«Обрушиться на СССР с востока»

В западной историографии, а порой и в работах отечественных авторов встречается расхожее утверждение, что успехом контрнаступления под Москвой «сталинский режим обязан Японии». Которая, якобы честно выполняя обязательства по советско-японскому пакту о нейтралитете, позволила в критический момент перебросить сибирские и дальневосточные дивизии на советско-германский фронт. Распространена эта версия и в самой Японии. Местные авторы пишут: «…Перебросив свои войска с Дальнего Востока и из Сибири на запад, Сталин смог с полной отдачей сил сражаться с германской армией, а Япония, со своей стороны, смогла отправить на юг отборные войска Квантунской армии». Профессор-русист Сигэки Хакамада и вовсе призвал русских благодарить японцев за то, что не напали в 1941 году и тем самым будто бы спасли Москву. Однако факты свидетельствуют об обратном: на протяжении всей Великой Отечественной войны, нависая миллионной Квантунской армией над советским Дальним Востоком и Восточной Сибирью, Япония угрозой нападения сознательно сковывала размещенные здесь советские войска, не позволяя использовать их в борьбе с немецко-фашистскими силами. О планах захвата Японией Советского Союза — в материале доктора исторических наук, председателя Научного совета Российского военно-исторического общества Анатолия Кошкина.

В ожидании падения Москвы

Более четверти Вооруженных сил СССР не могли принять участия в борьбе с гитлеровскими ордами: на 1 декабря 1941 года из 5495 тыс.человек общего состава ВС Советского Союза на Дальнем Востоке и у южных границ находилось 1568 тыс., или свыше 28%. Из 4495 танков, имевшихся на вооружении Красной армии в то время, на Дальнем Востоке и у южных границ СССР располагался 2541 танк, из 5274 самолетов там же оставалась 2951 машина. Этой согласованной с Берлином политикой Токио затягивал Великую Отечественную войну, увеличивая потери советского народа.
Запланированное на 29 августа 1941 года нападение Японии на СССР не состоялось в результате срыва германского плана молниеносной войны и сохранения на Дальнем Востоке крупной группировки советских войск.
Документом «Программа осуществления государственной политики империи», принятым 6 сентября 1941 года на совещании высшего руководства Японии в присутствии императора Хирохито, было решено продолжить захваты колониальных владений западных держав на юге, не останавливаясь перед войной. Через несколько дней об этом стало известно в Кремле.
Резидент советской военной разведки в Токио Рихард Зорге сообщал 14 сентября: «По данным источника Инвеста (Хоцуми Одзаки. — А.К.), японское правительство решило в текущем году не выступать против СССР, однако вооруженные силы будут оставлены в МЧГ (Маньчжоу-Го. — А.К.) на случай выступления весной будущего года в случае поражения СССР к тому времени».
В российских источниках, особенно в статьях публицистов, которые, видимо, не знакомы с полным текстом сообщения Зорге, вторая часть шифровки нередко опускается. А ведь она имела значение не меньшее, чем первая. Советский разведчик предупреждал, что речь идет лишь о переносе сроков нападения на СССР, что, конечно же, было учтено при определении масштабов переброски войск из восточных районов страны под Москву.
Хотя Зорге сообщал о вероятности нападения весной следующего года, война Японии на юге не исключала нападения на Советский Союз и раньше. В генеральном штабе японских сухопутных сил был разработан вариант плана войны против СССР «Кантокуэн» («Особые маневры Квантунской армии»), который надлежало осуществить сразу после падения Москвы, и резкого изменения в пользу Японии соотношения сил на Дальнем Востоке. Учитывая сложность проведения в осенне-зимний период наступательных операций на всех фронтах, генштаб предусматривал нанесение первоначального удара на восточном (приморском) направлении. После вторжения в Приморье войска Восточного фронта должны были наступать на Хабаровск, захватив его до наступления сильных холодов. Войскам Северного и Западного фронтов надлежало закрепиться соответственно в районах Малого и Большого Хингана и ожидать наступления весны. С началом таяния льда планировалось форсировать Амур и развивать наступление на запад из района Рухлово – Большой Хинган в направлении озера Байкал.
[iframe class="w-full mb-5 shadow-xl aspect-video rounded-xl" class="vipler" src="https://iz.ru/video/embed/919348" width="100%" allowfullscreen style="border-style: none;max-width: 650px;"]
В развитие этого замысла командование Квантунской армии предлагало с началом наступления на восточном фронте силами двух-трех дивизий еще осенью форсировать Амур в районе Хабаровска, чтобы облегчить задачу по завоеванию города. Операции по захвату Северного Сахалина, Камчатки и других районов, а также оккупацию МНР предусматривалось осуществить в соответствии с прежним замыслом плана «Кантокуэн». Несмотря на подготовку к ведению военных действий на юге, японские ВМС также сохраняли созданную специально для войны против СССР группировку сил. Она была сведена в 5-й флот, который базировался в районе северного порта Оминато.
Выделенные для войны против СССР японские войска не включались в планы сражений на юге и готовились к действиям на севере. В японских источниках указывается, что в обстановке начала войны против США и Великобритании и продолжения военных действий в Китае Япония сохраняла против СССР до 40% дивизий в Маньчжурии, Корее и метрополии. Существуют и другие цифры. Так, по имевшимся в распоряжении Токийского трибунала сведениям, к 5 декабря 1941 года для нападения на Советский Союз было подготовлено около 50% пехотных дивизий, 75–80% кавалерийских частей, около 65% танковых полков, половина артиллерии и авиации сухопутных сил.
Наиболее антисоветски настроенные политики и военные открыто заявляли, что «империя должна сыграть свою роль в деле окончания германо-советской войны». Влиятельный японский журнал «Кайдзо» поместил в ноябрьском номере 1941 года статью «Новый этап советско-германской войны и Япония», в которой говорилось: «Япония радуется победам своего союзника Германии и желает ей дальнейших успехов. Япония, несомненно, должна использовать международную обстановку, сложившуюся благодаря победам Германии, в целях выполнения своего собственного великого дела…»
К концу ноября гитлеровские войска приблизились к Москве. Однако вопреки ожиданиям японского командования даже в этот критический период силы Красной армии на Дальнем Востоке не были ослаблены: взамен убывавшим под Москву дивизиям формировались новые за счет местного призыва. После тщательного анализа обстановки японское командование вынуждено было прийти к выводу о целесообразности перенесения срока вооруженного выступления против СССР на весну 1942 года. 3 декабря императорская ставка направила в Квантунскую армию приказ №578, в котором указывалось: «Для обеспечения империи ресурсами и создания нового порядка в Великой Восточной Азии принято решение начать войну с США, Великобританией и Голландией. Предусматривается быстро провести наступление в важных районах на юге и одновременно разрешить китайский инцидент (так в Японии именовали развязанную в 1937 году войну в Китае. — А.К.), в это время не допускать войны с Россией». Вместе с приказом была издана директива ставки №1048, в которой ставилась задача Квантунской армии: «В соответствии со складывающейся обстановкой осуществить усиление подготовки к операциям против России. Быть в готовности начать боевые действия весной 1942 года».
Среди японского руководства сохранялась надежда на то, что гитлеровским войскам всё же удастся захватить Москву до конца года; в этом случае наступление могло начаться еще зимой. Поэтому 3 декабря 1941 года ставкой был отдан приказ №575 командующему экспедиционной армией в Китае о возможной частичной переброске подчиненных ему войск на север. Приказом предписывалось с началом военных действий против Советского Союза в первую очередь захватить район Уссури, а в случае успеха начать наступление и на северном фронте. Для этого надлежало перебросить из Китая в Квантунскую армию шесть дивизий. Для прорыва советской линии обороны зимой 1941–1942 годов и форсирования Амура, Уссури и других водных преград в Квантунскую армию направлялись дополнительные артиллерийские и инженерные части. 10 января 1942 года генеральный штаб издал директиву №1073, предписывавшую командованию сухопутных войск направлять на северный фронт, в Маньчжурию части, высвобождающиеся после операций на юге.
[iframe class="vipler" src="https://iz.ru/video/embed/1258780" width="100%" allowfullscreen style="border-style: none;max-width: 650px;"]

Теория спелой хурмы

В Квантунской армии понимали, что решение о переносе нападения на весну 1942 года носило общий характер, и продолжали готовиться к «переломному моменту» на советско-германском фронте. После получения приказа от 3 декабря начальник штаба Квантунской армии на совещании командиров соединений дал следующие указания: «Для завершения проводимой подготовки к операциям против Советского Союза каждая армия и соединение первой линии должны прилагать все усилия к тому, чтобы, наблюдая за постоянно происходящими изменениями военного положения СССР и Монголии, иметь возможность в любой момент установить истинное положение. Это особенно относится к настоящим условиям, когда всё более и более возникает необходимость установить признаки переломного момента в обстановке».
Речь шла о том, чтобы находиться в состоянии постоянной готовности к выполнению приказа о вступлении в войну после падения Москвы. Избранная японскими генералами стратегия получила название «теория спелой хурмы». Смысл ее состоял в том, чтобы обрушиться на СССР с востока, когда он, подобно спелому плоду, будет готов «сам пасть к ногам Японии».
Как отмечалось, война на юге против США и Великобритании не исключала возможности нападения японской армии на Советский Союз. И это было связано не столько с ближайшими планами Японии, руководство которой осознавало все тяготы и сложности ведения войны фактически на три фронта — в Китае, против англо-американских войск и против Советского Союза, сколько с ужесточившимися требованиями Гитлера и его генералов как можно скорее добиться нападения Японии на СССР с востока.
Сведения о том, что Германия прилагает большие усилия по вовлечению Японии в войну против СССР, поступали в Кремль из различных источников, в том числе и лично от президента США. Но наряду с этим имелась и достаточно надежная информация о том, что «сотрудничество Японии с Германией далеко от совершенства». В докладе императору от 13 марта 1942 года премьер-министр Японии (он же военный министр) генерал Хидэки Тодзио, начальник главного морского штаба Осами Нагано и начальник генерального штаба армии Гэн Сугияма в разделе «О политике в отношении СССР в современных условиях» писали: «Всеми силами препятствовать расширению войны другой стороной (видимо, имелось в виду не провоцировать СССР на военные действия. — А.К.); прилагать усилия к тому, чтобы во время операций против районов Южных морей всячески избегать войны с СССР; прилагать усилия к тому, чтобы сохранить спокойную атмосферу в японско-советских отношениях и вместе с тем препятствовать укреплению связей СССР с США и Англией, а при возможности оторвать СССР от этих стран. Эта политика, конечно, совершенно не означает отказа от проведения соответствующих военных приготовлений против СССР. Необходимо находиться в полной готовности к военным действиям, чтобы одержать решительную победу в кратчайшие сроки…»
Хотя политическая линия на то, чтобы «избегать войны с СССР», противоречила германскому замыслу как можно скорее вовлечь Японию в войну против Советского Союза, в докладе подчеркивалась целесообразность не ослаблять Тройственный пакт с Германией и Италией: «С точки зрения достижения целей войны всё настоятельнее чувствуется необходимость дальнейшего укрепления союза с Германией и Италией, поэтому необходимо придерживаться установленного курса на сотрудничество с ними».
Эти предложения стали составной частью стратегического планирования Японией нового этапа войны. Основное содержание задач империи сводилось к «завоеванию и подчинению стратегических опорных пунктов за пределами оккупированной территории». Воздерживаясь от нанесения удара по СССР в ближайшее время, вместе с тем японское руководство продолжало выполнять взятое на себя обязательство перед Германией угрозой нападения сковывать советские войска на Дальнем Востоке и в Сибири, с тем чтобы они не могли быть использованы на советско-германском фронте.
При этом планирование вероломного нападения Японии на СССР продолжалось.18 февраля 1942 года японский «Институт тотальной войны» представил правительству стратегическую программу войны против Советского Союза. «В случае войны с Советским Союзом, — говорилось в ней, — использовать стратегическую обстановку на главных театрах войны противника и отдаленность от основных оперативных баз, нанести максимально сильный первый удар, быстро уничтожить наличные силы и части усиления противника, стремясь к разрешению военного конфликта в короткий срок, и затем, захватив важные районы, вести затяжную войну».
Весной 1942 года Квантунская группировка войск была вновь усилена (сюда были направлены две дивизии), достигнув своей максимальной численности в 1,2 млн солдат и офицеров.
Генеральным штабом армии был составлен оперативный план наступательных операций против СССР на 1942 год — «Операция 51». Война должна была начаться внезапно. По плану, в Маньчжурии на первом этапе кампании намечалось использовать 30 пехотных дивизий, 4 авиадивизии (1,5 тыс. самолетов) и около 1 тыс. танков. Главный удар планировался в направлении на город Ворошилов (Уссурийск) с последующим захватом всего Приморья. Одновременно намечалось наступление на направлении Свободный–Куйбышевка с целью разгромить здесь советские войска и перерезать Транссибирскую железнодорожную магистраль.
Штаб Квантунской армии разработал график проведения операций на случай решения о начале войны против СССР весной 1942 года:
— начало сосредоточения и развертывания войск — день Х минус 5 дней;
— завершение развертывания — день Х минус 2 дня;
— переход границы — день Х;
— выход на южный берег реки Суйфыньхэ (Пограничная) — день Х плюс 8–10 дней;
— завершение первого этапа наступления — день Х плюс 21 день.
Решение о начале войны должно было быть принято в марте, а начало боевых действий запланировали на май 1942 года.
Однако, в отличие от командования Квантунской армии и ее сторонников в генштабе, высшее военно-политическое руководство считало, что война с СССР чревата весьма серьезными последствиями для Японии, ведь в ходе такой войны ей будут противостоять объединенные советско-американские вооруженные силы.

Занять оборону

В разработанном и одобренном на заседании координационного совета правительства и императорской ставки 7 марта 1942 года документе «Оценка международного положения и достигнутых военных результатов» отмечалось, что «США и Англия… будут надеяться на то, чтобы СССР своими действиями сковал Японию или даже принял участие в войне против нее; в настоящее время США и Англия, возможно, рассчитывают на то, чтобы тайно приобрести в восточной части СССР базы для наступления против Японии».
Оценивая в этом документе возможный «план действий Советского Союза», его составители указывали: «Исходя из затяжного характера мировой войны, СССР будет стремиться укрепить сотрудничество с США и Англией; основное внимание будет уделять войне против Германии; в настоящее время СССР будет стремиться сохранить существующую позицию в отношении Японии; нет опасности в том, что он вступит в войну против Японии по настоянию США и Англии; если же обстановка на германо-советском фронте во время весенней кампании сложится в пользу СССР, а военная мощь Японии будет ослаблена в результате боевых действий США и Англии, то не исключается возможность вступления СССР в войну против Японии; немалая опасность существует и в том, что СССР предоставит США военные базы на своей территории для нанесения внезапного удара по Японии, если последняя сочтет неизбежным использование вооруженной силы против СССР».
Разгром гитлеровцев под Сталинградом означал начало коренного перелома в ходе не только Великой Отечественной, но и всей Второй мировой войны. После Сталинградской битвы правящие круги Японии были вынуждены в очередной раз отложить свои планы активных военных действий против Советского Союза. Тем не менее полного отказа от агрессии на севере не произошло. В Японии всё еще сохранялись надежды на приход некоего «благоприятного момента» для захвата советских дальневосточных земель. Планом операций против советских войск на Дальнем Востоке на 1943 год вновь предусматривалось наступление из района Маньчжурии основными силами (17 пехотных дивизий) на восточном направлении и частью сил (пять пехотных и две танковые дивизии) — на северном.
Не менялись и установки на продолжение подготовки флота к войне против СССР. Но шансов на претворение в жизнь этих планов оставалось всё меньше. В обстановке поражения гитлеровской Германии на советском фронте, затягивания войны на юге и продолжения военных действий в Китае японское верховное руководство уже в конце 1942 года стало склоняться к мысли о том, что «до окончания войны против США и Великобритании выступление на севере опасно».
Последние надежды на успех в войне участников Тройственного пакта (Германии, Японии и Италии) в Токио связывали с генеральным наступлением германских войск летом 1943 года. В это время японский генералитет еще не исключал возможности оказания прямой военной помощи своему союзнику — Германии. Начальник генштаба Гэн Сугияма в докладе императору заявил: «Положение Германии может резко измениться к лучшему в случае нападения Японии на СССР».
И лишь после победы Красной армии в Курской битве японские правящие круги вынуждены были признать, что их планам сокрушения Советского Союза и захвата его земель не суждено осуществиться. Генеральный штаб армии впервые за всю историю своего существования приступил к составлению на 1944 год оперативно-стратегического плана, в котором предусматривались не наступательные, а оборонительные действия в случае войны с СССР.
[iframe class="vipler" src="https://iz.ru/video/embed/1051660" width="100%" allowfullscreen style="border-style: none;max-width: 650px;"]
Обложка: РИА Новости