От мёртвого страуса яйца. Какой район хочет забрать у нас Эстония?

Маленькая балтийская республика отказывается признать границу с Россией, втихую раздавая жителям РФ свои паспорта. Об этом – в репортаже «АиФ».
«Вы осторожнее, – предупреждают меня. – А то Эстонию поймаете, денег придётся платить кучу». Город Печоры Псковской области находится в 2,5 км от эстон­ской границы, и телефон часто переключается на иност­ранную сеть: за беседу может прийти неслабый счёт. В январе этого года спикер парламента Эстонии Хенн Пыллуаас в очередной раз заявил, что Россия должна вернуть Печорский район соседней республике. Хотя в 2014 г. подписан договор о признании границ с РФ, эстонский парламент отказывается его ратифицировать. Более того, с ­90-х гг. XX в. Эстония раздаёт в Печорском районе паспорта, надеясь, что местные граждане захотят жить в «культурной Европе». Предположительно, сейчас эстонское гражданство имеют от 30 до 50% жителей района. По утратившему ныне силу Тартускому договору Печоры принадлежали эстонцам с 1920 по 1944 г., пока Сталин не вернул их в состав России.
Псково-Печерский монастырь. Фото: АиФ/Георгий Зотов

«Показывают, как обезьян»

– Я вообще не понимаю, почему большевики в 1920 г. отдали чисто русские области Эстонии, – говорит 89-летний священник Евгений Пелешев. – Я родился возле Нарвы ещё при эстонской власти, но у нас годами эстонцев не видели: на 70 км вокруг сплошь ­русские деревни. Со здешних земель и ­пошла исторически Россия – Псков, Новгород, Изборск. Это глупая претензия. Они думают: раздали паспорта, так все наши в Эстонию и побежали? Из моих прихожан я ни одного не знаю, кто бы под эстонцев хотел. Да и я не желаю – а я, небось, один во всём городе знаю эстонский язык.
Священник Евгений Пелешев. Фото: АиФ/ Георгий Зотов
В самих Печорах на каждом углу стоят типичные эстон­ские деревянные дома, зачастую зелёного цвета, – их начали строить в конце 20-х гг. XX в., когда власти Эстонии переселяли сюда «титульную нацию», дабы «разбавить» русскоязычное население. В 1922 г. русские составляли тут 65% жителей. Даже лютеранскую кирху святого Петра в Печорах – и ту построили архитекторы Подчекаев и Зубченков: эстонских специалистов такого уровня не было. Однако уже в 1940 г. число русских в районе снизилось до 53%. Русский язык лишили статуса официального, всё стало только на эстонском, улицы переименовали, а мэрами Печор (получивших название Петсери) становились сугубо эстонцы. Ограничили даже Русскую православную церковь – ей запретили пускать в храмы представителей народности сету, чей язык близок к эстонскому. Сейчас Эстония пытается использовать сету, дабы доказать: вот русские притесняют «прибалтийскую национальность». «Как мы нужны для пропаганды, так про нас сразу вспоминают, – усмехается сету Галина Вариксоо, торгующая на рынке Печор молочкой. – Приезжает телевидение и давай снимать, словно обезьян в зоопарке».
Сету Галина Вариксоо. Фото: АиФ/ Георгий Зотов

Кладбище через границу

– Эстонские паспорта брали по необходимости, – считает глава приграничной с Эстонией Круппской волости Светлана Жирнова. – После распада СССР даже кладбище и церковный приход, относящиеся к нашей ­волости, внезапно оказались за границей. И как быть людям? Все могилы родных – в Эстонии! До 2005 г. там хоронили и перевозили гробы через пропускной пункт: с таможней, пограничниками. Если муж раньше умер, жена хочет рядом ­упокоиться после смерти – паспорта нужны. Претендуют на наши территории? Это в Таллине политики претендуют, а здесь мы с эстонцами дружно живём, много совместных проектов, таких как асфальтирование дорог: мы их через болото проводим. Я была в Эстонии, там проблем не меньше, чем у нас. Пустые хутора стоят, людей вообще не встретишь – все уехали работать в Европу. Нет рабочих мест, производство уничтожено. В России же в последнее время куда больше возможностей. Мы вот, например, новую базу отдыха на берегу озера строим.
Глава Круппской Волости Светлана Жирнова (слева). Фото: АиФ/ Георгий Зотов
В Печорах не забыли, как ­отличились эстонские полицейские после оккупации области нацистской Германией в 1941 г. В деревне Городище стоит памятник юным комсомольцам – брату и сестре, полицаи забрали их в Печоры, расстреляли и зарыли в общей яме. Ночью пришли их родители, выкопали тела детей и тайно захоронили у себя в огороде. Светлана Жирнова отмечает: эстонская полиция «омакайтсе» была куда более жестокой, чем немцы. Это мне подтвердил и старейший житель Печор, 104-летний Василий Кивик: «Я просто шёл по улице, эстонец схватил меня и потащил к стене дома, где человек пять убитых уже лежало. И стал винтовку с плеча снимать. Немец рядом спросил: «Что ты делаешь? Это обычный парень, отпусти его!» Так вот выходит, что гитлеровский солдат спас мне жизнь, а свой эстонец хотел застрелить». Получается интересно – да, горожане взяли эстонские паспорта для встреч с роднёй (один человек сказал, что у него семья оказалась после распада СССР в трёх государст­вах: он – в России, два брата – в Эстонии и родители – в Латвии), но вот желание Эстонии хапнуть район себе в лучшем случае вызывает недоумение, в худшем – насмешку. «Вы тут видели неподалёку от нас ферму по разведению страусов? – спрашивает меня кассирша Виктория из печорского супермаркета. – Вот сказано про Латвию: от мёртвого осла им уши, а не Пыталовский район! Так и эстонцам – от мёртвого страуса им яйца, а не наши Печоры!»
Старейший житель Печор 104-летний Василий Кивик. Фото: АиФ/Георгий Зотов

«Не мусори у себя!»

Эстонцы, похоже, устали доказывать Печорам, как славно те заживут под властью «прекрасной Европы». Люди берут документы, но референдумов не требуют, и жить в России их устраивает. Если в 1990-х паспорта раздавались всем подряд, сейчас нет. Более того, пошли отказы от эстонского гражданства людей, занимающих госдолжности: по закону на такой работе гражданином двух стран быть нельзя.
Памятник убитым на Великой Отечественной, в том числе эстонскими полицейскими. Фото: АиФ/ Георгий Зотов
– Я сам отказался от эстонского паспорта, – заявил мне главный редактор «Печорской правды» Виктор Маслов. – Получил его в 2003-м, не стесняюсь признаться – носил через границу водку и сигареты: родился ребёнок, нужно было кормить семью. Подал письмо с отказом, ответ пришёл аж через 8 месяцев: на русском языке, с печатями. Роскомнадзор долго не мог поверить. У нас принимали бытовое гражданство, чтобы навещать дедушек-бабушек без виз: учить язык и переезжать на «новую родину» никто не собирался. Молодёжь изредка говорит: под Эстонией мы жили бы лучше, приезжаем туда – всё чисто. Маленький вопрос: что мешает не гадить у себя? Ты как гражданин РФ мусоришь в России, но едва пересёк границу, превращаешься в добропорядочного гражданина Эстонской Республики? Да, эстонцам следует вести себя по-европейски, повзрослеть. Но если бы Россия не замечала претензий – может, их и вовсе бы не было.
Зам.директора гимназии с изучением эстонского языка Олег Кузьминых. Фото: АиФ/ Георгий Зотов
«Границы России незыблемы, что тут ещё обсуждать?» – удивляется моему вопросу замдиректора Печорской лингвистической гимназии (где преподают эстонский язык) Олег Кузьминых. Эстония претендует на район, не интересуясь мнением жителей: им оказывают великую милость, чего же более? Не говоря уж про раздачу паспортов – Евросоюз гневно осуждает РФ за гражданство для Донбасса, Абхазии и Южной Осетии, а аналогичные поступки эстонцев в упор не видит. Если уж настаивать на соблюдении старых договоров, почему бы тогда не вспомнить и Ништадтский мир Петра I со Швецией 1721 г., включивший Эстонию в состав России?
Действия балтийского соседа – убогие попытки лишний раз напомнить о себе. И лучше, как советуют сами жители Печор, не обращать на них внимания.
Эстонская кирха, построенная русскими архитекторами. Фото: АиФ/ Георгий Зотов
Обложка: Граница с Эстонией. © / Георгий Зотов / АиФ