул рукой: «Иди, сдавай экзамены!»

Экзамены были сданы успешно, и Щетинина поступила в мореходку. Стоит ли говорить, что она стала единственной девушкой на курсе. Учиться было тяжело, предметы непростые: в то время будущие капитаны усиленно изучали физику, математику, астрономию (для навигации в море), устройство основных механизмов и конструкцию судов. К тому же приходилось подрабатывать, чтобы как-то себя прокормить. В техникуме сформировалась полноценная рабочая бригада, и Аня наравне со студентами-мужчинами работала и палубным матросом, и простым грузчиком в порту, где таскала 50-ти килограммовые мешки с зерном или цементом. Никто не делал ей послаблений — «назвался груздем, полезай в кузов». Благо, здоровье не подводило, и на тяжесть физической работы ей жаловаться не приходилось.
За год до окончания техникума Щетинина вышла замуж за Николая Качимова, работавшего радистом в Акционерном Камчатском обществе (АКО).
В 1929 году Анна Ивановна получает диплом, и её направляют работать на Камчатку в распоряжение АКО, где она начинает свою морскую карьеру учеником штурмана на грузовом пароходе «Тунгус». После выработки «плавательного ценза» она получает должность 3-его помощника капитана и идёт в своё первое заграничное плавание: в 1931 году Щетинина участвует в перегоне траулера «Топорок», построенного в Германии по заказу СССР. Следующей зимой в звании 2-ого помощника капитана на траулере «Гага» совершает очередное заграничное плавание — из Венеции на Камчатку. На Дальний Восток возвращается уже старшим помощником капитана и работает на крупных судах АКО.
Спустя шесть долгих лет на Камчатке, полных тяжелейшей работы и плаваний в неспокойных восточных морях, Щетинина получает долгожданную должность капитана. Капитан несёт ответственность за всё, что происходит на вверенном ему судне: за сохранность груза, за работоспособность всех механизмов, за жизнь экипажа. Если матрос, ковыряя в носу, сломает себе палец — за это тоже будет нести ответственность капитан. Щетинину эта ответственность вовсе не пугала, наоборот, она стремилась к ней. В 1935 году, когда Анне Щетининой исполнилось только 27 лет, она стала первой в мире женщиной-капитаном дальнего плавания.
Гамбург
В марте 1935 года в гамбургском порту немецкие моряки готовились к передаче СССР бывшего сухогрузного парохода «Хохенфельс», а ныне вполне себе советской «Чавычи». Это большое судно грузоподъёмностью 3,5 тысячи тонн, длиной больше 100 метров и с экипажем в 50 человек было построено в Любеке в 1923 году и десять лет честно работало на неспокойной Балтике и в Атлантическом океане. Теперь ему предстояло навсегда сменить порт приписки и из неспокойной Атлантики отправиться в ещё более неспокойный Тихий океан к берегам Камчатки. Путь из Гамбурга через Сидней в Петропавловск-Камчатский был неблизким и тяжёлым даже для бывалого моряка, поэтому германская комиссия с интересом ждала, какого же опытного капитана пришлют русские. И можно представить, как они удивились, когда на борт поднялась миловидная молодая девушка в пальто и модной шляпке! Десятки журналистов сбежались посмотреть на советскую диковинку — первую в мире женщину-капитана дальнего плавания. На следующий день заголовки центральных немецких газет пестрели красивым именем Анна. Слава о ней полетела впереди судна. В каждом порту, куда заходила «Чавыча», её ждали сотни зевак, желающих поглядеть на женщину-капитана.
Щетинина привела пароход в Петропавловск-Камчатский в рекордно короткие сроки и была награждена благодарностью и денежной премией за сложнейший переход через три океана. Позднее её наградили и весьма почётным орденом Трудового Красного Знамени. Награждали Щетинину вместе с другими моряками в Москве, и на приёме у народного комиссара пищевой промышленности Анастаса Микояна она с гордостью отрекомендовалась: «Я — рыбный капитан».

Работать было трудно — если экипаж «Чавычи» уважал своего капитана безмерно, то о береговых чиновниках этого сказать было нельзя. К женщине-капитану многие всё ещё относились снисходительно, не спешили выполнять её просьбы о ремонтах и первоочередных загрузках углём и грузами. Иногда просто игнорировали запросы, поданные в рабочем порядке. Но Анна Ивановна умела постоять за себя, и очень скоро о её суровом нраве начали ходить легенды.
Авторитет рос вместе с опытом. В одном из рейсов 1936 года «Чавычу» затёрло льдами в Охотском море, 11 суток потребовалось, чтобы выбраться из плена, но Щетинина сделала это блестяще: судно не получило практически никаких повреждений, а вот она получила всеобщее признание среди всех моряков, кто узнал об этой истории.
Война
В 1938 году Щетинину снимают с «Чавычи» и назначают руководить рыбным портом Владивостока, которого в тот момент попросту ещё не существовало. Руководство решило, что 30-летняя Щетинина обладает всеми нужными навыками и знаниями, чтобы создать его практически с нуля. Работа закипела, но даже этой работы ей было мало.
В том же году Щетинина поступила в Ленинградский институт инженеров водного транспорта, чтобы получить высшее судоводительское образование. Всего за 2,5 года она закончила четыре курса института.
По окончании четвёртого курса, находясь в Ленинграде, Щетинина узнаёт о готовящейся масштабной переброске судов на Дальний Восток. Трудности судовождения по Северному морскому пути её ничуть не пугали, и Щетинина смогла убедить в своей компетентности руководство. Институт пришлось бросить — впереди ожидалась серьёзная работа.
В июне 1941 года в порту Лиепаи Щетинина приняла пароход «Бира» и 21 июня привела его в Ленинград, откуда в скором времени ей надлежало переправить его в Охотское море. Но на следующий день грянула война, и планы резко поменялись. «Биру» передали ВМФ, а Щетинину переназначили на старенький транспорт «Сауле», спущенный на воду в 1890 году. Этот «старичок», получивший военное имя ВТ-533, под командованием Щетининой курсировал между портами Финского залива, перевозя солдат, патроны и снаряды, а также уголь и дизельное топливо. Он неоднократно подвергался атакам с воздуха и в одиночку, и в составе военных конвоев, но в целом всё прошло относительно удачно — без жертв и серьёзных повреждений.
В конце лета «Сауле» поручили эвакуацию жителей Таллина: немецкие войска вплотную приблизились к городу, и предполагалось, что со дня на день его оборона падёт. Это был тот самый знаменитый «Таллинский переход». 28 августа 1941 года из Таллина вышел караван — 225 военных кораблей и гражданских судов, перевозивших десятки тысяч гражданских лиц и военнослужащих. Конвой держал курс на Кронштадт, но по пути подвергся массированным бомбардировкам авиации и атакам германского Кригсмарине. В пункт назначения добрались только 163 судна, погибли больше 10 тысяч человек — это стало одной из самых страшных катастроф в морской истории. Тихоходный «Сауле» не попал в эту мясорубку, так как ещё по пути в Таллин был подожжён немецкими штурмовиками. В ходе налёта погибли несколько моряков и пассажиров, однако Щетининой удалось посадить тонущий «Сауле» на мель около острова Гогланд, и на протяжении нескольких суток команда удачно отбивалась от налётов авиации. 4 сентября экипаж закончил ремонт, и Щетинина привела «Сауле» в Кронштадт, сумев сберечь почти всех своих людей и сохранить судно. За эту операцию Анну Щетинину наградили орденом Красной Звезды, а позже и медалью «За оборону Ленинграда».
В конце осени 1941 года Щетинину и ещё несколько опытных капитанов, имевших опыт плавания в северных морях, вывезли из блокадного Ленинграда в Москву, а оттуда отправили поездом обратно на Дальний Восток. Во Владивостоке она получила под своё начало старый пароход «Карл Либкнехт» и фактически без всякой подготовки 31 декабря 1941 года отправилась в первый рейс в канадский Ванкувер, чтобы поставить судно на ремонт. Корпус давал течи, силовая установка «дышала на ладан». Доплыть до Северной Америки и не утопить пароход — уже само по себе было непростой задачей. Полгода мастера приводили в порядок старика «Карла» и, по воспоминаниям коллег Щетининой, в итоге «приделали к старой трубе новый пароход» исключительно из уважения к женщине-капитану.
В 1943 году Щетинина получила под своё командование современный пароход «Жан Жорес» 1943 года постройки, переданный Советскому Союзу американцами по программе ленд-лиза. Это было современное двухпалубное судно класса «Либерти», длиной больше 130 метров с дедвейтом (полная грузоподъёмность) больше чем в 10 тысяч тонн. До конца войны Щетинина выполняла на нём рейсы в порты Канады и США, загружаясь необходимыми военными припасами и снаряжением. Но эти рейсы не были такими лёгкими, как может показаться на первый взгляд. Даже вдали от беспокойной Балтики, в восточных морях Тихого океана нельзя было чувствовать себя в безопасности. Суда, курсировавшие между материками, нередко становились жертвами неких неопознанных подводных лодок: хотя Япония официально не находилась в состоянии войны с Советским Союзом, её подводники не старались придерживаться нейтралитета, если могли остаться безнаказанными.
Помимо противодействия врага «воевать» приходилось и с техникой. Пароходы серии «Либерти», к которым принадлежал «Жан Жорес», были отличными современными судами, но у них был очень большой недостаток — новейшая технология изготовления прочных сварных корпусов не смогла решить проблему продольной прочности, и в сильные шторма, с опасным волнением, нередко случающимися в этой части океана, суда в буквальном смысле грозились развалиться на части. Такая участь постигла пароход «Валерий Чкалов», который во время плавания в Беринговом море разломился пополам. Тогда «Жан Жорес» под командованием Щетининой принял участие в спасательной операции и экипаж был спасён без потерь. А буквально полгода спустя такая же участь чуть не постигла и судно Щетининой: во время плавания в Аляскинском заливе корпус судна треснул посередине. От берега «Жан Жорес» отделяло почти 500 миль — помощи ждать было неоткуда. Команде своими силами пришлось спасать корабль: по бокам от трещины матросы просверлили отверстия и стянули накрепко две расходящиеся половины корпуса. Шторм удалось переждать, и «Жан Жорес» благополучно дотянул до бухты Акутан, где его ждала плавмастерская. После таких приключений пароход пришлось отправить на ремонт в Ванкувер, где Щетинину уже хорошо знали.
Наравне с непосредственной капитанской работой Щетинина выполняла и важную дипломатическую миссию. Многие иностранные военные и морские чины жаждали познакомиться с советской женщиной-капитаном, и советские дипломаты были не прочь использовать их любопытство в своих целях. Анна Ивановна была частым гостем на светских мероприятиях в портах, куда заходило её судно. Она знакомилась с морскими офицерами, чиновниками морских ведомств и гражданскими специалистами, а затем эти связи с выгодой использовались советской стороной. Неформальный контакт всегда эффективнее официальных каналов.

В один из визитов «Жана Жореса» в США для Анны Щетининой и её команды даже организовали экскурсию в Голливуд. Приём устраивала знаменитая кинокомпания 20th Century Fox Film Corporation. Советская женщина-капитан могла посоревноваться в популярности с голливудскими звёздами того времени.
Уже под конец Второй Мировой войны, в августе 1945-го, «Жан Жорес» участвовал в переброске «рокоссовцев» из 264-ой стрелковой дивизии на южное побережье Сахалина, где они довершали разгром Квантунской армии. Щетинина встретила капитуляцию Японии, ознаменовавшую для Советского Союза полное окончание войны, на Дальнем Востоке и вовсе не собиралась менять место работы. Рыболовный флот, измотанный войной, требовал восстановления, нужно было кормить страну и поднимать хозяйство — работы для моряков на Дальнем Востоке хватало с избытком.
Снова Балтика
Но у Щетининой оставалось одно незаконченное дело. В 1947 году она возвращается в Ленинград, чтобы завершить своё образование в Институте водного транспорта, и после почти семилетнего перерыва в обучении наконец-то защищает долгожданный диплом. Здесь же она устраивается в Балтийское морское пароходство и на протяжении следующих двух лет успевает поработать в капитанской должности на шести разных судах.
За время работы в Балтике, кишащей иностранными судами, изобилующей опасными мелями и рифами, случалось и немало забавных историй. Сама Щетинина рассказывала, что когда она одно время была капитаном пассажирского парохода «Белоостров», у неё подобралась почти исключительно женская команда: 2-м помощником капитана работала Евгения Горленко, а 4-ым помощником — Елизавета Назарова. И вот однажды «Белоостров», выполняя маршрут Ленинград — Стокгольм, подошёл к плавающему маяку, чтобы взять на борт местного лоцмана, хорошо знавшего запутанный маршрут среди скандинавских шхер. Рыжебородый моряк, просоленный морскими ветрами, с глубокими морщинами вокруг глаз и неизменной трубкой, поднялся на борт парохода. Какого же было его удивление, когда первой с трапа его встретила Елизавета Назарова — в форме Балтийского морского пароходства и золотыми нашивками на рукавах. Лоцман учтиво приподнимает фуражку и поднимается дальше к мостику. У входа в капитанскую рубку его встречает 2-ой помощник — и тоже женщина! Зайдя внутрь, он уже не мог скрыть своего недоумения: «Кто же у вас капитан?!» — спросил он, глядя на рулевого и Щетинину, стоявшую рядом с ним. Когда Щетинина принялась описывать ему все особенности корабля: его ширину, осадку, возможности силовой установки, лоцман лишь сурово попыхивал трубкой и не мог сказать ни слова.
В глазах старого скандинава этот советский корабль с женской командой был нарушением всех морских традиций. Перед тем как «Белоостров» отплыл в обратный путь из Стокгольма, представитель принимающей компании поделился с капитаном Щетининой сценой, произошедшей в конторе: по его словам, он никогда не слышал такого возмущения и зашкаливающего количества ругательств, как тогда, когда лоцман рассказывал о своём «приключении».
Но такой приём был нетипичен — другие капитаны уважали Щетинину, она в некоторой степени стала символом советского морского флота, не «диковинкой», но свидетельством стремительно меняющегося мира вокруг. И, надо заметить, меняющегося к лучшему.
Не обходилось и без происшествий. Однажды в крайне сложных метеоусловиях в густом тумане она посадила своего «Дмитрия Менделеева» на мель. Никакие прошлые заслуги не помогли — Щетининой «вкатили» строгий выговор и понизили её в должности.
В 1949 году уже очень опытная Щетинина, вняв советам и уговорам окружающих, решает попробовать себя в преподавательском деле. Она устраивается в Ленинградское высшее инженерное морское училище простым преподавателем. Строгая, но справедливая наставница, она вытягивала даже совсем безнадёжных студентов. Её классы получают самые высокие отметки, и уже через два года капитану Щетининой предлагают занять должность декана факультета судовождения. На тот момент Щетинина была одним из самых опытных капитанов среди преподавательского состава, но студенты и преподаватели между собой запросто продолжали звать её просто Аннушка — новому замдекану не хватало «солидности».
В 1960 году Щетинина возвращается на малую родину с почётным научным званием доцента, её приглашают руководить кафедрой управления судами в Дальневосточном высшем инженерном морском училище. За годы работы она подготовила сотни квалифицированных капитанов самых разных судов, многие из них работают и сейчас, с благодарностью вспоминая наставления Щетининой. Помимо работы в училище Анна Ивановна активно участвовала в деятельности Комитета советских женщин, на протяжении 6 лет возглавляла приморский филиал Географического общества СССР, неоднократно избиралась депутатом. Лишь в 1983 году после 50 лет «на капитанском мостике» Анна Щетинина позволила себе уйти на заслуженную пенсию.

В 1978 году, когда Анне Ивановне исполнилось 70 лет, Леонид Брежнев лично подписал указ о присвоении ей звания Героя Социалистического труда — самой почётной награды, которую мог получить невоенный человек. Тогда же горожане наградили её званием «Почётный гражданин Владивостока».
Не только родная страна признала её заслуги — даже старинный австралийский клуб капитанов «Rotary Club» сделал исключение для «леди-капитана» и принял её в свои ряды. Перед самой смертью Щетинина стала также почётным членом Международной федерации ассоциаций морских капитанов, базирующейся в Лондоне.
По стопам Щетининой пошли десятки девушек, сегодня женщина на капитанском мостике — это уже не диковинка. Они управляют десятками разных типов судов, включая военные корабли и даже подводные лодки. Но первой женщиной-капитаном, проторившей дорожку в эту традиционно «не женскую» профессию, была именно Анна Ивановна Щетинина.
Память
Анна Ивановна умерла 25 сентября 1999 года во Владивостоке в возрасте 91 года. Она похоронена на Морском кладбище.
Память о Щетининой осталась в нескольких её книгах, самыми известные — «На морях и за морями» и «По разным морским дорогам». Она была автором и соавтором многих учебников и пособий по морскому делу, по которым до сих пор учатся мореходы в России.
Её портрет можно увидеть на одном из барельефов стелы в честь присвоения Владивостоку звания «Город воинской славы».
Имя первой женщины-капитана транспортного флота также увековечено и в нескольких дальневосточных географических названиях: в 2006 году её именем назвали небольшой мыс на полуострове Шкота в Амурском заливе прямо в черте города — неподалёку от Морского университета, где многие годы преподавала Анна Ивановна. А год назад в соответствии с правительственным указом небольшой, доселе безымянный островок Курильской гряды получил имя «остров Щетининой».
Автор: Роман Сорокин
Иллюстрации в тексте: Люся Дурасова для DV