Полковник Зоя

В советское время имя Зои Воскресенской было известно едва ли не каждому. Ее книги о вожде мирового пролетариата – «Рассказы о Ленине», «Сердце матери» – изучали на уроках литературы, а общий тираж произведений превысил 21 млн экземпляров. О своем прошлом разведчица-нелегал Воскресенская решилась поведать читателям только перед самой смертью…
Зоя Ивановна Воскресенская (по мужу Рыбкина) – известный автор детских книг о В.И. Ленине
Подтянутая, хорошо одетая, строгая, но и доброжелательная, она однажды пришла к нам в «английскую» спецшколу № 1. Говорила о своих книгах и о Володе Ульянове очень просто, без писательского пафоса. Не слишком давила на идеологические пристрастия будущего вождя мирового пролетариата, больше обращая внимание на его человеческие качества, особенно на любовь к матери – Марии Александровне.
Ее выступление понравилось всем: и строгим дочерям маршалов Советского Союза, и сытым сыновьям министров и их замов, и продвинутым детям знаменитых артистов и писателей, и даже ребятишкам из окраинных тогда Сокольников, которыми привилегированно-специальную школу «разбавляли» ради соблюдения какого-то неведомого «процента зачисляемости».
Слегка удивила лишь парочка прощальных фраз, сказанных писательницей на отличном немецком, а затем и на хорошем английском. Ими прославленный автор повестей и рассказов о Ленине призывала нас, изучавших в спецшколе English со второго класса, неустанно совершенствовать свои языковые знания и навыки. И любимая наша учительница Ольга Джорджевна еще долго потом корила ленившихся: смотрите, как прекрасно говорят на иностранных языках люди, никакого отношения к этим языкам никогда не имевшие.

РАЗВЕДЧИЦУ ВЫДАЛ… ПРЕДСЕДАТЕЛЬ КГБ

В то время детали биографии Воскресенской были известны лишь узкому кругу посвященных. Наша Ольга Джорджевна, разумеется, в их число не входила.
И только в начале 1990-х председатель КГБ СССР Владимир Крючков непонятно почему взял и рассекретил одну из лучших советских разведчиц. Оказалось, что Зоя Ивановна Воскресенская (по мужу Рыбкина) долгие годы служила в разведке. И конечно, к иностранным языкам имела самое непосредственное отношение.
Зачем Крючков рассекретил ее биографию? На этот вопрос теперь уже вряд ли кто-либо ответит. Возможно, предчувствуя надвигавшиеся перемены, шеф КГБ хотел сделать и для самого ведомства, и для писательницы как лучше: мол, вот какие у нас в госбезопасности талантливые люди! Но время для открытия подобных тайн оказалось не самым лучшим. В начале 1990-х в тогдашних продвинуто-демократических кругах такой факт биографии, как служба в КГБ, считался едва ли не клеймом. Общественное мнение в большинстве своем разделяло оценки демократов.
Какая поднялась шумиха в ту неясную, переломную, взрывную пору по поводу Воскресенской! Пресса смаковала детали: работала в органах, а еще и писала о Ленине, получила за это Госпремию в области литературы, да в придачу к тому отхватила и премию Ленинского комсомола. Ай-ай-ай!
А что ай-ай-ай? Ведь объективно ее книги были хорошие. Чистые, немного наивные, написанные простым, понятным слогом именно для детей. В них, безусловно, не обошлось без воспевания вождя (куда ж без этого в те годы!), но одновременно поднимались и вечные темы русской литературы: любовь к родным, послушание, стремление к лучшему, упорство, трудолюбие и мужество в достижении цели. Истины не коммунистические, а скорее общечеловеческие, библейские.
Да и стиль, которым писали в начале 1990-х хулители, был крикливым, даже убогим, отчасти саморекламным. Так или иначе, но их имена уже забыты, а Воскресенская – снова с нами. Нет, ее романам о Ленине переиздание не грозит. Наверное, теперь она более востребована не как писатель-лауреат, а именно в образе полковника Рыбкиной, получившей гораздо больше боевых наград, нежели литературных премий.
Впрочем, полковник Воскресенская-Рыбкина пережила все нападки с достоинством. И, поняв, что джинна обратно в бутылку уже не загнать, написала биографическую книгу, в которой (разумеется, с определенными купюрами) поведала относительную правду о своей бурной жизни.
В этом здании на Лубянке после революции разместился центральный аппарат ЧК

С ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ – НА ЛУБЯНКУ

Ее биография разведчицы началась в 14 лет: именно в этом возрасте в 1921 году взяли на работу в ЧК – сначала писарем, потом библиотекарем. В 1929-м она была уже сотрудницей Иностранного отдела ОГПУ или, выражаясь современным языком, службы внешней разведки. Тут ей, 22-летней девушке из Тульской губернии, дочери железнодорожного рабочего, пришлось превратиться в светскую даму. На первых порах в интересах разведки она играла эту роль в провинциальной Риге, а затем и в странах сугубо капиталистических и далеко не прибалтийских.
Воскресенская добывала сведения, была результативна. Однажды, когда ее собирались «брать с поличным» в дорогущем отеле в Осло, сознательно устроила громоподобный скандал. И работники норвежских спецслужб побоялись тревожить богатых постояльцев, сбежавшихся на крики обиженной красавицы. Она же, воспользовавшись замешательством контрразведки, попросту исчезла. Иначе кто бы передал в тот же день агенту множество тоненьких исписанных листочков и шесть зарубежных паспортов? Ведь группе наших нелегалов, застрявших в Скандинавии, в противном случае была бы крышка.
Но скандальности и авантюрности в молодой разведчице не было никакой. Умение ладить с людьми, хорошее знание языков, благоразумная готовность уступить в споре ради достижения чего-то большего постепенно из рядового разведчика-нелегала превратили ее в тонкого и вдумчивого руководителя разведывательной сети.
Только вот со своим непосредственным начальником, резидентом советской разведки в Финляндии Борисом Ярцевым (настоящая фамилия Рыбкин), она долгое время никак не могла сработаться. Что ж, это бывает, когда сходятся две сильные личности. Или одной приходится уступить, или… Впрочем, в данном случае уступили оба.
«Мы спорили по каждому поводу! – вспоминала потом Воскресенская. – Я решила, что не сработаемся, и просила Центр отозвать меня». В ответ Центр приказал помочь новому резиденту войти в курс дела, пообещав позже вернуться к этому вопросу. Но… возвращаться не потребовалось: «Через полгода мы запросили Центр о разрешении пожениться…»
И это был не какой-нибудь фиктивный брак в интересах службы, а самый что ни на есть настоящий. Вместе они прожили счастливо больше 10 лет, до 1947 года, когда полковник Борис Рыбкин погиб в автокатастрофе…

К СТАЛИНУ, СРОЧНО К СТАЛИНУ!

В Москву Зоя Рыбкина вернулась перед самой войной. Ее «бросили на аналитику», как тогда выражались: она занималась злободневным в тот период германским направлением, заменяя собой на этом участке невидимого фронта чуть ли не все аналитическое управление, которого, увы, можно сказать, как такового и не существовало. Как бы то ни было, любые сообщения о неизбежном нападении Гитлера на СССР стекались со всего мира именно к ней. И именно Зоя Ивановна убедила молодого начальника внешней разведки Павла Фитина добиться приема у Сталина с подготовленным ею же докладом. 17 июня 1941 года, отлично понимая, во что может вылиться этот рискованный шаг, Фитин довольно спокойно для начинающего руководителя доложил Иосифу Виссарионовичу о сообщениях разведчиков и их агентов. А когда вождь усомнился в достоверности информации, Фитин не побоялся подтвердить: источник надежен. Так он отозвался о друзьях Советского Союза, много лет снабжавших Москву ценнейшей разведывательной информацией. Их организацию после Великой Отечественной будут именовать «Красной капеллой». Но в тот момент отчеты Корсиканца, Старшины и других участников «Капеллы» были грозно отметены Сталиным.
Бесспорно случайное совпадение, но «Красная капелла» сыграла потом свою роковую роль в жизни семейства Рыбкиных. Однако об этом позже…

ШВЕДСКИЕ СПИЧКИ

В начале войны аналитика Рыбкину сгоряча чуть не отправили на занятую немцами железнодорожную станцию. Она должна была устроиться… стрелочницей либо сторожихой на неведомом полустанке и передавать в Центр сведения о передвижении немецких эшелонов. Потом, правда, поспешный приказ отменили.
В итоге Зоя Ивановна взялась за настоящее дело. Первый партизанский отряд, состоявший из сотрудников НКВД, был подготовлен и отправлен за линию фронта в том числе и ее усилиями. А затем новое назначение – в Швецию, к послуАлександре Коллонтай. Мужа Бориса – резидентом, Зою – руководителем пресс-службы посольства.
А.М. Коллонтай с 1930 по 1945 год работала послом в Швеции. На фото: прибытие советского посла во дворец. Стокгольм, 30 октября 1930 года

Мы по сей день с гордостью повторяем: посол Советского Союза, первая женщина-посол Александра Коллонтай. В реальности же то, что старая большевичка (Коллонтай являлась членом партии с 1915 года) оказалась в благополучной и на тот момент не очень важной для СССР Швеции, было едва ли не почетной ссылкой. В свое время она отметилась в разгромленной Сталиным «рабочей оппозиции», проповедовала слишком свободные взгляды, и не только на отношения полов… По тем меркам прегрешений за ней числилось предостаточно, но в ГУЛАГ, в отличие от многих своих товарищей, она не попала – ей повезло: с 1930 по 1945 год работала послом…
Человек независимый, своеобразный, еще с дореволюционной поры блестяще знавший Скандинавию – вот кто стал прямой начальницей Зои Рыбкиной, работавшей в Швеции под псевдонимом Ирина. И Зоя Ивановна сумела наладить то, что разведчикам за границей удается нечасто, – взаимопонимание с первым лицом посольства. Она превратила аристократичную Коллонтай в свою верную союзницу.
И этот счастливый, прямо-таки хрестоматийный союз разведки и дипломатии (точнее, дипломатии и разведки) принес нам в нейтральной Швеции небывалые победы. Во-первых, когда в начале Великой Отечественной гнулись не шведы, а мы – удалось удержать Стокгольм от вступления в войну на стороне Германии. А во-вторых, шаг за шагом, постепенно приоткрывая закрытые двери шведских политиков, убедить их, а заодно и финнов, что борьба против СССР не принесет им ничего хорошего. Не впадая в раж, не боясь переоценок, можно сказать, что заключение перемирия между Советским Союзом и Финляндией в 1944-м – это и успех операции, проводимой Коллонтай и Рыбкиной.

И СНОВА «КРАСНАЯ КАПЕЛЛА»

Связь с «Красной капеллой» вскоре после нападения Германии на СССР была прервана. Сигналы радиопередатчиков, которые получила антифашистская организация перед самой войной и уже в первые дни боев, не доходили до Москвы. Ведь изначально предполагалось, что Центр будет связываться с Берлином из Смоленска, но этот город очень быстро оказался под немцами.
И Рыбкиным поручили восстановить связь с Берлином, послав туда из Стокгольма верного человека. Таким «верным» им показался шведский инженер и промышленник Эрикссон, чья фирма сотрудничала с Германией. И швед, частенько наведывавшийся в рейх, согласился выполнить просьбу русских друзей и передать в Берлине их приятелю-немцу маленький подарок – галстук и коробочку с запонками. Выполни Эрикссон эту просьбу, может быть, и не сложилась бы судьба «Красной капеллы» столь трагично…
Зоя Воскресенская на встрече с читателями
Но перед самой встречей в Берлине инженер дрогнул, выбросил подарок в помойку. Пришедший к нему на встречу радист так и не получил долгожданного и такого нужного «Красной капелле» для связи миниатюрного оборудования.
Вскоре всех антифашистов, кроме группы, работавшей в Гамбурге, арестовали и казнили. Теперь известно, что в провале виноват немец, добровольно сдавшийся Красной армии и сумевший по заданию наших военных добраться до Берлина. Нарушив приказ, образцовый семьянин поспешил в больницу к рожавшей жене, где и был схвачен гестапо. Он не выдержал пыток, вступил в радиоигру, выдал своих… Так не стало «Красной капеллы».
А тогда, по горячим следам виновным за провал сочли Бориса Рыбкина. Арест, допросы по-бериевски, «как следует». Но признаваться было не в чем… Прошло время, прежде чем Рыбкина отпустили и вернули на старое место работы.

«ЛЕНИН БАБЕ НЕ ПОЛОЖЕН»

Зоя Воскресенская не была обижена наградами. После войны на ее груди красовался честно заработанный иконостас орденов. Однако одного ордена, к которому она была представлена, явно не хватало.
Представление на заслуженный ею орден Ленина надолго застряло в верхах. Спустя время выяснилось, кто затормозил награждение. Лаврентий Берия прокомментировал отказ поставить свою подпись под соответствующим приказом очень просто и совершенно безапелляционно: «Ленин бабе не положен».
А в 1953 году, после смерти Сталина и казни Берии, в органах начались чистки. Среди осужденных и попавших на долгие годы во Владимирский централ оказались генерал-лейтенант Павел Судоплатов и его верный зам генерал-майор Наум Эйтингон.
Подполковника Рыбкину неприятные события поначалу обходили стороной. До тех пор, пока на партсобрании она не отказалась публично осудить Судоплатова. И сразу же – приказ об увольнении из органов. До выслуги лет оставалось полтора года, муж погиб в автокатастрофе за границей, на руках – маленький сын и мать. Рыбкина просила дать ей дослужить, на любой должности.
И вот ее, героя войны, резидента разведки, аналитика, отправили на работу в ГУЛАГ. Почти два года она служила «на северах», занимая должность начальника спецчасти лагеря. Подполковник Рыбкина перешла в МВД, носила высокую папаху и вела беседы с заключенными Воркутлага.
А еще приходила им на помощь. Была тогда такая практика: люди, отсидевшие свое, получали новый срок и отправлялись на поселение. Зоя Ивановна помогала заключенным добиться справедливости и вернуться домой. Вроде бы всего лишь соблюдала закон. Но в те времена это тоже было проявлением смелости со стороны попавшей в опалу разведчицы.
Зоя Ивановна Рыбкина вернулась в Москву в 1956-м. В отставку вышла в звании полковника.

«ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ СПЕЦИФИКИ РАЗВЕДКИ»

Ее первые литературные опыты были посвящены разведке: чему же еще?! Однако в издательствах ей говорили примерно так: «Написано гладко, а вот специфики разведки вы не знаете». Что она могла на это ответить? Кстати, то же самое говорили и полковнику Рудольфу Абелю (настоящее имя Вильям Фишер), скрывшемуся под псевдонимом Иван Лебедев и принесшему однажды на суд издателей книгу о разведчиках: дескать, неплохо, но не Абель.
И она принялась писать о Ленине. Это было можно. Среди сотен и тысяч конкурентов, сочинявших на ту же разрешенную тему, выбилась в лучшие. Вступив на литературное поприще, словно начала жизнь с чистого листа, а заканчивала писательскую карьеру лауреатом премий, живым классиком ленинианы.
После того как ее «выдал» Крючков, Зоя Ивановна взялась за книгу о своей жизни. Но на полках магазинов свое последнее произведение она уже не увидела. Ее не стало в январе 1992-го, долгий ее путь завершился на 85-м году жизни. Книга «Теперь я могу сказать правду» вышла в свет в декабре того же года…