25 ноября 1941 года Герман Геринг, официальный преемник фюрера и глава нацистской экономики, сказал министру иностранных дел Италии Галеаццо Чиано: «Это зимой в России умрут голодной смертью от 20 до 30 миллионов человек. Может быть, это и к лучшему: некоторые народы нужно сокращать».
Основанием для этого чудовищного откровения рейхсмаршала служила аналитика экономического штаба «Ост» — организации, созданной нацистами для разграбления оккупированных советских территорий. Геринг курировал этот штаб по поручению фюрера. Его правая рука, статс-секретарь Герберт Бакке, отвечавший за сельское хозяйство, уже давно сообщал верхам рейха о тревожном экономическом положении Германии: морская блокада, предпринятая британцами, сделала невозможным импорт зерновых, а собственных ресурсов воюющей империи уже не хватало. Где взять недостающий хлеб? Бакке, к которому прислушивались и Геринг, и сам Гитлер, отвечал на этот вопрос конкретно: проблемы могут решить только украинские и южнорусские черноземы. Это соображение нацистских экономистов стало одной из важнейших причин, по которым Гитлер решился напасть на Советский Союз.
Вторжению предшествовала большая интеллектуальная работа. Бакке и его ближайший партнер, начальник экономического управления вермахта генерал Георг Томас, уже 2 мая 1941 года пришли к категорическим выводам. Первый: продолжать войну можно будет лишь в том случае, если все Вооруженные силы Германии на третьем году войны будут снабжаться продовольствием за счет России. Второй вывод: если выкачать из страны все необходимое, то десятки миллионов людей обречены на голодную смерть.
23 мая 1941 года «Ост» развил и конкретизировал эти идеи меморандума в подробнейшем документе — «Директивах по экономической политике». В его начале нацистские планировщики отмечали, что в Советском Союзе регионы-доноры, то есть черноземные территории Украины, юга России и Северного Кавказа, в географическом смысле четко отделены от регионов-потребителей. Соответственно, в ходе оккупации СССР эти плодородные территории будет легко изолировать от остальной части страны и перенаправить все необходимые ресурсы на нужды рейха и вермахта. Население регионов-доноров превратится в рабочую силу для обеспечения Великой Германии. А так называемая лесная зона, в которую входят Белоруссия, Северная и Центральная Россия, окажется в продовольственной блокаде и будет обречена на «величайший голод». В записке акцентировалось отдельно, что в лесной зоне расположены «такие крупные индустриальные центры, как Москва и Ленинград». Таким образом, именно в этом майском документе впервые говорилось о том, что жителей города на Неве нацисты будут морить голодом: последующая трагедия была вовсе не случайностью, а частью геноцида.
Голодная смерть миллионов представлялась Бакке и Томасу неизбежной и моральной приемлемой: авторы текста констатировали суровую необходимость согласиться с неизбежным сценарием.
«Многие десятки миллионов на этой территории станут излишними и умрут или должны будут перебраться в Сибирь. Попытки спасти население от голодной смерти поставками из плодородных областей могут осуществляться только за счет снабжения Европы. Эти попытки помешают Германии окончить войну, помешают Германии и Европе преодолеть блокаду (британскую. — Прим. авт.). Мы должны понимать это со всей ясностью».
«Последствием этого (реализации мер, изложенных в записке. — Прим. авт.) неизбежно станет вымирание как промышленности, так и большей части населения в прежних регионах-потребителях. Об этом нужно заявить совершенно определенно и четко».
Летом-осенью 1941 года высшие бонзы рейха рассматривали этот план, план Бакке, как действующий. Его жертвами стали жители крупных оккупированных городов, где нацисты организовали искусственный голод (в первую очередь Киев и Харьков), советские военнопленные и загнанные в гетто евреи. Но для мегаполисов лесной зоны была уготована особая судьба. В умах нацистов созрела идея не оккупировать, а блокировать их, что неминуемо должно было обернуться гуманитарной катастрофой, массовой смертностью и обезлюживанием территорий. В сентябре конференция управления военной экономики и вооружения вермахта под руководством Геринга констатировала: «По экономическим соображениям завоевание больших городов нежелательно. Их блокада предпочтительнее».
Геббельс объяснил смысл этой предпочтительности в красноречивой дневниковой записи: «Фюрер всегда придерживался той точки зрения, что не следует брать крупные советские города. От этого никаких практических преимуществ, только вешать на себя скопление женщин и детей, за чье пропитание и обеспечение приходится брать ответственность. Той же точки зрения он придерживался в отношении Ленинграда и Москвы, а также Киева; к сожалению, войска все-таки взяли город, в основном потому, что штабы хотели получить места для расквартирования». Сам Гитлер выразился еще более откровенно: «Аборигены? Мы перейдем к их прореживанию… В русские города мы заходить не станем, они должны будут полностью вымереть. И нам совсем не нужно терзаться угрызениями совести. Не нужно вживаться в роль няньки, у нас вообще нет никаких обязательств перед этими людьми».
Эти цитаты показывают: хотя голодная смерть миллионов была описана Бакке как вынужденное следствие оккупационной политики, но в умах крупных нацистских руководителей она выглядела также и целью.
Зловещие планы по отношению к Москве и Ленинграду озвучивались в дипломатических и военных кругах еще летом. 24 июня Геринг заявил финскому послу Тойво Кивимяки, что «Ленинград, как и Москву, лучше уничтожить». То, что главари рейха имели в виду уничтожение городов вместе с людьми, доказывает запись в дневнике начальника штаба ОКХ Франца Гальдера от 8 июля: «Непоколебимо решение фюрера сравнять Москву и Ленинград с землей, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которое в противном случае мы будем вынуждены кормить в течение зимы». 9 июля об уничтожении Москвы и Ленинграда в дневнике пишет Геббельс: «…Мы будем бить вплоть до уничтожения. Фюрер намеревается стереть с лица земли такие города, как Москва и Петербург. И это действительно необходимо». Спустя неделю Гальдер вновь отмечает желание фюрера «сровнять Ленинград с землей». 25 июля в дневнике ОКВ появляются установки Кейтеля: «Ленинград нужно быстро изолировать и заморить голодом. Важно с политической, военной и экономической точки зрения… На саму Москву, как и на Ленинград, не нападать, а окружить и заморить голодом».
10 октября, когда блокада Ленинграда была уже установлена, нацистское командование отдало приказ не принимать капитуляцию города на Неве, даже если она будет предложена. Та же директива распространяла принцип уничтожения мегаполисов и обезлюживания территорий на все прочие крупные города, которые лежали на пути группы армий «Центр».
«Для всех остальных городов действует правило, что перед взятием они должны быть разрушены артиллерийским огнем и атаками авиации, а население должно быть принуждено к бегству. Ставить на карту жизнь немецких солдат для спасения русских городов от опасности пожаров или кормить их население за счет немецкой родины — безответственно».
В первую очередь это касалось Москвы, о блокаде которой мы никогда не слышали, но лишь потому, что Красная армия сорвала этот план. «Фюрер запретил нам входить в Москву. Утром разговаривал с Хойзингером из Верховного командования Сухопутных сил… и узнал от него, что фюрер приказал запечатать город в пределах Окружной железной дороги», — отмечал в дневнике командующий группой армий «Центр» Федор фон Бок.
А Геббельс 30 ноября 1941 года записал в дневнике: «Удивительно, как мало внимания фюрер в этой войне обращает на соображения престижа. Он вообще не думает о том, чтобы завоевать Москву и провести там парад победы. О победном параде не будет и речи; когда Москва перейдет в наши руки, она, вероятно, будет представлять собой груду обломков… В данном случае война ведется не для того, чтобы пожинать лавры, а для того, чтобы уничтожить противника. Это самое важное, и достижения этой цели мы будем добиваться всеми силами».
Однако «всех сил» не хватило: ни Москва, ни Ленинград, ни другие города, к счастью, не были уничтожены нацистами. Такими образом, блокада Ленинграда была лишь частью обширного замысла уничтожения, от которого нас спасли предки, разгромившие нацистскую военную машину и одержавшие, возможно, самую важную Победу в истории человечества.
Автор — директор фонда «Цифровая история»
Обложка: Родственники везут на кладбище умершего от голода ленинградца. Фото: РИА Новости/Борис Кудояров
Подпишитесь на рассылку
Подборка материалов с сайта и ТВ-эфиров.
Комментарии