Надежда и нежность: что для нас значат песни Александры Пахмутовой

Даже если бы Александра Пахмутова не написала ничего, кроме двух песен, названия которых мы вынесли в заголовок, ее имя всё равно вошло бы в историю русской музыки. 9 ноября Александре Николаевне исполняется 90 — и «Известия» присоединяются к поздравлениям.

Лирическая героиня

Крошечная пигалица, приехавшая в суровом 1943 году из карагандинской эвакуации в Москву учиться музыке в школе одаренных детей при консерватории (ныне Центральная музыкальная школа), вряд ли думала, что ей предстоит — ни больше ни меньше — сломать парадигму советского песенного жанра. Пока до этого оставались годы напряженной учебы мастерству, дававшейся, впрочем, маленькой Александре довольно легко. Родившаяся в поселке Бекетовка под Сталинградом девчонка начала играть на фортепиано в три с половиной года; в пять Саша уже сочинила первую пьесу «Петухи поют». Юное дарование заметили — и не оставили вниманием даже в разгар самой страшной войны ХХ века. Вообще советской власти можно предъявлять много претензий (и обвинений), но талантливых детей в те времена находили исправно и пестовали заботливо — без лишней шумихи.
Композитор Александра Пахмутова (за роялем) выступает с хором мурманского Дворца молодежи, 1965 год. Фото: РИА Новости
Пахмутова окончила консерваторию в 1953-м, а аспирантуру (с диссертацией на тему «Партитура оперы М.И. Глинки «Руслан и Людмила») — в 1956-м, в переломное для страны время. И уже одна из ранних ее композиций стала, как сказали бы сегодня, сенсацией — «Старый клен» из фильма «Девчата» (1961). Оставаясь в рамках строго соцреалистического музыкального дискурса, молодой композитор сумела перестроить всю «конструкцию» традиционной советской песни. Доминировавшие в сталинскую эпоху удалой оптимизм и маршевая торжественность вдруг сменились тихой, почти интимной интонацией, светлой печалью — в конечном счете, обычным человеческим чувством.
Кадр из кинофильма «Девчата». Фото: Мосфильм
Очевидным образом и слушатели жаждали именно таких песен, относящихся к их житью-бытью, а не к «громадью планов». Характерно, что, за исключением «Священной войны» Александрова и Лебедева-Кумача, навеки влитой в народную душу самим величием и трагедии, и подвига, пережитых страной в то страшное время, из других песен 1930–1940-х до сих пор остаются с нами, пожалуй, лишь несколько тихих лирических композиций.
Вспоминаются, наверно, «Спят курганы темные» Никиты Богословского и «Утомленное солнце» и «Синий платочек» совсем уж «несоветского» Ежи Петерсбурского.
Стояла за Пахмутовой и богатая традиция русского романса. Но, в конечном счете, Пахмутова сумела трансформировать все эти влияния в собственный неповторимый композиторский стиль.

Народные песни

Ее песни стали визитной карточкой для нескольких поколений великих эстрадных исполнителей. Трудно представить себе «Песняров» без «Беловежской пущи», Юрия Гуляева без «Знаете, каким он парнем был», «Группу Стаса Намина» без «Богатырской нашей силы», Александра Градского без «Как молоды мы были», Валентину Толкунову без «Я не могу иначе», Иосифа Кобзона без «И вновь продолжается бой»...
Список можно продолжать долго: Пахмутова за 60 с лишним лет творчества написала более 400 песен в самых разных жанрах — от лирических «Нежности» и «Надежды» до удалой «Птицы счастья», в свое время конкурировавшей на танцплощадках с западными диско-шлягерами. И самой разной тематики: от патриотической до любовной, от военной до спортивной — немалую роль здесь сыграл и всегда удачный выбор текстов. Пахмутова положила на музыку стихи Пушкина и Есенина, для нее писали Рождественский и Евтушенко. И, конечно, Николай Добронравов — не просто поэт, но человек, с которым Александра Николаевна живет в любви и согласии вот уже более 60 лет.
Как почти любому видному советскому композитору, ей приходилось решать и идеологические задачи. Ничего зазорного в том, строго говоря, не было: Прокофьев облекал в оперную форму «Повесть о настоящем человеке» Полевого, 12-я симфония Шостаковича, написанная в разгар «оттепели», посвящена Ленину.
Правда, на популярном, песенном поприще «партийной» темой занимались и откровенные халтурщики — но Пахмутова умела и в рамках «агитпропа» найти верные, человечные интонации. Даже «Малая земля», некогда воспринимавшаяся в контексте неумеренных славословий «лично дорогому товарищу Л.И. Брежневу», сегодня слушается просто как хорошая — без всякой иронии — «военная» песня. А подростки 1970–1980-х, наверно, не покривив душой, подтвердят: «И вновь продолжается бой» и «Любовь, комсомол и весна» часто пелись хором без всякого предубеждения, искренне и чисто — как и были написаны Пахмутовой эти песни.
Николай Добронравов и Александра Пахмутова. Фото: РИА Новости/Сергей Пятаков
Любопытно, что даже Александре Николаевне не удалось избежать цензурных нападок, причем, как ни странно, именно к задорной комсомольской «И вновь продолжается бой». «У цензоров были две претензии: одна к Николаю Николаевичу (Добронравову. — «Известия»), другая ко мне. В стихах возмущение вызвала строчка «И юный Октябрь впереди». «Как так, вы намекаете, что опять будет революция?» В реальности так и получилось, но тогда мы совсем не имели в виду Ельцина на танке. В музыке недовольство вызвала очень подвижная и активная партия ударных инструментов», — вспоминала Пахмутова спустя годы в интервью «Известиям».

Ее ХХ век

Эта маленькая женщина с огромным талантом вместила в свое творчество практически весь музыкальный ХХ век России — от народного распева до танцевальных ритмов. Благодаря Пахмутовой отечественная эстрада сумела пережить и «трешовые» 1990-е — хотя сама она почти не писала в то время, ее «старые песни о главном» давали во времена репертуарного голода возможность проявить себя многим одаренным исполнителям.
И в XXI столетии ее песни продолжают жить — в новых аранжировках, в неожиданных прочтениях. Оставаясь, впрочем, вписанными — как и десятилетия назад — в главный для творчества Пахмутовой контекст отношений с космосом, и материальным, внешним — и внутренним, духовным. В этом плане самым символичным, пожалуй, стало исполнение «Нежности» на прошедшем в 2011 году на острове Тенерифе фестивале Starmus. Песню сыграли вместе легендарные электронщики Tangerine Dream и великий гитарист Брайан Мэй (Queen). Концерт был посвящен 50-летнему юбилею полета Гагарина, а в зале сидел сам Алексей Леонов — в финале поднявшийся на сцену и произнесший короткую и прочувствованную речь. На далеком тропическом острове вдруг возник сотканный из звуков «русский космос» — по нотам, написанным некогда Пахмутовой. Впрочем, сама она уже больше 40 лет незримо для большинства землян присутствует в большом космосе: малая планета № 1889, открытая крымскими астрономами в 1976 году, носит имя Alexandra Pakhmutova.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Павел Бедняков
Пахмутова продолжает писать музыку — потому что иначе, наверное, просто не может и не умеет. Пускай ее новые песни не звучат на радио и ТВ. «Не вписываюсь в формат», — как не без иронии говорила сама Пахмутова. Дело скорее в том, что «формат» не предусматривает самой возможности существования Пахмутоваой — как, впрочем, и любого истинного таланта, не вмещающегося в узкие рамки бездушной машины шоу-бизнеса. Но ее вечная классика продолжает жить — уже собственной, не зависящей от автора жизнью; многие молодые и не догадываются, что любимую песню мамы (отца, бабушки, деда), с которой связано всё твое детство, написала эта улыбчивая женщина, которой сегодня исполняется 90. Кавалер двух орденов Ленина и трех степеней ордена «За заслуги перед Отечеством», Герой Социалистического Труда и член Патриаршего совета по культуре. Наконец, просто композитор, без которого невозможно представить наш ХХ век.
«Теоретически я за неделю могу любого научить писать песни, в том числе шлягерные, поскольку хорошо знаю технологию», — сказала она в давнем интервью. Всё же Александра Николаевна немного лукавила: кроме «технологии» она знает и что-то еще — то, что дает ей возможность творить удивительную музыку, то, чему не учат ни в одной консерватории мира. То, что с рождения иногда — очень у немногих — бывает в глубине души.